9785006030268
ISBN :Возрастное ограничение : 18
Дата обновления : 20.07.2023
– Не так быстро, – запротестовала Бони.
Но ещё пара шагов, и сквозь всю эту наносную шелуху на свободу выбралась та светловолосая девчонка, которую я знала с детства, с которой вместе убегала из дома. Бони громко засмеялась, со всех ног стуча каблуками по выложенной камнем базарной дороге.
Минут через пять мы добежали до городской площади и, запыхавшись, остановились у деревянного столба, завешенного разноцветными ленточками. Столб обозначал вход на каток. Здесь же неподалёку сдавали напрокат коньки. Мы, раскрасневшиеся, с взъерошенными волосами, горящими глазами в азарте оглядывали катающихся и одновременно пытались отдышаться.
– Бони, как же здорово! Я так устала сидеть в своей комнате, слушать наставления няни…
– Так что же ты, Лилия Мищетцкая, натворила, что твой почтенный отец решил лишить тебя свободы? – сверкнув лукавыми глазами, улыбнулась Бони.
Услышав мой подробный рассказ о том, как я привязала себя к борту корабля, чтобы сполна насладиться штормом, подруга сделала большие испуганные глаза, попыталась меня пожурить, даже пнула в плечо, укорив за то, что я могла погибнуть. Но потом, всё-таки не выдержав, сдалась и долго смеялась над моей бесшабашностью и особенно над тем, что я ни на йоту не считаю себя виноватой хоть в чём-то и до сих пор абсолютно уверена, что наказана совершенно безосновательно.
– В этом вся ты. – Успокоившись, Бони стёрла рукавом выступившие в уголках глаз слёзы. И вдруг, словно что-то припомнив, схватила меня за руку и, приблизившись, зашептала: – А у меня тут такое… – начала было девушка, но осеклась.
– Что? – подавшись вперёд, заглянув подруге в глаза, спросила я.
Блондинка несколько мгновений медлила, будто решая, стоит ли мне довериться. Это даже немного обидело, ведь между нами никогда не было тайн.
– Ладно… Весьма вероятно, что я скоро выйду замуж, – понизив голос и воровато оглянувшись по сторонам, словно нас мог кто-то подслушать, сообщила Бони.
– Ого… – озадаченно произнесла я. – И за кого?
– Ну… Он приехал на прошлой неделе. Моего отца и меня пару раз приглашали на ужин в графский дом…
– Августос! – догадавшись, вскрикнула я.
– Да. Не кричи так, – испуганно посмотрев по сторонам, шикнула на меня подруга.
– Ладно, извини. И что у вас – любовь? – вдруг поняв, что не могу произносить это слово с серьёзным выражением лица, спросила я.
– Ну. Мы виделись два раза, и то мельком. Но родители почти сговорились о цене приданого, – крайне серьёзно, почти по-взрослому сообщила Бони.
– О. Ясно, – закивала я, делая вид, что понимаю. Но на самом деле не понимала я ровным счётом ничего. Почему моя свободолюбивая подруга вдруг решила пожертвовать бесценной свободой и выйти за едва знакомого человека?
– Господи, это он… – вдруг побледнев, промяукала Бони и, оттолкнув меня, принялась шарить по карманам, видимо, в поисках зеркальца.
– Мисс Лили, вот вы где! Господи, ну за что мне такое наказание?! – Вынырнув из проходящей мимо толпы людей, запыхавшаяся мадам Шногл, словно разъярённый тролль, рванула в мою сторону. – Пойдёмте же! – хватая меня за руку и утаскивая куда-то в сторону от подруги, прокричала она, пытаясь перекричать радостные улюлюканья и нестройные звуки музыкальных инструментов, доносящиеся со всех сторон площади. – Вот раскупят все лучшие ткани, как прикажете потом вашему отцу в глаза смотреть?
Глава 2. Бал у Стольмских
Бал. Слово, которое молодые барышни произносят с придыханием и при этом немного краснеют, а их отцы серьёзно хмурят брови и подсчитывают приданое.
Всё, что чувствовала я, думая о предстоящем событии, – это то, что туфли слишком тесные, а корсет, похоже, создан лишь для того, чтобы молодые леди помирали медленной мучительной смертью, но при этом оставались крайне стройными, а значит, ослепительно красивыми.
