Выносливость северянина медленно, но, верно, истощалась. Привыкший к низким температурам, ныне он мечтал окунуться в снежный сугроб. Скрипящий на зубах и веках песок раздражал его гораздо сильнее, чем снежная буря, режущая лицо и глаза. На его удивление ни Сонга, ни Хищур с виду не испытывали даже намёка на усталость. Оно и понятно, посмотрел бы он на то, как эти двое так же легко пойдут через полярную тундру.
Шли они молча, напряжение от небольшой вечерней стычки не было, но Вейлор всё ещё был начеку.
Через несколько часов непрерывного шествия Хищур вдруг замер на месте. Приглядевшись Вейлор, увидел, что один из камней его медальона немного подёргивается, словно того тянуло неведомой силой
–Как ты вообще ориентируешься куда нам идти, Хищур?
Закутанный в шелка гиделиец хитро посмотрел на северянина своими глазками-бусинками, он словно ждал этого вопроса от Вейлора.
– Я-то думал, что ты уже и не спросишь. Караван, что направился в путь к НАШЕЙ гробнице нёс с собой маячок.
Южанин достал из бездонных складок своего одеяния осколок, на котором был виден скол.
–Маячок?
Переспросил Вейлор. Хищур выпрямился и гордо скрестил руки на груди.
–Да, маячок. Я подложил к ним осколок-близнец и покуда они не соединятся вместе их будет тянуть друг к другу.
Гиделиец хитро улыбнулся и потёр свои мелкие цепкие ручонки.
–Мы на месте.
Вейлор оглянулся вокруг, но кроме бескрайних песков и редких растений, сливающихся с ландшафтом, он не увидел ничего.
–Но тут же ничего нет.
Сонга сгрузил со своих могучих плеч бочку с водой и прохрустел бычьей шеей. Он напряг свои чёрные глаза и хмыкнув сделал шаг в сторону бескрайних песков. Громила испарился в мгновения ока, не оставив и следа. Вейлор удивлённо посмотрел на Хищура. Он выхватил свой топор быстрее, чем геделиец успел вымолвить слово. Его боевая стойка была неизвестна видавшему множество воинов Хищуру. Она сочетала в себе гибкость снежного леопарда и стойкость медведя. Южанин пригляделся к ней и на ум пришло лишь одно предварительное обозначение к возможному стилю северянина – адаптивность.
–Куда пропал Сонга?!
Выкрикнул тот, отходя на шаг назад. Хищур развёл руками и указал пальцем на границу того, где испарился чернокожий соратник.
–Он лишь прошёл невидимую стену нашей цели, нет причин для беспокойства. Мы прибыли, Вейлор. Поторопимся.
После этих слов окутанный в одежды южанин сделал пару шагов и так же исчез без следа. Вейлор нахмурил брови и огляделся по сторонам. Он всегда делал так перед входом куда либо, ведь опасность в его родных краях часто таилась там, где её не принято было ждать.
–Я думал эти аномалии будут чем-то вроде искрящихся туч из магии …
Сказал тот сам себе и заткнув свой топор за кушак поспешил за престранным дуэтом негра и гиделийца.
Через мгновение перед голубыми глазами юноши возникла цель их похода. Северянин не верил своим глазам, едва ли в его понимании люди способны сотворить такое даже с магией сотен осколков. Это строение было просто невероятным памятником культуры давно исчезнувшей цивилизации. Оно находилось примерно в пяти минут от Вейлора, но что странно, творение древних совершенно не отбрасывало тень.
Сие творение давно ушедших веков представляло собой монументальное творение из обтёсанных кварцевых блоков похожее на тупоконечную пирамиду. Гигантские каменные лестницы вели к вершине храма с каждой из сторон. Шлифованная поверхность памятника архитектуры сияла от преломлённых лучей палящего солнца, так ярко, что могло показаться будто в пустыне появилось второе солнце. Около основания пятиугольника стояли Хищур и Сонга, они махали руками, но от слепящих отблесков чистого белёсого кварца Вейлор едва видел их потуги привлечь его внимание. Закрывшись рукой, он направился к ним, спотыкаясь и тихо проклиная горы противного песка.
Преодолев пару барханов, проклиная всё на свете, ослеплённый ярким строением северянин всё же добрался до своих спутников. Вблизи здание ещё сильнее атаковало его непривыкшие к подобным вещам глаза.
