Андрей Марышев "Инсайт"

– Там строчка будет: «Ты живёшь в моём сердце совсем не стараясь…» И всё.

Глава 11

– Сумасшедший. Так нельзя! – Наташа прижалась ко мне, как всегда, порывисто и отстранилась.

– Я ехала по шоссе и сначала не обратила внимания, но увидела строку из твоих стихов… Реклама совсем рядом с моим домом!… Так нельзя!…, – глаза её светились блеском, в котором было столько тепла…

Засмеялся.

– Я больше не буду… Этот рекламный щит будет тебя тревожить месяц…

– Мне никто не делал никогда таких подарков…сумасшедший… ,– она схватила меня за рукав рубашки и по-детски потрясла его.

Я знал, что это произведёт впечатление… О чём она думала этот месяц, проезжая с ним на машине мимо или возвращаясь домой на «маршрутке»?… Мальчишеская выходка, скажете? Ну да… На поступок взрослого человека совсем не тянет. Безусловно это бы навлекло какие-то, но подозрения. Моя задумка была известна ТОЛЬКО нам двоим. Сидящий рядом с ней за рулём человек не мог и предполагать, ЧТО означают для нас эти слова. Они были написаны белой краской на фоне синего неба и белых облаков. Внизу гордо красовалась надпись «Сириус». И волки сыты и овцы целы… Не подвела Марина. Да я и не сомневался в её порядочности, а ещё в том, что она обязательно извлечёт для себя выгоду из моего бесшабашного поступка…

Приближался Наташин день рождения. Я уже знал какие цветы она любит, их цвет, даже длину… Договорился со знакомыми, которые занимались цветочным бизнесом… Мне хотелось подарить именно охапку роз, заставить опять её глаза блеснуть, увидеть её улыбку… А улыбка была необыкновенная, монализовская… Опять улыбаюсь, вспоминая то время. Конечно, каждый, кто влюблён, считает свою девушку самой красивой на свете. А её улыбку – самой лучшей, самой загадочной и неповторимой… Наташину улыбку я бы назвал… предвкушением. Как на картине великого Леонардо. У неё улыбался только уголок рта, скорее, только начинал улыбаться. И этот момент будил во мне страшное желание сделать для этой женщине всё, что я могу. Мне хотелось быть там, в ней, в этой улыбке, в этом движении губ – любоваться этим чудом бесконечно… В дополнение подарил красивую, металлическую коробочку в форме «сундучка» с рассыпным чаем…

Ну да, я получил, что хотел – блеск глаз, голос, который громко ахнул, когда почти три десятка влажных роз я усадил ей на руки. Но чувствовалось и недоумение в её глазах, будто что-то я сделал не то… Улыбка какая-то была чуть виноватая, непонимающая…

– Ты чай любишь? – сказал, пряча улыбку…

– Ну да, но больше кофе, конечно…

Пришлось задать ряд наводящих вопросов. Придумать, что этот чай эксклюзивный, что бывает так, что внизу слой зелёного чая, потом чёрного, потом опять зелёного… Подумал: не соотнесёт, что здесь сюрприз? Не догадается?

Открыла коробочку, проверить какие там «слои». Нашла сначала серёжки, потом колечко…

На щеках выступили красные пятна, говорить долго не смогла ничего. Просто стояла растерянная. Прижал к себе, поцеловал в губы…

– Зачем… ты… Я не знаю, что сказать…Спасибо…, – пришла она в себя.

– Наташка, я тебя очень люблю! – подхватил её на руки и ещё раз поцеловал…

Что чувствуют люди, когда понимают, что любят по-настоящему? Я чувствовал, что эти шесть букв, её имени, для меня значат всё.

Глава 12

Хочу: ты ветер, слезы выбивай

Прошу дождя: пусть вымокну до нитки.

Кричу морозу: застывай,

А сердце будет пусть стеклянным слитком.

Ты, солнце, мне сожги мои глаза.

Раз я тебя не вижу, что мне делать?

А вьюге тоже бы сказал:

Ты замети, засну под одеялом белым…

И будут мимо люди проходить,

И будет время бесконечно длиться.

