– У него хотя бы документы есть? Или ты везла бедолагу в участок, а потом решила подсунуть мне?
– Конечно! – Катарина сама чувствовала, что отвечает преувеличенно уверенно, значит, мама тут же ее раскусит, как бывало в детстве. Но Рик влез раньше.
– Я инженер-энергетик, когда немного подтяну язык, то легко сдам экзамен на подтверждение диплома по специальности из А-списка.
Заявление серьезное. В этот список входили те, кто на высоком уровне разбирался в технике "из космоса". Правительство держалось за подобных людей, им в кратчайшие сроки предоставляли вид на жительство, а после и гражданство. Правда, на экзаменах трясли так строго, что Катарина знала всего двоих беженцев из окрестностей Сан-Игнасио, которые смогли подтвердить диплом. Но если Рик не врал, то это объясняло, почему его послушались в трущобах. Бандиты тоже высоко ценили тех, кто разбирался в технике.
– Значит, ты ухлестываешь за Катариной ради ее содействия в переговорах с миграционной службой? – не сдавалась мама. – Хорошо устроился! Жилье, еда, наивная девушка с горячим телом под боком!
– Я ещё ни в чем не помогла Рику, ма.
И святая Катарина свидетельница, это была сущая правда. Пока что Эспозито только страдал от их знакомства.
– Рику? Ты представила его как Пабло!
– "Р.И.К." – так назывался новый тип аккумуляторов, которые я сконструировал ещё в колледже. С тех пор друзья и зовут меня Рик, к Катарине тоже прилипло, – он широко улыбнулся и развел руками.
– Не обращай внимания, ба всегда говорила, что тяга к полицейской службе у меня от мамы. Из нее бы вышел отличный детектив!
– А из тебя вышла отвратительная лгунья, Катарина! Ты пригласишь нас внутрь или будешь ждать, пока окончательно околеем?
К вечеру действительно похолодало, так что Катарина сама хотела оказаться в квартире и сделать пару глотков обжигающего чая. Но отчего-то шаги по выщербленным и затертым ступеням давались тяжело, хотя подняться надо было всего на этаж. Возле двери квартиры Катарина долго возилась с ключами, а потом, когда все же вошла внутрь, стала смотреть вокруг глазами мамы.
Вот на столе с утра осталась невымытая чашка, кухонное полотенце скомкано, а один из ящиков выпирает над остальными. Из комода торчат вещи, а ещё в комнате приоткрыто окно, отчего в квартире было ничуть не теплее, чем на улице.
– Святая Валерия! Что здесь творится!
Мама всплеснула руками, затем вошла в комнату и сразу же начала складывать футболку Катарины по всем правилам: загибы с двух сторон и подвернуть низ, как делают в магазинах.
– Так места мало, ещё и Хуан заполнил комод своими вещами.
– Сложи аккуратно – и все влезет!
Она потянулась к кружевной майке, но Катарина вовремя перехватила мамину руку, затолкала вещи и задвинула ящик.
– Мойте руки, я сейчас сделаю всем чай.
– Разогрей тогда ужин, надо накормить твоего приятеля, пока он не проколол кого-то торчащими костями.
Себе Катарина готовила мало, в основном, питалась в ближайшем кафе вместе с Гарсией и Джобсом. А если и добиралась до плиты, то ради чего-то экзотического и сложного в приготовлении, за чем можно скоротать если не весь, то половину выходного дня точно.
При этом мама считала, что такое отношение к питанию – прямой путь к язве и дистрофии, поэтому при каждом удобном случае старалась передать Катарине порцию своей стряпни.
Вот и сейчас на плиту отправились мамины мясные рулетики и тушёные овощи, а из собственных запасов Катарины нашелся только сыр и немного хлеба. Цельнозернового. Причем сейчас, на срезе, все эти зерна здорово напоминали Катарине содержимое той самой банки, которой Джессика воспитывала свою старшую дочь, отчего есть его совсем не хотелось.
И пока Катарина возилась с ужином, мама продолжила свой допрос:
– И где моя дочь вас нашла? Во время рейда по трущобам?
– Вот уж кто бы говорил! – всплеснула руками Катарина. – А не та женщина, которая однажды двадцать часов провела в реанимации с чужим ребенком, потому что, видите ли, он давал положительную динамику только в твоём присутствии!
– Не сравнивай! Там шла речь о жизни человека!
