Сергей Котов "Шестой океан"

– Как это – другие? – Володя заинтересованно поднял бровь и замедлил шаг.

– А вот так. Другие, и всё. Пол, возраст внешность – всё другое. Словно бы приземлился другой рейс. Но фишка в том, что рейс был тот самый.

– Ты уверен, что твои люди в точке назначения ничего не перепутали?

– Абсолютно. Я лично проглядывал записи с камер. Взлетел самолёт с одним составом пассажиров, а приземлился с другим.

– Если это правда – дело может быть серьёзным.

– Я бы не обратился к тебе, если бы не чуял серьёзность, – сказал я.

– Вечером жди звонка, – сказал Володя и, не прощаясь, направился в сторону подъезда.

Я с сомнением поглядел ему в след.

Про боль и скорость

На работе было затишье. Всю рутину, вроде проверок, я скинул на подчинённых. А сам, не заезжая в офис, поехал кататься по магазинам и паркам, откровенно убивая время. Хотел даже в кино зайти, чего не делал очень давно. В конце концов, заглянул в свою квартиру на Кутузовском, принял душ и отправился гулять в Филёвский парк.

Когда-то, в девяностые, это было довольно стрёмное место, где регулярно происходили разные неприятные вещи, собирались наркоманы и алкота. Сейчас же парк приобрёл вполне цивилизованный вид: с велодорожками, беседками, веревочными парками и даже деревянными лежаками внизу, у реки.

Вода всегда помогала мне справиться с нервами. Было в этой стихии что-то фундаментальное, делающее любые проблемы менее значимыми. Вот и сейчас, прогуливаясь по набережной, я смог вернуть себе душевное равновесие. Ожидание стало менее мучительным.

Когда, выждав время, я первый раз набирал Володю, я всё ещё был спокоен.

Абонент находился в зоне доступа. Это было странно, обычно он никогда не задерживался на службе сверх положенного времени.

Выждав пять минут, но так и не дождавшись оповещения о том, что абонент снова в сети, я перенабрал номер. То же самое. «Абонент не абонент».

И в тот момент мне стало по-настоящему тревожно.

Казалось, в воздухе сгустилось электричество.

Я вдруг понял, что забрёл в довольно безлюдную часть парка. Тут, среди «зелёнки», в голубых джинсах и белой рубашке я ощутил себя голым.

Первый выстрел я почуял благодаря какой-то звериной интуиции. Я прыгнул на землю, в корни разлапистого ясеня, растущего на склоне, за мгновение до того, как пуля прошила воздух там, где только что была моя голова.

От стресса окружающее словно замедлилось. Я остро чувствовал каждый шорох, каждое дуновение ветерка. Я даже успел «срисовать» первого снайпера. Он деловито примостился под маскировочной накидкой метрах в ста вверх по склону. Ничтожное расстояние. Наверно, сейчас удивляется сам себе, как мог промазать…

А вот второго бойца я засёк слишком поздно.

Пуля летела прямо мне в голову. Странно, что я это видел. Я даже попытался увернуться, но тело словно застыло в янтаре.

Как в кошмарном сне я видел, как ко мне, постепенно замедляясь, подбирается вращающееся веретено смерти.

Всё-же я не был совсем неподвижным; прикладывая чудовищные усилия, мне удалось сдвинуть голову на пару миллиметров в сторону. Но этого было слишком мало.

Пуля коснулась моего лба. Я почувствовал, как зашипела кожа. Это было больно. Но ещё больнее стало, когда нарастающее давление начало проламывать череп.

Если бы я мог, я бы заорал. Но челюсть тоже будто зафиксировали.

И в тот момент, когда от боли уже темнело в глазах, прямо перед собой я увидел висящий в воздухе круг с арабскими цифрами.

«Выберите время отката памяти», – предложил приятный женский голос.

Думать я уже не мог. Поэтому сосредоточился на самой большой цифре (двенадцать) и представил, что нажимаю на этот сектор круга.

Через мгновение боль исчезла.

Я ехал в «Иволге» московских центральных диаметров. Рядом со мной, на пустом сиденье стоял портфель с документами.

Несколько секунд всё было нормально. А потом сердце зашлось галопом, и меня начало трясти. Это продолжалось минуту; чтобы унять тремор я даже начал делать дыхательную практику Цигун. Стало полегче, но руки всё равно немного подрагивали. И голова болела, хотя это была бледная тень той боли, которую я испытывал, когда пуля продавливала кость. Надо взять на заметку: перемещение личности во времени может быть небезопасно для здоровья. Будь я постарше сердце могло и не выдержать.

