– Наверняка, – не стал спорить Совнар. – Я и не говорю, что кому-то будет дело до обид Хальтрекарока. При других обстоятельствах ему и самому не было бы дела. Ты же помнишь наше правило о ускользнувшей добыче?
– Я помню, помню. Он и Лахджу-то возвращать не собирался, пока ему о ней отдельно не напомнили.
– Да, так было. Но времена изменились. И Хальтрекарок изменился. Теперь он к этому относится иначе.
– Совнар, – уселась в гамаке Лахджа. – У Хальтрекарока двести жен. Он их раньше просто раздаривал или жрал. Он сам хотел снизить их число до ста. Ну сбежала от него еще одна, даже не из числа любимых… он ведь давно не интересовался Сидзукой!
– При других обстоятельствах ему было бы наплевать, – повторил Совнар. – Он так разозлился, потому что к этому приложила руку ты. Ты очень, очень задела его самолюбие. Так что прими добрый совет: не повторяй подобное. А то в следующий раз он может положить и на судебные запреты, и на кодекс гохерримов, и на собственные интересы. Не зли его до такой степени, чтобы он сошел с ума и все мне испортил!
– Ладно, не буду, – посерьезнела Лахджа. – На фуршет пойдешь?
– Нет… эм… да, – поводил носом Совнар. – Но я тут инкогнито.
– Ты просто кот, мы всем так и скажем, – пообещала Лахджа.
– Ага, – кивнул Совнар. – Кстати, у меня есть вопросы к счастливой новобрачной. Она – уверен, что по ошибке! – в качестве приданого утащила сундучок моей дочери, Мазедейи.
Глава 9
Астрид показывала Мамико свою пасеку. Сзади тащилась Вероника и немного похныкивала, потому что ей всего два с половиной годика, и у нее коротенькие кривые ножки.
Мамико оставили у Астрид в гостях до конца лета. Ее мама портировалась с дядей Вератором в свадебное путешествие, а Мамико они бросили на произвол судьбы и семьи Дегатти. Тетя Сидзука сказала, что Мамико – сестра Астрид по отцу, так что Лахджа в каком-то смысле и для Мамико мама. Лахджа согласилась считать Мамико максимум племянницей, но гостить до конца лета позволила, и Астрид этому ужасно обрадовалась.
Вероника, конечно, тоже неплохая сестра, она во всем слушается и умеет делать штуку. Но она еще слишком мелкая, с ней и поговорить-то не о чем. А Мамико младше всего на четыре луны, с ней можно играть во что хочешь, и она умная… иногда чересчур умная, если вы спросите Астрид. Но это ничего.
До вчерашнего дня у них еще гостили Зога и Дзюта. Прогостили почти целую луну и много совершили великих деяний. Но вчера их дедушка Звиркудын грустно сказал, что пора уже и честь знать, обыграл напоследок папу в манору, нажарил гору орочьего шашлыка и уехал вместе со своими внуками и ездовым кабаном.
Но хотя бы Мамико осталась, так что теперь Астрид устроила ей экскурсию по поместью. Она уже устраивала ее в самом начале, но теперь устроила еще одну, персонально для Мамико, потому что в тот раз Зога и Дзюта все время орали и заглушали Астрид, так что Мамико наверняка многое не поняла.
К тому же теперь с ними еще и Вероника. В прошлый раз ее не пустили, потому что она слишком маленькая, но с тех пор она состарилась на целую луну, так что ей уже можно гулять по поместью с сестрой.
Наверное. Астрид не спрашивала.
– Когда тут жил дедушка, тут было много пчел, – с высоты своего жизненного опыта объясняла Астрид. – Но сейчас тут только ульи, пустые. Правда, они немножко подчарованные, поэтому такие целенькие.
– Зачарованные, – вежливо поправила Мамико.
– Ой, Мамико, какая ты умная, все слова правильно знаешь, – восхитилась Астрид. – Была бы ты еще умнее, тебя бы в музее выставили с табличкой «самая умная девочка на свете».
Вероника доковыляла до улья и пыталась заглянуть в леток, но не дотягивалась. Однако упрямства ей было не занимать, и она продолжала карабкаться. Астрид пожалела глупую маленькую каракатицу и немного приподняла, чтобы та своим глазом убедилась – нет там внутри ни кира, только пыль и темно.
Астрид уже раз десять заглядывала.
