Николай Васильевич Соколов "Вендская Русь"

– Если понадобится, воинов ему в помощь найдем, не в этом дело, – пообещал уверенно Велемудр. – Главное, что сиверы и их соседи, узнав о таком решении кагана, остерегутся от новых набегов. А мы после его отказа можем попытаться добиться от хазар каких-нибудь уступок. Лично наших купцов прежде всего интересует запрет булгарскому правителю взимать десятину с товаров, которые мы везем в Итиль, и свободный проход в Хазарское море.

Мстивой еще раз отметил, что посадник на самом деле оправдывает свое имя. На проход в море ему было наплевать, а вот десятина, собираемая на Волге булгарами с транзитных товаров, явно сказывалась на доходах от его торговли в Итиле.

– Я подумаю, кого отправить в Хазарию, а ты подготовь вопросы, которые ему предстоит решать, – велел князь. – Кстати, на тебя тут опять жаловался Домослав.

– Я ведь тоже постоянно жалуюсь на разбои гаутских дружин, – напомнил посадник Миллина с улыбкой. – А они все не прекращаются.

Купцы товарищества, следовавшие в Хазарию или Константинополь, обычно покупали рабов, что не так восстанавливало против них местное население. Другое дело разорение селений для захвата живого товара. Такие действия приводили к ответным нападениям или к перекрытию пути, как случилось на Двине, когда зелоны[55 - Иначе их называют селы. Любопытно, что на берегах Западной Двины практически отсутствуют находки арабских монет VIII и IX вв.] перестали пропускать по ней купеческие караваны.

– Хорошо, я еще раз переговорю с их князем, – дал слово Мстивой. – А как по поводу жалоб наместника?

– Можно сразу разрешить все наши споры, во всяком случае по городам, стоящим на Цвине, – неожиданно заявил Велемудр. – Передай нам земли по обоим берегам протоки, а мы обещаем увеличить на четверть подати в твою казну.

Предложение посадника Миллина показалось князю заманчивым, но прежде чем дать ответ, он решил посоветоваться с наместником. А Велемудр, заметив, что Мстивой сомневается, посулил, что города на Цвине возьмут на себя охрану протоки и ближайшего к ней побережья моря.

– Мне надо подумать, – твердо сказал князь, выдержав натиск обещаний главы союза торговых городов. – Ты бы лучше так наседал на своих посадников. А то мне уже надоело оправдываться перед Богомилом за их пренебрежение к святилищу Световита. Вопрос ведь выеденного яйца не стоит.

– На первой же нашей встрече передам им твое недовольство, – произнес как можно спокойнее Велемудр, почувствовав раздражение князя, вызванное неприятными воспоминаниями. – Ты надолго у нас задержишься?

– Думаю, еще на два-три дня. Заходи завтра с утра, и мы более подробно обсудим твое предложение.

Главной причиной, побудившей Мстивоя отложить разговор, были границы передаваемых земель. Князь боялся, что хитрые торгаши его обдурят, поэтому решил все прежде обсудить с Домославом.

– С окрестностей городов мы собираем совсем небольшие деньги, – успокоил его наместник. – Много ли возьмешь за выпас скота или тот же сбор валежника? Вот только вырубку леса следует им как-то ограничить.

– А что думаешь насчет передачи горожанам охраны протоки? Ведь мы лишимся въездных сборов.

– Зато сможешь вдвое, а то и втрое сократить здешнюю твою дружину, – заверил его Домослав. – Так что то на то и выйдет. Тем более что нам уже давно пора усилить охрану побережья из-за угрозы нападений морских разбойников. Вот и пусть теперь горожане делают это за свой счет.

– Значит, ты считаешь, мне следует принять его предложение? – уточнил Мстивой, все еще сомневаясь. У него появились подозрения, что, давая такие советы, наместник просто хочет облегчить себе жизнь.

– Да!.. И передать все земли, какие он попросит, – подтвердил тот. – Но потребовать увеличения податей с городов на половину или хотя бы на треть.

«Похоже, Домослав кое-чему научился у так не любимых им торгашей, – подумал весело князь. – Увеличив подати на половину, мы уже на следующий год сможем возместить большую часть затрат на прошлогоднюю помощь королю ободритов».

Глава девятая

С помощью денег Светослава и общих усилий его новых товарищей дом через несколько дней полностью преобразился. Затем ладейный старшина установил ежедневные дежурства, причем и сам не чурался грязной работы, считая, что все здесь равны, пока не в походе.

Вернувшемуся с похорон Рожнегу пришлись по душе начатые подчиненным преобразования. Одобрил он и предложение Светослава о военных занятиях с товарищами.

– Пару старых мечей я найду, – пообещал пятидесятник. – Только смотри, чтобы люди не покалечились. И главное, никакого принуждения. Дело это добровольное.

