Книжный магазин чудесницы
Ольга Ананьева
Евдокия Лаптинская – робкая, но очень творческая девушка, работающая в редакции журнала. Она безответно влюблена, и ей кажется, что ей во всём не везёт. Но в её жизни появляется книжный магазин «Под звёздами», где творятся чудеса, где принято ходить в пижаме, где можно найти настоящих подруг – «тургеневских девушек», – где можно встретить невообразимых существ со всего земного шара. И тогда Дося понимает, что мир, в котором она живёт – чудесатый, а рядом с ней появляется современный мистер Дарси. И тут ещё разворачивается настоящая детективная история, когда её любимая детская писательница выходит на дорогу среди ночи и пропадает бесследно…
Ольга Ананьева
Книжный магазин чудесницы
– Дося! – воскликнула Соня. – Это же Снежин! И он… у тебя на кухне! Что он там делает, святые небеса?
Евдокия, стоя со своими подругами в коридоре, прислушалась к звукам, которые раздавались на кухне – это открывались и закрывались кухонные шкафчики. Соня смотрела на подругу, как на безумца, не осознающего смертельную опасность. Аврора же, сначала тоже удивлённая, загадочно улыбнулась. Той самой улыбкой Гермионы Грейнджер, которая говорила что-то вроде: «А если бы вы тоже прочитали ту главу, вы бы поняли задание профессора Флитвика. Я предугадала все эти события с самого начала».
– Что Снежин делает на твоей кухне? – снова спросила Соня.
– Кажется, ищет чай, – мирно ответила Евдокия.
– Снежин, – повторила Соня.
– Знаю.
Фаина нервно хихикнула. Соня продолжала поражённо разглядывать лицо Евдокии, словно не могла понять, слышит ли та её или нет. Фаине вдруг пришла гениальная идея достучаться до подруги – она хлопнула себя по лбу, выдрала листочек из блокнота, написала: «Снежин» и вручила его Евдокии.
– Снежин, Дося, – упорно повторила Соня, тыча пальцем на бумажку и в сторону кухни. – Он у тебя там.
– Да, так и должно быть. Я вам сейчас всё объясню, – сказала Евдокия.
– Я предугадала все эти события с самого начала, – просияла улыбкой Аврора.
Но всё это произошло уже потом…
Глава 1. Евдокия
При любимом человеке грустно и трудно быть нелюбимым.
(одна ночная мысль Евдокии)
В мире рассказано много историй о людях, которые создали что-то великое, пережили удивительные приключения или нашли свою любовь. А что же делать тем, кто очень застенчив, неуклюж и старомоден, что делать тургеневским девушкам? Ведь они совсем не вписываются в этот мир, да и сам он словно не хочет, чтобы они в нём находились. Евдокия Лаптинская всегда чувствовала себя так, как будто топталась на станции метро, где все остальные пассажиры встречали своих близких и обнимали друг друга; а она всё пыталась найти своё место, но не могла и с задумчивой улыбкой проходила мимо остальных.
– Девушка, не подскажете, где тут выход на такую-то улицу? – спросили у Евдокии на станции две незнакомые старушки-подружки.
Евдокия застыла и серьёзно задумалась, несмотря на то, что много лет ездила сюда на работу и, казалось бы, должна была уже знать все выходы и входы. Впрочем, она всегда очень плохо ориентировалась в пространстве. Не факт, что смогла бы объяснить дорогу, даже если бы сама только что пришла с этой улицы.
– Туда, – наконец, неуверенно произнесла она.
– Спасибо!
– Не за что!
Бабушки встали на эскалаторе. Евдокия некоторое время смотрела им вслед, а потом, помешкав, пристроилась за ними. Теперь ей нужно было лично удостовериться, что она отправила их правильным путём, а не куда-нибудь в Бразилию. Евдокия надела капюшон джинсовки и спрятала непослушные рыжие локоны – со стороны, должно быть, выглядела неловкой шпионкой. Самая провальная шпионская миссия в ее жизни. Даже более провальная, чем в позапрошлый четверг, когда ей показалось, что за хрупкой прохожей на улице идёт подозрительный тип, и она на всякий случай отправилась следом за ними. В этом была вся Евдокия – просто шла по улице за человеком, которому, вероятно, нужна помощь, и не решалась эту помощь предложить.
Утреннее метро жило своей жизнью, люди вокруг спешили на работу, и у каждого из них была своя история. Если бы стены вагонов умели говорить, сколько бы они рассказали! В первую очередь, о том – что любовь существует. Вот бабушка с дедушкой с авоськами и в масочках; он, опираясь на палку, трогательно помог ей сесть в вагоне. Вот уставшая, интеллигентная женщина с добрым лицом читает книгу вместе с дочерью – девочкой-подростком в круглых очках и с косичками. Вот мальчик держит на коленях переноску со щенком и постоянно обеспокоенно заглядывает внутрь, чтобы убедиться, что его питомец не боится шума и движения поездов.
