Плата за свободу
Ян Покровский
Недалекое будущее. США на грани развала. Техас вот-вот объявит о своей независимости. Верхушка власти погрязла в разврате, наркотиках и преступлениях. Простые граждане США еле сводят концы с концами, платят огромные налоги и отрабатывают унизительные повинности. СМИ вбивают в головы населения, что это их плата за свободу. Всю политику страны ведет загадочный кукловод. Именно он плетет интриги, по его приказу убивают и похищают людей. Сейчас его цель – уничтожить непокорный штат и ради этого он готов пойти на самые жестокие меры. В США еще есть здравомыслящие люди, им приходится сражаться с оружием в руках и жертвовать собой ради спасения остальных. Губернатор штата Техас ведет свою игру. Ему необходим компромат на президента США и его приближенных. Для этой цели задумана и реализуется сложная операция. Волей случая в гущу событий попадает простой полицейский Майкл Коллинз. Ему суждено стать ключевой фигурой, чтобы помочь Техасу обрести долгожданную свободу и спасти тысячи жизней.
Ян Покровский
Плата за свободу
Начальник отделения полиции Северного Манхэттена Даниэль Гонсалес толком не спал уже вторые сутки. Непрерывная работа по двадцать часов сильно изматывала. Чтобы хоть немного отдохнуть, он занимал свободную камеру предварительного заключения, укладывался на откидной топчан и погружался в тревожный сон. Такая нагрузка свалилась на плечи Гонсалеса накануне церемонии открытия Статуи Новой Свободы. Торжество планировалось провести 28 октября 2086 года, ровно через двести лет после открытия первой Статуи Свободы. В Нью-Йорк непрерывным потоком прибывали министры, конгрессмены, мэры мегаполисов и другие влиятельные персоны из правительства и сената. Всем нужно обеспечить охрану, спланировать маршруты следования, проверить системы безопасности, согласовать свои действия с агентами ФБР и национальной гвардией. Поговаривали, возможно, приедет сам Господин Президент, но по имеющейся у Гонсалеса информации, он недавно провел процедуру омоложения организма и сейчас проходил курс реабилитации, поэтому его участие было под вопросом. Скорее всего, отрывать статую поручат министру социальной поддержки Соединенных Штатов Америки.
Прослужив в полиции не один десяток лет, Гонсалес досконально знал все тонкости и слабые места нелегкого труда обычного полицейского. Многолетний опыт помогал ему организовать работу подразделения максимально эффективно, а ясный ум давал возможность исключить осечки и проколы. Офицеры и сержанты его участка получили точные указания и сейчас все до одного были заняты. В связи с предстоящим торжеством все полицейские города были переведены на круглосуточное дежурство, хотя оплата сверхурочных не предусматривалась. Это называлось «плата за свободу» – граждане страны обязаны дополнительно работать на благо государства, которое, в свою очередь, обеспечивает для них свободу выбора, свободу мысли и свободу совести.
Из задумчивости Гонсалеса вывел звонок видеофона.
– Гонсалес, ответьте дежурному по городу, – на экране появилось лицо офицера полиции.
– Вижу, Гонсалес на связи, – Даниэль включил экран на своем устройстве.
– Сэр, дрон наблюдения зафиксировал инцидент на 215-ой улице, – сообщил дежурный, – это ваш район.
– Что там опять?
– Трое фёрстменов прессуют двух белых девиц. Похоже на принуждение.
– Принуждение к интимной связи не считается преступлением, – ответил Гонсалес, – Обычный инцидент. В чем причина такого внимания именно к этому случаю?
– Сейчас увидите, сэр. Вывожу видео с дрона на ваш экран. Картинка на видеофоне Гонсалеса сменилась.
В темном переулке трое фёрстменов избивали, рвали одежду и явно готовились изнасиловать двух молоденьких белых девушек. Фёрстмены отняли у них сумочки, двое сдирали с девушек одежду, а третий, самый здоровый, снимал все происходящее на камеру видеофона.
– Что скажете, сэр? – офицер с надеждой посмотрел на начальника отделения.
– Могу сказать, что это ограбление, – резюмировал Гонсалес, – направляй туда патрульный автолет.
– Есть сэр, – радостно отрапортовал дежурный.
– Какой экипаж у нас там поблизости?
– 749-й, сэр.
– Там старший патруля сержант Харрис, – задумчиво, как бы советуясь сам с собой, произнес Гонсалес, – он, конечно, опытный офицер, но не хотелось его сейчас подставлять. Другие экипажи поблизости есть?