И о тебе – воспоминанья бередить,

В которых лишь улыбка будет сниться…

Страшное это чувство. В нём намешано бесконечное множество нюансов. Там и восхищение, и ревность, и страсть, и муки бесконечные, и боль… Я любил, любил так, что не может понять простой смертный. Я любил так, как другие не могут полюбить? Заблуждение. Я любил просто, одну женщину, которая замужем, которая каждый раз уходит от меня, и я смотрю ей вослед, и она оборачивается иногда. Это другой мир, другой свет, другие ощущения совсем…

Мы часто говорили о совершенно разных вещах – от каких-то бытовых мелочей до литературных изысков, от описания своих привычек, до физиологии, от рассказов, где мы были, до споров, какой автомобиль больше нравится… Насытиться этим невозможно было…

Я ревновал? Ну да, конечно. Хотя это на самом деле было глупо. Некоторые стихи мои говорили об этом…Что думала она? Не знаю, не знаю… Скорее всего она испытывала те же чувства, однако ни разу не призналась мне в этом. Наоборот, мои резкие суждения о нём старалась пресечь. И вообще, взаимоотношения в семье стали своеобразным табу и только иногда у неё проскакивало что-то вроде сожаления, маленькими, микроскопическими нюансами в разговорах со мной…

Вспоминаю ещё одно моё хулиганство. Однажды вспомнили Гоголя, Манилова – «Мёртвые души»… Наташа сказала, что начала читать новый роман, но не успевает его читать, не хватает времени… Я спросил: «на четырнадцатой странице открыт?» Недоуменно посмотрела на меня. Объяснил – «это у помещика Манилова, лощёного прожектёра, книга была всегда открыта на четырнадцатой странице». Засмеялась. Вспомнила…

Много позже она болела, простыла где-то здорово… Поддержать мог только по телефону по известной причине… Но – купил томик Бродского и в нём на четырнадцатой страничке, подчеркнул буквы, так, чтобы читая их по порядку, получилась фраза: я тебя люблю.

Вызвал курьерскую службу и, оплатив, дал инструкции… Через пару часов раздался испуганный наташин звонок: «у меня тут какойто курьер у домофона…»

«Впусти его», ответил, «это Манилов, наверное»… Засмеялся. «Не бойся…»

Она догадалась… Сбросила sms: «Позвони». Позвонил. Сказала просто: «знаешь, ты меня опять удивил…» Нашёлся: «просто хотел тебя развеселить..» «Удалось…» Было мне, ответом…

Ехал по шосе и нажимал «повтор» у компакта в cd-магнитоле…

Звучала песня «Крейзи», пел Михаил Шуфутинский. Крейзи ты, Серёга, крейзи… Сумасшедший, влюблённый, странный и неуёмный в своей фантазии…

Подумал: любить женщину мало. Надо ещё сделать так, чтобы ей не было с тобой скучно.

Глава 13

Итальянский   ресторанчик  приютился  в маленьком переулке, близ пешеходной улицы, откуда открывался вид на реку и дальше, на луга, на мост вдали… Позвонил Наташе:

– Ты как…?

Помолчала …

– Тогда жди меня на остановке, около книжного, помнишь?..

– Да…

Был июньский, тёплый дождь, до того сильный, что закрадывались сомнение, а вдруг я приеду, а её унесёт бурным потоком куда-то уже, до того невесомая, тонкая, хрупкая эта девочка… Решил опять удивить? Да нет. Просто мне нравится, когда в её серых глазах с графитовыми, большими зрачками, загораются огоньки. Весёлые, озорные, немного удивлённые… Забежал в цветочную палатку – купил семь роз. Продавец с удивлением взирал на меня, когда я выбрал их совершенно разными – белая, красная, бордовая, зелёная, жёлтая, сиреневая, розовая…

Его приподнятые брови меня развеселили. Я подмигнул ему и побежал к машине… Когда Наташка присела на заднее сиденье, там лежал свежий букет… Она «ойкнула».