Порой смотришь на эти лица, и так хочется узнать их истории в деталях. Так не хочется выходить из вагона или ступать с эскалатора именно сейчас – такое ощущение, что теряешь нечто ценное. Не увидишь, как бабушка и дедушка будут, улыбаясь, что-то говорить друг другу на ухо. Не узнаешь, что ждёт маму с дочкой, когда они перелистнут новую страницу увлекательной книги.
– Евдокия! – крикнул кто-то на эскалаторе.
Евдокия обернулась, но радостно машущего ей юношу-подростка не узнала. Однако улыбнулась и помахала ему тоже. Тут мимо неё пробежала девушка, и бросилась к нему в объятия.
– Евдокия, наконец-то ты пришла! – сказал он той девушке.
А наша Евдокия натянула капюшон ещё ниже на глаза и сделала вид, что не махала рукой, а просто почесалась.
«Главное – не подавать виду, – подумала она. – И бочком-бочком двигаться по эскалатору».
Она надеялась, что за женщиной, держащей на руках собаку в бальном платье, её не особо видно. Тут стоящая неподалеку девушка в костюме пирожного засмеялась и улыбнулась ей. Она перепрыгнула через несколько ступенек и оказалась рядом с Евдокией.
Со стороны они выглядели, должно быть, как две планеты из разных вселенных, случайно столкнувшиеся и поразившиеся разной природе друг друга. Евдокия – высокая и не очень стройная, а незнакомка – низенькая и хрупкая. У Евдокии необычные черты лица – большие карие глаза, нос картошкой, веснушки, из-за которых при одном ракурсе она казалась красавицей, а при другом – совсем нет. У незнакомки же – тоненькие черты лица, маленький нос, круглые очки, каре на тёмных волосах. Из-под волос выбивались довольно большие уши, но они её никак не портили, а только казались гармоничным дополнением к искренней улыбке и весёлому взгляду. Ну и, конечно, главное – девушка была в костюме выпечки с кремом, а Евдокия – обычного офисного работника. Пиджак и брючки серого цвета в крупную клеточку и блузка, которую мама называет: «Ой, а что это на тебе надето?».
– Привет, – сказала девушка-пирожное. – Как продвигается расследование преступления?
– Что? – опешила Евдокия.
– Я заметила, что ты следишь за теми бабушками, – заговорщически зашептала незнакомка.
– О, нет. Просто они спросили у меня дорогу на такую-то улицу, а я их отправила, наверное, не туда.
– Ясно. Не волнуйся, они идут в правильную сторону.
– О, спасибо, – пробормотала Евдокия.
– Да не за что. Если не трудно, помоги достать у меня из костюма бутылочку воды. Ты даже не представляешь, как летом в нём жарко. И вообще я говорила дедушке и Лидии, что костюм пирожного ни к чему. Ну кто будет рекламировать книжные магазины в костюме пирожного? Но Лидия сделала надменное лицо в своём стиле и сказала: «Надевай, что есть, другого я пока не нашла». Вон там бутылка, под кусочком шоколадного печенья.
Опешившая из-за этого длинного рассказа, Евдокия даже не сразу поняла, что от неё хотят. Потом стала искать на костюме шоколадное печенье – как оказалось, маленькая коричневая подушка торчала сбоку.
– Там потайной карман, – сказала девушка. – Ну же, тяни бутылку.
Евдокия засунула туда руку.
– Осторожнее, – предупредила незнакомка. – Там ещё флаеры, моя карта «Тройка» и кошачий корм.
Другие пассажиры уже начали с интересом наблюдать за происходящим. Евдокия, наконец, выудила бутылку и протянула её своей собеседнице. Девушки сошли с эскалатора.
– Ух, спасибо, – сказала незнакомка. – А ведь я говорила Лидии, что лучше было выбрать костюм Гэндальфа. Кстати, я Соня Коробейникова.
– Евдокия Лаптинская, – ответила всё ещё удивлённая до глубины души Евдокия.
– Очень приятно. О, смотри, собака в бальном платье!
Евдокия посмотрела на женщину и собачку, которые гордо вышагивали рядом с ними, и улыбнулась. Почему-то создалось впечатление, что они с Соней знакомы уже миллион лет и три года. Наверное, если бы с Евдокией заговорила другая незнакомка в метро, она бы слегка испугалась и на всякий случай крепче бы держала свою сумку.
– Приходи к нам в книжный магазин, – между тем, продолжила Соня. – Называется «Под звёздами». Мы там рады всем. Сейчас флаер достану.
– С удовольствием приду. Но сейчас на работу опаздываю.
– Понимаю. Шеф строгий?
– Шефиня.
– О, ужасная ситуация.
Евдокия улыбнулась.
