Понимаю, что поминального завтрака у меня больше нет…
Вот же черт!
Зажмуриваюсь.
Пожалуйста, пусть это будет стена, а не какая-нибудь истеричная девушка. Только не истеричная, богатая девушка…
Открываю глаза, оцениваю ситуацию.
Начищенные до блеска черные туфли, выглаженные строгие брюки.
Слегка облегченно поднимаю взгляд выше.
Радужно обмазанная кремом, в прошлом кипельно-белая рубашка с эмблемой бренда, который подействовал на меня страшнее Роял Грейс.
Подавила желание перекреститься от страха.
Еще выше…
Аккуратная черная борода, грозно раздутые ноздри, огромные и совсем не радужные черные глаза.
Лучше бы истеричка…
Скорбно осознаю, что на собственные поминки у меня совсем ничего не осталось.
– Простите пожалуйста – виновато выдыхаю я.
– Аккуратней надо быть – резко отвечает мужчина, брезгливо оглядывая пятно на своей рубашке.
Смотрит на него так, словно оно не просто размазалось, а еще и противно шевелится.
Затем переводит взгляд на меня. Суровый такой. Злой.
Я, по всей видимости, в его глазах уже размазана и не шевелюсь.
– Руки у тебя. Откуда. Растут вообще – отрывисто и гневно произносит он.
– Ну, извините, правда…
– Извините… Конечно, теперь только извините…
Боже, где моя богатая истеричка, почему он?
– Послушайте, ну я ведь правда не хотела… – уже немного возмущенно пытаюсь оправдаться я.
– А! Ну да, какая умница!
И тут уже я не выдерживаю. Да сколько же можно! Еще бы какой-то бородатый орел в пижонском костюме мне утро не портил.
Умник, тоже мне. Все богатые такие…
Считают, что, если у них деньги есть, значит, можно другими помыкать.
Не выйдет.
– Слушай, хватит портить мне утро, ладно? Я перед тобой извинилась и мне правда очень стыдно, а теперь хватит.
Орел на мгновение оторопел, смерил меня удивленным взглядом.
Кажется, такие как он вообще не в курсе, что женщины умеет говорить что-то кроме «да, конечно».
– Придётся потерпеть, девочка, заслужила – отвечает он.
Молча пытаюсь обойти его, но не получается – мужчина меня просто не пропускает.
Зачем вообще сюда зашла? Знала же, что тут только такие ошиваются.
Устало вздыхаю.
– Давай мне свою рубашку, отстираю и верну в идеальном виде.
Мужчина пренебрежительно приподнимает бровь.
– Не слишком ли большое для тебя удовольствие?
Ах вот, значит, как… Стирать его господскую рубашку – это, значит, удовольствие....
Ну всё. Довёл.
– Да чувствую я, удовольствия – это вообще не по твоей части! – выпалила я на всю кофейню.
– Что ты сказала? – угрожающе медленно переспросил он.
Но я, в отличие от этого мажора, выросла ну суровой улице поселка городского типа и перед опасностями не тушуюсь.
– Что слышал! «Придется потерпеть» – ты девушкам своим по ночам говори, понял?
Кажется, даже кофейный аппарат резко смолк от неожиданности, что уж говорить про людей.
В кофейне воцарилась просто абсолютная тишина.
Стою я – метр с кепкой…
Светловолосый, голубоглазый и явно беззащитный метр.
И стоит надо мной огромный бородатый мужчина, которого я только что задела за самое живое, намекая на то, что оно у него сдохло.
Мой грозный оппонент закрыл глаза, сделал глубокий вдох, выдох, снова открыл.
– Считаю до трех – медленно и громко говорит он. – Или вылетаешь отсюда со скоростью света, или попадаешь вон в тот багажник – он указывает на тонированный черный внедорожник, который виднеется за стеклянными окнами кофейни. – А там уже точно придётся терпеть. Долго – мужчина склоняется и вплотную приближает ко мне своё лицо – и грубо – добавляет он, обжигая мою кожу своим горячим дыханием.
Я чуть не задохнулась от возмущения.
Я была готова умереть, но умереть с честью и достоинством на глазах у всех кофейни, а не в каком-нибудь багажнике.
– Если бы не собеседование в важной компании…
– Раз – начал он, прожигая меня взглядом.
– То никуда бы я не ушла и посмотрела еще…
– Два-а-а! – угрожающе рык гремит на всю затихшую кофейню.
Еще и глаз у него дергается. Нервный какой.
И большой.
Божечки…
Название суровой улицы поселка городского типа тут же вылетело из головы.
– Я не боюсь, понятно вам? – уже дрожащим голосом заканчиваю я.
– Три!
Под общий хохот распахиваю дверь и стремительно вылетаю из кофейни, на прощанье вскрикнув от ужаса, когда рука этого хама легонько касается моего плеча.
Сердце чуть не выпрыгнуло из груди.
Ведь он, гад, на самом деле попытался меня схватить!
И что-то мне подсказывало, что этот орел, явно бандитского толка, своё обещание точно сдержал бы.
Вот же козел!
Чувствую, что все лицо просто горит от стыда и возмущения.
Сама не заметила, как очутилась на набережной и выпила весь кофе.
Или не выпила…Так и не поняла, стаканчика у меня в руках уже не было.
Обидно. И на это я потратила последние деньги!
Мысленно пытаюсь взять себя в руки, успокоиться, но не получается….
Всё тело просто дрожит, только вот теперь уже не из-за предстоящего собеседования, а из-за этого наглого, неотесанного, небритого хама!
Вот же дурочка!
Не нужно было убегать, нужно было остаться и ка-а-ак ответить ему!
Сколько запоздалых, остроумных ответов крутилось теперь у меня в голове.
Да не рискнул бы он бросить меня в багажник на виду у всех, вот же трусиха!
Теперь в эту кофейню и заходить-то будет стыдно. Хотя, учитывая мой полностью убитый настрой на собеседование и ценники в этой кофейне, во «Франческо Дженнаро» мне теперь сидеть только в самых смелых мечтах.
Подбегаю к центральному офису Роял Грейс.
Смотрю на часы.
08:50.
Фух. Хоть успела.
Глава 2
– Вы пока что можете подождать в приемной, когда придёт время, вас пригласят. У вас собеседование назначено первой – оповещает меня милая девушка за стойкой секретаря.
Я присаживаюсь на причудливый серый диван с голубой подсветкой.
Такое чувство, что попала на какой-то космический корабль из очень далекого будущего.
Всё вокруг сенсорное, всё светится.
Офис выполнен в стиле хай тек.
Смотрится ультра современно, но при этом достаточно строго и просто баснословно дорого.
Следом за мной в приемную влетают всё новые и новые девушки.
Все они выглядят так, как будто не на собеседование пришли, а на конкурс красоты.
Длинноногие, с уложенными волосами, в элегантных, строгих костюмах, на шпильках.
Опускаю взгляд на свои потрепанные пешими прогулками туфли. Меня тут могут выбрать только по принципу самой нуждающейся.
Я на их фоне явно смотрюсь как гадкий утенок.
Хотя нет, пора перестать обманывать себя.
Уже утка.
Как никак, двадцать два года, так что, никаких волшебных преображений мне уже не светит.
