– И кто нам поверит? Нет, нельзя этого делать.
– Тогда пойдём отсюда поскорее, – в голосе Таны послышались жалобные нотки.
– Я понимаю твоё нетерпение и желание покинуть эту комнату. Но! Но у нас нет денег, у меня нет одежды свободного человека…
– Здесь есть одежда Маркуса! – перебила его Тана и, открыв сундук, извлекла из него тогу.
– Нет, – Асканий с сожалением поглядел на неё. – Не подходит. Эта – с тонкой пурпурной каймой по краю, она всадническая. Людей с таким званием, наверняка, крайне мало в Помпеях, все они, думаю, известны и я очень быстро вызову подозрение. Мне нужна полностью белая тога, в какой чаще всего ходит молодежь. Или паллий[53 - Мужской плащ.].
– Паллия здесь нет. Как быть?
– Надо поискать в доме.
– Что? Как это?
Не торопясь отвечать, Асканий провёл рукой по стене. На ней была удивительно натуральная панорама оживлённой улицы: булыжная мостовая, высокие тротуары, разноцветные дома, уходящие в даль. Пользуясь объёмным эффектом обманки, неизвестный художник смог заставить поверить в то, что эта улица существует на самом деле.
Очень интересный рисунок…
– При чём здесь эта стена? Не понимаю.
Асканий потрогал контур двери ближайшего дома.
– Ты не подумала о том, почему мы пришли тебе на помощь?
– Услышали мой крик?
– Откуда? Окно плотно закрыто, да и по переулку крайне редко кто-то ходит.
– Тогда не знаю, – пожала плечами Тана. – А как вы узнали про меня?
– Я шёл потайными коридорами, предназначенными для рабов. Правда в этом доме редкий слуга ими пользуется. И около узкой двери услышал твой крик. Открыть её я не смог и позвал хозяина, обрисовав ему ситуацию.
– Здесь есть тайный ход? – Заинтересованная девушка подошла к стене и внимательно всмотрелась в неё.
– Вот тут. Дверь в этот дом обведена чёрной каймой. Теперь потрогай…
– Щель!
– Точно. В коридоре темно и никто не подумает о том, что это рисунок с секретом. Но вот как её открыть?
Асканий медленно ощупал все стороны двери. Тана с интересом и волнением наблюдала за его действиями.
– Нашёл!
По верху двери проходила широкая коричневая полоса, благодаря ей овальное углубление, в котором скрывалась задвижка, совсем не было заметно. Асканий легко сдвинул её. Он толкнул дверь, но она не открылась. Тогда юноша присел и в глубине точно такой же выемки внизу увидел ещё один засов. Как только Асканий сдвинул его, дверь мягко открылась в коридор.
– Я прожила тут год и не догадывалась о таком великолепном секрете! – Восторженно прошептала Тана, робко заглядывая во тьму потайного хода.
– Ночью, когда в доме все улягутся, я проберусь в таблинум хозяина, – отозвался Асканий. – Пока я прикрою дверь, не-то вдруг кто-нибудь надумает пройти мимо неё.
Затем он подошёл к окну и отворил его. Лёгкий ветерок донёс до них запах моря и цветов. В высоком небе множество звёзд присоединилось к самой первой. Асканию показалось, что все они с холодным интересом смотрят на него и ждут, как он поступит дальше. Ни совета, ни поддержки от них не дождешься, точно так же, как и от людей, укладывающихся сейчас спать на дорогие ложа и дешёвые постели.
Асканий постарался взять себя в руки.
Мне необходимо оружие: нож или кинжал.
Тана вздрогнула:
– Здесь ни того, ни другого…только у Маркуса.
Юноша откинул покрывало с мёртвого тела. Тонкий нож, которым был убит Спурий Феликс, Маркус крепко зажал в правой руке. Асканий не сразу решился прикоснуться к неподвижным, но ещё не окоченевшим пальцам. Глубоко вздохнув, как перед прыжком в ледяную реку, он один за другим разогнул их и вынул нож. Кинжал так и остался торчать в груди Маркуса. С помощью вина Асканий оттёр с ножа запёкшиеся пятна крови. Тана прошлась по комнате и проговорила:
– Возьми меня с собой.
– Но мы уже решили, что уйдём вместе. Зачем ты опять к этому возвращаешься?
– Да нет, я не о том! – С досадой отмахнулась от его слов Тана. – Ты не понял. Я хочу в дом.
– Зачем? Лучше подожди здесь.
– Нет, – твёрдо сказала девушка.
– Почему?
– Потому что боюсь оставаться с мертвецами наедине и потому, что хочу увидеть дом изнутри.
Асканий немного подумал и согласился:
– Хорошо, пошли, уже можно.