– Спасибо. Но у меня на работе есть и поужаснее ситуация – я там безответно влюблена, – неожиданно для себя самой выпалила она.
Соня посмотрела на неё и похлопала её по плечу. Для этого ей пришлось встать на носочки.
– Тоже понимаю. Почему-то тёплые люди часто тянутся к холодным, – мягко сказала она. – Это не моя фраза, её придумала одна знакомая мне девушка из МЧС. А ты обязательно приходи к нам в книжный. Там всегда рады тургеневским девушкам. До встречи, Евдокия Лаптинская.
Они как раз вышли из вестибюля. Соня протянула Евдокии руку, и Евдокия пожала её.
– До встречи, Соня Коробейникова.
И Соня, подмигнув Евдокии, ушла в другую сторону с толпой пешеходов. Только белые плюшевые сливки ещё долго плыли над головами людей. Евдокия некоторое время смотрела им вслед, а потом отправилась на работу.
«Буду знать, что ответить, если меня однажды вдруг спросят: «Вели ли вы когда-нибудь душевные разговоры с пирожным», – подумала она.
***
Надо сказать, что Соня была полностью права насчет Евдокии – та действительно могла бы назвать себя тургеневской девушкой. С чего всё началось? Наверное, с детства. Евдокия всегда была очень высокой и своим сверстницам очень не нравилась, поэтому привыкла проводить время одна в своей комнате с горами книг. Её первое воспоминание о детском саде – это то, как воспитательница просит её не участвовать в выступлении, потому что она выше всех девочек на две головы.
Впрочем, папа Евдокии – ещё больший социофоб, чем она. А вот мама, несмотря на то, что она скромный человек, больше всего обожает общаться. Для неё – как, должно быть, и для Сони Коробейниковой, – вполне нормально на светофоре в ожидании зелёного света увидеть женщину со знакомым лицом, поздороваться и тут же за оставшиеся секунды обменяться с ней историями своих семей до седьмого колена. И расстаться лучшими подругами. Обычно эти встречи мама пересказывает так:
– Дося, я сегодня встретила на светофоре сестру матери твоей одноклассницы, которая училась с тобой в третьем классе. У неё такие же проблемы, как у меня – её дочь тоже в 26 лет ещё не нашла себе мужа.
Поэтому порой кажется, что эти диалоги выглядят так:
– Здравствуйте, – говорит мама. – У вас знакомое лицо. У меня дочь не замужем, а у вас?
Наверное, мама не переживала бы так по поводу незамужней дочери, если бы её не заставляли волноваться разговоры с тремя тетями – Ташей, Глашей и Пашей. Но самое интересное в том, что все три, по мнению Евдокии, сами не являются примерами счастливой семейной жизни. Тётя Таша – деятельная и активная женщина, которую в молодости бил муж, милейший на вид мужчина. Тётя Глаша – весёлая и общительная, любящая обсуждать всех знакомых, муж которой странно ведёт себя на праздниках, когда видит молоденьких дам. А тётя Паша – мрачная и неразговорчивая женщина, которая никогда не была замужем. Она любит молча сидеть в углу, читать что-нибудь и курить.
В общем, для Евдокии тётушки Таша и Глаша с их советами насчёт брака порой выглядели как люди, которые вышли из горящего дома и приглашают туда тебя: «О, привет, заходи. Почему ты ещё не зашла? Не обращай внимания на то, что стены падают».
Недавно тетушка Таша подошла к Евдокии в ресторане в мамин день рождения.
– Дося, – авторитетно начала она. – Как с личной жизнью?
– Отлично, – бодро отозвалась Евдокия.
Тётушка проницательно уставилась на неё.
– Ты знаешь, что я тебя никогда не осуждаю и никогда не лезу в твою жизнь, но ты ведь понимаешь, что женщина без детей вряд ли может называться полноценной.
Это был первый камушек в огород Евдокии. Тётя Таша всё время произносила свои речи с мудрым и спокойным видом, так что порой Евдокии было трудно понять, почему слова тётки ей неприятны. Первые годы своей юности Евдокия чувствовала вину за отсутствие расположения к ней, пока не поняла, в чем проблема.
Вообще Евдокия ещё некоторое время назад догадалась, что это не очень удобно – расти хорошей девочкой. Точнее, окружающим удобно, а тебе самой – нет.
– Конечно, жизнь современной молодёжи мне не понять, и я никогда не жила так долго с мамой (камушек), – продолжила тётушка. – Ты, конечно, совершенно особенный человек… (камушек). Но в твоём положении (камушек) я бы…
Евдокия улыбнулась и огляделась в поисках способов побега. Но тут их настигла тётя Глаша.
– О, ты здесь, отлично, – громко и жизнерадостно сказала она Евдокии. – Какой у тебя рост?
– Сто восемьдесят, – немного удивилась Евдокия.
