Испанец обвёл всех взглядом. Но никто ничего не ответил.
– Excelente
! Я так и думал. Тогда милости прошу на борт. Весь груз уже на ракетоплане.
Восемь фигур повернулись и грузно зашагали по железному полу в сторону шаттла. Когда все поднялись на борт и рампа со скрежетом закрылась, шаттл неспешно поднял отряда на стартовую площадку.
Посредине круглой площадки, продуваемой всеми ветрами, лежала огромная труба, похожая на пушку. Ствол трубы под углом был нацелен на переливающуюся разными цветами Гиперсферу. Внутри неё проходил монорельс, а у основания пушки стояла серебристая стальная сигара ракетоплана с небольшими крыльями. Из хвостовой части сигары выступали сопла твёрдотопливных ракетных ускорителей. Гигантская пушка должна была выстрелить реактивным «снарядом» со скоростью тысячу четыреста метров в секунду точно в сердцевину сферы, где располагалось проницаемое окно перехода в другую вселенную.
Каждый пассажир занял отведённое ему место в специальном кресле, которое позволяло максимально погасить действие перегрузок на хрупкое человеческое тело.
Перед глазами загорелся зелёный циферблат обратного отсчёта.
– До старта тридцать секунд, – раздался бездушный голос автомата.
Цифры дрогнули, и начался обратный отсчёт: 30, 25, 20, 15 секунд. Непроизвольно сердцебиение участилось от волнения. Артёму приходилось проходить испытания в центрифугах, но до реальных полётов на ракетах дело не доходило. Самое скоростное, чем ему доводилось управлять, был двухместный спортивный самолёт.
«Кирилл, страшно?», – обратился он по мыслесвязи к Лужину.
«Есть мальца».
«Не дрейфь, прорвёмся!» – приободрил его Артём.
Осталось 10, 7, 5, 3, 2, одна секунда…
«Понеслось!» – успела промелькнуть в голове мысль.
Загорелся ноль.
– Старт! – казалось, проревел робот.
Включились реактивные двигатели. Корпус ракетоплана задрожал. Тело мгновенно налилось свинцом. Было невозможно пошевелить ни одним мускулом. Веки слиплись, глаза заслезились, а губы моментально пересохли. Артём пытался мысленно сосчитать до пяти. Один, два, три… Время между тремя и четырьмя секундами растянулось в бесконечность, а боль и тяжесть пронзали всё тело. Четыре. Пять… Серебристая пуля на огромной скорости вонзилась в сверкающую сферу.
Мир померк, сознание озарилось вспышкой и угасло. Тела экипажа, да и сам корабль расщепились на энергетический поток струн. Стрелки всех часов остановились, а время путешествия между мирами уместилось ровно между тиком и таком.
Корабль исчез из вселенной Земли, чтобы появиться в Иномире, где совершенно в других условиях сверкала похожая сфера. Сигара корабля пулей вылетела из неё в небо Аида. На высоте нескольких километров сработала тормозная система. По организму людей снова ударило кувалдой немыслимых перегрузок. А затем вибрации стихли и воцарилась тишина.
Хлопнули пиропатроны, отстрелив защитные колпаки, и раскрылись посадочные парашюты. Через некоторое время в нескольких километрах от сферы корабль мягко приземлился на грунт, окутавшись облаком инопланетной пыли.
– Все целы? – раздался в шлемофоне голос капитана Гомеза.
Откашлявшись и придя в себя, все семеро отрапортовали, что они в порядке.
– Вот дерьмо! Я думал, меня вывернет на изнанку, – прохрипел Ларри.
– Нечего было жрать перед полётом! – подтрунил над ним Мартин в ответ.
Первой свой костюм разблокировала Анжелика, ловко спрыгнув на пол.
– Как вы, Артём? – спросила девушка, подойдя поближе и дотронувшись до его брони рукой.
– Честно? Бывало получше.
Она бросила быстрый взгляд за его спину, туда, где стоял Генри, и он почувствовал на своём затылке тяжесть враждебного взгляда американца. Ну, или ему так показалось в тот момент.
