Не откладывая, они разослали гонцов по всем дорогам и приступили к набору войск, призывая их под знамя, на котором начертали два слова: «Верность и справедливость».
Люди, откликнувшиеся на призыв, стекались, как капли дождя.
Пришел к Цао Цао знаменитый человек из Янпина, по имени Ио Цзинь, за ним – Ли Дянь из Цзюйлу. Обоих Цао Цао оставил в отряде своих телохранителей.
Был там и Сяхоу Дунь, родом из княжества Пэй, потомок Сяхоу Ина[36 - Сяхоу Ин – один из главных сподвижников ханьского императора Гао-цзу.]. С малых лет он ловко владел копьем и четырнадцатилетним юношей отдан был учителю изучать ратное дело. Случилось, что некий человек неуважительно отозвался о его учителе. Сяхоу Дунь этого человека убил и сам бежал. Когда до него дошла весть, что Цао Цао собирает войско, Сяхоу Дунь пришел к нему вместе с братом Сяхоу Юанем. У каждого из них было по тысяче отборных воинов.
Можно сказать, они были братьями Цао Цао, так как отец его Цао Сун был из рода Сяхоу и только усыновлен семьей Цао.
Через несколько дней пришли два других брата Цао Цао – Цао Жэнь и Цао Хун, оба прекрасные всадники и искусные в обращении с оружием. И они привели с собой по тысяче воинов.
Цао Цао ликовал.
В деревне началось обучение войск. Вэй Хун щедро тратил свое состояние на покупку одежды, оружия, знамен и флагов. Со всех сторон без счета народ привозил в дар провиант и фураж.
Юань Шао тем временем собрал под свои знамена тридцать тысяч воинов и, покинув Бохай, тоже присоединился к Цао Цао.
Цао Цао еще раз разослал гонцов по всем округам с призывом, в котором говорилось:
«Цао Цао и его единомышленники, движимые чувством великого долга, объявляют всей Поднебесной: злодей Дун Чжо совершает преступление против неба и губит землю. Он убил государя и разоряет государство, оскверняет дворец и терзает народ. Лютый и бесчеловечный, он виновен во многих подлых поступках.
Ныне мы получили секретный приказ императора собирать войско.
Клянемся, что очистим империю и уничтожим разбойников.
Мы уповаем на то, что вы тоже поднимете войска, дабы совместно с нами излить свой справедливый гнев, поддержать правящий дом и спасти народ.
Выступайте немедля, как только получите этот клич».
На призыв Цао Цао откликнулись все князья. Они повели свои войска; кто по двадцать-тридцать тысяч, а кто по десять-двадцать тысяч воинов. При каждом князе были военачальники и чиновники. Войска двигались к Лояну.
Меж тем Гунсунь Цзань, правитель округа Бэйпин, с пятнадцатью тысячами отборных воинов проходил через уезд Пинъюань. Он заметил сквозь листву тутовых деревьев большое желтое знамя, и навстречу ему выехало несколько всадников, среди которых он узнал Лю Бэя.
– Почему вы здесь, брат мой? – спросил его Гунсунь Цзань.
– Вы были добры ко мне, дорогой брат, – отвечал Лю Бэй, – и по вашей милости я стал начальником этого уезда. Проведав, что вы с войском проходите здесь, я выехал приветствовать вас. Прошу, брат мой, войти в город и отдохнуть.
Гунсунь Цзань, указывая на Гуань Юйя и Чжан Фэя, спросил:
– А это что за люди?
– Это мои названые братья – Гуань Юй и Чжан Фэй, – ответил Лю Бэй.
– Так вы с ними вместе сражались против Желтых?
– Да. Победами своими я обязан этим двум людям.
– А какие должности они занимают? – продолжал расспрашивать Гунсунь Цзань.
– Гуань Юй – конный стрелок из лука, – сказал Лю Бэй, – а Чжан Фэй – пеший лучник.
– Как можно держать под спудом таких героев в то время, когда Дун Чжо затеял смуту и все князья Поднебесной двинулись в поход, чтобы его уничтожить? Брат мой, вы должны оставить ничтожную должность и идти вместе со мной, чтобы покарать злодеев и спасти династию Хань! Согласны?
– С великой радостью! – воскликнул Лю Бэй.
