Бетти Алая "Две полоски для (бывшего) босса"

Я решилась, потому что вся моя работа здесь – это фальшь и игра Артура. Он меня для себя взял. Как игрушку. Развлекаться, когда ему хочется секса.

– Ты плакала? – спрашивает меня Игорь.

Не подписывает заявление. Ждёт.

– Может, ещё отдохнешь? Ты прекрасный сотрудник. Уверен, мы сможем найти выход, – вздыхает Раенский.

– Игорь Олегович. Это моё решение. Знаю, оно может показаться незрелым или…

– Я все понимаю, – перебивает меня, – не волнуйся. Я дам тебе самые лучшие рекомендации.

Затем вздыхает, подписывает бумагу и протягивает мне.

– Он уехал. Я сам завизирую у него твоё заявление.

– Можно мне не отрабатывать? Не уверена, что выдержу…

– Конечно. Ты бы к врачу сходила. Выглядишь плохо.

– Всё хорошо, Игорь Олегович. Уже хорошо, – нагло вру.

Возвращаюсь на рабочее место и тихо собираю свои скромные пожитки. Теперь нужно оправиться и искать новую работу.

– Хихи! Ой, да! Прикиииинь! – к моему столу подходит Ксюша, – эй, серость, Раенский у себя?

Стискиваю зубы, прогоняя из головы картины, как она сидела верхом на моём мужчине. Хотя нет! Артур свободен. И всегда был таковым.

– Да, – отвечаю, игнорируя её выпад.

– Отлично. Кстати… как там тебя, – она беспардонно садится своей тощей задницей на мой стол, – спасибо, что освободила Артура без истерик. Он их не любит. А уж я о нём позабочусь.

С губ срывается нервный смешок. Вот же наивная!

– Думаешь, когда он наиграется, ты не последуешь за мной?

– Я, в отличие от тебя, любовь корчить не намерена! – выплевывает она.

– Ну-ну, – мне хочется рассмеяться в её искусственное лицо, – посмотрим через месяцок другой. Раенский свободен. Проходи и не мешай работать. Я, в отличие от тебя, здесь именно за этим.

Когда Ксения скрывается за дверью моего босса, я опустошенно смотрю перед собой. Артур и она? Какая гадость! Они теперь вместе? Он будет водить её в нашу квартиру? Трахать там, называть своей девочкой, малышкой… мысли снова уходят не в то русло.

Сегодня мой последний рабочий день. Я должна завершить всё достойно.

– Какие планы? – Ася обнимает меня, когда мы встречаемся в её кабинете, – куда пойдешь работать дальше?

Подруга выдает мне трудовую.

– Не знаю… – пожимаю плечами.

С самого утра я ужасно себя чувствую. Меня вырвало. Неприятно. Неужели что-то с желудком? Ощущаю новый приступ тошноты.

– Плохо выглядишь, подруга, – она кладет ладонь на мой лоб, – температуры нет. Ты зеленая вся.

– Что-то не то съела.

– Сегодня Фонового не будет в офисе, – говорит она.

– Отлично, – отмечаю сухо.

Ася странно смотрит на меня. Цокает языком, но ничего не говорит. Я не испытываю радости от предстоящего увольнения. Мне вообще кажется, что в последние дни внутри стало еще более пусто…

Возможно, именно сейчас он одумается. Если Фоновой попросит прощения… если раскается… скажет, что тоже ко мне неравнодушен… я прощу.

Ведь всё еще очень люблю.

Осаждаю себя. Нет! Он не вернется! Мне придется его забыть. Стиснуть зубы. Жить дальше.

Ася ждёт, пока я соберу себя воедино. Но тут…

– Боже! – прикрываю рот рукой и несусь в туалет.

Подруга за мной.

Опорожняю желудок.

– А как долго у тебя это «отравление»? – спрашивает меня.

– Сегодня только… проявилось.

– А когда вы с Фоновым в последний раз… ну это… трахались?

– Недели три назад… – меня снова выворачивает.

– Ууу, мать. Тебе нужно сделать тест, – говорит мне с видом эксперта.

– С чего бы? Я таблетки пью… пила… блин, гадость!

– Иногда и они дают сбой. Ты в целом как? Грудь не болит? Недомогание…

Слова подруги слишком четко описывают моё состояние. У меня и правда уже пару дней грудь стала очень чувствительной. Соски болят, даже носить белье неприятно. Внутри всё леденеет. Неужели… нет! Быть такого не может!

– Хреново, Ась. Я, наверное, домой поеду.

– Жалеть себя? – бурчит подруга, – купи тест, Кир. Я серьезно. Он стоит недорого, и ты точно будешь знать, беременна от этого ничтожества или нет.

– АСЯ!

– Что Ася? Я не обязана его любить, – она хмыкает, – и тебе пора перестать.

Она провожает меня до метро. В аптеке мы вместе покупаем два теста на беременность. Ася настояла.

