– Дон… Оттавио, Дон Оттавио… – пришлось пересмотреть все протоколы, нужный лежал самым последним. – Кем вы приходитесь пострадавшему?
– Я – жених Донны Анны. – гордо заявил свидетель.
– Понятно, – пальцы следователя забарабанили по столу, – А скажите мне пожалуйста, жених, где вы находились в момент убийства?
– Я был со своей невестой! – с вызовом ответил молодой человек.
– То есть в тот момент, когда убивали вашего будущего тестя вы были подле невесты? – о взгляд следователя можно было уколоться, – И даже не поспешили ему на помощь?
– Скажите, а где вы вообще находились, когда к вашей невесте заявился подозреваемый. Или нужно задать вопрос с кем?
Вопрос следователя застал жениха врасплох, он совсем не по-аристократически захлопал глазами. – Вы забываетесь! Как вы смеете…
– Смею, ваша милость! Так что же?
Молодой человек понял, что отвечать придется. Дон Оттавио насупился и нехотя поведал, что в тот момент, когда наверху разворачивалась драма, он приятно проводил время со служанкой. – Поклянитесь мне на распятии, что вы не расскажите об этом сеньорите. – потребовал он в конце.
– Свободны, дон Оттавио. – взмах руки в сторону двери, – следующего позовите.
Место подле стола пустовало недолго, его заняла заплаканная молодая дама, – Донна Эльвира, – представилась она.
– Я жена этого… супостата.
Удивлению следователя не было пределов. – И как, извините, вам это удалось?
И дальше, обращаясь к стенографистке, – Сеньорита, приобщите к делу, свидетельство о браке. И, да! Экспертизу подлинности, тоже.
– Итак, синьора де Тенорио, что можете сообщить следствию? Где вы были в момент убийства?
Дама мелко затряслась и всхлипнула, отрицательно мотнула головой. – Он же клялся мне… А всего три дня и поминай как звали.
– Посадите, посадите его, злодея! Чтобы до него наконец дошло, что … – дама опять зашлась в беззвучных рыданиях.
Донна Эльвира свела брови к переносице и изящным пальчиком несколько раз стукнула по столешнице, – Пусть посидит, подумает, как он обошелся со мной! Я его… Я его… – она дернула воротник и снова зарыдала.
– Я его ждать буду… – из-за обшлага прокурорского мундира был вытащен кружевной платок и подан расстроенной женщине.
– Все, сеньора де Тенорио, свободны, идите там в коридоре начинайте ждать своего супруга, поскольку срок ему светит вполне конкретный и позовите следующего. Много их там еще?
Супруга подозреваемого встала, опустила на лицо вуаль и двинулась к выходу. У следователя появилась минутка потянуться и размять затекшую шею. Дело вырисовывалось вполне ясное, нужно было уже заканчивать со свидетелями и переходить к подозреваемому.
Ну а пока еще двое – которые тоже ничего конкретного сообщить по делу не могли, но пылали праведным гневом и жаждали покарать преступника.
Пока опрашивали свидетелей уже стемнело, из открытого окна потянуло свежестью. После небольшого перерыва на кофе, альгвасил привел на допрос подозреваемого.
Это был ладно скроенный молодой мужчина, приятной внешности, одетый в изысканный камзол, слегка помятый во время задержания.
Мужчина, лишь войдя в помещение, сразу обратил внимание на стенографистку, сидевшую в дальнем углу.
– О! Киса! Рыбка! – широко улыбаясь мужчина плавной походкой двинулся к девушке. Стенографистка зарделась и смущенно потупилась.
– Подозреваемый, фу! – раздалась команда.
Мужчина застыл, обернулся, и его улыбка стала еще шире.
– Киса? Рыбка?! – в его черных глазах заплясали искорки.
– Сидеть! – снова скомандовала следователь и поднялась из-за стола, а подозреваемый наоборот опустился на стул, буравя влюбленными глазами сеньору следователя.
– Ну, Киса… – проворковал мужчина.
Следователь процокала мимо арестованного на высоченных двенадцатисантиметровых шпильках.
Мужчина, пока она дефилировала туда-сюда, успел ее раздеть глазами, а потом снова одеть.
– Рыбка! – мужчина еще прошелся горячим взглядом снизу вверх и обратно, сконцентрировавшись на умопомрачительно элегантных туфлях.
– Да, – сеньора следователь картинно выставила ножку в блестящей лодочке, – Босс носит Прадо, ну и нам тоже… приходится.