– Нет, сэр, это единственный. Завтра открытие статуи, поэтому все остальные автолеты направлены на усиление охраны по маршруту следования прибывающих делегаций.
– Хорошо, – наконец согласился Гонсалес, – передавайте 749-му ориентировку – ограбление.
– Благодарю вас, сэр, – бодро ответил дежурный.
Гонсалес нервно потер руки. Не хватало ему еще неприятностей с фёрстменами в такой ответственный момент. Если что-то пойдет не так, прощай должность начальника отделения. Переведут в лучшем случае постовым, а то и вовсе попрут из полиции. Да, нелегкие времена настали для полиции штатов. Хотя работа полицейского всегда считалась непростой. Его отец рассказывал про службу в органах правопорядка в двадцатые годы. В то время можно было сравнительно спокойно днем ходить по улицам Нью-Йорка, метро служило для перевозки пассажиров, а не притоном для бандитских группировок. Если судить по рассказам отца – это были относительно спокойные времена, сейчас все намного хуже. Среднее время жизни обычного полицейского сократилось до семи лет и продолжает уменьшаться каждый год. Запросто можно получить смертельное ранение в бесконечных зачистках бандитских притонов, могут переломать тебе руки или ноги при разгоне многочисленных демонстраций, а если травма серьезная, тогда руководство долго не думает и списывает из полиции по инвалидности.
Манхэттен считается еще тихим районом. В Бронксе, например, полицейские меньше пяти человек на патрулирование не выходят. Если предстоит ночное дежурство, в состав отряда включают взвод полицейских, полностью экипированных в бронежилеты и каски, в усиление придают бронированный грузовик с крупнокалиберным пулеметом и гранатомет.
Сегодня я, Майкл Коллинз, заступил в ночное дежурство на Манхеттене. Уже пять лет я работаю полицейским в Нью-Йорке, пытаюсь навести порядок хотя бы в небольшой части этого огромного города. Хотя, если честно признаться, удается это с трудом. Порой мне кажется, что город на половину состоит из бандитов, наркоманов, воров и психически ненормальных. Каждый день мне приходится участвовать в перестрелках, рейдах, облавах. Вот уже несколько месяцев я работаю напарником у старшего сержанта Харриса Райли – опытного полицейского, отработавшего в этом округе уже без малого, двенадцать лет и по праву считавшегося одним из самых уважаемых и знающих копов нашего отделения. Можно сказать, мне очень повезло, потому что Харрис уже несколько раз спасал мне жизнь. Сказывался его многолетний опыт. Еще бы, столько лет отработать – и все руки–ноги целы, количество ликвидированных и задержанных преступников – не счесть, а стена над его столом в отделении завешана благодарностями от полиции округа.
Патрулировать Манхеттен на автолете сплошное удовольствие. Медленно планируешь по улицам примерно на высоте 3-го этажа. Видеокамера станции слежения и контроля снимает широкофокусным объективом все вокруг, компьютер сразу обрабатывает полученную информацию, выявляя нарушителей спокойствия и преступников, находящихся в розыске. К счастью, такие здесь встречаются очень редко. Чтобы попасть на Манхэттен нужен спецпропуск, подозрительных личностей сюда не пускают.
Я пошел в школу, как и все подростки в Соединенных Штатах Америки, в десять лет. Закончил восемь классов, хотя многие мои друзья, получив обязательное образование, ушли уже после пятого года обучения. В свои неполные восемнадцать лет, взяв в долг у родителей немного денег, я оплатил курсы операторов автоматических фабрик, с возможностью работать под управлением искусственного интеллекта. Пару лет отработал на заводе крупной корпорации, но тут разразился очередной финансовый кризис и фабрику, на которой я работал, закрыли, а меня сократили. Помотавшись еще с год безработным, я решил пойти в Полицейскую Академию Нью-Йорка. Тут пригодились мои восемь классов общеобразовательной школы и дополнительное образование. Отец сразу меня поддержал, похлопал по плечу и сказал: «Дерзай, сынок». В полицию я пошел по своему убеждению. С детства, сталкиваясь с многочисленными преступлениями, бандитизмом и насилием, я видел несчастные лица потерпевших, и у меня всегда появлялось острое желание помочь им, защитить. Мне хотелось наказать зло и восстановить справедливость.
Уже к окончанию школы, я пользовался популярностью у девушек. Высокий, стройный парень с копной черных волос и карими глазами привлекал внимание противоположного пола. Пробовали ко мне и парни подкатывать, но все они получали отказ. Будучи мужчиной с нормальной ориентацией, мне всегда нравились девушки. Людей мужского пола я рассматривал исключительно как друзей или приятелей.
Мы как раз пролетали мимо огромного трехмерного рекламного баннера известной сети аптек, на котором предлагалось покупать наркотики только у них, обещая самое лучшее качество, когда видеофон нашей патрульной машины ожил.
– 749-ый, ответьте диспетчерской, – низкий голос дежурного офицера вывел меня из задумчивости.
– Слушает 749-ый, – ответил Харрис.
– На 215-ой улице ограбление. Ваша машина самая ближайшая к месту преступления. Вылетайте немедленно.
– Вызов принят, уже летим, сэр, – пробасил Харрис, и включил сигнальную сирену.
Я надавил на акселератор и бронированная летающая машина мгновенно ускорилась.
Мы помчались по ночному городу на вызов. Мимо мелькали рекламные голографические плакаты, витрины роскошных магазинов и фешенебельных отелей. Водить я умел и любил. Меня захлестывали волны адреналина, когда наш бронированный автолет рассекал воздух ночного города с ревущей сиреной, а мы со свистом пролетали на красный многоуровневый сигнал светофора и все автолеты шарахались от нас, как от ненормальных.
Место преступления мы нашли быстро, но это было никакое не ограбление. Трое молодых фёрстменов в темном дворе старого жилого здания избивали и уже были готовы изнасиловать двух белых девушек. Наш автолет плавно опустилась на землю прямо посреди двора.
– Фёрстмены, – сквозь зубы процедил я, – как же у меня руки чешутся дать им по морде.
– Тихо, Майкл, не горячись, потом неприятностей не оберешься, – Харрис расстегнул кобуру и положил правую руку на рукоять пистолета, – давай выйдем и спокойно разберемся. Камера работает?
– Да, все пишет, подмогу вызвал.
– Подмогу сейчас не дождешься, придется самим выкручиваться. Прожектором их ослепи, – Харрис вышел из машины и тут же присел, спрятавшись за дверцей автомобиля.
Девушки были в шоке. Одежду с них сорвали и она лохмотьями валялась рядом. Одна девушка стояла возле стены дома, постоянно всхлипывала, и вытягивала вперед правую руку, пытаясь отодвинуть нападавшего фёрстмена. У нее был разбит нос и по лицу текла кровь. Вторая сидела на земле, обхватив голову раками, надеясь защитить себя от сыплющихся ударов. Преступники прекратили избивать девушек и уставилась на нас.
Три фёрстмена, один с темно-черным цветом кожи, здоровее других и двое фёрстменов посветлее и помельче, пристально разглядывали внезапно появившуюся патрульную машину. У всех, как по команде, в руках появились пистолеты. Самый здоровый, я сразу определил его как вожака, в руке держал суперсовременный лазерный Glock-143, а его подельники были вооружены далеко не новыми баллистическими Smith&Wesson. Все оружие они направили на нас. Я постарался незаметно достать свой пистолет и снял с предохранителя.
– Эй, чего надо, – крикнул вожак, – валите отсюда пока живы, а не то сейчас наделаем в ваших жопах еще несколько дырок.
Двое его напарников заржали над глупой шуткой своего главаря.
– Нам поступил сигнал от диспетчера, на 215 улице ограбление, – сказал Харрис, – мы прилетели на вызов.
– Эй, слышь, ты тупой полицейский, где тут ограбление? Ты видишь? Я не вижу. Мы с беленькими телочками мирно развлекаемся. Слышал про закон о принуждении к интимной связи? Так что, давайте, валите отсюда, а то мы вас тоже сейчас отымеем, – вожак небрежно сплюнул себе под ноги. – Беляки хреновы, недочеловеки тупоголовые.
Фёрстмен явно был «под кайфом». Информацию об этом выдал бортовой компьютер автолета, сделав оперативный анализ воздуха. Глаза вожака банды яростно сверкали, дыхание участилось, раздувая и без того широкий нос.
– Успокойтесь, прошу вас, – Харрис вышел из-за машины, – видите, я убираю оружие, не надо нервничать. Мы окажем девушкам первую помощь и каждый пойдет своей дорогой.
Харрис положил оружие в кобуру, но руку с рукоятки пистолета не убрал. Он начал подходить ближе к фёрстменам, а я остался стоять за открытой дверцей автомобиля и нацелил свой пистолет на вожака.
– Стой, где стоишь, – взвизгнул вожак, – если вы сейчас же не свалите отсюда, мы вас пристрелим, но так, чтобы вы не сразу сдохли, а потом на ваших глазах поимеем этих беленьких сучек. Скажи, коп, тебе нравится смотреть, как трахают белых девок? Для них это будет платой за свободу, а для тебя урок, чтобы ты не совался не в свои дела.