– Если бы вы позволили мне тогда убить Дун Чжо, теперь мы не попали бы в беду! – произнес Чжан Фэй.
– Ну, раз уж пошло на то, пора в поход собираться, – заключил Гуань Юй.
Так Лю Бэй, Гуань Юй и Чжан Фэй с несколькими воинами последовали за Гунсунь Цзанем.
Цао Цао принял и их.
Следом, один за другим, приходили князья. Они разбивали свои лагеря, растянувшиеся на триста ли.
Цао Цао приказал зарезать быка и лошадь для жертвоприношений и созвал на совет всех князей, чтобы обсудить план похода.
– Мы собрались сюда, движимые чувством великого долга, – начал правитель округа Ван Куан. – Прежде всего нам надлежит избрать предводителя, связать себя клятвой, а потом уж действовать.
– В четырех поколениях рода Юаней было три гуна, – сказал Цао Цао. – У Юань Шао немало сторонников, и он, как потомок прославленного Ханьского сяна[37 - Сян – высший сановник, министр.], достоин быть главою нашего союза.
Юань Шао долго отказывался, но все в один голос кричали:
– Только вы, кроме вас, никто не достоин быть нашим начальником!
И тогда Юань Шао дал согласие.
На следующий день возвели трехъярусный помост, по краям которого установили стяги пяти кланов, а на самом верху – белое на желтом древке знамя. Тут же положили полномочную грамоту и печать полководца и попросили Юань Шао подняться на возвышение.
Взволнованный Юань Шао в полном облачении, с мечом у пояса поднялся по ступеням, воскурил благовония и, поклонившись всем, произнес клятву:
«Несчастье постигло Ханьский правящий дом – прервана родословная нить императоров. Мятежник Дун Чжо, воспользовавшись распрями, бесчинствует безудержно; бедствия обрушиваются на знатных, жестокость изливается на народ.
Мы, Юань Шао и союзники, опасаясь гибели династии, объединим наши войска, дабы поспешить на помощь государству.
Все мы, связывая себя клятвой, обещаем действовать единодушно, дружно и согласно и быть достойными подданными Поднебесной.
Пусть сгинет и лишится потомства тот, кто нарушит эту клятву. Царь Небо, царица Земля и светлые духи наших предков, будьте этому свидетелями».
Окончив клятву, он смазал кровью уголки рта. Обряд взволновал всех, у многих на глаза навернулись слезы.
Смазав кровью губы полководцев, Юань Шао спустился с помоста. Толпа окружила его, увела в шатер и усадила там. Князья и все остальные разместились по сторонам двумя рядами, в соответствии с чином и возрастом.
По знаку Цао Цао подали вино, и, когда оно обошло несколько кругов, он заговорил:
– Теперь у нас есть предводитель, и нам надлежит получить от него назначения. Здесь не должно быть места соперничеству, основанному на силе и слабости.
– Хоть я и не отличаюсь талантами, – сказал Юань Шао, – но уважаемые князья избрали меня своим предводителем, и я обещаю награждать и наказывать по заслугам. В государстве есть законы, коими определяются наказания; в армии – дисциплина, которую никому не дозволено нарушать.
– Приказывай, мы повинуемся! – ответили все присутствующие.
– Моему брату Юань Шу быть начальником по снабжению войска провиантом, – сказал Юань Шао, – ему надлежит следить за тем, чтобы ни в чем не было нехватки. А сейчас нам надобен военачальник, который во главе отряда отправился бы к перевалу Сышуй и завязал там битву. Остальные будут удерживать важнейшие дороги.
– Я хотел бы возглавить головной отряд, – выступил вперед Сунь Цзянь, правитель области Чанша.
– Вы храбры, я знаю, вы с этим справитесь! – сказал Юань Шао.
Итак, отряд под командованием Сунь Цзяня двинулся в поход и ворвался на перевал Сышуй. Войска, охранявшие перевал, немедленно послали гонца в Лоян уведомить Дун Чжо о своем опасном положении.
Меж тем Дун Чжо, добившись власти, предался распутству. Когда Ли Жу, получив тревожные вести, доложил ему о них, Дун Чжо сильно встревожился и тотчас же созвал своих военачальников на совет.
Первым отозвался Люй Бу.