–Как это вообще возможно!? Его натёрли чем-то вроде масла? Оно ярче солнца и даже раскаленного металла.
Сонга пожал своими бронзовыми плечами и негромко усмехнулся.
–Это похоже на кварц, но едва ли кто в мире способен создать из него такую громадину, да ещё и обтесать так, что и днём и ночью даже самая мизерная толика света осветит его на многие десятки миль.
Хищур кивнул и указал пальцем на один из входов внутрь. Он был открыл и подле него отчётливо было видно совсем свежее кострище.
–Похоже нас опередили!
Выкрикнул тот и с грацией остервенелой кошки бросился вверх по лестнице.
Сонга и Вейлор побежали за взбесившимся гиделийцем. Тот не взирая на свою внешнюю хилость был быстр точно молния. Хищур буквально в мгновение ока взобрался вверх и влетел в открытый проход пирамиды. Вейлор обогнал громадного, но на удивление быстрого, мавра и ворвался в гробницу вслед за южанином. Хищур стоял спиной к своему спутнику неподвижно. Тишину тут же разорвал Сонга, влетевший последним в кварцевую монументальную постройку.
Вейлор принюхался и учуял запах, который он нигде и никогда не спутает ни с чем на всём белом свете. Запах, который так легко перепутать с железом.
–Кровь…
Бырызги алой жидкости покрывали стены и пятиметровый потолок. Место, где они сейчас находились, не так давно было кровавой бойней. Вейлор сделал несколько шагов, вглядываясь во тьму.
Из-за спины Хищура он увидел истерзанные тела преследуемого ими каравана. Все как один крупные мужчины-геделийцы в лёгких одеяниях. Они были вооружены изогнутыми острыми клинками, которые никак не сумели им помочь. Их плоть была разорвана точно гнилой пергамент.
Можно было подумать, что волна смертоносной жестокости прокатилась по коридору таинственной пирамиды. Вырванные глаза и языки, вспоротые грудные клетки и животы, оторванные и перемолотые в кровавое месиво конечности и черепа были лишь верхушкой айсберга той жестокости, которую лицезрела троица.
–Кто мог сделать это? Демоны?
Недоумённо произнёс мавр. После недолгих размышлений все трое начали изучать тела дюжины убитых мужчин. Попутно анализу трупов Хищур не брезговал обшаривать окровавленные тела и забирать их осколки. Обглоданные лица и откушенные носы имели людские зубы, в этом не было никаких сомнений.
–Похоже у нас тут нечистый…
Сделал вывод Сонга. Вейлор держал свой топор наготове, он чуял, что тварь, которая растерзала этих несчастных совсем рядом. Хищур при помощи всё того же серого осколка материализовал для мавра крупную обитую металлом дубину, которая была размером с самого геделийца. Сонга с невообразимой лёгкостью взвесил её на своё плечо.
–Не важно, я получу то за чем пришёл.
Сжав зубы произнёс Вейлор. Ему было совершенно плевать на тех, кто даже таким скопищем не смог защитить свою жизнь. С самого детства он знал точно, что выживает сильнейший.
Весь их народ веками одержимый этой идеей превозмогал слабость человеческого тела посредством суровых тренировок, от воспоминаний которых у него перекрывало дыхание. Бег в заснеженных горах до изнеможения, убийство гигантских чудовищ голыми руками, комплекс упражнений длинной в двенадцать часов и более без крошки еды и капли воды.
Были дни, когда они дрались без продыху до тех пор, пока не останутся лишь пятеро из нескольких сотен, проигравших же ждал новый круг из грандиозного побоища, где каждый был сам за себя. Это продолжалось до тех пор, пока в конечном итоге не умирал как минимум один из детей и убивший его победитель, как правило сам еле живой от полученных травм, падал без сил.
Скорость, ловкость, грубая физическая сила, умение сражаться всеми видами оружия и без него, и всё это на уровне взрослого мужчины более южных соседей. Это был тот минимум, которым должен был обладать мальчик лет десяти-двенадцати, иначе было просто не выжить в суровых землях снега и льда. Глубокое знание анатомии и азов выживания в любой местности и изучение письменности прилагалась к обучению, но акцент всё же был накренён в сторону совершенствования своих грозных тел.
