Подойдя к одной из полок, я протянул руку к пакету с замороженными овощами. Нашел штрихкод, сравнил с бумагой, которая, оказывается, все время была зажата у меня в руке. Положил обратно, взял новый пакет. Я понятия не имел, что именно ищу, но продолжал выполнять монотонные действия. Тут я заметил, что на мне не обычная футболка, а вполне себе теплый свитер, но даже в нем меня уже начинал колотить озноб. Температура здесь была значительно ниже нуля.
За спиной послышался громкий лязг. Я обернулся, и сердце ушло в пятки. Дверь камеры захлопнулась.
Я бросился к выходу и толкнул дверь плечом, но было слишком поздно. Откуда-то я знал – изнутри ее открыть невозможно.
– Эй! – крикнул я охрипшим, совершенно не своим, голосом. – Откройте! Я здесь! – Я забарабанил в дверь, но толстый металл не продвинулся ни на миллиметр. Пытался махать в небольшое смотровое окошко, снова кричал, топал ногами, но меня в упор не замечали. С каждой минутой холод окутывал все сильнее, забирался под свитер, выгонял остатки тепла. Зубы стучали друг о друга, выбивая нестройную трель. В изнеможении я обхватил себя руками и опустился вниз по стене на пол, который, казалось, состоял из цельного куска льда, настолько он был холодным. Смятая бумага выпала из рук, и я закрыл глаза…
Открыв их вновь, я оказался в своей постели. Солнце светило прямо в лицо через прорези в жалюзи. Морозильная камера исчезла. Комната была теплой, как всегда, но даже это помогало мало. Я по-прежнему дрожал от пронизывающего холода.
Глава 4. Неправильные пчелы
Сон про морозильную камеру приснился мне с пятницы на субботу. Озноб быстро прошел, но неприятный осадок никуда не делся. В результате весь следующий день я провел в беспокойном ожидании очередной беды. По правде говоря, я не представлял, каким образом меня может занести в подсобку супермаркета, но все равно оставался начеку. Даже к собственному холодильнику близко не подходил. Так, на всякий случай.
Суббота, однако, прошла спокойно. А в воскресенье за завтраком мой папа торжественно объявил:
– Настал великий день!
Говоря это, он высоко поднял вверх свою ложку с остатками каши. И посмотрел на меня. Не нужно было быть экстрасенсом, чтобы почуять – предок что-то задумал. И это что-то касается непосредственно меня.
– Даже не просто великий, а – не побоюсь этого слова – величайший день!
– Неужели ты наконец вынесешь сломанный телевизор на помойку? – с иронией заметила мама. – Он полбалкона занимает, если ты не забыл.
Папа стушевался.
– Нет, не настолько великий. Но все равно важный. Сегодня день покраски гаража! Разумеется, в этом деле мне не обойтись без своего отпрыска.
– А ничего, что отпрыск на каникулах? – буркнул я.
– Вообще-то отпрыску не помешает оторваться от компьютера и немного поработать, – неожиданно заявила мама.
– Вот и я говорю! – обрадовался папа. – Я уже и краску купил. Вдвоем мы с тобой в два счета все закончим…
Я застонал, хотя и понимал, что отвертеться не получится.
* * *
Гараж находился на окраине города, в самой глубине большого гаражного кооператива. Попетляв по узким дорожкам и сделав с десяток поворотов, мы поднялись в горку и наконец остановились у нашей семейной свалки, по привычке именуемой гаражом.
Свалкой я его назвал не просто так. Дело в том, что гараж никогда не использовался по прямому назначению – машину мы там не хранили. Зато хранили кучу всякого хлама, который больше некуда было девать. Знаете, есть присказка про то, что каждая вещь неизменно проходит три стадии: балкон – гараж – дача. В нашем случае это на сто процентов верно.
Гараж предстал перед нами неухоженным металлическим коробом. Табличка с номером покосилась, перед воротами лежал обильный слой прошлогодней листвы. Как поведал мне по дороге папа, гараж он не посещал с ранней весны. Сам же я не был здесь года два, если не больше.