– Униформа, – пояснила она.
С этими словами Госпожа следователь уселась за стол, сняла треуголку и пригладила волосы около аккуратных рожек.
– Ну что, подозреваемый, признаваться будем?
– Киса! Рыбка! – мужчина прижал правую руку к сердцу, а левой послал ей воздушный поцелуй.
– Он мне, определенно, нравится. – пробормотала следователь под нос.
– Так как? Чистосердечное подпишем, супруге твоей подарок сделаем? – следователь пододвинула чистый листок и перо к мужчине.
Мужчина испуганно глянул на дверь, наморщил лоб силясь вспомнить, – Киса?.. Рыбка?..
– Да твоя киса тут у меня рыдала, обещала тебя дождаться…
Мужчина замотал головой, перебивая ее, – Киса!
– Тогда подписывай это! – рявкнула следователь и подтолкнула к подозреваемому другую бумагу.
Он восхищенно уставился на нее, – Рыбка! – и потянулся к чернильнице.
– Стой! – следователь остановила его руку, – кровью подписывай.
Подозреваемый с готовностью протянул ей руку и сеньора следователь острым стилетом кольнула его палец.
Как только окровавленный палец дона Жуана де Тенорио был прижат к договору раздался удар грома, и порыв ветра, ворвавшийся в открытое окно, задул все свечи.
В наступившей темноте светились только глаза госпожи следователя. Она встала, подошла к мужчине. Он поднялся ей навстречу и с готовностью предложил руку, обернутую краем короткого плаща.
Сеньора следователь усмехнулась, вложила свои пальчики в протянутую руку, – Я его забираю, – сказала она.
Снова ударил гром и с очередным порывом ветра они исчезли. Стенографистка, сидевшая в углу, не проронила ни слова, потому как она уже давно была в глубоком обмороке.
Действие второе.
Через три дня в зале опустевшей виллы Дона Жуана де Тенорио, Лепорелло наслаждался жизнью сидя у камина. Рядом с ним стояла пузатая бутылка в оплетке, к которой он то и дело прикладывался. Напротив него сидела молодая дама – корреспондент местной газеты с блокнотом в руках. Лепорелло давал интервью и рассказывал о своей жизни рядом с легендарным Доном Жуаном.
Это уже была не первая журналистка, за эти три долгих дня Лепорелло уже много раз рассказал свою историю, которая обрастала все новыми и новыми подробностями.
Эта дамочка была к тому же еще и очень хорошенькой она так мило краснела, когда Лепорелло рассказывал ей о похождениях его покойного хозяина.
– И вот господин мне и говорит: «Лепорелло, а не на эту ли сеньориту ты обратил внимание?»
– А я ему: «Да, ваша милость!»
– А он мне…
И в этот момент дверь с грохотом открылась и на пороге появился Дон Жуан собственной персоной, который увидав журналистку, сразу направился к ней.
– О! Киса! Рыбка!
Лепорелло тихо сполз с кресла на пол, – А я и не сомневался, – горестно пробормотал он.
– Три дня- то уже прошли. Небось и там, – Лепорелло неопределенно ткнул пальцем вверх, – набедокурил…
О пользе чайного гриба.
«Ча?йный гриб»(также «японский гриб», «маньчжурский гриб»)– обобщающее название нескольких разновидностей симбиоза (https://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%A1%D0%B8%D0%BC%D0%B1%D0%B8%D0%BE%D0%B7)дрожжевого гриба (https://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%94%D1%80%D0%BE%D0%B6%D0%B6%D0%B8) с бактерией (https://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%91%D0%B0%D0%BA%D1%82%D0%B5%D1%80%D0%B8%D0%B8). При помощи чайного гриба и воды изготавливается кисло-сладкий газированный прохладительный напиток, называемый чайным квасом. Используется в альтернативной медицине (https://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%90%D0%BB%D1%8C%D1%82%D0%B5%D1%80%D0%BD%D0%B0%D1%82%D0%B8%D0%B2%D0%BD%D0%B0%D1%8F_%D0%BC%D0%B5%D0%B4%D0%B8%D1%86%D0%B8%D0%BD%D0%B0), хотя лекарственный эффект (https://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%A2%D0%B5%D1%80%D0%B0%D0%BF%D0%B8%D1%8F_(%D0%BB%D0%B5%D1%87%D0%B5%D0%BD%D0%B8%D0%B5)) от употребления чайного гриба не доказан.» Википедия
В самые слякотные и темные осенние дни зараза меня все-таки достала. Ледяной ветер пробрался сквозь витки густо намотанного шарфа, да еще сапог предательски потек в глубокой луже – и вирус тут же явился со всеми своими сопутствующими удовольствиями в виде распухшего носа, слезящихся глаз и больного горла.