Юноша, а вслед за ним и девушка ступили в абсолютно тёмный коридор. Но в отличие от Аскания, Тана чувствовала себя весьма неуютно. Ведь он знал размеры ходов, их направление, ему известно было, куда нужно идти и что примерно его ожидает. Девушка же из-за кромешной тьмы ощущала себя в полной пустоте, она даже боялась, что если ступит чуть в сторону, то провалится и полетит далеко вниз. Лишь дыхание Аскания немного успокаивало её.
– Дай мне руку, – шёпотом попросила Тана и, нащупав её в темноте, почувствовала себя увереннее. Они шли быстро, спускаясь и поднимаясь, поворачивая несколько раз. Наконец, в конце коридора показался голубоватый свет, и вскоре они вышли в перистиль с бассейном.
Огромные звёзды смотрели с тёмно-синего покрывала ночи. Они переливались синими, зелёными, а изредка – жёлтыми и красными огнями. Яркая, круглая луна, начиная свой путь по небу, озарила всё под собой холодным сиянием. Её свет проник в воду бассейна, отразился от его дна, поиграл с цветными рыбками и водорослями; затем вынырнул и обвился вокруг цветов и травинок, подарив им свой серебристый блеск. Он коснулся мраморных статуй, поцеловал их в прохладные уста; провёл невидимой рукой по колоннам и скамьям, затем заглянул в коридор, из которого вышли двое, и отшатнулся, поняв, что с такой тьмой ему никогда не справиться. Он обиженно посмотрел на мужчину и женщину – единственных свидетелей его работы, из-за спешки неспособных оценить её результаты. С сожалением лунный свет проводил их до тёмной экседры и, взмыв вверх, стал в одиночестве любоваться сотворённой красотой.
Дойдя до таблинума, Асканий и Тана замерли и прислушались. Тишина.
– Куда ведёт вон та огромная арка, что справа?– прошептала девушка.
– В сад.
– Он большой?
– Очень.
И вдруг раздался пронзительный крик. В тиши ночи он прозвучал пронзительно и жутко, заставил Тану задрожать всем телом и прижаться к Асканию. Не успела она опомниться, как крик повторился. Девушке стало настолько жутко, что она не решалась даже слова сказать.
– Это макаки кричат в саду. Сейчас зарычит медведь…
И точно, грозный рык громадного зверя не заставил себя ждать.
– Он сильно злится, когда обезьяны будят его среди ночи.
Дверь в таблинум не поддалась с первого раза. Асканий забеспокоился, что её заперли изнутри и им придётся обходить полдома, чтобы пробраться к противоположному входу в кабинет. Он сделал ещё одно усилие, и они вошли в таблинум.
Благодаря большим окнам, через которые проникал лунный свет, ночные гости могли легко ориентироваться в незнакомом помещении. Стол с огромным количеством писем и документов являлся центром таблинума. Ниши в стенах занимали вазы и скульптурные композиции. В одной из них был устроен небольшой жертвенник богу Меркурию – покровителю торговых людей и воров. Стены, украшенные простым чёрно-белым орнаментом и такого же цвета мозаичный пол придавали кабинету строгий, но не лишённый уюта вид. Внимание Аскания сразу привлёк вместительный шкаф-буфет. Отворив его створки, он увидел пергаментные книги для хозяйственных записей и папирусные свитки с перепиской. Только на самой верхней полке он нашёл стопку из нескольких разноцветных тог.
Он встал на маленькую скамью и только успел достать простую коричневую тогу, как до его слуха донёсся тихий шорох шагов. Тана, увлечённая поиском денег, не услышала подозрительный звук. Но, нечаянно взглянув на Аскания и увидев его насторожённость, тоже замерла. Некоторое время они надеялись, что человек идёт не в таблинум.
Но около дверей неизвестный остановился. Растерянность, охватившая молодых людей в первый момент, грозила перейти в панику. Асканий ухватился за нож, но вдруг взял девушку за руку и потянул за собой. Сначала Тана не поняла, чего он хочет, но, сообразив, что молодой человек ведёт её к противоположному выходу, обрадовалась, и вскоре они оказались около двери. За ней можно было укрыться от опасности и сохранить в тайне своё пребывание внутри дома. Выходя последней Тана, не стала плотно прикрывать лёгкие створки, и из любопытства оставила небольшую щель. Немолодой, сутулый мужчина вошёл в таблинум, насторожённо посматривая на обе двери.
Приблизившись к столу, он внимательно осмотрел его, взял несколько свитков и поднёс к окну. Но, видимо не найдя того, что нужно, вернул их на место и то же самое проделал с другими документами. Раздражённо бросив свитки на стол, мужчина, уже не осторожничая, открыл шкаф. Постояв некоторое время перед ним, он извлёк из его недр небольшую трубку папируса. Бережно развернув её, пришелец поднёс свиток к окну и начал читать. Спохватившись, что его могут застать, человек, в котором Асканий узнал управляющего Сеяна, сунул бумагу запазуху и быстр, но всё так же тихо вышел из кабинета.