В очередной раз попытавшись сесть, я потерпела неудачу из-за слишком пышных юбок платья и, промахнувшись мимо стула, с кряканьем повалилась на пол.
– Боже, мисс Лили! – заквохтала мадам Шногл и закружилась вокруг, пытаясь меня поднять. – Я же говорила вам не садиться. На балу не будет стульев. Вам это умение совсем ни к чему.
– Ну да, – пропыхтела я, морщась от впившихся в голову шпилек, коими мои волосы были уложены в футуристическую причёску, живо напоминавшую гору из овечек. – А ещё, видимо, там мне не пригодятся такие навыки, как дышать и думать…
– Молодая леди должна выглядеть идеально и приятно улыбаться. Вот всё, что от вас требуется, мисс Лили, – наконец, не без помощи набежавших слуг придав мне вертикальное положение, прокряхтела мадам Шногл.
– Если это всё, что от меня требуется, может, вы просто нарисуете мою картину в полный рост и будете возить по балам? Мне кажется, разницы не заметят, – пытаясь не отмахиваться от тысячи рук служанок, поправляющих сразу мой макияж, причёску и платье, печально предложила я. Удивительно, после пяти часов сборов сил не было даже на злость.
– Ну что? Готовы? – В гостиную вбежал папа. – Милая моя! – Купец всплеснул руками. И даже прослезился. – До чего же прекрасна! Вся в мать!
Я только кисло улыбнулась. Мать я не помнила, но готова была поклясться, что та тоже не была бы в восторге от этих нарядов. Господи, под всеми этими слоями косметики, накладных волос и чудовищного платья я чувствовала себя случайно запечённой в торт.
– Нет, не будем откладывать! – Захлопав в ладоши, отец подпрыгнул на месте. – Как можно быстрее явим это великолепие обществу! Высший свет достоин лицезреть мою жемчужину.
Радовало то, что я здесь была не одна такая… красивая. Девушек привозили на украшенных золотом, обитых бархатом каретах и, выгрузив у широких лестниц, долго поправляли плащи, съехавшие шляпки и выбившиеся из причёсок локоны. Потом заносили вверх по лестницам и, войдя внутрь фамильного замка Стольмских, расставляли вдоль стен, как огромные вазоны с цветами.
Видят небеса, такого унижения я ещё не испытывала! Меня всё же успокаивала одна мысль. Бал закончится. А вот возможность вновь покидать свою комнату останется. Нужно только немного потерпеть. И поэтому я стояла и терпела и улыбалась всякий раз, когда папа поворачивался ко мне и что-то радостно и громко шептал на ухо.
Когда наконец объявили начало мероприятия и лакеи представили всех пришедших гостей, с меня сняли подбитый мехом тяжёлый плащ, стало ощутимо легче. А когда заиграла музыка и начались танцы, я вообще позволила себе скинуть с ног туфли, всё равно за длинным подолом не было видно стоп. Облегчённо выдохнув, я огляделась. Неплохо было бы найти дамскую комнату. Я бы избавилась от половины шпилек…
Но план пришлось отложить, так как в мою сторону направился папа в компании графа и графини Стольмских.
– Вот, хотел вам представить моё сокровище! – расплылся в улыбке отец.
– Лили, как ты выросла! – улыбнулась графиня. – Ты всегда была красоткой, но сейчас твоя красота ослепительна, – склонив голову, благосклонно сообщила женщина.
Я постаралась улыбнуться как можно приветливее. Тем более что против графа и графини я ничего не имела. Приятные дяденька с тётенькой. Может, излишне пафосные и говорят медленно, но это их право. Мне с ними не жить.
Графиня всплеснула руками:
– Валот, а где же Августос? Нужно его познакомить с Лили!
– Да, где же… – Граф завертелся на месте, живо напомнив выскакивающую из шкатулки куклу на пружинке. – Кажется, вижу! – победоносно провозгласил он и замахал руками. Как-то вдруг совсем не по-графски. Но мне ли судить. Я стою посреди бала без туфель…
– Впечатляющий образчик мужественности, – подмигнул мне отец, разглядев направляющегося в нашу сторону мужчину. – Статью в отца, а красотой в мать, – лукаво улыбнувшись, заявил он, чем заставил покраснеть и засмеяться графскую чету.