* * *
Люк распахнулся, и Артём вышел из ракетоплана, ступив на землю чужого во всех отношениях мира. Открывшийся пейзаж завораживал, пугал, восхищал и угнетал одновременно. Аид совершенно отличался от всего привычного взору человека. Хотя Артём и ожидал увидеть нечто подобное, но одно дело фотографии в досье, другое – увидеть воочию.
Вокруг корабля простирался марсианский ландшафт: каменисто-песчаная жёлто-бордовая равнина, беспорядочно усеянная крупными и мелкими острыми валунами и мелкими камнями. Изредка монотонный пейзаж разрывали холмы и чёрные скалистые выступы. Горизонт Аида тоже отличался от земного. Его края заламывались к небу и скрывались в бурой дымке. Оглядываясь по сторонам, люди чувствовали себя на дне исполинской чаши.
Артём поднял глаза вверх. В зените тускло светило багровое солнце Аида, окутанное голубовато-зелёным маревом. По небу неслись лохматые тёмно-синие тучи.
Остальные члены отряда тоже вышли из корабля и стали озираться по сторонам. Увереннее всех держались капитан, ксенолог и китаянка, которая, впрочем, вроде бы была в Аиде впервые, но даже виду не подавала, что её здесь что-либо удивляло.
Майор посмотрел себе под ноги и с удивлением отметил, что следы на кварцевом песке испускают тлеющее, словно угли, тусклое свечение.
«Виз, ты тут?» – обратился Артём к компьютеру.
«Конечно, командир».
«Как прошёл полёт? Ты в порядке?»
«Переход в Аид прошёл в штатном режиме. Все системы функционируют исправно».
«Эй, Кирилл, ты меня слышишь?»
«Да! Чёрт, никак не могу привыкнуть к этой мыслесвязи. Чувствую себя сумасшедшим», – откликнулся физик.
«Как тебе всё это?»
«Потрясающе! Аид прекрасен!» – восхитился Кирилл.
«Мрачно тут как-то», – буркнул Артём в ответ, – «Виз тут дышать не опасно?»
Он и так знал, что атмосфера Иномира пригодна к дыханию, но предпочёл переспросить.
«Атмосфера Аида полностью пригодна к дыханию», – сухо подтвердил компьютер.
Артём скомандовал разблокировать шлем, чтобы подышать полной грудью. Забрало открылось, в ноздри немедленно ударил «свежий» ветер. Воздух был сух, как в пустые и стерилен, как в медицинском кабинете. Тут не было никаких знакомых запахов, а тишину нарушали лишь лязг брони, бормотание спутников и шелест ветра по песку.
Лю Син приблизилась.
– Добро пожаловать в Страну Багровых Туч, мистер Белов, – проговорила китаянка, оглядываясь по сторонам.
– Вы здесь уже были?
– Физически – нет, но двести часов в симуляторе дают хорошее представление о местности.
Она хотела ещё что-то сказать, но за спиной раздался неприятный голос Генри Мартина.
– Хватит щёлкать клювами, красотки, пора за дело! – прорычал американец. – Этот чёртов корабль сам себя не разгрузит!
– Ублюдок, – тихо прошипела в его адрес китаянка.
– У вас есть причина недолюбливать этого парня? – спросил Артём.
В глазах Лю Син проблеснули молнии.
– У меня найдётся тысяча причин. Но вас это не касается!
– Хорошо, как скажете. Но он прав, надо разгрузить корабль…
Китаянка надела шлем и молча пошла к грузовому отсеку корабля.
– Сержант Ларри, как далеко мы от терминала? – обратился к чернокожему американцу капитан Гомез.
– Два с половиной километра, сэр… Эээ… Вон туда… – Он замялся, подбирая направление, но на Аиде не было классического севера и юга, поэтому сержант просто махнул рукой в нужную сторону.
– Что в эфире? – обратился капитан к Ральфу.
Немец почесал рукой в затылке и угрюмо ответил.
– Тихо, только писк приводного маяка. Я пытался установить связь с Омегой и Титаном, но никто не отвечает. На аварийной частоте тоже штиль.
Отряд приступил к разгрузке грузового отсека. Поимом оружия они везли запас провизии, компактный ядерный реактор, большой бур и другие инструменты и оборудование на случай, если придётся вести спасательные работы на Омеге. С перевозкой всего этого добра им помогали три колёсные платформы роботов-мулов.