Все лишения, мучения и страдания в конечном итоге были лишь для того, чтоб вкусить плоти бога и остаться в живых. Но даже так шесть из десяти детей погибали от поглощения самых мелких крупиц.
Зайдя за угол Вейлор, обнаружил кровавый след, ведомый вглубь пирамиды. Не дожидаясь своих спутников, северянин бросился за кровавым следом, игнорируя возможные опасности, что могут ждать его далее. Когда он погрузился во тьму, то кровавый след как нельзя кстати помог ему сделать путь немного ярче. Проведя топором по кровавому следу, камень, лежавший внутри, загорелся. Этого малиново-багрового сияния хватало на то, чтобы осветить дальнейший путь. Пробираясь сквозь хитрые сплетения храма, следуя кровавой полосе, Вейлор всё дальше погружался в глубь монументальной постройки.
Чем дальше продвигался он по тёмному, похожему на лабиринт коридору, тем более явным становился кровавый след. Свет от импровизированного факела всё меньше освещал его путь, но вместе с этим остальные чувства обострились в несколько раз. Беглого взгляда было достаточно чтобы понять – время не тронуло тленом аномальную зону и в частности храм. Резные рунные надписи на стенах, украшенные разнообразными цветами не потусклели, а кварцевая кладка огромных блоков была подогнана к другу так близко, что туда едва ли протиснулась игла или самое тонкое лезвие.
Некоторые из рун навевали воспоминания о клинке вождя. Испещрённый похожими, и в то же время совершенно другими письменами, этот громадный меч, длинной в десять локтей, по словам главы клана перековывался только им лично более пяти раз, и с каждым разом клинок приобретал новые силы. Никто не мог совладать с этим монструозным оружием, кроме вождя.
Воспоминания о доме прервало чавканье, скрещенное с звуками раздираемой плоти и хрустом костей. За очередным поворотом Вейлор увидел картину, от которой у него перехватило дыхание. Существо пожирало утащенный им трофей вглубь проклятой пирамиды. В данный момент оно разгрызло голову бедолаги-гиделийца и, жадно пожирала из провала на месте лица, мозг.
Эта тварь представляло собой человекоподобную тушу больше трёх метров в длину. Обвитое гнилыми бинтами с ног до головы оно истекало чёрной слизью, запах которой заставил бы большинство людей вывернуть свой желудок наизнанку. Его руки, ноги и всё тело было подобно иссушенным ветвям пустынных деревьев. Вейлор опешил всего на мгновение, которого хватило, чтобы подметить: чем дольше и жаднее существо вгрызается в плоть мёртвого караванщика, тем сильнее распухает его тело. Метаморфозы, происходящие с, похоже, живым мертвецом напоминали обезумевшую от голода змею, которая как можно быстрее набивает своё бездонное чрево.
Вековой голод помог Вейлору остаться незамеченным всего на мгновение. И когда он только занёс топор тварь отпрянула на несколько метров назад. Этот рывок был похож на прыжок пантеры, быстрый, грациозный, без малейших лишних движений. Так двигались ульфхендары и берсерки, вошедшие в звериное неистовство. Нет, это был не просто живой мертвец, когда-то давно существо было могучим и сильным бойцом, в этом не было никаких сомнений. Тварь скалилась и ярилось, ей совершенно не нравилось то, что беловолосый прервал её трапезу.
–Мёртвые не должны ходить среди живых…
Сказал Вейлор и обхватил свой метровый топор обоими руками.
Тем временем Сонга и Хищур обобрали тела убитых до нитки и не заметив исчезновения своего спутника начали обыскивать ближайшие коридоры на наличие осколков и золота.
Их прервал треск, после которого пронзающий всё на своём пути луч пробил пурпурного света пронёсся перед ними так близко, что едва не задел их.
–НА ВЫХОД! ТУТ МЕРТВЯК!!!
Крик Вейлора заставил обоих выскочить через открытый ход на улицу. Вслед за ними, поглощённый пучком света в один из бархан вылетел и сам северянин. Лишь чудом или звериным чутьём он заблокировал второй магический залп своим топором и это спасло его жизнь. Упав с высоты в несколько метров, он тут же вскочил на ноги. Будь это падение до принятия божественной плоти-он бы как минимум потерял сознание.
–Что это за мертвяк такой?!
Вскрикнул Сонга, и как только он сделал это третий луч света ударил где-то рядом с Вейлором. После удара об землю послышался треск.