– А у меня речь идёт о жизнях множества людей, потому что иммигранты – серьезная проблема Сан-Игнасио и всей Лусии…, – Катарина осеклась, заметив, как мама подалась вперёд, чтобы разоблачить ее ложь насчёт парня. – Но с Пабло мы в самом деле знакомы давно.
– Сорок шесть дней, – подтвердил он. – Мои даже сорок семь. Мы познакомились утром, а сейчас уже вечер, так что если посчитать в сутках…
– Второе имя Катарины? – резко переключилась на него София.
– Джозитта.
Ответил он быстро и без раздумий. Но это объяснимо: полное имя полицейского и его звание всегда выбивают на грудной части экзоскелета. Катарина выдохнула и разложила по тарелкам ужин, но мама и не думала сдаваться.
– Это из-за вас она испортила волосы?
– Новая краска из Федерации виновата. Только появилась на Лусии, Катарина и решила опробовать, – он пожал плечами и отрезал себе кусочек рулета. После отправил в рот, точно сидел в каком-нибудь ресторане, а не на тесной кухне служебной квартиры.
– А какую музыку она слушает?
– Картавый парень завывает о несчастной любви под гитару, – сразу же нашелся Пабло и отправил в рот следующий кусок.
Ел он быстро, но не жадно, и в целом, если не обращать внимания на одежду, казался приличным парнем. Мама тоже постепенно теплела, глядя на него, и вопросы задавала не такие каверзные. Хотя Рик четко отвечал на них, будто в самом деле знал Катарину все сорок столько-то там дней. А ещё не забывал жевать, отчего покончил со своей порцией намного раньше Катарины и от добавки не отказался.
Рулетов ей было не жаль, тем более, по слухам, в изоляторах миграционной службы кормили неважно, а в космических лагерях передержки – и того хуже, потому Катарина без возражений снова наполнила ему тарелку, пододвинула стакан сока и продолжала удивляться, как точно и без запинки Пабло отвечает на вопросы. В некоторых областях он откровенно юлил, в других – ошибся, но в целом отвечал ничуть не хуже теоретического парня Катарины. Даже мама не нашла, на чем его можно подловить.
– Почему же вы так выглядите? – она указала на майку, у которой от ветхости ткань расползалась возле шва.
– Мы с Катариной договорились, что я не буду брать у нее денег. Не хочу, чтобы меня подозревали в корысти.
На это мама только покачала головой, но негодование предназначалось точно не Рику. Да-да, как же ты могла, Катарина, бросить своего парня на произвол судьбы! Он-то, конечно, молодец, что от всего отказывается, но могла бы и настоять. Все это настолько явно читалось в ее взгляде, что Катарина не выдержала и начала собирать посуду.
– Благородно. Но инженер-энергетик… Вам бы еще на этапе сортировки выдали разрешение на жительство.
– Если бы я прибыл официально. Наша посудина по документам числилась перевозчиком бытовой химии. Меня, как и десяток других прятали в специальном углублении в полу, завалив сверху контейнерами, чтобы сканеры не заметили присутствия биологических объектов, потом выбросили в центре трущоб. Сейчас полицейский патруль свяжет раньше, чем успею рассказать им о своей квалификации.
– Но Пабло учится, – Катарина затолкала все в мойку и повернулась к маме, – видишь, какие успехи в языке? Кажется, буквально вчера он не мог и двух слов связать! Все звучало как инструкция через автоматический переводчик. Так что волноваться не о чем, а тебе пора домой, там же папа и Хуан, совсем голодные…
– Я оставила им лепешки, мясо и большую корзину орехов. До завтрашнего утра эти двое и не вспомнят, что у них есть жена и мать!
Ее прервала трель телефонного звонка. Домашние дисковые аппараты уже отживали свое, сменяяся завозными телефонами, похожими то на браслеты, то на стеклянный прямоугольник. Но стоили они запредельно много, в отличии от компактных переговорных устройств, которые полицейским вшивали под кожу рядом с ухом. Первое время Катарина пугалась, заслышав так близко голос комиссара, после же приспособилась и пользовалась обычным телефоном все реже.
В этот раз звонил папа, который меланхолично попросил маму приехать домой, желательно на мотоцикле или с успокоительным для Хуана. Брат бесновался на заднем плане и требовал немедля вернуть ему железного коня. Мама же только покачала головой и все же начала собираться.
– И это он еще о твоем парне не знает!
– Просто скажи ему, что Рик не претендует на мотоцикл, больше Хуан ни о чем не думает, – Катарина помогла маме закутаться в шаль и теперь переступала с ноги на ногу в нетерпении, когда же та уйдет. До полуночи осталось совсем немного времени, а еще нужно собрать вещи и разобраться с этим Пабло, которого друзья зовут Рик.