– Августос закончил свою службу при короле и решил вернуться в родной дом. Говорит, что устал от светской жизни и хочет спокойствия. А что может быть лучше, чем жена и домашний уют? – хихикнула графиня.
Я не была в восторге от того, в какую сторону повернул разговор. Но не могу сказать, что это меня удивило. После всех намёков отца это было вполне ожидаемо. Только вот я надеялась, что у графов этот вопрос уже закрыт. Ведь, если я правильно поняла, Бони что-то говорила о приданом и замужестве…
– Августос, сынок мой! – Графиня радостно обняла подошедшего мужчину. – Всё не могу привыкнуть, что ты так близко и никуда больше не уедешь!
– Мама, – сдержанно улыбнувшись, Августос отстранился от расчувствовавшейся женщины.
– Августос, возможно, ты помнишь, лет десять тому назад ты приезжал домой на Рождество… И… Что ж это я смущаюсь как ребёнок. – Граф Стольмский перевёл дыхание. – Это леди Мищетцкая.
У молодого графа были тёмные глаза. Эти глаза пристально посмотрели на меня, и мне вдруг стало как-то не по себе. Молодой граф улыбнулся и протянул руку.
– Кудрявая девочка с картинками, – произнёс он.
– Ах, Августос, неужели ты помнишь? И действительно! Валот, помнишь эти рисунки? Лили тогда очень любила рисовать, – умилённо улыбнувшись, видимо, вспоминая ту маленькую смешную круглощёкую девочку, которой была я, на одном дыхании произнесла графиня.
– О да. Лили тогда рисовала всех. Заставляла позировать себе часами. Слуги прятались по углам… – улыбаясь своим воспоминаниям, припомнил папа.
– Она и тебя тогда нарисовала. У меня где-то лежит этот рисунок. Ты помнишь, Августос?
– Да. На том рисунке я был похож на хромого ободранного пса, – серьёзно, не сводя с меня своих чёрных глаз, произнёс молодой граф.
И я, кажется, покраснела. Да, под всеми этими слоями грима – пудры и румян – я покраснела. Но не оттого, что мне вдруг стало стыдно за своё неуклюжее творчество. Отнюдь, я и сейчас могу с уверенностью заявить, что оно прекрасно. Нет. Я покраснела из-за другого. От этого его тёмного и тяжёлого взгляда вдруг стало крайне неловко, и в то же время хотелось, чтобы он продолжал смотреть. Что это? Я тряхнула головой.
– Извините, мадам Стольмская, где у вас тут можно носик попудрить? – выпалила я, устремив взгляд на графиню.
– О, дорогая. Это туда, – указала она рукой.
– Прошу прощения, – отрывисто бросила я и, развернувшись на месте, рванула в указанном направлении.
– Что это?
Я стояла напротив огромного зеркала и с упрёком смотрела на своё нелепое отражение. Отражение выглядело взрослой и немного растерянной девушкой, которой я себя совершенно не ощущала. Я с вызовом уставилась в свои лихорадочно сверкающие глаза.
– Что это такое было?
Но отражение не спешило отвечать. А только растерянно моргало длинными ресницами и часто вздыхало, так что белоснежные от пудры холмики грудей вздымались над обшитым тюлем корсетом.
Немного собравшись с мыслями и решив, что мои ощущения – это результат ношения неудобной одежды, я собралась возвращаться. Вряд ли отец обрадуется, если я весь вечер проведу в туалете. А с ним сейчас лучше отношения не портить, не хватало ещё месяц просидеть в комнате…
Кое-как протиснувшись в слишком узкую дверь и благополучно вытащив за собой все свои юбки, уже думала выдохнуть с облегчением, но от стены уютного коридора отделился силуэт. Я вздрогнула.
– Играете в Золушку, мисс Лили?
Это был Августос. В руках держал мои атласные туфли.
– Боже, – прошептала я, смутившись. – Извините.
Протянула руку, чтобы забрать своё, но глазами поймала его взгляд и поняла, что так просто мне не отделаться.