Варяги только в походах беспрекословно выполняли приказы, здесь же они были свободны в принятии решений. Исключение составляли кормщики, которые отвечали за сохранность ладей и снаряжения. Им приходилось постоянно осматривать вытащенное на берег судно и при необходимости заниматься мелким ремонтом.

Светослав ближе всего сошелся с кормщиком, который был всего лет на пять его старше. Они часто вместе ходили к ладье, и юноша многое узнал о ее устройстве и особенностях управления судном. Протша рассказал ему и о своем прежнем начальнике, который был ранен в последнем плавании и решил на следующий год остаться дома.

А вот о себе кормщик говорил неохотно. Уйдя из родных мест на Волхове, он вначале работал на волоках, став потом варягом благодаря меткой стрельбе из лука. А в прошлом году, когда убили кормщика, Протша занял его место. Несмотря на молодость, он уже дважды плавал в Хазарию и рассказал о ней много интересного.

Сегодня Рожнег сообщил, что весной они опять туда отправятся. Плавание предстояло тяжелое и длительное, поэтому он приказал всем кормщикам внимательно осмотреть ладьи и особенно их обшивку. Вскоре должны были приехать мастера, которые заменят ненадежные доски.

– А что, дорогой этого нельзя будет сделать? – поинтересовался Светослав, когда узнал о распоряжении пятидесятника.

– Конечно, можно, мы берем с собой инструмент и запасные доски, но тогда всему каравану придется нас дожидаться, – пояснил Протша. – А плыть в одиночку опасно. С другой стороны, проводить в дороге вторую зиму тоже никому не хочется.

– И такое бывало?

– Мне не приходилось. Обычно дорога в Хазарию занимает два лета. Но слышал, что зимовки иногда случаются. Главное в таких случаях – добраться до земель булгар или мери[56 - Принято считать их финно-уграми, что очень сомнительно. Во всяком случае, к описываемому времени славяне на землях мери уже составляли значительную часть населения.], где безопаснее и проще добывать пропитание.

– А мне раз пришлось зазимовать только чуть севернее, на Белом озере, – вмешался в их разговор лежащий на нарах Вагуй. – Охота там знатная, а с хлебом туго.

– Ты бы лучше сходил в лес за дровами – сегодня твоя очередь, – велел своему помощнику кормщик. – А то валяешься целый день, только бока отлеживаешь.

– Дрова Телен обещал принести, – возразил тот. – За ним должок. А вот и он, легок на помине. Где дрова?

– Сложил в дровяник, пусть обветрятся и хоть немного подсохнут, – угрюмо ответил пришедший, снимая мокрый плащ. – Один сырняк в лесу.

– Я же предлагал сразу заготовить на всю зиму, а не ходить каждый день в лес, – припомнил обиженно Протша.

– Давайте в ближайший погожий день так и сделаем, – поддержал кормщика Светослав. – А то топим сырыми дровами, от которых один дым.

– А тебя, старшина, хотел видеть сотник, – сообщил Телен, развешивая рядом с печкой свой плащ. – Рожнег велел передать.

Приглашение Драгана обрадовало юношу, у которого уже осталось совсем мало денег в связи с непредвиденными расходами. Светослав надеялся, что сотник наконец-то получил обещанную Яромиром плату за коня.

Так оно и вышло. Но, передав присланные от княжеского воеводы деньги, сотник усадил юношу за стол, где отмечали рождение его сына после трех предыдущих дочерей. Там собрались почти все варяжские сотники и пятидесятники, и только Светослав был единственным среди них ладейным старшиной.

– Прошу знакомиться – Светослав, воспитанник воеводы витязей Световита Ратибора, а теперь наш соратник, – похвастался перед собравшимися в его доме сослуживцами Драган. – Налейте ему вина.

А когда кубок оказался в руках юноши, он попросил нового гостя произнести тост. Светославу еще не приходилось участвовать в подобных застольях, и он немного растерялся, что все заметили.

– Смелее, витязь! – весело выкрикнул сотник Аскольд. – Или тебя учили только восхвалять своего бога?

– Световит не только мой, он наш бог, – осадил весельчака юноша. – И пусть его благосклонность и помощь всегда сопровождают новорожденного.

– Выпьем за это! – поддержал подчиненного уже изрядно захмелевший Рожнег.

Когда все выпили, Светослав бросил беглый взгляд на Аскольда и по выражению лица сотника понял, что тот явно раздражен его нравоучением. Юноша уже слышал о вспыльчивом характере Аскольда и посчитал, что только уважение к хозяину сдерживает драчуна и забияку.

