Лена Гурова "Иди ко мне…"

Пообедала… В кои-то веки подвернулась возможность, и вот тебе, не обляпайся.

Весь день меня не покидало чувство нечистоплотности, что ли. Хотелось в баню, причём, в парилку часа на три. Я не большая любительница «варки» своего тела, но приверженец здорового образа жизни. Из-за напряженного графика мы с Соней редко позволяли себе походы в бассейн или тренажёрный зал. Но пробежки по утрам с Гердой, чего я просто не переваривала, и приготовленные мамой Алей кашки для нас и детей, полезные супы и запеканки определяли наш моцион и рацион. И когда я предложила Гуле с Соней вместе с нашими отпрысками посетить сауну, они быстро согласились. В нашем городе открылся «Пари – бар» от слова «париться», его все хвалили, и мы отправились туда.

Замечательное место для отдыха с детьми. Может, оно так и не задумывалось, но маленький дополнительный бассейнчик и куча игрушек для него привели наших малышей в восторг. Мы посещали саму сауну по двое, оставаясь с ними по очереди. У меня и в мыслях не было, что Гуля расскажет Сонечке о тёте Сло! Увлёкшись играми в дельфинов, я заковырялась с «лебёнками» и не сразу поняла, что Соня проскочила мимо, на выход. Куда? Следом Гуля.

– Догони её, Лиза! Я что-то не то брякнула, про тётю Васю.

Вот правильно говорят, втроём дружить сложно. Гуля не была посвящена в наши с Соней тайны, а я не рассказывала Соне о тайнах Гули. Я, вообще, не люблю трепаться.

Выскочив в предбанник, поняла, что моя сестричка, почти одетая, уже на пороге.

– Соня, куда ты? Голова мокрая, сама распаренная, да что такое?

– Пожалуйста, Лиза, присмотри за Олежкой. Мне надо побыть одной. Пожалуйста! – И вылетела.

А как всё хорошо начиналось…

Мы с дурындой Исаевой, которая, конечно, всё поняла, что было ещё неприятнее, собрали детей в кучу, вышли на улицу и встали, как вкопанные. Перед нами возвышалась женщина-шкаф, пани Го собственной персоной.

– Добрый вечер! А вы уже всё? А я хотела напроситься к вам. – Создавалось впечатление, что наша «хорошая знакомая» просто чуточку опоздала…

Она что, следила за нами? И где Соня? Телефон молчал, Мостовая никогда его не отключала. Тревога заволокла мозги, да что происходит?

– Детям пора отдыхать. В другой раз. – Отвертелась Гуля и потянула меня на парковку.

В машине никого не было. Ключи от неё взяла Сонечка, она недавно получила права и практиковалась при каждом удобном случае. Но, зная, что с нами дети, оставить без машины, это было уже совсем не по-соньковски. И где её искать?

– Лиза, прости меня, я же не знала. Хотя могла бы догадаться по твоей аллергии на эту Годзиллу. Расслабилась, несостоявшаяся оперша.

– Чего уж теперь. Лучше думай, где её искать. Ещё не было такого, чтобы она оставила своего Олежку больше, чем на пять минут. Помимо работы, конечно. Как-то неспокойно у меня на душе. Да что ты ей сказала?

– Да посмеялась над твоей неадекватной реакцией. Ну, правда, хотела развеселить, описывая твои выпученные глаза и потерю аппетита, как один из способов похудения. Она спросила, на кого? Ну, я и ответила…

– Домой нельзя, Алевтина Сергеевна переполошится. Да и не пойдёт Сонька без Олежки туда. Что делать? Ну, стражница, твой ход?

– Сначала детей нужно пристроить. С ними много не набегаешься. А ты вспоминай, куда она может ещё пойти, к кому?

– Только на кладбище к Павлу. – Отрезала я. – Больше не к кому.

Пока суд да дело, моя крошечка заснула на руках, Олежка, «прислонютый», начинал подвывать, только Мишенька, как стойкий оловянный солдатик, лупился на мать и не капризничал.

– Тут рядом Мишка со своей мадам квартиру снимают. Давай к ним. Чего ты, не бойся, не сожрут! – Увидев протест в моих глазах, успокоила Гуля. – Из двух зол выбираем меньшее. Никто не виноват, что мы, все три, влачим существование матерей-одиночек, не на кого опереться. Пошли, другого выхода нет.

