В классе повисла тишина, нарушаемая только этим раздражающим бесконечным перешёптыванием. Я взглянула на соседний стул, на котором красовалась моя сумка. Когда-то тут сидел человек, со мной, за одной партой. Когда-то со мной разговаривали, ходили под ручку, рассказывали сплетни, а теперь все стараются обходить мою парту. И не дай бог они её заденут.
– Горденко, – презрительно взглянула на меня из под очков преподавательница истории. – сколько лет длилась Северная война?
Услышав свою фамилию, я сначала растерялась, думая, что мне послышалось, ведь учителя вообще никогда ко мне не обращались.
– 21 год. – ещё не веря своим ушам ответила я.
– Цель?
– Выход к Балтийскому морю.
– И каков результат? – ещё более прищурилась она.
– Всё закончилось вполне успешно.
Учительница отвернулась обратно к доске и стала записывать тему. Я всё ещё смотрела ей в спину, догадываясь о том, что все учителя уже знают о нашем споре с Ниной Викторовной.
Истеричка вернулась в класс спустя урок. Она была заплаканная и растрёпанная, будто её головой помыли полы. Все сразу же принялись её жалеть.
"интересно: сколько раз мне уже пожелали сдохнуть?"
Точно не менее ста.
На самом деле я прекрасно знала все школьные предметы. Меня ещё в четырнадцать лет оставили все репетиторы со словами: "Забирайте, она, пожалуй, знает больше чем мы". Но в школу я обязана ходить, ведь эта традиция нашей семьи: все девушки наших семей оканчивали 11 классов.
О дааа, родители сильно постарались сделать из меня лучшую: лучший стрелок, лучший спортсмен, лучший дипломат, повар, танцор, наследник. На чердаке стоят три ящика со всеми моими дипломами, наградами, медалями и кубками. И всё это за шестнадцать лет. Вот только показывать мои умения – желания нет. Перед кем? Кто меня поймёт, или постарается понять, если в их словаре есть только слово – коррупция. Мои способности нужны мне, моей семье, там всё это ценят. Поэтому тут: я вечно-спящая троечница, на грани исключения; а в мире мафии я -неповторимый идеал леди-мафии, имеющей все привилегии своего высокого авторитета.
Прозвенел последний на этот день, для меня, звонок. Домой я решила идти другим путём, чтобы Даня ещё раз убедился, что быть моим телохранителем – полный идиотизм.
. . .
– Пусть этот индюк слюной подавится! – пробубнила себе под нос я и резко повела Дэниела на соседнюю улицу.
– Ты о чём? – уставился на меня он.
– Не поверишь!
– Да говори.
– Это полный ужас. – начала издеваться над ним я. – Не описать словами…
– Вот ты умеешь заинтриговать. Говори! – пытался заставить меня друг.
– Ох, Дэни, – я сделала очень медленный выдох, сама не веря тем словам, которые сейчас хотела сказать. – у меня теперь есть телохранитель.
Его лицо приняло странное выражение.
– Телохранитель? – переспросил он.
– Да, Боже, как же меня это убило. Ты понимаешь что это…
– И как его зовут? – перебил меня он.
– Ммм… Даня. – я скривилась. – Фу, от одного этого имени меня тошнит.
– Данечка. – улыбнулся друг.
– Фу, перестань.
– Даааанечка. – он буквально подплыл по воздуху к моему уху и протянул ещё раз.
– Дэниел! – накричала на него я.
Он засмеялся, я дала ему подзатыльник.
– Эй!
– Будешь знать.
– …И как тебе он? – он посмотрел себе под ноги.
– Ревнуешь? – я его дернула за нос
– С чего бы это? – отмахнулся друг.
– Посмотри на своё выражение лица.
– Дело не в этом.
Я вспомнила нашу последнюю встречу, настроение было похожим.
– Так в чём же?
Он приостановился и горько улыбнулся.
– Дело в папе.
– Я слушаю.
Дэни рассказал мне о проблемах в совместном бизнесе его отца и отца Мэри. Дело было в том, что к ним в предприятие постоянно приходят разные проверки, сан. инспекции, контролёры. А причины совсем никчёмные.
– Есть большой риск, – добавил он и ухмыльнулся. – они могут обнаружить склады пропагандийского оружия. Они ищут в нужном направлении. Мы устали перекладывать их с одного места на другое. А проверки всегда ищут в месте, в котором оно лежало прежде. Я не понимаю! Кто-то нас выследил? Отцу очень не сладко, так он ещё срывается на мне.
– А ты предложи ему помощь.
– Я уже хотел помочь: я начал расследование, но мы оба понимали, к чему оно приведёт. Я с каждым разом приближался к одному заключению, и папа запретил мне…
– Если ты говоришь, что они ищут в правильном направлении, то ты не думаешь, что это кто-то вас подставляет. Кто-то с кем работает твой…
– Это я ему и говорил, а он… сказал что я недоумок, и что если я ещё раз попробую взяться за дело, то он меня посадит на домашний арест.
