Начинались Копи большой, квадратной площадкой, от которой, во всех направлениях, ветвились и змеились бесчисленные коридоры. Одни вели прямо, другие налево, третьи – направо, а четвертые – вниз. Орк с повязкой поволок эльфа в самые недра, в один из нижних коридоров. Спускались они более часа и, наконец, прибыли туда, куда следовало. Орк привел его на место, где Келехир должен был добывать руду до самой смерти и швырнул на каменный пол. Затем он недовольно посмотрел на его ноги и кинул ему кирку и огромную плетеную корзину.
«Пока не заполнишь, не получишь жрать». – Бросил он фразу на чистом эльфийском и, ухмыльнувшись в ответ на удивленный взгляд Келехира, исчез в том самом коридоре, через который они пришли.
Когда он ушел, Келехир устроил поудобнее свои больные ноги, и стал осматриваться. Справа и слева от него зияли темные дыры. В них слышались удары кирки, и он понял, что он здесь не один. Глаза его постепенно привыкли к полутьме, и вскоре стала видна большая пещера. Потолок ее был укреплен свежесрубленными бревнами. На одном из них висела лампа, освещавшая небольшое пространство. В дальнем левом и правом углах кто-то копошился. Взяв в руки кирку, Келехир ударил по каменной стене, из которой он должен был добывать руду. Но сил у него было мало, и кирка только выбила маленькую, еле заметную, искру. Эльф тяжело вздохнул. Как скоро он сможет поесть? А впрочем, и есть-то ему особо не хотелось. Бросив инструмент, он лег на холодный, усеянный осколками породы пол, и закрыл глаза.
«Ах, Арентейл! Увижу ли я когда-нибудь твои цветущие поля и плодородные луга? – Думал Келехир, душою возвращаясь в отчий дом. – Доведется ли мне вновь войти в мощные, но ласковые летние воды Тауриля? Или, может, суждено мне сгинуть в этих пещерах, как и многим до меня»?
Но никто не ответил ему. Вместо этого, кто-то тихонько толкнул его в плечо. Келехир лениво приоткрыл глаза. Перед ним, на корточках, сидел огромный парень. Под его рубашкой бугрились мощные мышцы, а руки были в два с лишним раза толще, чем у эльфа.
«Спишь?» – дружелюбно спросил здоровяк.
«Нет, не сплю». – Ответил Келехир, продолжая вглядываться в лицо собеседника. Оно было приятным, открытым и неожиданно озарилось белозубой улыбкой.
«Меня зовут Рашт, – представился бугай. – Я из Канга, что в Далламаре».
«Очень приятно, – проговорил эльф. – А я – Келехир из Арентейла».
«Но, как же ты из Канга? – продолжил он удивленно. – Город ведь захвачен лет как тридцать с лишним назад!»
«Да, да, – как будто бы спохватившись, произнес Рашт. – Я знаю. Просто отец мой и родичи из Канга. И, хоть я и родился в Дельборо, на землях друзей, но все же»…
«Я понимаю». – Мягко остановил его Келехир. Он знал, что это было надеждой для людей Далламара. Многие из них продолжали мысленно жить на своей потерянной родине. Так они сохраняли связь со своей землей и оставались, хоть и поверженным, но народом. А не горсткой бездомных, бесцельных людей. Почувствовав, что эльф не осуждает его, далламариец вновь улыбнулся.
«Хочешь пить?» – спросил он Келехира и, метнувшись в свой угол, принес фляжку, полную прохладной, но необычной на вкус воды.
«Только много не пей, – предупредил он эльфа. – От нее потом живот ноет».
«Спасибо, – поблагодарил его Келехир и сделал один небольшой глоток. – Расскажи, как ты попал сюда, Рашт?»
«Эх! – вздохнул здоровяк и в отчаянии закрутил головой. – Как все, Келехир, ножками».
«Ну, так уж прям и как все, – перебил его эльф. – Меня вот, почти всю дорогу на волокуше тащили».
«Да ну? – удивился Рашт и, с сомнением посмотрев на кривые ноги Келехира, прибавил. – Уж лучше бы ты сам шел».
«Согласен, – кивнул эльф. – Но, как видишь, не вышло».
Они немного помолчали, прислушиваясь. Но шахта жила своей жизнью и где-то в углу по-прежнему усердно грызла скалу старая кирка.
«В плен я попал на Южном перевале, – глухо проговорил далламариец, понизив голос. – В ста двадцати верстах от Дельборо. Нас, четверых, выслали в разведку. Мы должны были проследить за движением врага на старом Далросском тракте».
Он тяжело вздохнул и прибавил: «Вот мы и проследили»…
«А знаешь, Келехир! Места там жуткие! – Внезапно увлекшись воспоминанием, продолжил он. – Энроттн почти вплотную подходит к перевалу! Нередко в этой части тракта находят убитых гоблинов и орков. И никаких следов от ран на их телах! Представляешь?»