Подождав немного, молодые люди вернулись в таблинум. Асканий быстро взял два тёмно-серых паллия и тут же услышал радостный шёпот Таны:
– Кажется, нашла! – она заглянула в кожаный кошель внушительных размеров. – Деньги!
– Слава богам! – отозвался Асканий. – Быстро пошли!
Тем же путём он провёл Тану через дом обратно.
Когда потайная дверь закрылась за ними, девушка облегчённо вздохнула. Асканий задержался у входа, и, только убедившись в полной тишине, заговорил:
– Нужно покинуть дом поскорее. С рассветом все хватятся хозяина: он всегда вставал с первыми лучами.
– Значит, давай собираться…
В это время по улице, побрякивая оружием, прошла ночная стража.
– О, боги! Ну почему им не спится?
Тана с неприязнью посмотрела в приоткрытое окно на удаляющихся людей.
– Потому, что это их служба и за неё они получают жалование. Я совсем забыл, что из-за них мы не можем уйти по темноте. Невозможно предугадать их путь, а попадаться им на глаза ночью слишком опасно, нас обязательно примут за воров или убийц.
– Так что же делать? – Воскликнула девушка. – Ночью – рано, утром – поздно. А когда будет вовремя?
– Всё-таки после восхода. Я вот что подумал: даже если Спурия станут искать с самого утра, вряд ли кто-то догадается заглянуть сюда. И, хотя Юлия начнёт беспокоиться, ничего плохого не придёт ей в голову. Мы успеем уйти до того, как поднимется суматоха.
– Юлия?
– Это его дочь.
Тана посмотрела на покрывало, под которым нечётко вырисовывались очертания тела Спурия Феликса.
– Мне страшно! – Ей вдруг захотелось сесть в уголок и тихонько заплакать.
– Успокойся. Мне кажется, у тебя сильный характер… Мы не пропадём. Найди сумку и сложи в неё всё необходимое. Я пока оденусь, – потом спохватился: – Подожди, дай кошель с деньгами.
Асканий перевернул его над постелью, и из него посыпался полудрагоценный дождь. Деньги перестали падать, но в мешке всё ещё что-то оставалось. Асканий запустил в него руку и достал странную вещицу, похожую на детскую игрушку. Это был деревянный диск, напоминающий солнце, потемневший и покрытый мелкими трещинами. Когда-то он был красного цвета, на это указывали крупинки краски, сохранившейся в некоторых местах. Диск удобно лежал на ладони и казался тёплым.
– Что это? Игрушка? – Спросила Тана, заглядывая Асканию через плечо.
– Видимо… – согласился он. – Зачем хозяин хранил её вместе с деньгами?
Тана присела на край ложа и коснулась кончиками пальцев сверкающей кучки.
– Сколько их здесь?
Асканий встал на колени перед ложем и принялся пересчитывать монеты, сортируя их по номиналу.
– Динарии: один, два, три, …пять…десять…двадцать пять…тридцать пять…сорок семь…сорок восемь…пятьдесят. Пятьдесят денариев! Ого!
– Вот это да! – Подхватила его радость Тана. – Их можно обменять на целых два золотых аурея!
– Сестерции: один, два…пять…десять…двадцать пять…тридцать пять…сорок. Это получается…
– Десять денариев! – успела подсчитать девушка.
– Ассы будем считать вместе. Эта кучка – тебе, а эта – мне.
Лёгкие медные монеты с тонким звоном переместились из одних кучек в другие.
– У меня – двадцать восемь, – закончила Тана.
– А у меня – тридцать семь, – Асканий соединил кучки. – Всего… шестьдесят пять ассов. Или шестнадцать сестерциев.
– И один асс…
– Или четыре денария, – они засмеялись, радуясь неожиданному богатству. Асканий подвёл общий итог: – Два аурея, четырнадцать денариев и один асс.
И высыпал монеты обратно в кошель. Тана приподняла его.
– Тяжёлый. В крупных монетах было бы намного легче.
– Конечно, но мелочь легче тратить и в наших руках она не будет вызывать подозрений. Где тога?
Асканий встал и огляделся. Неаккуратно брошенная, она лежала на кресле-кафедре, касаясь пола. Молодой человек взял тогу и развернул. Её огромные размеры привели Аскания в замешательство. Он несколько раз видел, как тогу одевают, но сам этого не делал никогда. У себя на родине юноша чаще ходил в плаще или в тунике, которая, в отличие от Италии, не считалась одеждой только рабов. Асканий забросил край тоги на плечо и попытался обернуть другой её конец вокруг талии. Но полукруглое полотнище, длиной пять с половиной и шириной два с лишним метра, под собственным весом сползло к его ногам.
– Зачем римляне носят такую сложную одежду? – рассердился он.
Тана удивлённо оглянулась на Аскания и, увидев его растерянный вид, усмехнулась:
– Льняная тряпка победила тебя?
Молодой человек посмотрел на девушку исподлобья и проворчал:
