– Дай мне эту папку.
– Или что? – Игнат встал, продолжая крепко сжимать её руку.
– Ты мне пообещал.
– Сначала супружеский долг, а там разберёмся.
Перехватив её за талию, притянул к себе и приподнял над полом. У Мирославы мгновенно перехватило дыхание. Всё, что ей оставалось – попробовать отключиться от происходящего. Так она быстрее всё забудет. Вот только вряд ли Игнат позволит. Ему не нравилось, если она не включалась в процесс, не отдавалась ему полностью – не только телом, но и разумом, и эмоциями.
– Мира, я так тебя хочу. – Его тяжёлая ладонь прошлась по талии и опустилась на ягодицы. – Ты даже в спортивном костюме меня заводишь.
Тело отреагировало на его ласки и горячее дыхание, опалившее шею в той точке, прикосновения к которой заставляли трепетать. Игнат знал, как и что ей нравилось. Против чего она не могла устоять.
Но сегодня он не собирался её любить. Он хотел её наказать. Потому и на кровать бросил, а не мягко уложил. Удар о матрас вышел резким. Мирослава прикусила язык, ощутив во рту солоноватый металлический привкус. Голова закружилась. Тело привычно реагировало не только на нежность и страсть Игната. Но и на его агрессию. Он не раз делал с ней то, что хотелось именно ему.
Дёрнув её за щиколотки, потянул вниз. Мирослава попыталась вывернуться. Она терпеть не могла, когда он касался её щиколоток. Но почти сразу осадила себя: «Расслабься, так он быстрее отстанет». Игнат склонился над ней, и Мирослава сама потянулась к его губам. Поцелует его так, что у него не останется сомнений: она всё ещё его любит. Уверится в том, что он всё ещё имел над ней власть. Пусть думает, что её требование развода – только попытка набить себе цену. Главное, вырваться.
Не сразу, но Игнат ответил на поцелуй, позволил ей на пару секунд перехватить инициативу. Даже легко укусить себя за нижнюю губу.
Мирослава не заметила, как оказалась без брюк и белья перед собственным мужем.
«Пока ещё мужем…»
Игнат поцеловал её в колено, но следом прикусил кожу на бедре – у неё наверняка останется синяк. Снова поцелуй, потом лёгкая боль. И ей бы это понравилось, определённо, если бы он не торопился. Если бы распалил, раздразнил, заставив умолять взять её. Когда-то он подолгу ворковал над ней, одаривая поцелуями каждый сантиметр её тела, ублажал языком, пока её не накрывало волной оргазма. Игнат находил это очень упоительным, заводящим и страстным. Он никогда не обделял её вниманием, пока был влюблен и пока на ней были розовые очки.
Движения языком отправили её в прошлое. Там им было хорошо. И сейчас ей могло бы быть хорошо. Он снова дарил ей иллюзию, что секс с ним – это про любовь.
Мирослава прикрыла глаза, ощущая, как с каждой секундой удовольствие становилось острее. С губ сорвался мат. Она ругалась только в постели, потому что именно с Игнатом полностью отпускала контроль над собой.
Попыталась свести колени, чтобы не потерять голову. Пальцами зарылась в его волосы, мягко потянув на себя. Поймала его взгляд. И увидела, как в одно мгновение тот изменился, словно что-то щёлкнуло у него в голове. Словно он вспомнил, зачем вообще притащил её в спальню.
Игнат стянул её с кровати, вцепившись в плечо. Заставил упасть перед собой на колени.
– Давай, Мира.
Будь у неё гордость, она встала и плюнула бы ему в лицо. Но вместо этого дрожащими пальцами расстегнула ремень на его джинсах. Медленно спустила их вместе с бельём до щиколоток. Обхватила член пальцами, одновременно сгорая от противоречивых эмоций – стыда и возбуждения, отголоски которого ещё бушевали внутри. Она любила оральный секс. Ей нравилось доставлять ему наслаждение, как и чувство власти, на котором ловила себя в те моменты, когда его член был у неё во рту, и Игнат стонал от удовольствия.
Так могло быть и сегодня. Но Игнат больше не собирался тешить её иллюзиями. Обхватив затылок, больно вцепился в волосы и с силой надавил.
Он точно собирался взять от этой ночи всё.
Глава 3
Игнат ушёл рано. По средам у него спортзал, бассейн и любовница. Потом он возвращался домой, переодевался и ехал в офис. И Мирослава об этом знала. У неё было много времени, чтобы досконально изучить его привычки. Значит, на всё задуманное имелось часа четыре, может, пять, если Игнат войдёт во вкус.