Он не ошибся, услышав минут через десять нелестный отзыв из его уст о витязях Световита. Говорил Аскольд об этом соседу – пожилому пятидесятнику, но так громко, чтобы его слова мог услышать и Светослав.

– Я три года прослужил простым варягом, прежде чем стал старшиной, – жаловался сотник соседу. – А чем он лучше меня?

– Светослав был десятником и уже командовал ладьей в набеге на данов, – попытался защитить юношу Драган, понимая, что Аскольд намеревается затеять ссору с самыми непредсказуемыми последствиями.

– А почему только десятником? Прослужив несколько лет с тамошними балбесами из знати, можно было стать уже пятидесятником. Ума, что ли, не хватило?

– Рылом не вышел, – улыбнувшись, признался юноша, посчитав его слова завуалированным оскорблением. – Ведь мой отец – простой горожанин.

– Значит, тебя из-за этого поперли?

– Нет. Просто надо было проучить одного негодяя, а так как поединки между воинами Световита запрещены, пришлось вначале уйти из дружины.

– И как, проучил? – спросил Аскольд уже с явным интересом – юноша как-то неожиданно стал ему нравиться.

– К сожалению, он не явился на поединок.

– Вот скотина!.. – выругался Драган. – И что, он продолжил службу?

– Думаю, уже нет, – предположил Светослав. – Ведь нигде не любят пустобрехов, хвастунов и трусов.

При этом юноша с вызовом посмотрел на Аскольда.

– Похоже, у нас завелся еще один любитель подраться, – признался весело сотник, правильно оценив его взгляд. – Давай проверим, чему вас там учат в дружине Световита.

– Только в кольчугах и тупыми мечами, – потребовал хозяин, понимая, что поединка между ними не избежать.

– Меня только смущает, что Аскольд выпил намного больше меня… – заметил Светослав.

– Это тебе не поможет, – заверил его сотник, не дав договорить. – А если у кого-то возникнут подобные упреки, можешь отправлять их смело ко мне. Ну что, пойдем во двор?!

После чего все собравшиеся шумно направились к выходу. Поединки среди варягов были не редкостью, но сегодня в нем участвовал один из витязей Световита, которые считались лучшими мечниками в княжестве русов и вендов.

Надев кольчугу и взяв в руки меч, Светослав даже удивился своему хладнокровию. Правда, выпитое противником вино и возраст давали юноше некоторое преимущество, но все-таки ему предстояло драться с опытным бойцом. Стать варяжским сотником к тридцати годам не каждому дано.

– Правила знаете? – поинтересовался для порядка Драган. – По голове и ногам не бить, это дружеский поединок. Начинайте!

Как и предполагал Светослав, сотник решил сразу ошеломить его и вынудить защищаться. Но яростный натиск Аскольда не увенчался успехом: грамотно защищаясь, старшина переходил в атаку, и пару раз его меч даже задевал кольчугу противника.

Почувствовав, что сотник подустал и позволил себе расслабиться после отбитой атаки, юноша двумя резкими ударами выбил у него из рук меч.

– Как это? – растерянно спросил Аскольд, бросая удивленные взгляды то на лежащий в стороне меч, то на свою руку.

– Поединок завершен, – поспешил объявить радостно Драган, довольный не только закончившимся без увечий боем, но и тем, что заполучил под свое начало такого бойца.

– Ты должен меня этому научить, – потребовал Аскольд, пожимая юноше руку. – А сейчас предлагаю всем выпить за нашего нового товарища, настоящего витязя Световита!..

Глава десятая

У Мстивоя как-то сразу потеплело на душе, когда припорошенная снегом дорога, по которой он ехал с дружинниками, повернула налево и князь увидел знакомые очертания Велегарда, древней столицы Русии.

Ее история началась с появления переселенцев с острова ругов[57 - Имеется в виду остров Рюген. С появлением там славян часть ругов его покинула, а остальные растворились среди пришельцев, передав им свое имя.], которых жившие здесь восточные ободриты называли рузами. Позже одному из сыновей Радегаста[58 - Сын Радегаста, первого короля ободритов, правившего до 664 года согласно генеалогии И. Ф. Хемница. Причем там же упоминается, что его сыновья княжили в Поморье.], князю Гардарики Радбору[59 - Скандинавские саги называют его Радбартом.], удалось объединить местные племена и остановить натиск велетов.

Тогда ничего не предвещало, что вскоре русы распространят свое влияние почти на все побережье Балтийского моря. Но случилось так, что к Радбору обратилась вдова конунга данов Хрерика Метателя Колец с просьбой предоставить ей убежище. Князь не смог отказать красивой женщине, и вскоре Ауд Богатая стала его женой.

Женитьба дочери и князя Гардарики очень не понравилась ее отцу Ивару Широкие Объятья. После отказа вернуть беглянку он попытался силой добиться расторжения брака, но погиб в одном из походов против нового зятя.

