– Ещё секунду утопии и я отключусь, – склонив голову на плечо Игоря Ильича, сонно пробормотала Ирина.
Построю дом, посажу сосну под окном, – расставаясь с реальностью, взмахнул иссиня-чёрными крыльями он.
И!..
Очутился над полем брани.
Побоище кончилось.
Воины лежали бок о бок: уже мёртвые и ещё здравствующие.
Живая вода, которую он нёс в клюве, могла спасти одному из них жизнь.
Он стал присматриваться к лицам людей.
Увидел Ирину.
Косынка с красным крестом сползла ей на глаза.
Посиневшие губы шептали молитву: Пресвятая Богородица, радуйся…
– Рррадуйся! – вслед за ней каркнул он.
Капля живой воды окропила ей губы.
Лицо её порозовело.
Кровь побежала по жилам.
И спасённая им сестра милосердия поднялась, чтобы найти того, кому ещё можно было помочь…
– Карррма, брррат!
– Утррро, брррат!
Вернули его в предрассветную реальность Рона и Рон.
– Уже утро? – с трудом открыв глаза, всполошилась Ирина.
– Я видел чудный сон… – зачарованно посмотрел на неё Игорь Ильич.
– Я тоже… – смутилась под его взглядом она, – была белой вороной. Луна объявила себя солнцем Тьмы, я хотела заслонить Землю от её фальшивого света, не хватило крыльев…
– Мы с вами провели волшебную ночь в раю, – помогая ей подняться, протянул руку он.
– Теперь вы просто обязаны на мне жениться, – легко подхватилась она и, на ходу осознавая двусмысленность своего предложения, перевела стрелки, – Раневская, когда застряла в лифте с актёром…
– Заявила: иначе вы меня скомпрометируете, – нарочито серьёзно изложил популярную байку Илья Ильич, – так что, как мужчина порядочный…
– Мне ещё нужно подумать, – предотвратила поспешное его согласие Ирина.
И, радуясь нереальной лёгкости чувств, они рассмеялись как дети…
*
– На сборы не больше десяти минут, – математическим голосом встретил их на крыльце Родион.
– Извините, я только умоюсь, – кинулся в дом Игорь Ильич.
– Мам! – с укором произнесла Ника.
– Сама не знаю, как… – зябко пожала плечами Ирина.
– Смотри, не простудись. Ариша ещё час, точно, проспит, а ты горячего чаю и под одеяло! – сочувственно скомандовала дочь.
– В путь, – с рюкзаком через плечо вышел Игорь Ильич, проходя мимо, шепнул, – спасибо за сон.
Простились накоротке.
– Пройдём регистрацию, я позвоню, – пообещала Ника.
– До встречи онлайн, – помахал рукой Родион.
Машина беспечно заурчала и удалилась…
А Ирина, завернувшись в оставленное дочерью пуховое одеяло, закрыла глаза.
Хотелось согреться, утишить внутреннюю дрожь.
Обдумать, что произошло?
Если честно, она часто вела себя глупо, но, чтобы уснуть на свидании, а потом ещё навязаться в невесты…
Что это?
Старческая кастрация чувств?
От жалости к себе захотелось всплакнуть.
Да в глазах ни росинки.
И душа, похоже, с диагнозом не согласилась…
Почему?
Потому что Игорь Ильич…
Что, Игорь Ильич?
Не похож на других мужчин?
В том числе, на бывшего мужа, который долго бессловесно дарил цветы. И вдруг, на 8 марта прислал открытку:
Я могу лишь любить,
Сказать же, как ты любима,
Может лишь вечность одна!
Она раз сто перечитала эти, пусть неуклюжие, зато лично выстраданные, жизненно важные для сердца, строки.
Воображение разыгралось…
Какими только уникальными качествами не наделила живущего по соседству, незамысловатого внешне парня по имени Николай: и слов на ветер не бросает, и чувствовать умеет как никто…
Недаром говорят: все беды от невежества!
Знала бы, что эти строки сосед списал у родоначальника романтизма в русской литературе Жуковского, не стала бы жертвой самолично сотворённой иллюзии…
2. Оконце для солнца…
*
– Мама сказала: через столько дней они с папой вернутся, – мужественно продемонстрировав три посчитанных пальца и сглотнув обиду незаслуженного расставания, – а мы завтракать будем? – строго спросила с порога Ариша.