Мирослава не отреагировала на его прикосновение, когда с утра после душа он подошёл к ней – притворилась спящей. Хотя от самого факта его присутствия рядом хотелось завыть. Ноющая боль в плече и коленях, как ни странно, придавала злости, а с нею и сил.
Как только за Игнатом захлопнулась дверь, Мирослава соскользнула с потели и залезла рукой под кровать. Там у неё хранилась коробка, в которой она собрала самое важное: свои и Васины документы, немного наличных и список вещей, которые нужно было взять в первую очередь. Потом метнулась в гостиную, с надеждой, что Игнат сдержал данное ей обещание. Едва не застонала от облегчения, увидев, что папка с подписанным соглашением так и лежала на столе.
Собрав вещи, впервые за долгое время сделала полный макияж. Нужно было закрасить отметины, которые Игнат оставил ей в память о прошедшей ночи. Раньше ей нравилось смотреть на следы их близости, когда его не было рядом. Засос у ключицы был словно подтверждением, что она – его. Она всецело ему принадлежала, и это осознание согревало изнутри. Так она особенно остро ощущала, что они с Игнатом семья. Они были вдвоём против всего мира, и Мирослава никогда бы не променяла его на других, если бы он не променял её.
– Хватит, Мира! Хватит ныть!
Подбодрив себя, встряхнула волосами, позволив им рассыпаться по плечам. Взглянув на себя в зеркало, едва узнала. Как будто смотрела не на живую девушку, а фарфоровую куклу. Сейчас сама себе показалась похожей на любовницу мужа. Но она нуждалась в этой броне из тонального крема, румян и хайлайтера, за которыми прятала неуверенность и кучу сомнений.
Получится ли у неё? Правильно ли она поступала?
В прихожей стояли два чемодана с самым необходимым. Её вещи и вещи Василисы. В запасе у неё оставалось ещё больше часа, однако лучше перестраховаться и уйти пораньше.
Но как же страшно было сделать шаг за порог, зная, что больше не вернётся в эту квартиру в качестве хозяйки. Ночью Игнат предложил «Не дурить» и остаться. Его рука лежала на её груди, время от времени пальцем он обводит вокруг соска. Мирослава промолчала, он тоже больше ничего не сказал. И если бы её спросили, с какого момента они перестали разговаривать по душам – Мирослава вряд ли смогла ответить. Какое-то время надеялась, что это просто виток в их близости, который приведёт к чему-то новому. Но оказалось, что это просто петля затягивалась на её шее.
Сейчас она смотрела на дверь, едва дыша, и никак не могла сдвинуться с места. Будто примёрзла к паркету.
– Ну давай! Давай!
Посмотрела на дрожавшие ноги. Осела на пол, рефлекторно схватившись за край клетчатой рубашки, торчавшей из-под куртки.
Мирослава знала, что это, хотя её уже давно не накрывало панической атакой. Она постаралась дышать так, как когда-то учил психолог. Взглядом зашарила по сторонам, пытаясь мысленно размеренно считать. Так её тоже учил психолог. Но лучше всего ей помогало то, в чём она так ни разу не призналась. Вцепившись в запястье, со всей силы впилась в кожу ногтями. Провела вверх, оставляя красные полосы. Боль позволила переключиться и, наконец, выровнять дыхание, не провалившись в личную версию ада.
Уходить от Игната – больно. Она всё ещё его любила, но не могла поступить иначе. Горько усмехнулась, вспомнив однажды вычитанные слова: настоящая любовь способна всё пережать. Неужели и любовницу тоже? Измены? Враньё? Мирослава могла бы простить Игната. Если бы он оступился случайно. Если бы признался и раскаялся.
Уверена, что смогла бы. Но у всего есть предел.
Держась за стену, встала. Её ещё немного потряхивало, но руки почти не дрожали. Ещё вчера ей казалось, что самое сложное – уговорить Игната подписать документы. Как же она ошибалась! Похоже настоящие проблемы только начинались. На что она вообще рассчитывала, если так страшно было просто выйти из дома, который она уже не считала своим.
Постаравшись откинуть эмоции, подхватила чемоданы. Запирая дверь, дала себе обещание, что либо никогда сюда не вернётся, либо сделает это, уже будучи новой личностью – сильной и независимой. В последние месяцы она часто обещала себе то одно, то другое. И далеко не всегда эти обещания сдерживала, но на этот раз верила, что это не пустые слова. Ведь она всё-таки сделала первый шаг к свободе. И перешла к следующему пункту своего неидеального плана. На самом деле на нём всё и держалось. Если у Мирославы не выйдет, то… Она не представляла, что ей делать и как поставить себя на ноги.