Я достал смартфон и взглянул на дисплей. До назначенного шефом времени ещё оставалось тридцать пять минут. Поезд въезжал на «Тестовскую». Башни небоскрёбов закрыли солнечный свет.

Двери открылись. Опомнившись, я схватил портфель и рванул к выходу.

План приходилось придумывать прямо на бегу. Для начала надо вернуться в дом. Обследовать портфель и папку. Потом избавиться от мобильного… стоп. Это лучше сделать прямо сейчас!

Вбегая на платформу с противоположной стороны, я отвязал смарт от своего аккаунта и запустил откат к заводским настройкам. Не дожидаясь результата сброса, аккуратно кинул аппарат в траву у платформы так, чтобы не разбить его, но и чтобы он не был слишком заметным со стороны.

Подошёл поезд. Это была старая электричка, идущая по маршруту диаметров до Одинцово, а потом дальше, в область. Тут не было камер в тамбурах. Очень кстати.

Поезд шёл почти пустым, что и не удивительно. По утрам основной пассажиропоток направлен в центр. Был соблазн заняться потрошением портфеля немедленно. Но я жёстко одёрнул себя. Вместо этого встал возле двери, боком, и, наблюдая за пролетающими пейзажами и станциями, восстанавливал душевное равновесие.

На «Сколково» я вышел уже совершенно спокойным. Поймав внутреннее равновесие, я больше его не терял.

По дороге, возле касс, мельком взглянул на табло с часами. До того момента, как шеф не обнаружит меня в своём кабинете в назначенное время ещё семнадцать минут. До моего дома двадцать пять минут пешком, или двадцать, если идти быстро.

Подождав меня минуты три, шеф, скорее всего, вызовет начальника отдела силовой поддержки, мордоворота из «Альфы», который меня недолюбливал за то, что я, по его мнению, несправедливо занял кресло зама. Минуты две шеф будет давать указания и вводные. Ещё минут через пять они засекут сигнал моего сотового. Если повезёт, они сразу поедут на место, на «Тестовскую», и потеряют от сорока минут до полутора часов. Если не повезёт – вместе с группой быстрого реагирования направят по паре боевиков не из моего отдела к дому и на квартиру. В соседних отделах есть несколько человек на мотоциклах. Они будут здесь минут через тридцать после получения указания. Итого у меня есть от пятидесяти пяти минут до двух часов спокойной жизни.

Спустившись по экскалатору, я вышел на улицу и, сделав пару глубоких вдохов, побежал, быстро настраивая ритм дыхания.

Маршрут был знакомым. Я частенько бегал в парке, когда было настроение и погода радовала. В хороших кроссовках и специальной майке, эффективно отводящей лишнюю влагу и тепло. Бежать в джинсах и мокасинах было удивительно неудобно после такого опыта. Особенно сильно мешала рубашка; уже через пятьсот метров она натёрла подмышки, кажется, до кровавых мозолей.

Не останавливаясь, я сорвал с себя рубашку, поймав удивлённые и заинтересованные взгляды прогуливающихся мамочек с колясками. Рубашка улетела в кусты. Мусорить нехорошо, конечно, но натуральный хлопок, в конце концов, биоразлагаемый материал. Ущерба для экологии – никакого. Даже пуговицы – и те натуральная кость. Да, это была дорогая рубашка…

С портфелем было сложнее. Рука быстро уставала, её приходилось часто менять. И всё равно, когда я добежал до дома, мышцы ныли так, как будто я только что прошёл очередной этап квалификационных соревнований про кросс-фиту.

Разблокировав дом, я первым делом рванул на кухню. Достал ножи; они у меня очень хорошие, японские, из отменной стали. По качеству вполне себе холодное оружие, кстати, только легальное.

Разложив портфель и папку на столешнице, я сначала прощупал их. Безрезультатно: в конструкции было слишком много армирующих вставок, да и сама кожа оказалась удивительно плотной. Тогда я начал методично вспарывать швы ножом. Даже с такими качественными лезвиями это было непросто: нитки явно были чем-то армированы, а швы дополнительно проклеены эпоксидкой.

Искомое я обнаружил почти сразу, в папке. Это была черная пластина с замысловатым узором, очень похожая на ту, которую мне передал Ц’тал. Только узор был другим.