Она рассказала Мамико, что вот здесь все тоже их владения, но если пойти в ту сторону, то шагов через пятьсот или даже четыреста начнутся земли эльфийского короля Сребролука, который день-деньской играет на арфе. А если в ту, то почти через пятьсот или тоже четыреста пятьдесят шагов живет злой колдун Инкадатти. Но не сразу, потому что между землями заборов нет и черты тоже никакой нет, так что точно даже и неизвестно, где одно поместье начинается, а другое заканчивается. На карте это все нарисовано, мама Астрид показывала однажды, но там не все понятно, если тебе только почти семь лет.
А Мамико все будет еще непонятнее, потому что ей даже и не почти семь лет, а всего шесть с половиной.
– Да, наверное, – вежливо согласилась Мамико.
Но они все равно пошли дальше в лес, потому что интересно и загадочно. Мама велела далеко не забредать, но они же еще не далеко, это все еще их земля. Да и вон, в небе Матти кружит, с какой-то голубкой болтает. А из-за деревьев лай Тифона доносится.
Да и вообще – чего бояться? Вокруг сплошная Радужная бухта, тут все свои, и даже дед Инкадатти хоть и орет, чтобы демоны не смели жрать его малину, но на самом деле только радуется, когда Астрид залезает к нему в гости, потому что тогда он может всласть побраниться.
Это Астрид объясняла Мамико, пока они углублялись в соседскую территорию. Шли медленно, потому что Вероника пыхтела, но упорно топала следом, а ее нельзя потерять в лесу, она маленькая и глупая, ничего не поймет, так и останется жить в лесу. Будет расти, как трава растет.
А Астрид мама наругает. Ни за что.
– Э, нелюди, вы чо по нашему лесу ходите?! – донесся недовольный голос.
Мамико сразу спряталась за Астрид, и Вероника тоже. Та прикрыла маленьких сестер-полудемонов крыльями и бесстрашно ответила:
– А вот хочу и хожу, и буду ходить, и еще и плюну вот тут у вас на землю, вот!
И она так и сделала. Астрид Прямодушная слов на ветер не бросает.
Из-за деревьев появились мальчишка и девчонка. Лет девяти, десяти или, возможно, двадцати шести, если они карлики. Девчонка тощая, длинная и патлатая, а мальчишка пониже и толстый, хотя и не такой толстый, как жирный Огус, а так себе, средней толстости.
– И это не ваш лес! – заявила Астрид. – Тут дед Инкадатти живет!
– А мы ему пра-пра… пра… внуки мы его! – возразила девчонка. – Я вот Онгурия Инкадатти, а он… тебя как звать?
– Гидуар, – буркнул толстый. – Горотти.
– А чо даже не Инкадатти? – спросила Астрид.
– У меня мама Инкадатти. А папа – Горотти. Мы с Онгуркой кузены.
– Ну и чо? А я вот зато Астрид Дегатти.
Онгурия с Гидуаром засмеялись, и Онгурия сказала:
– Ты не Дегатти. Ты нелюдь. Если кому-то из Дегатти вздумалось поиграться и типа тебя признать – это ничо не значит. Это как обезьянку завести и кличку дать.
– Потеха! – согласился Гидуар.
Астрид гневно засопела. Для нее оказалось неожиданностью, что у деда Инкадатти есть правнуки, и они даже похожи на людей. Она-то думала, что если он и порождал когда-нибудь кого-нибудь, то жаб каких-нибудь ядовитых, или огненных гиен.
Но вот, есть, оказывается. И даже в гости приехали. Или… или…
– А дедушка Инкадатти умер, что ли! – заволновалась она.
– Чего это? – не понял Гидуар. – Мы ж к нему в гости приехали.
Фу ты. Просто Астрид вспомнила, что папа как-то раз говорил, что Инкадатти родня если однажды и навестит, то разве что на похоронах.
Неправ был папа, выходит. Ошибался. Надо будет ему об этом сказать.
– Ну вот и валите к нему, – велела Астрид. – А тут мы гуляем.
– Э, тут наш лес! – подошла ближе Онгурия. – Сама вали, рукокрылое!
– А я тебе сейчас всеку! – немножко разозлилась Астрид.
– А тебе нельзя трогать мистерийцев! – фыркнула Онгурия.
– Вонючка! – засмеялся Гидуар.
– Дочь суккуба! – добавила Онгурия.
– Дура!
– Отрыжка паргоронская!
– Говняшка!
Астрид поняла, что дедушка Инкадатти многое поведал о ней своим потомкам, которых вскоре трагически лишится.
– Вам конец, – сказала она, подбирая камень.
Через минуту Онгурия удирала, грозя кулаком и держась за ушибленное плечо, а Гидуар валялся самую чуточку побитый, и Астрид попирала его гнусную рожу своей благородной ступней.