– Ты плохо думаешь о брате, – вздохнула мама. – Он любит тебя, как и все мы. Береги себя, Катарина, не надейся, что святая-покровительница будет хранить тебя вечно.
– А ты – на расписание автобусов. Давай вызову такси, ма. Я заплачу.
– Вот ещё! Здесь три минуты до остановки. А такси стоит столько, будто им управляет лично президент, а весь кабинет министров крутит педали.
– И этот человек говорит мне "береги себя"! Погляди, какая там темнота!
– Хорошо, пусть будет такси, – наконец сдалась мама. – Но заплачу сама.
Глава 6
Дальше спорить с ней не было сил, поэтому Катарина быстро вызвала автомобиль, усадила в него маму, после вернулась в квартиру, чтобы разобраться с Риком. Тот за эти минуты успел убрать крошки со стола, спрятал хлеб и теперь с интересом читал газету.
Катарина устроилась напротив него, скрестила руки на груди и пожалела, что не догадалась принести настольную лампу. Со светом в лицо этот обманщик живо бы раскололся.
– Откуда столько всего обо мне знаешь, Пабло Эспозито? Если это настоящее твое имя!
– У меня две младшие сестры: Вэнди и Лили. Просто отвечал, будто ты одна из них. Имя почти настоящее, я постарался переложить его на ваш манер.
– А специальность тоже "переложил"? На самом деле ты газовые фонари разжигаешь?
– Достань свой парализатор.
Разного рода инструкции и наставления от комиссара Дэвиса вспыхнули в голове, и Катарина вместо ответа изогнула бровь и демонстративно положила руку на оружие. Но Рик и тут не растерялся, улыбнулся в своей привычной манере и протянул руку:
– Можно не весь, только нижнюю часть с аккумулятором.
В кармане ещё лежал "гнус", поэтому Катарина вытащила парализатор, нащупала рычажок и отщелкнула подобие ручки. Заодно сделала себе заметку, поставить оружие на зарядку, а то индикатор уже стал желтеть.
Пабло же ловко перехватил черный корпус, разобрал его на две части и протянул Катарине черный цилиндр с маркировкой "R.I.K.". Начертание букв было непривычным, такими пишут там, за пределами атмосферы. Катарина начинала учить "язык разумной вселенной", но быстро охладела к этому занятию: в тот же чип, что был вшит у нее за ухом, устанавливали и автоматический переводчик. А гости из космоса появлялись не так часто. И много чести: болтать с ними! Зато теперь вдруг пригодилось это знание.
– Что ж тебя такого умного и общественно полезного не вывезли дипломатическим транспортом?
Катарина тысячу раз видела этот значок, но не придавала ему значения. Точно также и Пабло мог заметить его раньше, да хотя бы когда разбирал или собирал оружие для бандитов в трущобах, и на ходу придумать легенду. Или же привязал к своему прозвищу. Мало ли, откуда произошло это "Рик"? Вдруг сокращение от забитого им в школьном матче хет-трика? Или кличка любимого пса? Или…
Пабло же улыбался широко и открыто, по одному таскал из вазочки печенье и пил сок.
– Патент на изобретение отошёл колледжу, это одно из условий обучения. Но я не задумывался об этом: у меня была хорошая и интересная работа, высокий… не знаю, как сказать на вашем языке, доступ к ресурсам, просторное жилье. А потом институт, где я работал, взорвали снарядом из космоса. За ним – ближайший завод, здание правительства. Вывозить учёных стало некому. Я же променял большинство своих ценных вещей на то, чтобы устроить маму и сестер на корабль для беженцев. Сам улетел с контрабандистами, которые обчищали руины института в поисках ценных вещей и редких металлов. Слонялся по космическим станциям не знаю сколько дней, пока не попал на Лусию. А за это время патент на "Р.И.К." выкупили у остатков нашего правительства и запустили в серийное производство. Но у меня нет никаких документов на него, как и доказательств, что причастен к созданию.
Коробка с печеньем почти опустела, как и тарелка с сыром. Хлеба тоже поубавилось, несмотря на цельные зерна в его составе.
– Вот и расскажешь об этом миграционной службе, там работают сплошь добрые, отзывчивые и понимающие люди!
– Такие же, как в полиции?
– Имей совесть! Я тебя накормила и познакомила с мамой! А такая честь выпадала немногим парням.