От Хрерика у Ауд был сын Харальд, а от Радбора – Рандвер. Когда братья подросли, они отвоевали не только родовые владения Харальда, но и земли деда, причем одному из сыновей Рандвера, Сигурду, досталась Свеония. Однако вскоре между племянником и дядей разгорелась война, и вышедший победителем в Бравальской битве Сигурд стал королем Дании.

К сожалению, то величие Русии осталось в прошлом. Еще при Сигурде многие конунги данов перестали посылать дары руским князьям, а с приходом к власти в Велегарде новой династии и конунги гаутов и свеонов последовали их примеру. Хотя родственные узы и военные силы южного соседа вынуждали всех считаться с интересами владык Гардарики.

У ворот княжеской крепости Мстивоя встретил тиун Руальд, сразу доложивший хозяину о болезни княжны. Сестра ободритского короля Табемысла, на которой он был женат, в последние годы часто хворала, особенно плохо перенося холодные и ветреные зимы.

– А что говорит лекарь? – спросил встревоженный князь, слезая с лошади.

– Что ее опять где-то продуло.

– Всеслава в своих покоях? – уточнил Мстивой и, получив утвердительный ответ, поспешил к ней.

Женив сына на Всеславе, внучке руского князя Гостомысла, Радегаст стал основным претендентом на престол двоюродного брата, у которого не было сыновей. Случилось это после отказа отца Всеславы Цедрага[60 - Сын ободритского короля, которого франки называли Дражко. И судя по имени его старшего сына, он был женат на дочери князя русов Гостомысла.] в его пользу от своих прав на княжество русов и вендов, как оно тогда уже называлось.

В то время королю ободритов Цедрагу было не до борьбы за власть у русов. Будучи вассалом императора Людовика Благочестивого, он прекрасно понимал, что после развала франкской империи, к чему шло дело, ему понадобится надежный тыл.

Так отец Мстивоя Радегаст стал великим князем русов и вендов, а после его смерти власть перешла к сыну, который благодаря женитьбе на Всеславе мог притязать и на ободритское королевство. Но там пока правил младший брат[61 - Старший ее брат Гостомысл погиб в 844 году в сражении с франками. Причем Табемысл не мог быть его сыном и внуком Цедрага, как считают некоторые историки.] жены Табемысл.

Не увидев в спальне Всеславы лекаря, князь приказал его срочно разыскать.

– Ну как ты, любимая? – склонился он над постелью супруги.

– Сегодня уже лучше, только дышать еще трудно, – тихо призналась жена. – Я так скучала. Как тебя долго не было!

– Я тоже скучал и приехал сразу, как только освободился, – оправдывался Мстивой, целуя ее бледные руки. – И до осени уже никуда не уеду. Ты, главное, поправляйся.

– Теперь точно выздоровею, – пообещала она, погладив его курчавые, с сединой волосы. – Иди, у тебя много дел с дороги, а мне нужно отдохнуть.

– Я скоро вернусь, – дал слово Мстивой, прощаясь. – А ты постарайся заснуть, это лучше любых снадобий.

Бледный, усталый вид Всеславы сильно огорчил князя. Но встретившийся ему лекарь Алдан заверил, что самое опасное уже позади.

– Смотри, головой отвечаешь! – предупредил того князь и велел подошедшему к ним тиуну распорядиться насчет обеда.

– Стол накрыт, баню топят, – доложил Руальд, хорошо знавший привычки хозяина. – Там подошел Рогвальд, он уже несколько дней тебя дожидается…

– Рассказывал, зачем приехал? – поинтересовался Мстивой, перебив тиуна.

– Нет. Но следом за ним появилось посольство от князя Попеля. Так что предположить причину его приезда нетрудно.

Руальд намекал на участившиеся в последние время стычки между гаутами и глопянами, в которых обе стороны обвиняли друг друга. Начались они давно, сразу же после вытеснения глопян с руских земель в низовьях Вислы, которые Радегаст передал князю гаутов.

Уставшему в дороге Мстивою не очень хотелось выслушивать за едой жалобы Рогвальда, но тот был мужем его старшей дочери, и он велел пригласить зятя разделить с ним трапезу. Однако великий князь сразу об этом пожалел, потому что сегодня гаутский князь не только упрекал вероломных соседей, разоривших окрестности городка Швета, но и потребовал объявить им войну за нападение на руские земли.

– Какая еще война?! – возмутился великий князь, раздраженно отрывая куриную ногу. – Твои гауты сами хороши, еще те задиры. Велемудр опять жаловался на их разбои по Волге и Днепру. Уйми наконец своих молодцов, а то мне придется запретить им там появляться.