Сев в такси, назвала бизнес-центр в самом сердце города. И так глубоко погрузилась в тревожные мысли, что не сразу услышала, как её звал такстит.
Извинившись, выбралась наружу. Таксист выгрузил чемоданы. Не сразу, но зашла внутрь здания. В просторном холле не было охраны. Или просто та оставалась незаметной, зато в глаза сразу бросился современный ресепшен, за которым пара девушек приветливо улыбались входящим посетителям.
Мирослава подошла ближе, одна из девушек тут же её поприветствовала:
– Доброе утро. Чем я могу вам помочь?
– Мне надо поговорить с Полиной Котовой, она здесь работает.
– У вас назначено? – Взгляд девушки стал более сосредоточенным.
– Нет.
Мирослава смутилась, понимая, как выглядела со стороны: испуганная и с двумя чемоданами.
– Минуту, пожалуйста, я позвоню её секретарю. – Девушка подняла трубку внутреннего телефона. – Как вас представить?
– Бо… – По привычке чуть не назвала фамилию Игната, к которой привыкла за восемь лет брака. – Зайцева. Зайцева Мирослава.
– Пока можете присесть. – Девушка указала на небольшой кожаный диван. – Я вас приглашу.
Присесть Мирослава не смогла. От волнения переминалась с ноги на ногу возле дивана. С каждой секундой всё больше казалось, что прийти сюда – глупость. С Полиной они не разговаривали почти три года. Мирослава прекрасно помнила их последнюю встречу. Ссору. Но и слова, которые Полина сказала, прежде чем уйти, тоже помнила:
«Когда тебе понадобится помощь, ты сама придёшь. И неважно, сколько времени пройдёт».
Но разве это означало, что Полина её примет?
Однако у Мирославы не было другого выбора.
Глава 4
Время шло. Мира поглядывала на часы с нарастающей паникой. Ощущение безысходности становилось всё сильнее. Неужели ей придётся вернуться в квартиру Игната? Номер в отеле ей не по карману. Ей вообще ничего не по карману. Игнат не был жмотом. Держал обещание, данное ей, когда уговорил бросить универ. Тогда он пообещал, что быстро встанет на ноги, если она поможет – будет рядом, будет заботиться об их общем тыле. И что она никогда не будет ни в чём нуждаться, а доучится позже, если захочет. С ним она и правда жила в достатке. Игнат обеспечивал их быт, почти ни в чём не отказывал, когда дело касалось дочери, выделял деньги на её личные «хотелки». Вот только все банковские карты были открыты на его имя. И ежемесячная сумма на расходы не превышала той, что он считал достаточной для комфортной жизни. В последние месяцы по мере возможности Мирослава откладывала наличные, но скопившаяся сумма была скромной. Без помощи она вряд ли продержится больше недели.
– Мира?.. – знакомый голос выдернул из почти панических мыслей.
Мирослава обернулась и не сразу узнала Полину. За три года, что они не виделись, та явно стала ещё успешнее и увереннее в себе. Стройная – даже хрупкая, но с внутренней силой, которую не заметил бы только слепой. Скала, за которой Мирослава хотела укрыться от невзгод, хотя бы на время. На фоне Полины Мирослава ещё больше поникла, ощущая себя полной размазнёй, способной только на слёзы и просьбы о помощи. И вообще не стоило вот так заявляться к Полине на работу. Даже не подумала, что той может быть не до неё.
– Пойдём. – Однако в голосе Полины не было и тени сомнения.
– У меня… – Мира показала на чемоданы, не зная, как по-быстрому объяснить Полине, что вообще происходит.
– Не проблема. – Взяв за ручку один из чемоданов, Полина решительно направилась к лифту. Мирослава отставала всего на шаг, но ей казалось, что она следовала за ледоколом. Полина оглянулась на неё через плечо. Жёстко проговорила: – Не смей плакать, Мира. Только не здесь.
Мирослава, коснувшись глаз, поняла, что те и правда были на мокром месте. Стёрла влагу, сделав вдох поглубже.
– Держись, Мира.
Мирослава поспешно кивнула. Голос Полины – одновременно родной и незнакомый из-за той жёсткости, которая в нём звучала, помог собраться. Сконцентрироваться на цели.
– Я держусь, – выдавила из себя.
Слова получились скомканными. Наверное, Полина до конца их не разобрала, потому что добавила:
– Если разрыдаешься у всех на глазах, потом не отмоешься.