– Думаете, пару раз улыбнётесь, сбежите, оставив туфли, и молодой человек уже у ваших ног? – Лукавая улыбка дрогнула на мужских губах, но что-то недоброе смотрело на меня из глубины пристальных чёрных глаз.
– Я не… – растерянно начала я, возмущённая высказанным предположением.
– Мне просто интересно, мисс Лили, неужели вы так уверены в красоте своих ног?
– Моих ног? – глупо повторила я, не в силах отвести взгляд от чёрных гипнотизирующих глаз молодого графа.
– Ваших ног, – повторил мужчина. – Что ж. Давайте проверим, – вдруг предложил он, а затем опустился передо мной на колено.
Я словно онемела и молча смотрела на то, как мужская рука пропадает под пышными юбками моего платья. Вздрогнула от прикосновения горячих пальцев к щиколотке. Пальцы на секунду замерли, затем заскользили вверх и остановились на середине голени, обхватили и сжали, заставляя меня ойкнуть. Он приподнял мою ногу, словно ногу безвольной фарфоровой куклы, затем надел туфлю. То же проделал с другой ногой. А я так и не проронила ни слова. Лишь заворожённо наблюдала, словно всё, что происходило, происходило не со мной. Мужчина закончил и, оправив мои юбки, выпрямился и навис надо мной. Его глаза смотрели серьёзно, даже пугающе, а губы вновь улыбались.
– Крайне любопытно, – наклонившись, прошептал он у моего уха и, развернувшись, ушёл.
Я осталась одна. С бешено бьющимся где-то в районе головы сердцем и пылающим розовым ухом.
Вернувшись наконец в зал, сказала отцу, что плохо себя чувствую. Его нетрудно было в этом убедить, поскольку лицо моё покрылось лихорадочным румянцем, а руки дрожали.
Мы покинули бал, даже не дождавшись его середины. Я так и не встретилась с Бони.
Всю дорогу до дома отец верещал о том, что нельзя ходить босиком по каменному полу. И что по приезде велит мадам Шногл сделать для меня горячее молоко с чесноком.
Этот «живительный», по словам моего отца, напиток я отчаянно ненавидела с детства, но сейчас только рассеянно кивнула. Всё, что меня в данный момент беспокоило, так это шторм мыслей и эмоций, разрушающих меня изнутри.
Глава 3. Это любовь
или просто весна?
В ту ночь я не смогла уснуть. А наутро в мою комнату маленьким вихрем из розового атласа влетела Бони.
– Как ты могла??! – возопила подруга, кидаясь ко мне и норовя наотмашь выписать пощёчину.
– Как я могла что? – уворачиваясь от оплеухи, спросила я.
Бониэль осталась стоять в полушаге от меня, видимо, решив испепелить гневным взглядом.
– Лилия Мищетцкая, – выдавила она из себя моё имя, – ты флиртовала с Августосом! – закончила она зловещим шёпотом.
– Нет, – замотала я головой.
– А почему тогда ты покраснела? – словно уличив меня во вранье, торжественно вопросила Бони и упёрла в мою сторону свой дрожащий тонкий палец.
– Я? – Прижав ладони к щекам, я судорожно пыталась понять: а действительно, чего это я?
– Не стоит отпираться, мне всё рассказали. Томилия и Анита видели, как… – Тут Бони сама покраснела и прикрыла нижнюю половину лица ладошкой.
– Так, значит, они видели… – ещё гуще краснея, едва слышно произнесла я. – Хорошо, тогда они могут подтвердить, что это произошло не по моей инициативе! Я сама до сих пор в шоке! – злясь на что-то, гневно выпалила я.
– Но ты бы могла помешать ему сделать то, что он сделал! – чуть не плача выкрикнула подруга.
– Я была сбита с толку! – прокричала я в ответ, вот теперь злясь на саму себя за то, что действительно вместо того, чтобы залепить этому нахалу пощёчину, стояла там столбом.
Мы стояли обе красные как помидоры. Одна к тому же, уже совсем не сдерживаясь, плакала и хлюпала опухшим носом. Я вздёрнула руку, нервно поправляя выбившиеся из хвоста волосы.
– Ладно, это же ничего не значит. Ты говорила, что ваши родители уже сговорились о приданом…
Все книги на сайте предоставены для ознакомления и защищены авторским правом