Досадливо крякнув, мой предок принялся расчищать скопившуюся у ворот листву. Я же, стоя рядом в прострации, прикидывал объем предстоящих работ. Судя по состоянию гаража, уйдет целая вечность на то, чтобы привести его в приемлемый вид.
– Когда его в последний раз красили? – решился уточнить я.
Папа с тоской посмотрел на гараж и выдал:
– В последний раз, Ян, его не красили никогда.
Больше вопросов у меня не было.
Папа пошел обратно к машине, чтобы взять ключи. Вернувшись, он принялся воевать с проржавевшим замком. Ключ почему-то не желал заходить.
– Да что за… – ругался папа, дергая то замок, то всю дверь целиком. – Напомни мне в следующий раз новый замок поставить, хорошо?
Механизм все не отпирался. Папа опустил затекшие руки, осмотрел замок, зачем-то подул на него и снова принялся трясти.
Тут на меня обрушилось знакомое предчувствие. Я говорю «обрушилось», потому что так оно и было. Напряжение появилось мгновенно и, как и в прошлый раз, будто бы из ниоткуда. Я медленно огляделся по сторонам, даже наверх посмотрел на всякий случай. Никакой видимой опасности не было и в помине. Не то что мусоровоза, вообще ни одной машины в зоне видимости не обнаружилось. Все окрестные гаражи были закрыты. Похоже, в этой части гаражного кооператива мы были в полном одиночестве.
Тогда почему все шесть чувств настойчиво твердят мне о нависшей опасности?
– Готово! – папин возглас раздался одновременно с громким щелчком.
Он снял замок и приоткрыл заскрипевшую дверь, а меня посетила новая пугающая мысль.
Вдруг опасность грозит не мне, а папе?
Повинуясь внезапному порыву, я рванул к воротам, чтобы быть рядом в случае чего. Приблизившись, я машинально отметил какой-то необычный монотонный звук, похожий на гул трансформаторной будки. Но папа, кажется, ничего не заметил.
– Погоди, сейчас краску достану, – бросил он и направился к машине.
Пока он рылся в багажнике, я осторожно приоткрыл дверь. Гул усилился. Впечатление было такое, словно в гараже работал какой-то агрегат. «Может, генератор?» – мелькнуло в голове. Одновременно с гулом усилилась тревога. После некоторых раздумий я решил максимально осторожно заглянуть внутрь.
Едва я сделал первый шаг, как ощутил себя в эпицентре чего-то, что в первую секунду даже не мог описать. Вокруг сновали какие-то черные точки. Больше всего это напоминало метель, когда множество маленьких снежинок летают вокруг тебя и жалят лицо холодом.
Здесь было почти то же самое. Разве что жалили меня по-настоящему.
Действовал я на инстинктах. Сжав челюсти и прикрывая голову руками, я выскочил из гаража и понесся под горку, не разбирая дороги. Рой разъяренных ос не отставал. Каждую секунду мое лицо, шею, руки и ноги пронзали острые иголки. Мелкие гады с удовольствием мстили за то, что мы с папой потревожили их гнездо. Впоследствии выяснилось, что свили они его прямо над входной дверью с внутренней стороны гаража. Наверное, посчитали, что гараж бесхозный.
Вот тебе и гул а-ля трансформаторная будка. И вот тебе предчувствие.
Из глаз текли слезы, от боли хотелось кричать, но я продолжал бежать со сцепленными челюстями. Наконец укусы прекратились. Я остановился, опершись на стенку очередного гаража. Пробежал я, судя по всему, немало. Гаражей двадцать-тридцать точно. Левый глаз заплыл, и им я почти ничего не видел. Лицо тоже опухало. На руках я разглядел множество следов от укусов.
Рядом со мной остановилась машина. Я даже не сразу понял, что наша. С водительского места выскочил взволнованный предок:
– Ян, ты как?
– Бывало и получше…
Он бегло осмотрел мое лицо и руки.
– Ох, да, знатно они тебя. Кто же знал, что там гнездо… Болит?
– Немного.