– Спасибо… почему.. так? …

– Я просто захотел тебе подарить ассорти…

– Мне никто не дарил ассорти из роз…

Мы уже приехали… Учтивый официант принёс меню. В фужере перед Наташей было белое полусухое итальянское вино, я довольствовался «Перье» с лимоном… Картины с видами Венеции окружали нас. Там пели гондольеры, ведя свои «корабли» по каналам, услаждая этим своих пассажиров, там были знаменитые мосты, набережные и конечно же Сан-Марко… Казалось, свежий воздух с залива тянет прямо сюда, к нашему столику, заставляет жить очарованием города на воде…

Наташа отдала мне меню – «что закажешь…» Карпаччо, пармская ветчина, фуа-гра с фруктами скрасили наше недолгое времяпровождение в этом заведении… Играла негромко музыка и тосканские мелодии делали огромный зал, где мы были одни, небольшим и уютным… Девушка разговорилась, чуть зарумянились её щёки.Чувствовалаось, что она не избалована посещениями ресторанов или кафе. Зазвучал её удивительный голос, перебиваемый моим, с небольшой хрипотцой…

У меня остались несколько фото. Я застал её врасплох, и тем прекраснее она была: алая блузка, полуоборот головы, инстинктивно закрыто пальцами левой руки обручальное кольцо на правой, косая чёлка длинных русых волос, припухлые губы, немного раскосые глаза, бусы из жемчуга на красивой шее…Почитал ей свои стихи, те, что были забиты в телефоне…

Очарование твое и силуэта нежного абрис.

Порхание ресниц и взгляда серого ждать долго

Я почему-то так хочу исполнить твой каприз

Иначе жить зачем? Без этого – без толку…

Мы дурачились, пробуя друг у друга еду, наши голоса звучали всё громче и громче… Официант улыбался нам, приносил десерт, кофе, чай, фреш… Попросил протянуть её мне ножку под столом – взял маленькую ступню в ладони и погрел её… Наташа не сопротивлялась. Она улыбалась, что-то говорила мне, но я не слышал. Мне просто было хо-ро-шо, как, наверное, никогда… Потом мы танцевали, музыка была медленная, красивая, такое ощущение, что это море играет волнами…

Расчёсывая свои длинные волосы на лесной поляне, Наташа смотрела в боковое зеркало и говорила мне, смеясь: «накормил, напоил, ну… и всё остальное!…» Я отвечал: «с любовью не шутят… если не прекратишь, спрячу юбку в багажник…»

Господи, как мы были счастливы своим первым, ещё не окрепшим чувством… Но уже тогда оба понимали, что оно пришло, теребит нас обоих, заставляет быть рядом…

Глава 14

Обратно вёз – ливень обнял стёкла в автомобиле. Вода обходила «дворники», казалось, одним большим ручьём, они бешено и почти бесполезно пытались найти светлое окошко в этом водном хаосе… Размытые фигуры автомобилей, людей «проплывали» мимо. Бесконечная «пробка». Наташа прикрыла глаза, сняв свои промокшие босоножки и колготки… Под моей правой рукой были её ступни, я грел их… Вскоре она заснула. Ехали долго, наташины ноги согрелись, благо «климатика» работала исправно, да и я помогал ей в этом… Пока стоял в длинной, бесконечной череде авто, смотрел на её ноги: тонкая голень, изящные ступни, акккуратные коленки, успевшие загореть. Под коленкой небольшой шрамик, ссадина на подъёме, натёртый новыми босоножками мизинец – все эти детали не ускользнули от моего взгляда… Не хотел будить, а то бы прикоснулся губами к глянцевой глади этих двух идеальных созданий природы… Приоткрытые губы Наташи напомнили мне лепестки тех роз, которые подарил сегодня. Вон они, лежат рядом с ней – ассорти… Улыбнулся. Тогда я ещё и не мог предположить, что судьба подкинет мне такой поворот!…

Всё же я довёз её. Как всегда, не доезжая полкилометра до дома… Смотрел как быстро оделась, хлопнула дверца и она упорхнула. Тогда родились эти строчки:

Присела грациозно, быстро, рядом.

Шоссе. И ехать не осталось ничего.

Уставшим мне сказала взглядом:

Пустой сосуд теперь из тела моего.

А в волосах, что в хвостик забираешь.

Заколка – "бабочка" – играет и летит.

Ты подголовник ей неловко задеваешь.

Твой взгляд устойчиво, намеренно сердит.

Неловко поцелую на одном дыханье.

Щека твоя жестка, напряжена.

Я от дороги отвлеку свое вниманье.

И горько мне – чужая ты жена…

Тебе идти, включаю "поворотник".

Выходишь, словно бабочка легка.

Слова – рука на подлокотник:

Люблю тебя одну… Беги. Пока.

Вспорхнула "птичка", мигом улетела.