Вокруг нас летал патрульный дрон, фиксируя все происходящее. В какой-то момент он приблизился к одному из фёрстменов, сканируя его своими датчиками. Фёрстмен навел на него пистолет и несколько раз выстрелил. Вожак тут же выстрелил в Харриса. Лазерный луч вспорол темноту улицы и ударил в бронежилет моего напарника. Сразу же начали стрелять и все остальные фёрстмены. Харрис перекатился, уходя с линии огня, я сделал пару выстрелов в вожака и, кажется, попал. Главарь взвыл и схватился за руку, вся троица сразу бросилась в темный переулок, отстреливаясь на бегу. Я выстрелил еще пару раз вдогонку и поспешил на помощь Харрису. Он лежал на боку, поджав под себя ноги, левой рукой стараясь зажать рану.
– Сержант, ты ранен? – я попробовал перевернуть Харриса на спину.
– Да, зацепил-таки, гребанный фёрстмен. – кривясь от боли, сказал мой напарник.
С левой стороны живота у него сочилась кровь. Лазерный луч прожег керамопластиковую броню, как лист бумаги. Видимо, у вожака фёрстменов было мощное оружие.
Через несколько минут, на обычном автомобиле с бензиновым двигателем, подкатила скорая помощь. Я успел вколоть Харрису обезболивающее и залить рану кровоостанавливающим гелем.
Видеофон на столе Гонсалеса противно захрюкал, а потом завизжал, как недорезанный поросенок. Такой сигнал он настроил на звонок начальника полиции города. Гонсалес мысленно напрягся, прокрутил все эпизоды, которые произошли за сегодняшние сутки, обдумывая, что вызвало бессонницу у высокого начальства. Скорее всего, уже доложили о происшествии с фёрстменом, а это значит, предстоял неприятный разговор. Просто так начальники полиции в час ночи не звонят.
– Вижу, Гонсалес на связи, – буркнул он в видеофон, включаю экран.
– Это хорошо, что видишь, только ничего не смыслишь, – сразу начал орать на него начальник полиции. Изображение на экране так и не появилось, – что там твои полицейские себе позволяют? Опять фёрстмена подстрелили. Это уже второй случай за месяц, Гонсалес. Ты хочешь своей должности лишиться? Вылетишь с работы – и до свидания. Я тебе гарантирую, что во всем Нью-Йорке тебя даже постовым не возьмут.
Гонсалес спокойно пропустил мимо ушей гнев начальника, не в первый и не в последний раз он слышал от руководства такие комплименты в свой адрес, и продолжил молча смотреть в экран видеофона.
– Ты что, Гонсалес, онемел? – не унимался начальник полиции, – ты меня слышишь или нет?
– Прошу прощения сэр, но не могли бы вы включить видеокамеру. Я вас прекрасно слышу, но не вижу. Вполне возможно, звонок сгенерирован хакерами или хуже того, сепаратистами. Я хотел удостовериться, что это именно вы, сэр, – Гонсалес сделал ударение на последнем «сэр».
– Вот ты скотина, Гонсалес, – изображение на экране видеофона наконец-то появилось.
Шеф полиции города сидел за столом, на котором стояли недопитые бутылки дорогого виски и валялись небольшие пакетики с белым порошком. Из одежды на нем были надеты только форменные брюки с накинутыми подтяжками на голое тело. Скорее всего, брюки он надел в последний момент, перед предыдущим видеозвонком – подтяжки перекручены, одна лямка болталась, толком, не закрепленная на поясе. Вокруг начальника полиции Гонсалес увидел несколько полуголых девиц из состава положенных ему по статусу социальных помощников.
– Вот теперь я вас вижу, господин начальник полиции, – усмехнулся Гонсалес.
– Все шутишь, – зло посмотрел на него шеф, – смотри, дошутишься у меня. Ладно, к делу. Час назад, твои тупоголовые раздолбаи, ранили сына начальника департамента транспорта Нью-Йорка. Что это за шишка – тебе не надо объяснять.
– Это было ограбление и нападение на полицейского с использованием оружия. Мой подчиненный получил тяжелое ранение. У нападающих был лазерный Glock-143. Мои офицеры действовали в рамках закона, – сразу парировал Гансалес.
– Не перебивай старших по званию, я сам все прекрасно знаю. Видео с дронов я уже просмотрел и сразу же приказал удалить. Сегодня открытие Статуи Новой Свободы и нам не нужны неприятности, тем более, с фёрстменами. Подчисти у себя все, видео с патрульного автолета полицейских удали. Стреляли первые твои подчиненные, никакого ограбления не было. Этим олухам по выговору. Ты все понял?