– Не печальтесь, отец мой, – сказал он с поклоном. – Ведь на подступах к перевалу стоят князья – я смотрю на них как на полное ничтожество. Разрешите мне с нашим храбрым войском отрубить им всем головы и выставить их у ворот столицы.
– Пока ты со мной, я могу спать спокойно! – радостно сказал Дун Чжо.
Но тут из-за спины Люй Бу вышел человек и громогласно заявил:
– К чему большим тесаком резать маленького цыпленка? Для меня так же легко обезглавить этих князей, как вытащить что-либо из своей сумы!
Дун Чжо взглянул на него – это был Хуа Сюн, человек ростом в девять чи, с осанкой тигра, головой барса и длинными обезьяньими руками. Дун Чжо понравились его слова. Он тут же присвоил ему высокое звание и дал пятидесятитысячное войско. В ту же ночь Хуа Сюн двинулся к перевалу.
А тем временем один из князей, Бао Синь, не желая, чтобы Сунь Цзянь, назначенный военачальником головного отряда, совершил подвиг первым, тайно послал своего брата Бао Чжуна с тремя тысячами конных и пеших воинов опередить Сунь Цзяня по боковой тропинке и вступить в бой с врагом.
Хуа Сюн во главе пятисот одетых в броню всадников бросился ему навстречу с криком: «Ни с места, мятежники!» Бао Чжун струсил и обратился в бегство. Хуа Сюн настиг его и взмахнул мечом, обезглавленный Бао Чжун упал с коня. Многие были взяты в плен живыми. Хуа Сюн послал к Дун Чжо гонца с головой Бао Чжуна и с известием о победе. Дун Чжо присвоил Хуа Сюну звание ду-ду[38 - Ду-ду – высшая военная должность, приблизительно соответствующая генерал-инспектору.].
Сунь Цзянь приблизился к перевалу с четырьмя военачальниками. Первый из них, Чэн Пу, был вооружен длинным железным копьем с острием как жало змеи; второй, Хуан Гай, был вооружен стальной плетью; оружием третьему, Хань Дану, служила большая секира; а оружием четвертого, Цзу Мао, был обоюдоострый меч. Сунь Цзянь носил серебряный шлем с красной каймой, у пояса – кованый меч и восседал на коне с украшенной цветами гривой.
– Эй, вы, пособники злодея! – вызывающе кричал Сунь Цзянь на перевал. – Сдавайтесь лучше сразу!
Помощник Хуа Сюна – Ху Чэн с отрядом в пять тысяч человек двинулся ему навстречу и вступил в бой. Чэн Пу с копьем наперевес поскакал прямо на Ху Чэна и после нескольких схваток пронзил его. Ху Чэн вскрикнул и замертво упал с коня.
Тогда Сунь Цзянь подал сигнал к наступлению, но с перевала посыпались стрелы и камни. Сунь Цзянь вынужден был отвести войска и, раскинув лагерь в Ляндуне, послал гонца к Юань Шао с донесением и к Юань Шу с требованием провианта. Но ни фуража, ни провианта Сунь Цзянь не получил, ибо нашелся человек, который сказал Юань Шу:
– Сунь Цзянь – это свирепый тигр из Цзяндуна. Если он захватит Лоян и убьет Дун Чжо, то у нас не станет волка, но зато появится тигр. Не давайте ему провианта, и он непременно потерпит поражение.
Юань Шу так и сделал.
В войсках Сунь Цзяня, терпевших лишения, поднялось возмущение. Когда лазутчики сообщили об этом защитникам перевала, Ли Су, состоявший советником при Хуа Сюне, сказал ему:
– Сегодня ночью я с отрядом спущусь с перевала по тайной тропинке и ударю на лагерь врага в обход, вы же ударьте в лоб, таким образом мы сможем захватить Сунь Цзяня в плен.
Хуа Сюн распорядился накормить досыта участников похода и ночью спустился с перевала.
Ярко светила луна, дул легкий ветер. К полуночи отряды добрались до лагеря Сунь Цзяня и с криками и барабанным боем бросились вперед. Сунь Цзянь, едва успев одеться и вскочить на коня, тут же встретился с Хуа Сюном. Всадники скрестили оружие. Не успели они сразиться, как подоспел отряд Ли Су. Он приказал воинам поджечь все кругом. Войска Сунь Цзяня охватила паника, и они обратились в бегство. Военачальники сражались один на один.
