– Ну что, поехали? – поднял глаза тот на Виктора.
– Минутку, а бумаги?
– Какие бумаги? – сделал удивлённое лицо продавец.
– Ну, как же, грамоту на усадьбу и долговой вексель.
– А я что, разве их не отдал? – ещё больше изумился мужик.
– Увы, – Виктор развёл руками.
– Тогда, прошу прощения, – продавец стал копаться в своём мешке. – С этим осмотром совсем из головы вылетело. Вот, – он протянул Виктору два листа.
Взяв их, Виктор поманил к себе хозяина усадьбы и, показав бумаги, спросил: – эти?
– Эти, – кивнул тот.
– Тогда, держи пока у себя, – Виктор отдал бумаги мужику. – Вечером приеду, разберёмся.
– Поехали, – Виктор завалился на сено в сани продавца.
Обратно дорога показалась короче. Дорогой молчали, каждый думая о своём. Подъехав к торговой площади, Виктор распрощался с продавцом и, заслонившись стоящей тут же лошадью, повернул браслет на Луну. Вернувшись к саням продавца, он застал того сидящим в них и что-то усиленно обдумывающим. Посидев минут пять, горбоносый поднял голову и огляделся.
– Фидул, ты иди-ка, дружок, к лавке и подожди меня там, – толкнул он возчика и забрал у него вожжи. Подождав, когда паренёк затеряется в толпе, дёрнул их, – но, зараза, трогай!
Виктор едва успел упасть сзади в сено. Попетляв по улицам, мужик остановился в глухом переулке у кособоких ворот. Привязав лошадь, он огляделся и толкнул калитку. Виктор шмыгнул следом. За воротами он увидел неказистую избёнку с покосившимся крыльцом. Приехавший уже барабанил в дверь избы.
– Ну чаво, чаво стучим? – раздалось за дверью, и та распахнулась.
– Ааа, это ты? – смутился хозяин избы -низкорослый, заросший чёрной бородой детина.
– Почто опять пожаловал? – оскалил он беззубый рот.
– Не шуми, дело есть, – цыкнул приехавший и затолкал мужичка обратно в избу. Виктор последовал следом и остановился за порогом.
– Ты один? – завертел головой горбоносый.
– Один, один, тебе кто нужен?
– Безухий – в городе, не знаешь? – мужик присел к столу и налил себе квасу из стоящего там кувшина. Шумно выпив, крякнул. – Квас-то у тебя хорош.
– Ну, в городе, тебе какая печаль? – скривился хозяин.
– Дело есть – не пыльное, – вытер губы гость.
– Опять из кого долг твой выбивать? – поморщился хозяин.
– На этот раз, нет. Мешок с деньгами забрать. Половина – мои.
– Что, вот так просто пойти и забрать? – хозяин присел напротив.
– Представляешь, вот так просто, пойти и забрать, – засмеялся гость.
– Я сегодня усадьбу должника одного продал. Так вот, парень, рассчитываясь, открыл целый мешок денег. И не боялся. Лох какой-то.
– А может – это подстава, Клюв?
– Какая подстава? Я людей насквозь вижу. Он приехал откуда-то из деревни. Видно, в городе не жил. Порядков не знает. Торговаться не умеет. Он даже не знал, что я должен был ему грамоту и вексель отдать. Должник подсказал.
– Ну, Клюв, если – это подстава, смотри, – хозяин забарабанил пальцами по столу.
– Откуда подстава, если последнее время в городе тихо. Воевода в Ладоге всё время пропадает. А? Сам подумай, Щербатый.
– Да, вроде бы, и не откуда. Тут ты прав. В городе последнее время больших дел не было.
– Ну, так что, берётесь?
– А почему ты сам не сделаешь его?
– Да, у меня сейчас людей нет, понимаешь. А ждать нельзя. Парень этот или растратит всё, или уедет куда. Ищи потом ветра в поле.
– Ладно, я скажу Безухому. Когда брать надо?
– Да, желательно, сегодня, как стемнеет. Он сейчас в городе. Но я слышал, как сказал своему слуге, вернётся вечером. Вот и подкараулили б у ворот, и зашли вместе.
– Парень твой здоровый?
– Ну, чуть выше меня, крепкий. Втроём навалитесь, не сдюжит, – хихикнул гость.
– Ты с нами идёшь?
– Не, я не могу, вечером обоз должен прийти, встретить надо.
– Ну, как всегда, -хмыкнул хозяин. – На делёж, ведь, не опоздаешь?
– А вы, когда возьмёте мешок, то ко мне и езжайте. Там и посмотрим всё.
– Ладно, адрес говори, – хлопнул ладонью по столу Щербатый.
– Ну, это. Как из города выедете по Ладожской дороге, то первая усадьба, значит, справа и есть эта. Понял?
– Другие далеко?
– Рты заткнуть всем успеете, – засмеялся Клюв. – А ночи нынче тёмные. Уедете.
– Значит, Ладожская дорога и справа сразу. Запомнил. Всё, иди, – он встал.
– Ну, удачи вам, Щербатый, – поднялся и гость. – Ну, и смотрите там.