«Нет, – честно сознался эльф. – Такого я никогда не видел».
«А я видел, – убедил его далламариец. – Вот этими вот глазами».
При этом он приблизился к эльфу и выкатил на него большие, черные глаза.
«Ха-ха, – рассмеялся Келехир. – Ну, наверное, этими. Других-то у тебя нет! Или есть?»
Рашт улыбнулся в ответ на шутку и заговорщически прошептал: «Лежат прям по двое, в ряд. Дохлые голубчики. И ни тебе крови от них, ни криков. И видно, что издохли не от дыма»…
«Как это не от дыма? – недоумевал эльф. – А отчего же тогда?»
«Не знаю я, Келехир, – пожал плечами здоровяк. – Да и никто не знает. Но я ни разу не видел, чтоб дым проделывал в ком-то дыры, как будто от стрелы, либо копья».
Эльф изумлённо наморщил лоб и призадумался, закрыв глаза. Кто-то ведь рассказывал ему похожие вещи. Кто же? Кто же? Ах, да! Эверан, средний сын князя Бельтегира, говорил ему о таких случаях, происходивших на старом Далросском тракте. Но он тоже никак не объяснял странную гибель орков. Вернее, он объяснял, да Келехир не поверил.
Воспоминание о друге вызвало в памяти его образ. Широкоплечий, среднего роста, с густыми темными волосами, аркаланец. Круглое лицо, короткий, прямой нос, большой рот, кустистые брови и круглые светло-серые глаза, в глубине которых всегда зреет смех и радость. Он носил зеленый плащ с капюшоном, такого же цвета накидку на кольчужном доспехе, темные штаны и высокие сапоги с толстыми подметками. На кожаном поясе висел кавалерийский палаш и кинжал.
«Пока мы глазели на этих дохляков, – раздался в пещере голос далламарийца. – Нас окружила целая сотня орков. Товарищи мои стали отбиваться и двоим из нас повезло. Их убили. А я и еще один воин, Ветран, попали в плен и оказались здесь, в Копях. Но друг мой не выдержал тяжкой работы и в прошлом году умер».
«Сочувствую». – Искренне произнес Келехир, открывая глаза.
Рашт промолчал, печально качнув головой.
«А мне ведь рассказывали подобное, – произнес эльф, возвращаясь к предыдущей теме. – Только я не верил в это».
«И я не верил, пока не увидел все сам». – Встрепенулся далламариец.
«Странно, – продолжил эльф. – Эверан, друг мой, говорил мне, что это дело рук призраков Энроттна».
«Эверан? – удивился совпадению Рашт и, устав сидеть на корточках, сел на пол. – Так ты с ним знаком? А я служил у него. Хороший он военачальник, заботливый… А про Энроттн – это правда. Многие из нас думают, что это именно призраки убивают орков и гоблинов на перевале. Только их никто никогда не видел. Вот так».
Заключил он и затормошил эльфа: «Ну, а ты-то, как попал сюда?»
«Я? – рассеянно переспросил Келехир и прибавил. – Видимо, у меня судьба такая»…
«Тут у всех одинаковая судьба». – Угрюмо ухмыльнулся собеседник.
«Все сложилось, как нарочно, – задумчиво проговорил эльф. – Я ехал из Дельборо в Белион. Там должен был пополнить припасы и уехать в Эминдаль, к родичам. Но эти планам не суждено было сбыться. Белион оказался в осаде, не знаю, что сейчас с ним стало»…
Далламариец встревожился, но не стал перебивать Келехира.
«Я хотел обойти врага и просочиться в северные ворота города, – продолжил тот. – Но тут в небе появилась эта чертова мышь, и как закричит! У меня уши заложило. Кони воинов словно взбесились, понесли в разные стороны. А мой, Белогрив, помчался на запад, прямиком в орочьи владения. Потом он споткнулся обо что-то в темноте и выкинул меня из седла. При падении я сломал обе ноги об камень. Так меня и нашли орки, сбежавшие из-под Белиона».
«Ох, ох, – сочувственно заохал Рашт. – Не повезло тебе, Келехир. Ох, как не повезло».
Келехир согласно кивнул и обхватил руками больные ноги.
«Набу, – со священным ужасом в голосе прошептал Рашт. – Отец рассказывал мне про нее разные истории».
«Что? Что он тебе рассказывал? – заволновался эльф. – Ты знаешь, я впервые в жизни видел ее так близко! Боги! Она огромна, словно горы Иннарималя! Ее глаза горят малиновым огнем! Это настоящее чудовище!»
«Не говори так, Келехир, – нахмурился далламариец. – Она помогала моему народу. И не один раз».