Дверь открыла женщина приятной наружности, немного азиатка, одетая, как для похода на какой-нибудь раут. Кларисса. Так близко я её не видела. Везёт же мне на восточных персонажей последнее время. Мы поздоровались, пропёрлись в комнату, брякнулись на диван.

– А Миша дома?

– Уже на подъезде. Откуда у вас столько детей? А вы – Лиза?

Я растерялась. Откуда она мена знает? Но сейчас было не до этого, ответы на другие вопросы интересовали больше. Я кивнула. Гуля вкратце обрисовала ситуацию. Диночку пристроили быстро, она спала, а вот Олежка никак не хотел отлипнуть от меня, плача уже навзрыд. Я сама уже была готова разреветься, когда в комнату вошёл Исаев.

– Что за рёв? Мужчины не плачут, они огорчаются. А вы чего тут? – Он увидел меня, и немного опешил.

Его жена смотрела на нас в упор, ей не понравилась реакция мужа на непрошенную гостью. Я постаралась сделать ещё более озабоченное лицо и отвернулась. Путано объяснив, в чём дело и кое-как уложив пацанов, мы рванули на выход.

– Вы куда? – Мишка, явно, намеривался отправиться на поиски с нами. – Одни, в ночь? Обалдели? Только со мной!

– А я одна с чужими детьми? – Резонно заметила его жена. – Ну, уж нет, оставайся! Ничего с ними не случится, большие девочки уже. Кто-нибудь из вас водит машину? – Мой кивок не заставил себя ждать. – Вот и отдай ей ключи.

– Спасибо, не надо, мы на такси поездим. Я чужие машины не вожу.

– Так, я останусь. – Гуля приняла решение. – От меня толку ноль, я мало что ведаю и водительскую грамоту так и не осилила. Давай, Мишка, забирай Лизку и вперёд, время идёт.

И вытолкала нас чуть ли не взашей.

Во мне вершилась революция. Готовая вперёд на баррикады, я, с другой стороны, трусила и не знала, как себя вести. Прожигающий взгляд Клариссы оставил на мне «чёрную метку», Лизонька Романова ощущала себя пойманной врасплох террористкой, не успевшей подложить тротил в нужное место. Это бесило и выводило из равновесия. Я никак не могла взять себя в руки, сосредоточиться не получалось, на приказы мозга моя душонка не реагировала. Да, видимо, ночные метания и рассуждения не прошли даром, находиться рядом с Исаевым стало тревожно, даже, опасно. А тем более, куда-то ехать вдвоём. Главное, не смотреть в его глаза…

– Сколько прошло времени? – Поинтересовался Мишка.

– Около часа. Я даже не знаю, в какую сторону бежать.

– Покрутимся вокруг и около. Может, она в каком-нибудь дворе сидит или прогуливается…

– Прогуливается!? Что ты несёшь? Не знаю, что должно было произойти, чтобы Соня настолько оставила Олежку. Звони маме Але, спроси меня, потом её. Звони.

Нет, нет её дома, что и следовало ожидать. Мы объездили все дворы в радиусе километра, спрашивали у прохожих и таксистов, обошли кафе и ресторанчики на этом околотке, хотя эта идея сразу была провальная.

– Остаётся только кладбище. Её никогда не останавливало время суток, она запросто могла отправиться к своему Павлику и ночью. Правда, в последнее время ничего такого замечено не было. Ну, я не знаю…

– Смотаемся, для очистки совести. – Мишка рванул и через пять минут мы были на месте.

И только тут я запаниковала. Ни одного фонаря, понятно почему, ни ляли, ни машины, ни даже пары собачек, вертящихся здесь днём в большом количестве. Зловещая тишина, жуть. На меня напала икота, что-то новенькое, не припоминаю такого в моей жизни.

– Ты боишься? Посиди в машине, я один схожу.

Как будто одной в машине – не то же самое.

– Нет! Я с тобой! – Икнула и вцепилась в его руку, как в спасательный круг.

Куда мы идём в этой темноте, было совершенно непонятно. Мишка твёрдо ступал по земле, а я, как тряпочка, висела на его руке. Мы даже не сообразили позвать Сонечку по имени, «охраняя покой и сон усопших». По разложенным свежим цветам на плите у Павла стало понятно, что моя сестричка была здесь. И куда теперь? Мишка покрутился с фонариком окрест, я, всё-таки, покричала тоненьким от ужаса голоском, была зацеплена и препровождена в машину.

– Попей воды, в бардачке. Сейчас бы стакан водки, в самый раз. – Мишке тоже было не по себе.

– Ты стал пить?