Схватив пластину, я рванул в гараж. Кроме «Круизёра», у меня там стояло два мотоцикла. Оба уже подготовленные к сезону, полностью обслуженные и с полными баками. Здорово, что пару недель назад у меня нашлось время этим заняться, иначе ситуация могла сильно осложниться.

Секунду поколебавшись, выбирая между «Ямахой Ви-Макс» (он же «Кувалда», он же «Вымя») и большим «Гусём», я остановился на последнем. Да, «Кувалда» быстрее, но и более приметна на дороге. К тому же я почти не сомневался, что мне понадобятся внедорожные возможности «Гуся».

Я быстро накидал в кофр походного снаряжения: палатку, матрасы, горелку, рационы. Потом вернулся в дом.

Было совершенно неизвестно, на какой период времени мне предстоит «исчезнуть с радаров». Нужно было предупредить бывшую, чтоб не искала меня, и сына, чтобы не беспокоился понапрасну.

Они жили за океаном, в Кремниевой долине. Собственно, из-за этого мы и разошлись. Когда шесть лет назад жена получила офер в одну из крупнейших айти компаний мира, с просто неприлично огромным компенсационным пакетом, я не был готов уходить со службы и тем более перебираться в другую страну. Кем бы я стал там? Ненужным аксессуаром для собственной жены?

Нет, мы не ругались совершенно. Я не мог настаивать на том, чтобы она бросила карьеру, это было бы нечестно. Первое время мы даже сохраняли подобие семейных отношений: созванивались каждый день по скайпу, делились новостями. Но жизнь не стоит на месте. У меня появились интрижки. Бывшая тоже была живым человеком. В конце концов, мы решили быть честными друг с другом и пару лет назад официально оформили развод.

Самой пострадавшей стороной в этой ситуации, конечно, был мой сын. Он грустил поначалу, но в конце концов как-то смирился с тем, что, хоть папа и далеко, но всегда, в любое время дня и ночи доступен по видеосвязи. С ним мы общение никогда не прекращали и созванивались если не каждый день, то через день. Поэтому было бы совершенно не честно, если бы я просто исчез, никак его не предупредив.

Я открыл ноут, запустил «Тор», вышел в защищенный почтовый клиент.

Набирая письмо бывшей, я тщательно подбирал слова, чтобы, с одной стороны, не слишком её встревожить, а с другой – сделать так, чтобы она особое внимание обратила на охрану, которая у них, конечно, была. Интересно всё-таки судьба складывается: раньше я считал переезд семьи за океан личной трагедией, жизненным испытанием. Но теперь как никогда радовался такому положению вещей. Будь они рядом, всё бы сильно осложнилось.

На письмо сыну я потратил целых десять минут. Два раза набирал текст и каждый раз стирал. Писать правду я не мог – она могла оказаться слишком опасной. Но и врать не хотелось. В конце концов, письмо вышло коротким. Я извинился, что пропаду со связи, но пообещал рассказать удивительные вещи, когда мы увидимся в следующий раз.

Дошло дело до сейфа. Я хранил дома довольно много наличных, в различной валюте. Привычка с давних времён, которая теперь сильно облегчила мне жизнь. Карточками в ближайшее время я пользоваться не планировал, а снять за раз достаточно значительную сумму в банкомате, практически, невозможно. Даже с привилегированными картами. Не говоря о том, что такую операцию мгновенно отследят, что чревато потерей драгоценного времени.

Оставался открытым вопрос: кто именно на меня напал в парке? Ребята из конторы, или всё-таки люди шефа? По идее, даже если это конторская операция, шеф с его связами должен был получить информацию заранее… а, поскольку предупредить меня никто даже не пытался – они как минимум в сговоре.

Но вопрос о задействованных силах и средствах остаётся открытым. И для собственной безопасности лучше бы мне считать, что всё максимально плохо, и против меня реально работает вся мощь государственной машины. И вести себя соответствующим образом.

Собирая смену белья и элементарные средства личной гигиены, я всё ещё обдумывал дальнейший план.

В том, что надо скрываться, сомнений не было. Вопрос был только в стратегии этих «пряток».

Я мог забиться куда-нибудь в глушь, и провести пару недель в полях. Что это даст? Позволит время выиграть. Но и только. К тому же любое убежище можно вычислить. Я, к сожалению, не умел становиться невидимкой. А даже над полярным Уралом всегда можно провести спутник или беспилотник…

Уход за границу был более сложным, но и более перспективным вариантом. Разумеется, уходить надо туда, где нет пограничного контроля или граница достаточно прозрачна, чтобы просочиться «тропами».