Этот зловещий треск был предвестником взрыва одной из песчаных бархан и когда это произошло всё вокруг заполонил песок. Эта завеса затмила солнце и воздух заполнился туманом из маленьких назойливых частиц.
Чутьё светловолосого дало понять и присутствии рядом с ним создания тьмы. Песок словно живой крутился в воздухе и не оседал на землю сколько бы парень не отмахивался от него своим причудливым грубо скованным топором.
Хищур и Сонга были слишком далеко и их не задел этот песочный туман, они видели лишь песчаный водоворот, внутри которого не было видно не сги.
Сам Вейлор не видел ничего и никого, шум от миллионов, трущихся друг о друга частиц заглушал все звуки. Светловолосый был совершенно дезориентирован и единственное, что он мог сделать – положиться на своё шестое чувство.
Нечто вцепилось в его ногу и попыталось сбить его с ног. Силы ему было не занимать, но Вейлор был сильнее и резкий рывок вправо освободил его от мёртвой хватки ценой потери куска кожи.
–Ах ты сука!
Выкрикнул северянин и слегка открыл глаза. Он увидел дыру, из которой торчала забинтованная голова, она жадно сжирала свежесодранную кровоточащую кожу. Это была уродливая иссохшая рожа с пустыми глазницами, мумифицированные мускулы на лице противно чавкали и вызывали у юноши лишь неимоверное отвращение. Она повернулась в сторону Вейлора и истошно завопила своими истлевшими связками.
–Да заткнись ты!
Светловолосый бесстрашной поступью помчался в сторону своего противника, один точный взмах самодельного топора должен был закончить это безумие.
Труп выполз из норы и предстал в полный рост перед парнем. Вскрытая грудная клетка, слегка сжатая бинтами, внутри отсутствовали органы, а иссохшая плоть и позвоночник непонятными образом поддерживали эту жалкую пародию на человека. Вейлор даже представить себе не мог как такое жалкое тощее создание могло содрать с него часть кожи, словно то была береста.
Северянин с маниакальным стремлением закончить этот бой с одного удара замахнулся топором что есть сил. Он промахнулся и его удар прошёл мимо, пригнувшейся твари, которая сию же секунду отпрыгнула назад на несколько метров.
В жалкой и худой руке мумии появилось тёмно-пурпурное свечение, что разрослось до размеров дома. Это свечение имело форму замысловатого креста, от которого исходил уродливый сводящий с ума скрип.
–Как мертвяк может делать подобное?!
Сказал Вейлор и в эту же секунду был похоронен под несколькими тоннами песка. Этот крест добрался до него и взорвался так быстро, что юноша понял это только когда очутился под песчаной лавиной он едва успел жадно схватить воздух, как его тело было прижато одним из взорванных барханов.
Вейлор сжал топор и начал крутиться вокруг, пытаясь сделать углубление внутри этой песчаной гробницы. Он слышал, как кряхтящая стонущая тварь прорывается сквозь толщу песка, так же легко, как человек плывёт через воду.
Воздух в его лёгких заканчивался, а тварь была всё ближе, он уже ощущал обжигающее прикосновение его рук, но в этот момент он мог лишь пытаться выбраться наружу. Вейлор чувствовал, как его мышцы на животе расходятся и холодные руки мертвеца проникают внутрь его брюшной полости. Нестерпимая боль накрыла его так же сильно, как многие тонны песка сверху, было ощущение того, что его потрошат заживо.
Он закричал и песок посыпался ему в рот, но выход был уже рядом. Он едва выполз из этой ловушки и только тогда увидел то, что длинные пальцы мертвеца находятся в его животе, они светились всё тем же пурпурным пламенем.
Это пламя не обжигало и было похоже скорее на душу, просочившеюся через пальцы. Чёрное нечто миновало одежды парня, словно она и не существовала вовсе, похоже это действительно было нечто больше обычного огня.
Осознание происходящего с телом вызвало резкую боль, Вейлор с яростью медведя он вонзил свои руки в песок и тут же схватил за подмышки тварь, что вот-вот должна была вывернет его кишки наружу. Светловолосый вырвал его из земли, будто назойливый сорняк. Иссохший мертвяк не был доволен тем, что его жертва ещё жива, но только он подумала об этом – его руки разлетелись в разные стороны. Иссохший хищник стал жертвой в руках озверевшего юноши.