– От такой жизни не только запьёшь, танцевать и петь начнёшь, несмотря на плоскостопие и неимение слуха. Куда дальше?

– Давай подъедем к нашему дому, попробуем понять, может она уже там.

Я закрыла глаза, читая про себя «Вспоможение божие». А Мишка привёз меня к моему дому, в окнах темно. Естественно, я же живу у Мостовых.

– Здрасьте-мордасьте. Ну и куда тебя принесло?

– Ноги сами привели.

– Или колёса привезли? Как собачка, по нюху или по следу. Ну, раз уж мы тут, давай разделимся. Я проведаю квартиру, кое-что заберу, а ты смотайся на разведку. И тогда решим, что нам делать дальше. – Командир из меня никакой, вместо командных в голосе прозвучали пасторальные нотки из ариетты бедной пастушки.

Не просто мне давалось такое близкое соседство с Исаевым…

Я не заметила никого и ничего на лестнице. Открыв дверь, притормозила, мой рот оказался зажат чьей-то рукой, а сама я пинком под пятую точку была затолкана в квартиру и прямым сообщением отправлена прямо в кухонный стол. Дверь захлопнулась одновременно с грохотом разбивающихся чашек.

– Это я удачно зашла! – Загоготала тётя Сло.

Где можно было спрятаться такой здоровой тётке на лестничной клетке обычной панельной многоэтажки? Как я её не увидела? Караул! Мне конец, Я даже не успела подскочить к окну, наивно полагая позвать на помощь, как была скручена в рулон, голова-ноги, и заброшена на диван.

– Какая негостеприимная девочка! Сидеть!

Я успела нажать на кнопку торшера. Зачем? Хотела полюбоваться гостьей из прошлого? А вместо этого получила по руке и осталась без осветительного прибора. Надо потянуть время, Мишка же вернётся за мной, но это минут десять, если не больше.

– Я прекрасно вижу в темноте. Лишние телодвижения не желательны.

Терминатор в юбке, что она ещё прекрасно делает? Издевается? Слава богу, я уже не девочка, но всё-таки…

– Сама разденешься или тебе помочь? Лучше – второе. Смирись уже. Получай удовольствие! – Тётя Вася оперировала короткими фразами, как на плацу. – Медленно и сердито!

– А сплясать не надо? – Звук своего же голоса ударил по мозгам, расколов мой страх вдребезги. – Я вас не боюсь, мадам! Или мадемуазель? Но уж если и получать удовольствие, то делать это надо красиво. Давайте чайку попьём.

Когда-то, ещё в той жизни, Мишка научил меня некоторым действиям защиты, но от мужиков: бить в пах, в грудную клетку под острым углом или сверху вниз, в солнечное сплетение, в нос или глаза. Но только в том случае, если успеешь атаковать первой, приёмы самообороны для девушек основываются на внезапности оказания сопротивления. В критической ситуации придётся потерпеть до тех пор, пока противник не разденется, что поможет избежать агрессии. А затем вцепиться в мошонку и выкрутить или сильно сжать рукой, спровоцировав болевой шок. И бежать без оглядки. Что предпринять сейчас? Пока всё это прокручивалось в мозгу, ноги сами собой заскочили на диван, а руки большими пальцами вонзились внутрь глазниц тётки, из последних сил зацепившись остальными за скулы, чуть пониже её ушей.

Звонок, как вестник свободы.

– Лиза, ты дома? – Исаев, радость моя и утеха, скребся за дверью.

Я только успела разинуть рот, как тут же получила удар «под дых» такой силы, что у самой потемнело в глазах. Руки разжались и выпустили вражину. Она тут же схватила меня и зажала своей здоровенной дланью мой, не успевший выдать ни одной буквы, рот вместе с носом. Всё, дыхание перекрыто, мне пришёл конец…

– Если заорёшь, сверну тебе шею. Скажи, что у тебя всё хорошо. – Зашипела змеюка подколодная, явно не ожидавшая такого поворота событий.

Что я и сделала, на секунду ослабив её хватку и завопив во всю мощь. А дальше – пустота. Очнулась уже на руках Мишки, он что-то манипулировал в области моей шеи, и, неожиданно, наклонился и стал выцеловывать саднящее от боли место.

– Исаев, что за запрещённые приёмчики?

Мишка только хитро улыбнулся краешком губ, поднял на меня свои чудные глаза и продолжил врачевание. А я… Я не успела оценить масштаб разрушения своего бастиона чувств и развала крепостной стены из упрятанных на дне души кирпичиков прошлого счастья.