– Опухло сильно, – папа покачал головой. – В больницу надо, чтобы шока не было…
С этим спорить я не стал. Папа самолично довез меня до больницы и проводил в приемную. Там мы очень удачно встретили Юлию Владимировну, маму Влада. Показательная деталь – сначала она узнала моего папу. Лишь потом перевела взгляд в мою сторону, и глаза ее округлились, когда она узнала меня. Лицо за время поездки опухло еще сильнее, поэтому видок у меня был тот еще.
Мне в срочном порядке оказали первую помощь, сделали укол и смазали укусы мазью. Кое-где даже перевязали. Напоследок выдали пару таблеток и посоветовали больше пить. Засим отпустили домой, на отдых и реабилитацию.
А треклятый гараж так и остался непокрашенным.
Глава 5. Бабушка в ящике
На следующее утро Влад с Наташей пришли меня навестить. Мама, которая даже взяла на работе отгул, чтобы за мной ухаживать, провела их ко мне в комнату. В это время я, как порядочный больной, возлежал в креслах, думал думы и набирался сил.
Я видел, как лица друзей вытянулись при виде меня. Оно и понятно, сниматься в рекламе с такой рожей мне точно не светило. При этом должен сказать, что сегодня я чувствовал себя намного лучше. Можно сказать, бодрячком. Отек за ночь спал, да и мазь помогала хорошо. Выглядел я все еще не айс, но уже не так ужасно, как вчера.
– Ты как будто на пасеку съездил, – выдал Влад вместо приветствия.
– Чувствую себя именно так, – согласился я и кивком указал на его загипсованную руку. – Зато мы теперь как два сапога пара.
Влад развалился в кресле, а Наташа пристроилась на краешке кровати. В отличие от Влада, настрой у нее был далеко не такой веселый.
– Все нормально, – с нажимом произнес я. – Я жив. Пчелы тоже. Тьфу, то есть осы. В общем, все живы и почти здоровы. Беспокоиться не о чем.
– Точно? – все еще с тревогой в голосе уточнила она.
– Точно, – заверил я. – Ты же знаешь: твой парень самых честных правил, когда не в шутку занемог, он уважать себя заставил и лучше выдумать не мог…
Наташа рассмеялась. Вот она, сила великой поэзии.
– Расскажите что ли, как там воля-матушка поживает, какие новости сорока на хвосте принесла…
Барсик, обрадованный приходом гостей, тут же устроился у Наташи на коленях. Она принялась на автомате поглаживать его рыже-белую шерстку. Барсик замурчал от удовольствия.
– Ты лучше сам расскажи, как все случилось, – Влад сделал в воздухе неопределенный жест рукой.
– Как я дошел до жизни такой? Легко, – и я в общих чертах пересказал вчерашний поход в гараж.
– Что-то много случайностей в последнее время, – заметил Влад, барабаня пальцами по столу.
– Не просто случайностей, а неудач, – поправила Наташа.
– Верно, – Влад повернулся ко мне. – И пару раз их предсказывали твои сны. Кстати, тебе этой ночью ничего странного не снилось?
Я покачал головой.
– Вчера я отрубился еще до темноты и проспал чуть не двенадцать часов кряду. Спасибо осам за спокойный сон…
– А позавчера? Или раньше? – допытывался Влад.
У меня в голове тут же всплыл сон о морозильной камере, приснившийся мне в ночь с пятницы на субботу. Признаться, после эпизода с гаражом я о том сне как-то подзабыл.
– Кое-что было, – признался я. – Но безо всяких ос.
Я поведал друзьям детали сна, которые еще сохранились в памяти.
– Никто меня с тех пор в холодильнике не запирал, – на всякий случай сообщил я.
– Еще не вечер, – задумчиво произнес Влад, и я с трудом сдержался, чтобы не дать ему затрещину. Оптимист, понимаешь ли…
– Там был промышленный морозильник, – напомнил я. – Вроде подсобки какого-то супермаркета. Не представляю, как я могу там оказаться…
– А если сон – это метафора? – выдвинула свою версию Наташа. – Во сне показывается одно, а подразумевается совсем другое.