– Сэр, полицейский получил ранение, ему положена компенсация. Если мы признаем виновным в происшествии нашего сотрудника, в таком случае никаких дополнительных выплатах он не получит.
– Ты что, тупой, Гонсалес? Делай, что тебе говорят или завтра вылетишь с работы. Это не мои проблемы, это ваша плата за свободу. Понял меня?– начальник полиции не стал дожидаться ответа и прервал видеозвонок.
Гонсалес устало потянулся, достал сигарету и начал курить, делая глубокие затяжки. Четко продуманный и несколько раз отрепетированный план начал разваливаться, еще не успев начаться. Он постарался предусмотреть каждую мелочь. Харриса поставил на самый спокойный участок, проинструктировал его, чтобы не подставлялся. Тут уж, как говориться, от судьбы не уйдешь. Если что-то должно произойти, это обязательно произойдет. Харрис ранен, найти ему замену в такие короткие сроки практически невозможно. Логика и здравый смысл подсказывали два варианта. Первый и самый оптимальный – отменить намеченную операцию, второй, и самый рисковый – послать вместо Харриса другого сотрудника. В его отделении служило много хороших полицейских, но такую ответственную миссию он мог доверить только проверенному и, самое главное, сообразительному работнику.
– Спокойно, Даниэль, не торопись. Подумай, что можно сделать, – размышлял он сам с собой, – напарником у Харриса был Майкл Коллинз. Давай посмотрим, что этот молодой полицейский из себя представляет. Помнится, Райли его всегда хвалил.
Гонсалес открыл личное дело Коллинза и стал читать загруженную на экран информацию – образование восемь классов, в полицию пошел по убеждению – хочет навести порядок, по крайней мере, в пределах отведенного ему участка. Есть постоянная сожительница и даже содержит воспитанницу. Наркотики не принимает, никаких операций по смене пола и других извращенных наклонностей за ним не замечено. Ну что ж, Майкл, посмотрим, сможешь ли ты заменить Харриса.
Когда Харриса отправили в больницу, а девушек передали врачам, я поехал в участок. Меня вызывал шеф нашего отделения полиции.
В отдел я вошел часа в два ночи, шеф сидел у себя в кабинете и дымил сигаретой. В здании полицейского участка запрещено курить, но шефу на это было глубоко наплевать. Странно, алкоголь и слабые наркотики употреблять было можно, а вот курить – нельзя.
Парни в участке мне кивнули. У них сегодня была не такая спокойная ночь, как у меня – кто-то брал штурмом банк, захваченный грабителями, кто-то зачищал станции метро. Надо сказать, зачистка подземки у нас считалась самым опасным мероприятием. Метро стало практически законной территорией бандитских кланов. На каждой станции банды оборудовали для себя штаб-квартиры, из мешков с песком или бетонных блоков соорудили огневые точки, установили в них крупнокалиберные пулеметы и гранатометы, а по периметру поставили системы слежения. В метро велась постоянная мини-война. Бандитские группировки воевали друг с другом, и в тоже время, отбивали нападения полицейских. Обыкновенные граждане в подземку не спускались, выйти оттуда живым было просто не возможно. Естественно, поезда в метро давно не ходили.
Гонсалес славился своей прямолинейностью и неподкупностью, был одним из немногих, оставшихся в строю, полицейских старой гвардии, выполнявших свою работу на благо государства и посвятивший свою жизнь борьбе с преступностью. Он очень щепетильно относился к подбору персонала, поэтому в нашем отделении работали только нормальные мужчины и женщины. Гомосексуалистам, трансгендерам и наркоманам вход в наш участок был строго запрещен.
Гонсалес сидел, облокотившись на стол, в одной руке держал стилус, в другой сигарету. Стилусом он довольно быстро царапал что-то в своем планшете, периодически подносил сигарету к губам, делал короткую затяжку и выпускал сизое облако табачного дыма. Шеф показал мне рукой, в которой держал сигарету, на стул, при этом пепел с сигареты упал ему на планшет.
– Будь оно неладно, – тихо ругнулся Гонсалес, сдувая пепел с экрана, – рассказывай, что вы с Харрисом сегодня устроили? Фёрстмена подстрелили? Мне уже начальник полиции Нью-Йорка звонил и был сильно недоволен вашим поведением.
– Сэр, нам поступила ориентировка на ограбление. Когда мы прибыли на место происшествия, сразу увидели, как, трое фёрстменов избивают двух белых девушек, рвут на них одежду и пытаются принудить к интимной близости.