Возле Сунь Цзяня остался только Цзу Мао. Им обоим удалось вырваться из кольца. Преследуемый Хуа Сюном, Сунь Цзянь выпустил в него две стрелы, однако Хуа Сюн сумел вовремя отклониться в сторону. Сунь Цзянь хотел выпустить третью стрелу, но так сильно натянул тетиву своего разукрашенного лука, что сломал его. Ничего не оставалось, как бросить лук и бежать.
– Господин мой, – сказал Цзу Мао, – красная кайма вашего шлема бросается в глаза и служит приметой для разбойников. Снимите и отдайте его мне.
Сунь Цзянь сменил свой шлем на шишак Цзу Мао, и, расставшись, они поскакали по разным дорогам. Сунь Цзянь свернул на тропинку и благополучно скрылся, а Цзу Мао, преследуемый Хуа Сюном, пустился на хитрость: он повесил свой шлем на столб полусгоревшего дома, а сам кинулся в лес. Воины Хуа Сюна, видевшие при лунном свете шлем с красной каймой, со всех сторон принялись обстреливать его из луков. Лишь разгадав хитрость, они решились подойти и взять шлем. В эту минуту из лесу, размахивая мечом, выскочил Цзу Мао и бросился на Хуа Сюна. Тот извернулся и, испустив страшный крик, одним ударом сбросил Цзу Мао с коня.
Рукопашный бой продолжался до рассвета, и лишь тогда Хуа Сюн увел свои войска на перевал.
Чэн Пу, Хуан Гай и Хань Дан отыскали Сунь Цзяня и собрали рассыпавшееся войско; Сунь Цзянь горько оплакивал гибель Цзу Мао. Ночью он послал человека с донесением к Юань Шао.
– Не думал я, что Сунь Цзянь потерпит поражение от Хуа Сюна! – воскликнул встревоженный Юань Шао и тут же созвал князей на совет.
– Брат Бао Синя, нарушив приказ, самовольно напал на врага, – сказал Юань Шао, когда все князья заняли свои места в шатре предводителя. – Он погиб, и вместе с ним погибло много людей. Ныне Сунь Цзянь потерпел поражение от Хуа Сюна. Боевой дух наших войск упал. Что предпринять?
Князья безмолвствовали. Юань Шао обвел всех взглядом и обратил внимание на троих неизвестных, стоявших позади Гунсунь Цзаня.
Наружность их была необыкновенной, лица полны решимости.
– Что это за люди, тай-шоу[39 - Тай-шоу – правитель округа.] Гунсунь Цзань? – спросил Юань Шао.
– Это мой брат, мы с ним с малых лет жили под одной крышей, – сказал Гунсунь Цзань и вывел Лю Бэя вперед. – Лю Бэй из Пинъюаня.
– Неужто тот самый Лю Бэй, который разбил Желтых? – спросил Цао Цао.
– Он самый, – подтвердил Гунсунь Цзань и велел Лю Бэю поклониться, а затем показать свое лицо. Потом Гунсунь Цзань подробно рассказал о подвигах Лю Бэя и о его происхождении.
– Поскольку он отпрыск Ханьского дома, ему следовало бы сесть, – предложил Юань Шао.
Лю Бэй скромно поблагодарил его.
– Я уважаю вас не за вашу славу и положение, а за то, что вы потомок императорского дома, – продолжал Юань Шао.
Лю Бэй уселся с края, а Гуань Юй и Чжан Фэй, скрестив руки, стали у него за спиной. Неожиданно прибежал разведчик с вестью, что Хуа Сюн во главе закованных в броню всадников спустился с перевала и на длинном бамбуковом шесте несет шлем Сунь Цзяня; он уже приблизился к лагерю, выкрикивает угрозы и вызывает на бой.
– Кто сразится с ним? – спросил Юань Шао.
– Разрешите мне, – выступил вперед Юй Шэ.
Юань Шао дал свое согласие. Но едва успел Юй Шэ удалиться, как вновь явился вестник и сказал, что он убит Хуа Сюном в третьей схватке.
Все побледнели.
– У меня есть превосходный воин Пань Фын, – вымолвил Хань Фу, – он сумеет одолеть Хуа Сюна.