– До этого сны были вполне себе прямолинейными, – не согласился я. – Твою комнату, например, я разглядел во всех деталях. И твой утюг для волос тоже в руках держал. Да и падение Влада воспроизвелось точно, с мокрым полом, каталкой и всем прочим. Будь сон метафоричным, мне бы приснилось какое-нибудь падение в бездну…
– Между прочим, про мусоровоз снов не было, так? – уточнил Влад.
– Точно. Было разве что предчувствие беды за минуту до…
В этот момент дверь в комнату открылась, и я замолчал на полуслове. Мама принесла нам чай. Поблагодарив ее, я подождал, пока дверь закроется, и лишь тогда продолжил:
– …Но во сне мусоровозы мне точно не являлись. И осы тоже.
– Может, попробуем толкователь сновидений? – предложила Наташа.
Оказалось, в интернете существует огромное количество онлайн-толкователей всякого рода снов. Правда, помогло это мало – как по мне, там была сплошная ерунда, не имеющая ничего общего с реальностью. По сравнению с этим даже гадания на кофейной гуще выглядели как научный эксперимент.
Глянули мы и народные приметы касательно вещих снов, но здесь ценной информацией тоже не пахло.
– Знаете, у меня есть отличная история на эту тему, – сказал я.
– На какую? – заинтересовалась Наташа.
– Если вспомнил про свои истории, значит, выздоравливаешь, – отметил Влад.
– На тему того, что с нами происходит, – ответил я Наташе, проигнорировав замечание Влада – я-то знал, что ему мои истории тоже нравятся. – А точнее, о предсказаниях из… Скажем так, из иных сфер. В общем, слушайте. История будет про молодую семью, которая переехала в новую квартиру. Семья стандартная – папа, мама и маленькая дочка Лиза, которой на тот момент было четыре года. Так получилось, что родители еще со студенческих времен снимали небольшую «однушку» на окраине одного крупного города. Ну, а когда родилась дочка – та самая Лиза, – места, конечно, стало не хватать. К тому же, офис папы располагался ближе к центру, и терять кучу времени на транспорт ему не улыбалось. Вот и решили они снять квартиру побольше да поближе к центру, благо финансы позволяли. Вскоре нашли подходящий вариант – двухкомнатная квартира, рядом парк, и от работы пешком десять минут.
Быстро сказка сказывается, да не быстро дело делается. Переехали, в общем. Первое время все было нормально. Квартира оказалась хорошей, соседи – тихими, район – спокойным. И, что немаловажно, Лизе эта квартира тоже очень понравилась, в первую очередь обилием свободного места, где можно было расставлять свои многочисленные игрушки как вздумается.
Но однажды Лиза подошла к маме и спросила, мол, почему бабушка ругается. Ее мама сначала и не поняла – какая еще бабушка? На улице, что ли? На дворе тогда лето было, все окна нараспашку. Вот и подумала мама, что дочка из окна чью-то ссору увидела. Но Лиза говорит – нет, мама, ругается та бабушка, которая здесь живет, в нашей квартире. Мама списала это на детские фантазии и объяснила девочке, что никакой бабушки у них в квартире нет, а есть только они сами да папа, который сейчас на работе. К слову, родная бабушка у девочки имелась, но жила она далеко-далеко, на другом конце страны, и с родственниками виделась редко. Мама на всякий случай уточнила – это случаем не наша бабушка Тоня с тобой разговаривала? На что Лиза заверила, что эта бабушка совершенно незнакомая. Мама лишь плечами пожала.
Но ситуация стала повторяться. То за завтраком Лиза между делом заметит, что бабушка недовольна их приездом, то на детской площадке вдруг выдаст – мол, бабушка мне сказала, что нам надо поскорее уезжать. Со временем тема отъезда стала основной. Лиза утверждала, что бабушка якобы требует, чтобы они убирались из квартиры как можно скорее.
Родителей это, конечно, напрягало, но не то чтобы сильно. В конце концов, у многих детей есть воображаемые друзья. Да, было немного странно, что воображаемым другом Лизы стала пожилая женщина, а не кто-то из сверстников. Но поводом для похода к психологу они это не считали. Отец даже предложил теорию о том, что Лиза на самом деле очень скучает по своей родной бабушке и потому выдумала себе воображаемую.