– Почему? – нахмурилась я.
– Папа не хочет даже и думать, что в его команде крыса.
– Он слишком самоуверен!
– Да, для него было бы унизительно, если бы он нанял ненадёжного человека. поэтому папа отрезал мне все пути к расследованию. – он говорил всё очень эмоционально и немного со злобой, а я пыталась его как-то взбодрить.
– Строго. И ты сдался? – я заглянула ему в лицо, голубые глаза контрастировали со смуглой кожей, ещё не отошедшей от загара.
Он тоже посмотрел на меня, но в его взгляде читался упрёк.
– А ты бы продолжила? Ты знаешь, как у меня опускаются руки, когда в меня не верят.
– Я верю. – я положила ему руку на плечо. – И всегда верила.
Он улыбнулся и обнял меня. Сейчас он выглядел маленьким ребёнком, нуждающимся в ласке и заботе, а я была будто его мамой. Странно, всегда было наоборот. Кажется я поняла: про что говорил папа. Но почему он подумал, что я помогала? Я открыла рот и закрыла ещё перед тем, как сказать что-то очень рисковое. Долго молчать я не смогла.
– Если ты не против, то я могу…
– Нет, я против. Твой отец нанял тебе телохранителя, так это может ещё быть опасно.
– Ты же зна…
– Нет, я же сказал. – он отошёл. – Если ты попадёшься за расследованием, то твой отец может ещё больше разозлиться.
Меня дико выбесило, что Дэни меня уже дважды перебил, но ещё больше меня раздражало то, что он знал, зачем мне наняли охрану.
– Меня не заметят, я хочу помочь. – начала спорить я.
– Ты поможешь, если не будешь вмешиваться.
– Слова твоего отца.
Он замер, посмотрел на меня и опустил взгляд.
– Не хочу быть похожим на него.
– Поэтому ты поступишь правильно, и позволишь мне взяться за это. – я в принципе знала, что мне не нужно позволение, но таково было правило: "Не вмешиваться не в свои дела, пока тебя не попросят"
Он задумался и я заметила далёкий блеск боковым зрением, будто мне в глаза зеркалом отразили лучик солнца. Интуиция подсказала, что это было. В десяти метрах от нас остановилась машина. Машина телохранителя. Я толкнула локтём Дэни и указала на неё. Он понял. У меня в голове сразу появилась идея. Я повела друга к тачке, которая остановилась перед нами.
– Садись. – прошептала я.
– Чего?
– Садись сказала.
– Ты с ума…
Не дождавшись ответа, я открыла заднюю дверцу и запихнула туда друга.
– Сумасшедшая! – прошипел он.
Я открыла дверцу с другой стороны, мельком пробежалась глазами по салону и запрыгнула к Дэни.
В салоне пахло новой кожей, новыми ковриками и чем-то ещё. Сиденья, обтянутые чёрной кожей, были очень мягкими и приятными. По началу мне пришла мысль расцарапать эту кожу ногтём, и распотрошить кресло, но я удержалась от этого соблазна. Подлокотники отдавали снизу слабым свечением, под сиденьями тоже видимо были светодиоды. Потолок был высоким, бархатным, отдавал телесным цветом. Мне даже понравилось это сочетание чёрной кожи и бархатного бежа. Я провела рукой по внутренней стороне дверцы, поверхность напомнила мне мой диван, и я убрала палец, будто от чего-то раскалённого.
"он сидел на моём диване" – напомнила я себе, и скрипнула зубами.
– Куда тебе? – спросила я у Дэни.
– Я не таксист. – вмешался Даня.
– Ничто не вечно.
– Он может дойти сам. – настаивал он.
– А ты можешь закрыть рот.
Я посмотрела на друга. Он решил спрятаться в своём же пальто.
– Поверь, Дэни, мне тоже ужасно неприятно тут находиться. – обратилась я к другу, произнеся это достаточно громко. – Куда тебя?
Через силу он назвал улицу и мы тронулись. После того, как мы высадили Дэни, повисла тишина.
– Я не буду развозить посторонних людей. – заявил телохранитель.
– Во-первых, Дэни не посторонний, а во-вторых, мне наплевать. Ты будешь делать всё, что я скажу. – я переключилась на легкомысленный тон. – И кстати… Как ты меня нашёл?
– Легко.
– Я спросила: как?
– Я не собираюсь повторять одно и тоже.
Я прищурилась. Он стал раздражать меня ещё больше.
– А автобусные линии и их расписание ты тоже выучил?
– Вы не пользуетесь автобусами. – повторил моим тоном Даня, и я кинула на него ещё один пристальный взгляд.
– С чего ты взял?
– Не в вашем репертуаре.
– Это мы ещё посмотрим.