– Вновь Астрид Неукротимая одерживает блистательную победу! – провозгласила она, суя в карман клок волос, вырванных у Онгурии.
– Нехорошо отвечать дракой на обзывалки, – сказала Мамико. – Ты же девочка, Астрид.
– Ну да, поэтому они все еще живы, – ответила Астрид. – Я принцесса, поэтому добрая и нежная. Ладно, беги отсюда, помни мою доброту!
– Я все расскажу дедушке! – пообещал Гидуар, с трудом поднимаясь и убегая.
– И тебя посадят в клетку! – крикнула Онгурия, ждавшая Гидуара за деревом.
Астрид вздохнула. Опять не получилось завести новых друзей. Вот почему так каждый раз? Она ведь даже не первая начинает.
И вот когда тут гостили Зога и Дзюта, Астрид никто не обижал. За ними она была, как за каменной стеной. А теперь всякие отбросы только и знают, что обзываться.
– Вот жалко, нет у нас брата… – взгрустнулось девочке. – Он бы за нас заступался…
– Да, жалко, – согласилась Мамико.
– Зялка, – кивнула Вероника.
Астрид и Мамико поплелись домой, потому что лучше первыми изложить маме с папой, как было дело, потому что дед Инкадатти точно придет скандалить, что его правнуков избили демоны. А то и волостной агент заявится разбираться. А Вероника немножко поковыряла в носу, помигала своим детским посошком и задумчиво сказала:
– Бьята бы хаясё для Астить… вот бы пьисёл какоить ка бьятья там…
Она не знала, как вообще появляются братья. Наверное, из леса приходят, или еще как-нибудь.
Думая об этом, она старалась идти побыстрее, потому что Астрид иногда торопится, за ней трудно поспевать. А Вероника не хотела отстать от Астрид, потому что хотела быть с сестрой.
– Ну ты где там?! – вернулась Астрид. – Идем! Дай руку!
Вероника доверчиво сунула ей ладошку, и Астрид повела ее домой, объясняя, что нельзя теряться в лесу, тут и волки голодные водятся, и страшила Фобози, и злой дед Инкадатти…
Они все едят маленьких детей.
Но до дома девочки не дошли. Они пересекли невидимую границу между поместьями, впереди уже виднелась пасека, когда из-за деревьев вдруг вышел еще один мальчик. Лет семи на вид, темноволосый, кареглазый и почему-то без одежды.
Купался, наверное.
Астрид сразу отвернулась сама и отвернула Веронику. Мама ей объясняла, что хоть фархерримы и ходят голыми, но в мире смертных это фу и неправильно. Хотя бы некоторые места надо прикрывать даже когда купаешься.
А вот Мамико не отвернулась. Она удивленно посмотрела на мальчика и сказала:
– Привет, Эммертрарок.
– Привет, Мамико, – ответил тот совсем взрослым голосом. – Где мы?
– Парифат, – ответила та. – Мистерия.
– Плохо, – сказал мальчик. – Почему я тут? Меня призвали? Я… у меня еще нет Слова Вызова. Я просто гулял в саду… а потом…
– Это кто? – шепнула Астрид.
– Наш брат, – шепнула Мамико. – Эммертрарок, он сын Лаиссалны.
Астрид втянула воздуха в грудь и повернула к себе Веронику. Она сразу поняла, что произошло и кто в этом виноват.
Вероника уставилась невинными фиалковыми глазенками. Она-то явно ничего не понимала. Конечно, ей два года и… сколько там, пять лун?.. даже не два с половиной года еще!
Астрид бы наорала на нее, сказав, что если она жалеет, что у нее нет брата, то это не значит, что надо призывать какого попало брата. Но тогда Мамико услышит… и Эммертрарок тоже. Не надо трепаться про штуку Вероники.
– Ты заблудился, наверное… брат, – сказала она вместо этого. – Привет. Я Астрид.
– Я тебя помню, – проворчал Эммертрарок. – Ты лазила по потолку и жрала все, что не приколочено, а потом блевала во все стороны. Люльку мне ломала все время.
Ярыть, он ее и правда помнит! А вот Астрид его не помнила… она вообще ничего не помнила о Паргороне, ее забрали оттуда слишком мелкой. Но она решила не показывать виду и невозмутимо ответила:
– Ты бы тоже так делал, если б мог.
– Да, – процедил Эммертрарок.
Демоненок растерянно уселся на траву и спросил:
– А почему вы в одежде?