– Господи, Соня же! Сколько времени? – Вернувшаяся память забила тревогу.

– Не волнуйся! Ты оставила телефон в машине, она отзвонилась, я успел обрисовать ситуацию и отправил её к детям. А сам почти сразу же вернулся и, не увидев света в твоих окнах, почуял что-то неладное. И не зря. Всё, успокойся, враг повержен, я тоже умею кое-что. Как ты себя чувствуешь?

– А как ты попал в квартиру? – И тут же вспомнила, что называла Мишку ключником, он таскал за собой полную связку, и мои ключи тоже.

До сих пор хранит? Или сломал дверь?

– Дверь на месте, правда, без одного замка. Но два других в норме, они просто не были закрыты. Извини, хоть у меня и есть твои ключи, но пришлось… Короче, вышибать. Если разрешишь, завтра всё будет в порядке. – Он всегда умел читать мои мысли.

– Куда её теперь, надо же ехать. – Увидев лежащую на полу тётку, спросила я.

– Минут через пять придёт в себя, мы её и вытолкаем. Эта сво… больше не подойдёт к тебе и на километр. Я знаю Василису давно. Она немного старше меня, и занималась в секции бокса наравне с мальчишками. И очень часто выигрывала, силушки в ней уже тогда было предостаточно. Мы называли её четвёртым богатырём, Василиском Добрым, в противовес сказочному, злому. Она, и правда, была хорошим товарищем, своим парнем. Но лет в четырнадцать с ней стало что-то происходить, и Васька менялась прям на глазах. Ты знаешь, природа ошиблась в этом конкретном случае, я теперь твёрдо уверен, что такое возможно. Это стало понятно, когда она уложила всех своих соперниц, а последнюю довела до инвалидности. Тогда в ней ещё оставались человеческие качества, и она ушла из спорта, видимо поняв про себя всё. Стала полицейской, принимала участие во многих силовых операциях, у неё даже награды есть, за это её и терпят. Но недолго ей осталось, она и так висит на волоске. Видишь, даже перевод в другое ведомство, где она на виду, ничего не изменил. Пора ей самой отправиться туда, где она была царицей Василисой Великой. Ты же с ней там «познакомилась»?

Не надо было ему спрашивать об этом, вся боль тех дней поднялась во мне, добавив и недостающие фрагменты в мозаику того периода, самого поганого в моей жизни. Я вывернулась из его рук, прошла в ванную, умылась, «смыв» с себя хорошо прилипший взгляд почти забытых тёмных глаз…

Уже поздно вечером, уложив Соню, обревевшуюся и обессилившую, я выволоклась на улицу с собакой. Мне всё время хотелось расплакаться самой, но я держалась, укладывая, успокаивая и уговаривая. И вот теперь, прислонившись к берёзке, я дала волю своим слезам. Зажимая рот двумя ладонями сразу, ночью звуки распространяются громче, я глотала слёзы пополам с соплями и скулежом.

Вернувшись в дом Мишки, я стала свидетелем встречи двух любящих людей. Причём, одна половинка, Кларисса, соскучилась за пару часов так, что не смогла уже держаться в рамках приличия, запрыгнув на Мишку прямо в прихожей! И чуть не убив меня пяткой, когда пыталась зацепиться ногами за его бёдра. Оставалось только стащить трусы и насадить себя на …

– Лиза, не плачь! – Мишка обнимал меня за плечи. – Всё хорошо, все нашлись…

Я не удивилась его появлению.

– Я не нашлась! Как потерялась тогда, в пригородном лесочке, так и живу, потеряшкой. – Буря эмоций, нехороших, злобных, накрыла меня с головой. – Недоразумением, твоя мама права. Ну, чего ты припёрся? Зачем усложняешь мою жизнь? У тебя же всё хорошо, любящая жена и друг, в одном флаконе, ребёнок, любимая работа. Чего не хватает? Острых ощущений? Да, по-моему, мы их нажрались сполна, на всю жизнь хватит. Живи, Исаев, и радуйся, только меня оставь в покое. Уходи, совсем уходи!

Мишка смотрел во все глаза, всё ещё держа меня за плечи. И не верил ни одному слову, улыбаясь и как бы предоставляя возможность выговориться. Он внимательно вглядывался в моё лицо, чего он там хотел найти?