Сразу в голову приходит Белоруссия. Ещё пару лет назад вполне годный вариант. Но теперь, конечно же, это была бы ошибка: в последнее время конторы двух стран начали сотрудничать слишком плотно. Информация утечёт слишком быстро. Если попытаюсь улететь из Минска или даже проехать в Польшу или Литву – скорее всего, тормознут сразу на паспортном контроле. Да и западные границы с точки зрения нелегального перехода прозрачными не назовёшь…

Раньше я посмеивался над нашими сотрудниками, которые тратили бешеные деньги ради второго паспорта. Теперь же я корил себя последними словами, что не последовал их примеру. Незарегистрированный в России паспорт какого-нибудь Сен—Китса и Невиса мог быть решением проблемы. Хотя тоже не факт: общую систему распознавания лиц могли уже запустить.

Жаль, что эта иномировая штуковина может перемещать в прошлое всего на двенадцать часов, и ни минутой больше…

«Кстати, интересно: если сейчас меня кто-нибудь попытается убить – прыгну ли я в прошлое ещё на двенадцать часов? – подумал я, – Эдак можно отматывать свою жизнь почти до бесконечности назад!»

И тут же получил ответ. Прямо в голове. Значит, сработал кристалл—переводчик, он же по совместительству универсальная справочная: «Дальнейшее использование защиты возможно только после повторного прохождения первой критической точки. В дублирующий период памяти устройство остаётся неактивным».

А жаль. Было бы красиво. Столько ошибок можно было бы исправить! Но что есть то есть. Значит, на дороге надо быть поосторожнее.

Ещё через пять минут сборы были полностью закончены. Все три кофра забиты под завязку. А я всё ещё не решил, куда именно ехать…

Почему-то только в этот момент я вспомнил о предсмертной просьбе Ц’тала. «Я что, действительно собираюсь в Гонконг?» – с удивлением подумал я, уже зная ответ.

Я не мог бегать вечно. Даже если это будет продолжаться много месяцев, сначала у меня закончатся резервы. А потом, уже на мели, при попытках заработать или легализоваться где-нибудь не в самом приятном месте, я так или иначе попаду в поле зрение какой-то из агентурных сетей. Если за меня взялись всерьёз – меня вычислят. Мы живём на слишком маленькой планете.

Теоретически был ещё вариант обратиться за защитой к конкурирующим спецслужбам, но, конечно, всерьёз я его не рассматривал. Похоже, я случайно затронул такие вещи, что реакция других контор на имеющуюся у меня информацию в виде настойчивого желания меня убить может быть ещё более быстрой и неотвратимой.

Следуя же указаниям покойного, я получал шанс разобраться в происходящем. Добыть больше информации, чтобы потом принимать взвешенные, обдуманные и осознанные решения.

Перед тем, как выкатить мотоцикл, я поменял свой номерной знак на «двойника»: специально сделанный дубликат, зарегистрированный на совершенно незнакомого мне человека, владельца такой же модели мотоцикла. У меня в запасе было ещё три таких номерных пластины. Полезная вещь бывает в моём ремесле, а в нынешних обстоятельствах так и вовсе незаменимая. Мой будущий путь вычислить будет почти невозможно: номера я буду чередовать, а некоторые участки проскочу и вовсе без номера.

Выкатив мотоцикл со двора и ставя дом на сигнализацию, я уже чуял, что больше сюда не вернусь. В таких вещах интуиция меня подводила редко… жаль, конечно, даже очень. Я был готов встретить в этом гнезде старость, очень уж оно мне нравилось.

Я вздохнул, и завёл двигатель, настраиваясь на долгую дорогу.

Путь действительно предстоял не близкий. Даже по меркам бывалого мотопутешественника.

До Китая я решил добираться через Казахстан. Граница прозрачная, можно проскочить, минуя контроль. Штампы не ставят, достаточно внутреннего паспорта. Если сделать в интернете «Зелёную карту», то можно ехать почти легально. Информация с погранеперхода на китайской границе точно не доберётся до конторы достаточно быстро. А там меня уже не достанут. По крайней мере, очень хотелось бы надеяться, что собственный провал контора не будет выносить на международный уровень.

И самое главное: у меня в загране есть действующая многолетняя китайская виза, причём деловой, а не туристической категории. Сделал, когда регулярно летал сопровождающим на арбитражные разбирательства одного из клиентов. Это значит, я смогу попасть в страну. Да, придётся как-то разобраться с ковидным карантином, но на месте, я уверен, что-нибудь придумаю.