– Так надежнее. Один может ошибиться. Два уже нет! – говорит подруга, обнимая меня, – держись, Кира. И если что, сразу звони мне!

Мне до безумия страшно их делать. Хочется отмотать назад. Проснуться. Не чувствовать тошноты. Вообще ничего не чувствовать. Кажется, что мне ампутировали сердце. И сейчас наркоз перестает действовать.

Добираюсь до своей остановки. Иду на детскую площадку перед домом. Смотрю, как малыши играют. И в душе поднимается новая волна одиночества.

Папа…

Что бы ты сейчас сказал?

Всхлипываю, вспоминая отца. Я любила его. Очень сильно. Была его любимой девочкой. Папина дочка. С самого детства мать холодно ко мне относилась. Бегала с сестрой, как с писаной торбой.

А с папой мы были очень близки. Ездили на рыбалку, играли в бадминтон на площадке перед домом. Он обещал мне завести собаку. Я безумно хотела щенка.

Но с мамой они не ладили.

Лишь сейчас я понимаю, что она просто пила его кровь. Папа работал, старался дать нам всё самое лучшее. А ей было мало. Мало денег, мало внимания, мало ВСЕГО!

Когда папа заболел, мать лишь фыркнула. Это был рак. Мой самый близкий человек угасал на глазах. И лишь я всегда была с ним рядом. Прибегала после школы, помогала с уколами. Мы гуляли. И до конца его жизни были вместе. После смерти отца я стала лишней в семье. Но горе меня не сломало. Я стала учиться. Пахать, как проклятая. Вырвалась из нашего городка. От вечно недовольной матери и манипуляторши-сестры. И сейчас я не сломаюсь! Пусть Фоновой катится к чертовой матери!

Встаю и топаю домой.

Быстро иду в туалет. Открываю упаковки и какое-то время сижу на унитазе. Смотрю.

Я не могу быть беременной! Артур обо всём позаботился. Чтобы его очередная подстилка, в которую он сливает сперму, не забеременела ненароком. Я посещала его знакомого врача. Она посоветовала хорошие таблетки.

На автомате провожу все необходимые манипуляции.

Затем жду.

Каждая секунда течет так долго. Я чувствую себя самой одинокой на свете. Больше с Артуром нас ничего не связывает. И мне нужно избавиться от чувств. Выжечь их.

Пока жду, на мобильный приходит сообщение от Аси.

Ну что, тест сделала? Может, потусим сегодня?

А я не знаю, что ей ответить.

Ведь вижу две яркие красные полоски на первом тесте. А затем и на втором. Ошибки быть не может. Я жду ребенка от мужчины, который растоптал и уничтожил меня.

Боже! И что же мне теперь делать?

Глава 4

Кира

– Держи, – Ася ставит передо мной кружку зеленого чая, – ой, а тебе можно это?

– Ась, я беременная, а не больная… – вздыхаю.

– Тогда может кофе?

– АСЯ! – рычу на неё.

Но это всё в шутку. Ведь как только я позвонила ей, подруга бросила все дела и примчалась ко мне. Я была на грани срыва. Всю мою уверенность как рукой сняло. Узнав о беременности, я вдруг снова ощутила себя маленькой и беззащитной.

– И что думаешь делать? – она сварила кофе, затем села рядом со мной.

– Не знаю… я в шоке. Пила же эти таблетки! – всхлипываю.

– Ему расскажешь? – аккуратно спросила подруга.

– Нет! – выпаливаю, – он меня бросил. Выкинул, как вещь. Пусть катится колбаской по Малой Спасской.

– Но Фоновой богат. Ты бы ни в чем не нуждалась. Лучшие врачи, питание. Это нужно малышу!

– Не хочу его видеть! – вскакиваю и начинаю ходить взад-вперед по кухне, – может, аборт? Срок маленький, и…

Подруга с укором смотрит на меня. Ася у меня верующая и жизнь для нее – самое святое. Как и семья, между прочим.

– Предлагаешь мне рожать вне брака? – подкалываю ее.

– Если другого пути нет. Хотя, конечно, генеральный наш тот еще блядун.

– Ася! – впервые за последние дни я улыбаюсь, – как не стыдно?

– Я за правду, Кира. А правда в том, что твой Фоновой мудак. Но мудак богатый. Так что подумай.

Мы проводим оставшуюся часть вечера в перемывании косточек моему бывшему. Я все больше убеждаюсь, что Артура в жизни моего малыша не будет. И когда Ася уходит, ложусь на кровать и думаю.

Во мне просыпается невероятная нежность к ребенку. Да, его отец не любит меня, мы не нужны ему.

– Зато ты нужен мне, – шепчу, смахивая слезинки с ресниц, – поэтому я должна быть сильной, малыш. Я никогда тебя не оставлю.

Но слезы становятся обильнее. Они текут по щекам.

– Не прощу… – шепчу, понимая, что моя боль лишь разрастается.

Она теперь занимает всё тело, кроме маленького участка внизу живота. Где растет мой малыш. Неужели именно в нём моё спасение?