– Так это-таки совсем не Рубикон, юноша. Если ты едешь оттуда – он указал рукой на северо-запад – Рубикон уже давно за спиной.
Луций сник. Старый купец слез с повозки, положил руку на плечо юноше и со светлой улыбкой сказал:
– Не печалься. Не важно, какая река под твоим мостом – когда ты будешь переходить свой настоящий Рубикон, ты безо всяких посторонних будешь знать и чувствовать это.
**
Следуя наставлению отца, Луций не стал сразу же заявляться к патрону Петронию.
– Сначала обустройся, походи по городу и только потом иди к нему, – напутствовал его Антоний перед поездкой. – А то спросит, как устроился и где, ты скажешь, что нигде пока – он, конечно, предложит воспользоваться его услугами; а тебе и отказать будет сложно – вдруг поймет как неуважение к его расположению; а вдруг это еще и окажется чем-то дорогим или неудобным?
Луций отправил Салиния найти подходящее жилье, а сам пошел бродить по городу.
Прогулявшись по улочкам Хатрии, Луций остановился у термополия[9 - Термополии – древнеримские закусочные, где готовили и подавали горячую еду и вино; их прилавок выходил на улицу и обычно украшался затейливыми мозаиками.] и заказал порцию рыбы. Пока ее жарили тут же, на раскаленном масле, он стоял и любовался мозаикой, которой был украшен прилавок закусочной. Мозаика изображала кошку, которая пытается стянуть с прилавка рыбу. Изображение было так искусно сделано, что издалека можно было спутать с настоящей кошкой. Взяв обжигающий сверток, Луций отвернулся от прилавка термополия и лицом к лицу столкнулся с симпатичной девушкой. Она была одета в легкую тунику, собранную на левом плече изящной спиральной фибулой[10 - Фибула – застежка для одежды, одновременно служившая и украшением.]. Девушка внимательно посмотрела на него.
– Так ты – наш новый акварий? – во взгляде ее серых глаз читалась легкая полунасмешка, полуулыбка.
– К-к-как ты узнала? – от неожиданности Луций чуть не выронил сверток с рыбой из рук.
– Я тебя никогда ранее не видела. А я родилась в Хатрии и все и всех тут знаю. В последнее время почти нет новых купцов, путешественников и вовсе не бывает. Да и какой из тебя купец, посмотри на себя… Значит, ты по службе. А из освобождающихся должностей – только эдил и акварий. Но эдил не ординарная должность, его выбирают, а назначают только аквария. Итак, как тебя зовут, новый акварий, спаситель Хатрии? – сказала она, озорно улыбаясь.
– Л-л-луций… – только и смог он выдавить из себя, онемев от такой прозорливости.
– А я Паула. Откуда ты?
– Из Лузитании, – Луций понемногу отходил от шока
– Из Лузитании? – она присвистнула. – Ого! Ну что же, непросто тебе будет… Но то мужские все дела: камни, стрелы, удила. Я в этом не сильна. Рада познакомиться, Луций, но мне пора, – и она упорхнула, оставив Луцию после себя приятное щемящее чувство в груди и легкий запах лаванды и жасмина.
К вечеру рабы внесли нехитрые пожитки Луция в большую комнату, расположенную на втором этаже сложенной из белого камня инсулы[11 - Инсула – многоэтажный многокомнатный дом, где комнаты сдаются внаем.], а сами разместились в комнатке на первом. В комнате было чисто. Она оказалась весьма недорогой, поскольку окна выходили не на море. Но благодаря этому по вечерам солнце заливало стену комнаты закатными лучами. Еще один плюс – что городской форум и рынок были недалеко. Луций переоделся, умылся и, взяв Салиния и еще одного раба, отправился туда. Дав распоряжения про покупки и проводив взглядом своих рабов с большой двуручной корзиной, он медленно пошел в одиночестве, прислушиваясь к гулу вечерней городской жизни.