– Я уйду, но ответь на один вопрос. Почему ты отказалась от меня? Скажи, как бы больно мне не было потом. Почему не разрешаешь сейчас просто позаботиться о тебе, защитить, в конце концов? Почему? Мы же не чужие…

– А какие? Ты себя слышишь? При наличии уже второй, заметь, законной жены ты смеешь задавать вопрос «почему»? Исаев, ты дурак или придуриваешься?

Моя чау-чау сидела в небольшом отдалении и делала вид, что она мимо проходила. Молодец, не лезет в человеческие разборки. И мне они ни к чему. Я сбросила мужские руки, схватила Герду и уметелилась домой.

– Ты так и не ответила… – Донеслось вдогонку.

Да от кого я отказалась, в конце концов? Когда успела? Мишка уже три раза спрашивал меня об этом. Надо разобраться. Или не надо? Завтра, всё завтра. Этот бесконечный день высосал до донышка.

Алевтина Сергеевна подняла меня в рань-ранёшеньку. Спросонья, совершенно не выспавшись, я не сразу поняла, что она от меня хочет. А когда дошло, сон, как рукой сняло. Откуда об этом узнала сама мама Аля, в тот момент было неважно. Дело в том, что Гуля, по понятным причинам, скрывала своё родство с человеком, лишившим жизни Павла Мостового. Все, посвящённые в это дело, обязаны были хранить молчание. О том, что я в курсе, даже сама Гульнара не знала. Меня просветил Чингиз. Но откуда об этом стало известно Соне? А, тем более, о том, что я в курсе?

– Лизок, тебе надо съехать на время. У тебя же небольшой отпуск, насколько я помню, чтобы устроить Дину в ясли. Я очень боюсь, что вы разругаетесь, Сонечка, как с ума сошла. Она не понимает, как ты можешь общаться с этой выродкой. Я, честно говоря, тоже. Прости. Видимо, нужно время, чтобы всё это переварить и выплюнуть.

– Теперь понятно, почему со мной не разговаривали. А я, идиотка, ещё лезла к ней со своими колыбельными. Но Алевтина Сергеевна, как вы справитесь? Если у неё опять начнётся депрессия, вы же…

– Подожди. Я полночи не спала и вот, что придумала. Тебе удобнее таскаться по врачам из своего дома, поликлиника рядом. А её я отправлю к своей сестре, вроде как поухаживать за ней в ночное время, я уже созвонилась. С работы – к ней, пусть даже с Олежкой, я утром буду его забирать. Ты же знаешь, моя родственница – врач. Кто ещё за кем будет присматривать. Как-то так.

Я не стала выпытывать что, откуда и куда, просто приняла решение сильно беспокоящейся женщины и переехала домой.

Но кто слил информацию? Гуля? Сама себя разоблачила? И, вдруг, меня осенило: Соня выходила за соком для детей, мы немного не рассчитали. И, как выяснилось, вокруг сауны крутилась су… Василиса. Тут же всплыло её злое лицо в окне пропускного пункта, когда меня выпускали… И гаденькая улыбочка с обещанием отомстить в сузившихся глазках тёти Сло. И, если это так, то тайное, точно, скоро станет явным. И Гуля должна об этом узнать. Но как не выдать Сонечку, её безапелляционное отношение к этому. Как объяснить, что я тоже в курсе? Терпеть не могу выкручиваться, подстраиваться и врать. Промучившись два дня, отправилась к Исаеву. Ну, а к кому ещё?

Я никогда не была в его клубе. Много слышала, видела фотки, знакомые делились впечатлениями, и вот воочию удостоверилась, что рассказ и действительность не противоречат друг другу. Этот клуб, задуманный для малообеспеченных детей, перерос в настоящий спортивный комплекс для всех желающих. С каждым годом он расширяется, добавляются новые виды спорта, секции и кружки по интересам. Да, у них есть и рукоделие для девочек, и столярная мастерская – для мальчиков. И даже танцы, на которые принимают всех, независимо от возраста. Вот чего бы мне очень хотелось. И я приросла как раз напротив зала, где разучивали танго. И Дианка засмотрелась на эту красоту: девочки были одеты в яркие платья, удобные туфельки, в волосах красные розы. Нас заметили и затащили на танцпол. Мой ребёнок ликовал, совершенно не растерявшись, и стал выдавать такие коленца, которые от такой маленькой девочки никто не ожидал. Моя крошечка, откуда в монголке испанская страсть… А меня подхватил высокий мужчина, гибкий, но крепкий.

– Просто следуйте за мной, прекрасная незнакомка. Меня зовут Михаил, а вас?