Ярость дала Вейлору сил, и он оторвал копошащиеся в нём культяпки от своего противника. Удар ногой в бедро переломил его, мертвец подкосился и встал перед ним на колено. Вторым ударом ноги, нанесённым сверху вниз он расколол череп давно мёртвой твари. Внутри черепной коробки не было ничего, порождение чёрной магии и не думало умирать от столь незначительных ран.
–РрХаАаА!
Закричал Вейлор с хватив левой рукой его за горло сжал его до такой степени, что потрескавшаяся плоть сжалась в его ладони и скрылось в ней. Парень не выпустил из руки своё оружие, одно наличие которого давала ему уверенности и сил.
Клинком топора он рассёк мертвяка пополам по диагонали, и часть тела расслоилось будто сухой тростник.
Шея не выдержала давления ладони разорвалась и только когда одна голова осталась в руке рыжеволосого, в пустых глазницах погасло тёмное и зловещее подобие жизни. Внутри одной из глазниц он увидел то за чем он изначально и шёл. Осколок, размером с ладонь младенца, заострённый будто скол камня, сияющий пурпурным светом.
– А! Вот и ты! Иди к папочке!
Вейлор маниакально улыбнулся и вырвал из пустой глазницы осколок, после чего отшвырнул иссушенную голову мертвеца.
Песчаная буря рассеялась и показала соратников парня, что всё это время делали ставки на то, нужна ли будет Вейлора помощь или нет.
Победитель сел на песок, держась за фантомную рану от скользких холодных рук мертвеца, пытавшегося вырвать душу из его крепкого тела. Но так северянин никогда бы так дёшево не променял свою жизнь. Светловолосый столько страдал и сражался за выживание под холодными северными небесами, что умереть от жалкого мертвеца было сродним великому позору.
Тандем из негра и гиделийца приблизились к усевшемуся на песке северянину, который с довольным лицом рассматривал свой трофей. Хищур указал Сонге, чтобы тот встал позади их соратника. Измотанный северянин и не заметил то, как грузная туша мавра встала позади него. Юный Вейлор ещё не знал о том на сколько гиделийцы могли быть коварными и непредсказуемыми, от Сонги же он совсем не ожидал никаких подлостей.
– Ты силён Вейлор! Северяне во истину грозные войны.
Произнёс Хищур, присев перед ним на корточки. Он вгляделся в осколок и тут же понял, что тот стоит нескольких тысяч обычных осколков. Это был осколок с древней магией хаоса, которую могли использовать так мало людей, что едва ли их собралась сотня со всей Лакримы. Шанс на беззаботную жизнь многие годы был в руках северянина.
–Это была самая сильная тварь с которой я сражался до смерти… Видел бы меня сейчас отец. Что же, вот и моя добыча, да помогут мне ныне мёртвые боги!
Улыбнувшись, сказал Вейлор, открыв рот. Только он хотел поместить осколок на свой язык, через мгновение мощный удар огромной дубины Сонги отправил его в мир грёз. Осколок выпал из рук юноши и тут же был перехвачен южанином. Из головы северянина тонкой струйкой бежала кровь, выражение его лица свидетельствовало о том, что он был «убит» мгновенно, ибо оно совершенно не изменилось.
–Не держи зла, северянин, но нам двоим-более цивилизованным людям это сокровище будет гораздо нужнее. Хотя, тебе оно во всяком случае уже не нужно…
Произнёс Хищур. Думая, что удар Сонги убил их недавнего спутника, гиделиец снял со своего лица кусок ткани и по обычаю этих земель накрыл его лицо.
Сонга глубоко вздохнул, ему было жаль молодого и сильного северянина, но в пустыне выживает не сильнейший, выживает более приспособленный. Он свёл ладони и закрыв глаза опустил на них свою лысую голову.
–Да сжалятся над тобой эти мёртвые пески, да укажут ныне мёртвые боги дорогу к вечным цветущим садам.
Глава 3. Кузнец среди песков
Иссохшая пустыня рано или поздно пожирает даже стойких. Мёртвая земля, где остатки людей копошатся в песках, жадно ища остатки былых цивилизаций. Они подобно червям в гнилом яблоке жадно вгрызаются в толщу бархан под зноем солнца и разрушительных ветров времени.