Перегрузка заняла около часа. Всё это время Розенберг пытался связаться с научной базой, но было тщетно. Отряд не мог сразу отправиться к научной станции. До неё было около полусотни километров. Для начала им необходимо было добраться до терминала возле перемещателя и обзавестись более быстроходным транспортом.
Закончив с погрузкой, отряд выстроился в цепочку и побрёл в нужную сторону. В броне они могли бы преодолеть это расстояние минут за десять-пятнадцать, но гружёные колёсные платформы не могли ехать с такой скоростью по песку.
Через четверть часа на горизонте показалась гиперсфера. Здесь, в Аиде, она отличалась от земной и выглядела огромной ртутной каплей. Кирилл пояснил, что сфера Аида имеет иную размерность, поэтому и выглядит не так, как земная. Неподалёку от неё располагалась знакомая эстакада со столом и направляющей "пушкой" для ракетоплана. Рядом со стартовым комплексом раскинулись кубоиды построек терминала.
По приказу Гомеза Розенберг пытался связаться с дежурным персоналом станции на всех доступных частотах. Но ответом было гробовое молчание.
Артём включил режим увеличения и стал разглядывать окрестности. Казалось, терминал был абсолютно безжизненным, хотя внешние световые маячки на крышах комплекса продолжали мигать голубыми огоньками. Значит, энергосистема станции была в порядке.
– Пусто. Провалились они, что ли? – пробурчал Генри.
– Не будем забывать, они могли подвергнуться нападению. Оставим мулов тут. Мисс Дебрё, Лужин и Розенберг останетесь здесь. Я и Мартин осмотрим стартовую площадку ракетоплана. Камрад Белов и сержант Уайт пойдут к главному зданию, но внутрь не входить! Мисс Син, вы отсюда прикроете нас, – скомандовал Алехандро. – Всё понятно?
– Так точно, – откликнулись военные.
Гражданские нехотя повиновались. Все понимали, что капитан отдал разумное распоряжение.
«Эх жаль, я не с вами», – посетовал Кирилл по мыслесвязи.
«Успеешь ещё! Будь начеку!»
Группа разделилась, и они стали приближаться к постройкам терминала.
Впереди их ждала неизвестность…
___________________
Хочешь мира, готовься к войне (лат.). Крылатое латинское выражение, принадлежащее римскому военному писателю Флавию Вегецию.
Один из девизов корпуса морской пехоты США – «Гун хо», работать вместе.
Отлично (исп.).
Глава 5. Есть кто живой?
Терминал перемещателя. Аид.
После распределения обязанностей спасательный отряд приступил к обследованию терминала. Капитан и морпех отправились осматривать стартовый стол ракетоплана, чтобы убедиться, что он исправен, поскольку тот был единственным средством возвращения домой для всех людей. Белов и Уайт отправились обследовать подходы к главному зданию терминала, а Син, вооружившись снайперской винтовкой, осталась прикрывать их тылы и присматривать за учёными.
Они шли медленно, оставляя позади цепочки тускло светящихся следов на песке. Спустя некоторое времени пары разделились. Артём с Ларри приближались к зданию. Большой серебристый короб на стальных сваях безжизненно возвышался над багровыми песками. На крыше кубоида вращалась антенна. Габаритные маячки мигали, но больше никакого движения не наблюдалось.
Когда до здания оставалось полсотни метров, Артём поднял правую руку, дав сигнал напарнику остановиться.
– Сержант, минуту. Что-то мне здесь не нравится, – обратился он к американцу, прислушавшись к голосу интуиции.
Ларри послушно остановился, взяв наизготовку винтовку.
Артём сосредоточил все свои рефлексы и чутьё в кулак, что называется, включил инстинкты. Так их учили в разведшколе, когда готовили к службе в Заслоне, доверяться своему внутреннем зверю. И этот зверь подсказывал, что-то здесь было не так.
«Эй, Виз, как дела? Мне здесь не по себе. Тревожно. Ты что-нибудь чуешь?»
«Фиксирую повышенный радиационный фон. Опасности не представляет», – бесстрастно ответил компьютер.
«Тут дело в чём-то ещё…»
– Капитан, как у вас дела? – перешёл он на открытый канал связи.