– Сбегали раньше?
Катарина вскочила из-за стола и хлопнула по нему полотенцем, но Рик остался на месте, сжевал ещё одно печенье и запил соком. При этом взгляд его оставался таким же невинным и беззащитным. С таким и ссориться стыдно, точно как ребенка обижать. А святая Бригита свидетельница, детей Катарина очень любила!
– Уходим, остряк, – процедила она и указала на дверь. – У меня все равно еды не осталось.
– Могу отработать, – пожал он плечами.
В тихом Сан-Игнасио, где все друг у друга на виду, подобное не практиковали, но в городах побольше взять себе на довольствие парня или девушку с документами сомнительного происхождения было не такой уж редкой практикой. Пожалуй, симпатичный, пусть и немного костлявый Рик мог неплохо устроиться рядом со зрелой обеспеченной дамой. Но так расплачиваться за еду? Хотя если вспомнить истории Гарсии и Джобса об их похождениях, то Пабло скорее посчитает, что провернул удачное дельце, получив ужин и развлечение на ночь.
– И что же ты умеешь? – вкрадчиво поинтересовалась Катарина. Пусть попробует только заикнуться о постели – отбудет прямиком в открытый космос, без корабля и скафандра!
– Чинить технику, в основном. Но если нужно что-то перетащить или передвинуть – тоже без проблем.
Святой Бенедикт, а Катарина чуть не опозорила все полицейское управление своими пошлыми мыслями.
– Таких услуг мне не нужно, идём! Считай ужин благотворительной акцией в поддержку бездомных и безработных.
Но Рик остался сидеть на месте и с самым невинным видом допил сок, правда, во взгляде так и читалось: "а в каких услугах ты нуждаешься?", хотя озвучил он совсем другое.
– Не пустишь в душ на две минуты? Вшей и грибка у меня нет, как и кожных болезней, обещаю не трогать там ничего лишнего и не заливать водой пол. Не помню, когда нормально мылся, чтобы с мылом и не дрожать от холода.
Разумно было бы отказаться, взять его под локоть и дотащить до участка, но ужин с мамой всегда выбивал из душевного равновесия. И Рик в самом деле выглядел чистым и ухоженным, сложно представить, чего ему это стоило.
Чужую самоотверженность Катарина уважала, поэтому со вздохом дошла до комнаты, вытащила из комода вещи Хуана, такие, чтобы братец о них не вспомнил и не начал истерить, точно голодный младенец, и всучила их Рику.
– Может быть великовато в плечах и коротковато, но мои штаны и футболки будут смотреться на тебе ещё хуже.
– Спасибо. Я верну тебе деньги за одежду и ужин.
Это вряд ли. В Сан-Игнасио было не так много работы, тем более для нелегала без документов. Заработков таким едва хватало на скудное пропитание, что и говорить о вещах. Но торговаться и попрекать Рика Катарина не смогла. Да для нее это хлам, который, вполне вероятно, полетел бы на свалку после первой же серьезной ссоры с братом, а для этого Эспозито – предметы роскоши. Потому подумав, она положила сверху стопки теплую толстовку Хуана и указала на часы.
– Минута пятьдесят девять! И не бери мой шампунь, он с пигментом!
– А эти наручники разве можно мочить? – он тряхнул браслетом.
Вообще в инструкции к ним значилось, что изделие можно "купать бережно в мыльный раствор, прогревать свыше пятидесяти градусов W, игра в вакуум и Ур". Толковый перевод в участок так и не прислали, а этот, плохо пропечатанный на листе так и остался большей частью загадкой. Потому и пользовались конвойными наручниками осторожно и только в случае крайней необходимости.
В другое время Катарина плюнула бы на бережливость, в конце концов, там есть пункт о мыльной воде, на который можно сослаться в раппорте, но сегодня она и так потеряла "шмеля" и один из "гнусов", не стоило усугублять. Потому она поудобнее перехватила парализатор, разомкнула браслет наручников, напустила строгости во взгляд и указала на дверь ванной.
Рик поблагодарил и поспешил скрыться, не попытавшись напасть. Первые секунды Катарина выжидала под дверью с оружием наизготовку, потом опустила его и села на диван.
Бабуля всегда говорила, что добро нельзя делать понемногу, если уж взялась, то доводи до конца. А значит и с секундомером отсчитывать время для Рика в ванной неправильно. Раз пустила в душ, то надо дать возможность отвести там душу. Тем более по телевизору шла "Танцующая мама", пусть и старая серия.