– Иди, иди, уж, – хозяин подтолкнул гостя к порогу. – Ты, Клюв, своей смертью не помрёшь. Ты помрёшь от жадности.
– Какая жадность, какая жадность? Мы ж договорились, пополам, – заскулил гость.
– Договорились, договорились, – Щербатый вытолкал гостя и, вернувшись, стал собираться. Виктор выскользнул на улицу и стал его ждать у ворот. Мужичок вскоре появился и затопал, не оглядываясь, по улице. Поплутав немного, он вышел к высокому забору не бедной усадьбы. Повертев головой, постучал условным стуком. Калитка приоткрылась, и Щербатый юркнул туда. Виктор не успел. Подпрыгнув, он подтянулся на руках и заглянул за забор. Щербатый стоял у порога с высоким, крепким мужиком в накинутом на плече полушубке. Легкий ветерок трепал его смоляные кудри.
– Ну, и когда надо? – донеслось до парня.
– Клюв торопил. Сегодня, говорил, – ответил гость.
– Ну, ладно. Сегодня, так сегодня. – Развернувшись, мужик нырнул в дверной проём и вскоре появился обратно, одетый. За ним вышли ещё трое. Двое побежали к сараю. Один к воротам. – Ты кистень-то взял? – остановился хозяин возле гостя.
– А как же? – ощерился тот.
– Ну, добро, добро.
Из сарая вывели снаряжённую лошадь и поставили в сани. Стоящий у ворот стал их открывать. Виктор спрыгнул на землю и сунулся в щель.
– Ворота закрой пока, – шепнул он растерявшемуся парню, – рано ещё ехать. Воевода там.
– Что? Воевода? – парнишка, выпучив глаза, захлопнул створку и задвинул засов.
– Ну и молодец, – Виктор “погладил” парня полу сжатым кулаком, и тот сполз на снег.
– Эй, что за дела? – кинулся к нему хозяин дома и улёгся рядом.
– Наших бьют, – взвизгнул Щербатый, выхватывая из-за пазухи кистень и кидаясь на Виктора. От саней бежали ещё двое.
– Шустрые вы, ребятки, однако, -Виктор оглядел двор и направился к дому. В дверях, нос к носу, столкнулся с ещё одним детиной. – Да, сколько же вас тут? – Но больше никто не бегал и не кричал: спасайтесь. Виктор обошёл дом, внимательно его осматривая. В кабинете хозяина была тут и такая комната, он нашёл щупленького паренька с вымазанной чернилами щекой.
– Ты – кто тут есть? – сдвинул он брови.
– Я – кастелян, – побледнел парнишка, вжимаясь в стул, на котором сидел. – Веду хозяйство господина Ухого.
– Понятно. – Виктор сел напротив паренька. – Ну, и где бумаги все на его хозяйство?
– А вы, простите, кто?
– Я – инспектор, – Виктор сделал грозное лицо, – не узнал?
– Ой, простите, не узнал, – засуетился парнишка и стал доставать из шкафа свитки и грамоты. Свалив всё на стол, показал рукой, – вот.
– А что, общей книги нет? – прищурился Виктор.
– Простите, какой книги?
– Понятно, отстаёте ещё в учёте и контроле, – он махнул рукой. – Ладно, на усадьбу, где грамота?
– Вот, – пошуршав свитками, протянул парнишка бумагу.
– Тебя зовут-то как? – Виктор взял грамоту и попытался прочесть. Глухо.
– Варлаамом, – пискнул парень.
– А живёшь ты, Варлаам, где?
– Тут и живу, при доме.
– А родители у тебя есть?
– Есть, а как же. Мать, отец, три сестры и братец меньшой.
– И где они?
– Так на Курятницкой и живут.
– Дом у бати такой же, наверное?
– Нет, у бати, мазанка, – погрустнел парнишка. – Маленькая совсем.
– А занимается твой батя чем?
– Так курей растит, – пожал плечами парнишка. – Тем и живут.
– А ты, как думаешь, в этом доме твой батя отказался б жить?
– Не отказался б, – помотал головой Варлаам, – но ему такого дома вовек не построить.
– А вот господин Ухов твой уезжает в дальние края, и этот дом продаёт тебе, Варлаам. Возьмёшь или как?
– У меня денег нет на этот дом, – хмыкнул парень недоверчиво.
– Деньги – не проблема, Варлаам, ты бумаги оформить правильно сумеешь?
– Бумаги сумею, – нахмурился парнишка.
– Ну, вот и оформляй, чтобы к тебе никто не подкопался. Я сейчас господина Ухова приведу.– Виктор вышел и вернулся, неся на плече хозяина дома.
– Вот и он, – он плюхнул мужика на стул и пошлёпал по щекам.
Задёргавшись, тот стал приходить в себя. Увидев Виктора, насторожился. -Ты – кто?
– Инспектор, – улыбнулся парень.
– От князя, что ли? – побледнел мужик.
– А что, князя боишься, разбойник? А воеводу и в грош не ставишь?
– Я власть любую уважаю, – залебезил Безухий. Глаза его так и забегали по комнате.