Про дорогу и самообман

Я выехал на Минское шоссе, хотя обычно пользовался платной дорогой. Транспондер, установленный на мотоцикле, был привязан к другому номерному знаку, настоящему. Конечно, можно было его отодрать да выбросить и расплатиться наличными – но камеры никто не отменял. Меня по ним вычислят довольно быстро, и номер сразу будет скомпрометирован. А их запас у меня очень и очень ограничен.

Утренняя пробка у выезда из Одинцово ещё не рассосалась; впрочем, она была не слишком серьёзной проблемой для мотоцикла, даже с кофрами. Даже несмотря на то, что я старался ехать осторожно, не слишком выделяясь, уже через пару минут я был на МКАДе.

Дальше повернул на север. Странный, на первый взгляд, маршрут для начала путешествия в Казахстан. Но я решил немного поплутать следы. Рано или поздно меня всё равно вычислят, и начнут восстанавливать маршрут по следам. Так вот: я решил по дороге устроить пару ловушек. Преследователи, кем бы они ни были, пускай считают, будто я срываюсь в глухих местах полярного Урала. Тратят ресурсы и, самое главное – время. Которого, кстати, у меня было совсем не много: добраться до Гонконга за две недели, скрываясь в условиях ковидной паранойи было не то, чтобы невозможно. Но, скажем так, достаточно затруднительно.

Через двадцать минут я был у съезда на Горьковское шоссе. Это было момент истины: если всё было совсем плохо и против меня использовалась «тяжелая артиллерия», то выезды из города могли перекрыть, устроив сплошной досмотр. На это случай у меня был запасной план, я бы прорывался через Лосиный остров, неприметными тропами, по которым только эндуро-мотоцикл и пройдёт.

Но всё было спокойно. Поток в область шёл на хорошей скорости, и я с некоторым облегчением в него влился.

Впрочем, расслабляться окончательно было слишком рано. Возможно, в мою пользу сыграла инертность системы, и впереди будут жёсткие сюрпризы. А, может, всё ограничится уровнем моей конторы, тогда поиск будет вестись более тонко, без лишнего шума.

Будь у меня смартфон, я мог бы получить картинку с домашних камер. Но это было бы слишком рискованно. Пускай будет неопределённость, чем лишняя «засветка» в сети.

До Нижнего Новгорода я планировал останавливаться только на дозаправку. На многих колонках установлены камеры, но тут уж никуда не денешься. Впрочем, без системы распознавания лиц (которая была бесполезна, учитывая, что я не собирался снимать шлем—модуляр) обработка данных со всех камер всех заправок на трассе становилась довольно трудоёмким делом. Надо только проследить за тем, чтобы номерной знак был заляпан грязью и плохо читался перед въездом. Это чтобы окончательно усложнить жизнь тому, кто бы ни шёл по моему следу.

На дороге я старался особо не нарушать. Даже притормаживал в местах, где, как я знал, стояли камеры «стреляющие» вслед и распознающие мотоциклетные номера. Впрочем, в попутном направлении двигалось довольно много других мотоциклов, в том числе «Гусей». И не все мотоциклисты придерживались такого же размеренного режима передвижения, как я. Вот и отлично.

Час проходил за часом. Я втянулся в дорожную рутину. Адреналин потихоньку отпускал. Что самое интересное – у меня совершенно не было ощущения погони. Если бы не содержимое кофров, легко можно было подумать, что я собрался просто на очередные покатушки по окрестностям.

Изначально я планировал остановиться на ночлег где-нибудь в тихом и неприметном месте на берегу Волги, за городом, и разбить палатку. Однако, чем дальше я удалялся от Москвы и успокаивался, тем больше мне хотелось комфорта. Спешное бегство с выкидыванием телефона и зачисткой всех «хвостов» мне уже казалась если не проявлением мании преследования, то уж точно чрезмерной реакцией. Наверно, принимая решения, я всё ещё был под впечатлением от собственной гибели. Но ведь встречи у конторы не было, с Володей я на связь не выходил… может, всё не настолько уж серьёзно было?

Одна проблема – возвращать пластину из папки теперь точно поздно… но если её ищет только шеф и наша фирма, может, всё не настолько круто? И есть шанс договориться спустя какое-то время?

А теперь, в конце концов, можно ведь остановиться и в съемных апартаментах, хозяева которых точно обойдутся без проверки паспорта, если дать предоплату за несколько дней и хороший залог.