– Манную кашу без комочков! – озвучила первое, что из детского меню пришло на ум, Ирина.
– Я не маленькая! – подбежала, юркнула к ней под одеяло внучка.
– Тогда яичницу?
– Желтоглазку! – согласилась Ариша и неожиданно спросила, – а дядя Игорь хороший?
– Хороший!
– Откуда ты знаешь?
– Сердцем вижу!
– У тебя, что, в сердце глазки?
– Зёрнышко с глазками, – уточнила Ирина.
– А где ты его взяла?
– В садике ветрянкой заразилась. Волдыри вскочили. Мама их зелёнкой прижгла и ушла на базар за курицей для лечебного бульона, велела ждать её молча. Я честно молчала, даже язык прикусила, и вдруг подумала, что умерла…
– У нас соседка умерла, её на кладбище, где мёртвые живут, отвезли, – сочувствуя, сообщила Ариша.
– Испугалась, вспомнила, когда мама мыла стёкла, тихонько напевала: в чистое оконце солнышко заглянет, весело и радостно нам с дочуркой станет. Открыла штору, а солнце и правда к окну подлетело, протянуло мне луч, по которому мне в руки зёрнышко скатилось, с ушками, глазками, и спрашивает: хочешь, я стану твоим другом? – в ролях разыграла полузабытую картинку из детства Ирина.
– Надеюсь, ты захотела? – с пристрастием поинтересовалась внучка.
– Закивала головой так, думала, с плеч слетит. Тогда Солнце сказало, что это зёрнышко не простое, а золотое, и чтобы дружить с ним, мои мысли должны быть чистыми как помытое мамой окно…
– А что дальше?
– Стало не страшно, а когда мама вернулась, я загадала ей загадку: зелёнка, зелёнка у малого ребёнка, кто это? Она засмеялась: моя доченька! Подхватила меня на руки, закружила, и нам ещё долго-долго было весело…
– А я! А у меня волосы золотые, – с важным видом сообщила Ариша, – потому что я русская!
– Самая, что ни на есть, русская! – с улыбкой поддержала внучку Ирина.
– Кто по-русски не понимает, тот правды не хочет знать! Мама в старом словаре прочитала. Вот! – наращивая серьёзность, глубоко вздохнула Ариша и тут же по-детски доверительно выдохнула, – а с глазастым зёрнышком мне бы тоже хотелось дружить…
– Да ты у нас сама… и солнышко! И зёрнышко! И с глазками! И с ушками! – сбросив одеяло, зацеловала внучку Ирина.
*
– А теперь гулять! – расправившись с желтоглазой яичницей и выпив полчашки какао, командным голосом распорядилась Ариша.
– Для начала выберем маршрут, – взяв в руки лежащий на виду альманах «Каравай-град: тайный и явный», утишила пыл внучки Ирина.
Прочитала вслух предисловие: Если бы нашего города не существовало, его следовало бы выдумать, как пример миролюбивого сожительства людей разных национальностей, талантов и веры, что красноречиво удостоверяет центральная площадь с пятью храмами и местным раем в центре…
– А хочешь, я покажу тебе Солнце с руками на крыше? – от радостной перспективы запрыгала на одной ножке внучка.
– Тогда, выбери своё лучшее платье, а я пока узнаю, что тут пишут… – читая наискосок страницы, наткнулась на цветное фото пирамиды, увенчанной солнечным диском Ирина.
Подпись под снимком гласила:
Храм Солнца был построен на средства анонимного спонсора, который, по версии местной ясновидящей, в прежней жизни был предавшим фараона жрецом. Пирамида, многорукое Солнце, ладья-усыпальница, куда любой может схоронить себя, чтоб тет-а-тет поговорить с Богом и вернуться к жизни новым, солнечным человеком – особенный интерес вызывают у тех, кто не нашёл себя в традиционных конфессиях…
Рекламный альманах выскользнул из рук.
Неужели белая ворона права, и меч кар-р-р-мы настигнет здесь Игоря? – тревожно забилось сердце.
– Ира! Ира! Посмотри на меня! – явившись в платье и туфлях «от мамы», отвлекла её от пораженческой мысли Ариша.
– Красота моя, неописуемая! – будто за спасением, потянулась, обнять внучку Ирина.