Они молча поднялись на лифте, также молча шли до нужного кабинета. Полину окликнул один из сотрудников:
– Полина Алексеевна, к вам можно?
– После обеда подойдите, пожалуйста.
Миновав открытое офисное пространство, они добрались до отдельного кабинета.
– Заходи и дверь закрой. – Опустив чемодан, Полина поправила пиджак, провела по волосам. Устало прикрыла глаза, прежде чем раздражённо спросить: – Мира, ты о чём думала? Двадцать первый век на дворе, у нас есть телефоны. Мы могли договориться о встрече в любом другом месте. Ты могла приехать ко мне домой. Ты могла мне написать, и я бы приехала сама. Зачем мне сплетни на работе? – Она кивнула на чемоданы.
Мира замерла, понимая, что Полина права. И что она думала только о себе. Сжала руку в кулак, ногтями впиваясь в кожу. Готовая к тому, что придётся уйти. Полина не обязана её принимать и, тем более, помогать после всего, что Мирослава натворила. Сжавшись в комок, она ждала приговора, но Полина чуть мягче произнесла:
– Прости, я не должна так говорить. На работе мне сложно переключаться из босса в человека. Он… Он… – со скрипом буквально выдавила из себя, так и не произнеся имя, – знает, что ты здесь?
– Нет.
– А знает, что ты ушла?
– Нет. То есть я сказала, что хочу уйти, но он, кажется, не поверил, что я всерьёз.
– Тебе нужна моя помощь?
– Да, я… Я пришла к тебе за помощью. Я только… – Мира полезла в чемодан за папкой, от которой буквально зависела вся её дальнейшая жизнь. – Он подписал.
Полина забрала у неё папку и, присев на край стола, погрузилась в изучение содержимого. Ей хватило нескольких секунд, чтобы вникнуть суть.
– Тебе мало, что он имел тебя в браке, ты решила и после развода ему в рот смотреть? Какого чёрта, Мира?! – Полина никогда не лезла за словом в карман. – Что это? – Двумя пальцами она брезгливо подняла документ. – Разрешение иметь тебя во все щели и после развода? Почему ты добровольно от всего отказываешься? Нажитое в браке делится пополам, неужели, ты не знаешь? На что ты собираешься жить? Ты же сама потом приползёшь к нему обратно, потому что без его денег тебе не справиться. И он будет снова издеваться над тобой.
– Я справлюсь. – Мирослава скрестила руки на груди, словно пытаясь отгородиться от слов, которыми Полина безжалостно её жалила.
Как будто и не прошло трёх лет. Как будто они вернулись в прошлое, когда Полина раз за разом пыталась открыть ей глаза на то, каким на самом деле был Игнат.
Мирослава сделала шаг вперёд – колено прострелило болью. Она запнулась, и чтобы не упасть, опёрлась о стол.
– Ты даже на ногах не стоишь. – Полина перехватила её за запястье, на котором ещё оставались следы от ногтей, когда Мирослава пыталась справиться с панической атакой. Поморщилась от неприятных ощущений. Полина, заметив, возмущённо спросила: – Он тебя ещё и бил? Хотя чему я удивляюсь?
– Это не так. – Мирослава стушевалась, понимая, что нет смысла врать. – Не всё так.
Полина соскочила со стола, прошлась до окна и обратно, давая себе время подумать. Мирослава только следила за ней взглядом, ожидая вердикта.
– Скажи, только честно, – голос Полины вновь стал строже, – ты не побежишь к нему через неделю, потому что соскучилась? Потому что тебе на самом деле вся та жизнь нравится, и его отношение к тебе – тоже?
– Игнат мне изменил.
Полина вздрогнула от упоминания его имени. С её губ сорвался смешок.
– Получается, от этого брака тебя спасает какая-то незнакомая девушка.
– Она не первая, – нехотя призналась Мирослава. – Но для него стала особенной.
Мирослава подняла взгляд на Полину. С облегчением поняла, что больше в её глазах не было ни укора, ни строгости. Полина смотрела на неё как в старые добрые времена. Как смотрят на сестёр, на близких людей. С искренним сочувствием и желанием помочь.
– Мира. – Полина порывисто её обняла, прижав к себе. – Я так по тебе соскучилась! Как же давно мы не виделись, боже!
Её объятья – крепкие и тёплые. Искренние. Мирослава знала, Полина никогда бы её не обняла только из жалости. На мгновение она оцепенела от щемящего чувства вины, которое стало ещё острее.
– Нам с Василисой некуда идти, – пробубнила в плечо подруги.