Пришлось целую неделю пить чай из ромашки, закусывая антибиотиками. Закутавшись в мягкий плед, целыми днями лежала на диване с романом популярного автора. Вернее, мы вместе с толстенным романом валялись на диване. Наше с книжкой мирное сосуществование иногда нарушали звонки моей бывшей свекрови, которая, услышав мои хрипы, тут же велела пить чайный гриб, ибо спасет только он. Кое-как уговорила свекровь не торопить события и оставить гриб в покое.
Свекровь, Антонина Петровна, была женщиной активной, к тому же фанатично верящей во всесилие чайного гриба и прочие шаманские практики. От разговора с нею я разволновалась, и температура поползла опять вверх, не заметила, как уснула, отодвинув бестселлер на край дивана. Проснулась от того, что на пол с грохотом рухнула моя книжка, которую я нечаянно столкнула. В темноте нашарила толстый том, отряхнула его от пыли и уложила рядом с собой. Пощупала лоб, температура упала.
– Ух я и спать! – потянулась и глянула на будильник, на нем светилось четыре зеленых нуля. Появилась законная возможность раздеться и лечь снова, уже под одеяло, а не поверх него.
А для того, чтобы произвести такую ротацию, нужно было все-таки отодрать свои телеса от горизонтальной плоскости.
Собрала силу воли в кулак встала и завизжала на такой высокой ноте, что больное горло тут же сжалось, а визг перешел в еле слышное сипение. В кресле рядом с моим диваном сидел старец.
Не дед, а именно старец – с длинными седыми волосами до плеч и такой же седой бородой. Острый взгляд из-под кустистых бровей был направлен прямо на меня.
Сипение перешло в приступ натужного кашля, который согнул меня пополам. Под взглядом старческих глаз-буравчиков нервно схватила кружку с давно остывшим ромашковым чаем.
Лишь после большого глотка связки наконец сомкнулись и сип превратился во что-то более членораздельное. – Уходи, глюк!
Я крепко зажмурилась и уверенно проговорила, – Сейчас я открою глаза и глюк исчезнет.
Осторожно разлепила один глаз – глюк сидел на своем месте. Зажмурилась еще раз, для верности закрыла лицо руками.
– Растворись, растворись, исчезни! – уговаривала я его.
Через какое-то время глянула опять, – глюк сидел все на том же месте и с укором смотрел на меня.
– Прекращай уже эту ерунду, – сказал он.
Я аж чаем поперхнулась – он еще и разговаривает!
– А ты не можешь просто исчезнуть? – попросила я его.
Старец закатил глаза и воздел руки к небу. – Сядь, а?
Села. Глюк вел себя до этого момента прилично, но кто его знает, что от него ждать… Держу на всякий случай ухо востро. – Ты кто вообще такой? – спрашиваю.
– А на кого я похож? – ухмыляется он в усы и поворачивается ко мне в пол оборота.
– Ну не знаю… на деда Мороза? Или нет… на деда Мазая!
Глюк фыркнул, – Ragazza stupida! Внимательней смотри!
– Рабиндранат Тагор? – спросила я наугад, глюк отрицательно мотнул головой.
– А если так, – старец как-то по-особому повернулся и свел свои кустистые брови в кучку.
– Замри! – воскликнула я, заметив, что-то отдаленно знакомое. – Точно! Василич, дедушка, что на лавочке сидит каждое утро!
Глюк совершенно издевательски покрутил у своего виска пальцем.
– Слушай, – обиделась я, – имей совесть, у меня побочка от антибиотиков, а он тут угадайку затеял…
– Леонардо я, да Винчи! – старец значительно поднял палец.
Я глупо захихикала, – А чего не Рафаэль?
Старец поджал губы и хищно прищурился, – Почему все сразу про этого выскочку из Урбино вспоминают?! Что он такого создал! А я… – дальше старец перешел на итальянский.
– Ну прости, – пошла я на попятный, – Ты самый гениальный, Рафаэлю до тебя далеко.
– Ну то-то же, – Леонардо довольно огладил бороду.
– И что же великий гений Возрождения забыл у меня в Ульянке?
– Вселяться будем.