Солнце уже не пекло, кожу приятно холодил дотягивавшийся сюда с моря легкий бриз. Поэтому после долгого знойного дня люди жадно стекались сюда, и крики торговцев все больше и больше терялись за гулом разговоров горожан, то тут, то там кучками собиравшихся и обсуждавших все на свете – от погоды и цены на соль в Аквилее до сплетен о матримониальных делах.
**
– Марцелл-то, говорят, сам и сочинил текст, которым исписаны были все стены у порта.
– Да ну?
– Да точно тебе говорю!
– А как вызнали?
– Да нашли у него исходный папирус. Видно – рука-то его.
– Что теперь, на суд кваттуорвиров?
– Куда ж еще, после того как он так резко перешел дорогу Петронию? Вот удивляюсь, голова есть у людей или нет, чем думают…
– А ты слышал, наш грек Палистратус-то – ищет срочно свободную онерарию[12 - Онерария – грузовое судно в Древнем Риме.], пока ветры не переменились.
– Бедняга. А зачем она ему?
– Да, говорят, выкупил на днях у Туллия весь урожай гранатов на корню.
– У какого Туллия? У Туллия Сульпиция?
– Именно.
– Да ты что? И тот ему продал? Сейчас? Зачем? Он же и половину от настоящей цены за это не выручил, поди?
– Точно. Но Туллий ищет для дочери Паулы выгодную партию.
– Скажи уж – партию себе. Ну, тогда понятно. Скоро комиции и распределение подрядов откупщикам. Нужно усиливать влияние. А когда у всех сейчас скудно, то звонкая монета сделает новый альянс семей куда как привлекательнее. Умен Туллий из рода Сульпициев.
Луций почувствовал, что в груди защемило еще больше. Он погрустнел и пошел вдоль рядов, уже не прислушиваясь к разговорам.
**
Наутро Луций отправился к Петронию. Придя, он, как и ожидалось, увидел самых разных людей, жаждущих внимания народного трибуна. Луций поразился открытости – ведет прием у себя дома, прямо в перистиле[13 - Перистиль – небольшой внутренний сад во дворе древнеримского дома, огороженный колоннами, обычно в него допускались только близкие люди хозяев дома.], в небольшой беседке за столом. С ним несколько помощников, по виду – вольноотпущенников. И рядом же беседка побольше для ожидающих своей очереди.
Раб-распорядитель подошел и поинтересовался у Луция, кто он, откуда и какие дела привели его к народному трибуну в столь ранний час. Тот пояснил, раб быстро удалился, а Луций стал разглядывать посетителей. Видно было, что многие из них почтенные люди, но никто не держался вызывающе или высокомерно. Видимо, Петроний и вправду так влиятелен, как про него говорили на форуме. Но не успела старинная клепсидра щелкнуть наполнившейся чашкой и трех раз, как Луция пригласили к Петронию.
– Рад тебя видеть, – без предисловий начал Петроний и, передавая Луцию свиток, продолжил: – Вот тебе решение совета о твоем назначении. Иди к Квинту Сервилию, принимай дела, время не терпит. Я думаю, у тебя все получится, сынок, – Петроний отечески хлопнул его по плечу и, не дожидаясь ответа, повернулся к помощникам, разбирающим очередные свитки и папирусы. Раб-распорядитель отвел Луция в сторону, коротко объяснил, как найти Квинта Сервилия, и отправился к следующему посетителю.
**
– Как ты думаешь, почему на должность аквария назначили молодого и неопытного, – Квинт с ходу начал говорить, ходить, что-то переставлять с полки на полку, и оттого казалось, что он был сразу везде. И не дожидаясь ответа опешившего Луция, сам же и ответил: – Да потому, что когда все налажено, то можно сэкономить на довольствии аквария. Шучу. Ладно, вот тут реестр поставок, а вот тут расписки откупщиков. – Квинт достал очередной свиток и стряхнул с него толстый слой пыли. – А вот тут список муниципальных рабов, приписанных к акведуку. Но они временно на других работах, кваттуорвир Проксимус попросил на неделю для обустройства порта. Инвентарь… инвентаря достаточно, основной сейчас в чулане. Он старый, конечно, но лопаты и мотыги – что с ними сделается? Водомеры не ищи. Было три, но один сломали, другой потеряли, ими все равно никто не умеет пользоваться толком, потому по списку идут три, а реально один – и тот где-то завален тюками. Но если найдешь и умеешь с ним обходиться – то добро пожаловать. А вот даты комиций, где надо ходатайствовать про закупки. Так, это квоты на забор извести… да-да, у нас своей нет, надо у города брать. Вот тут калиброванные каликсы – он указал на полки, где рядами лежали бронзовые трубки с выбитым на каждой клеймом диаметра. – За ними особый присмотр. Пробы цемента, по идее, вот тут должны быть, но мы их увезли и сложили у одной из арок, за городом, а то тут и так места нет. Все равно их никто никогда не проверяет. А вот…
Видно было, что фамилия Сервилий – досталась не его далеким предкам, а похоже, его родителям. И, как некоторые граждане – дети вольноотпущенников[14 - Вольноотпущенник – в Древнем Риме раб, получивший свободу и ставший римским гражданином.], он все никак не мог надышаться свободой и возможностями. Квинт говорил и говорил, Луций автоматически что-то запоминал, что-то пропускал мимо ушей. Он только сейчас стал понимать, насколько сложная хозяйственная машина находится теперь под его управлением, и ощущение не разбирающегося в деле самозванца и страх позора стали потихоньку подступать изнутри.
– Да ты не переживай – Квинт мгновенно заметил и понял смену настроения Луция – тут все всё уже знают, и всё крутится так, как оно должно быть. Половина дел вообще на откупщиках держится. Как говорится, хочешь подряд – помогай с делами, – Квинт широко улыбнулся. – Муций из них наиболее толковый. Вот видишь, – он ткнул в один из списков, – у него поболее других подрядов. Потому что помогает много.
Квинт снова улыбнулся и продолжал говорить.
Его уверенный тон и мягкая текучая манера говорить понемногу утихомиривали волнение Луция. Он уверился еще сильнее, что в этом новом деле шаги без подстраховки, как и вообще любая самодеятельность – это прыжки по граблям, и успокоился, что есть Квинт, который, если что, поможет и подскажет.
**
Солнце давно перевалило зенит и близилось к вершинам гор на закате.
– Вот тебе ключи. Специально пришиты к холсту и завернуты, словно сумка. Носи в ней фрукты. Пусть думают, что и правда сумка. Рабам ключи не давай, копий не делай. Ну все, если что – я живу за гранатовой рощей у восточной стены, там спросишь, всякий знает, – и Квинт, насвистывая незатейливую мелодию, ушел.
Луций, нагруженный массой вопросов, еще раз осмотрелся, закрыл склад-конторку, свернул сумку ключами внутрь и надел ее на плечо. Она оказалась весьма удобно сшита. Он положил в нее пару свитков, которые хотел перечитать на досуге повнимательнее, и, пытаясь как-то переварить услышанное и увиденное, не спеша отправился домой. Ему теперь казались смешными картины, которые он рисовал себе, выезжая из родительского дома – как он триумфально все поменяет к лучшему в водопроводном хозяйстве. Какое тут менять, тем более с ходу? Он твердо решил сначала изучить все документы, а потом только начинать действовать.
– О, привет, хранитель воды нашей, – Паула вынырнула из соседней улочки. – У вас это у всех аквариев так заведено – сумки через плечо таскать? Фрукты и бумаги рабам не доверяете? – она насмешливо посмотрела на него. – Сегодня хороший вечер, можем прогуляться, если ты вдруг хотел спросить, но стесняешься. Как ты оказался акварием? Ты где-то учился?
– Это долгая история.
– Я иду к порту. До набережной успеешь рассказать?
