Стол был вегетарианским: сырники со сметаной, оладьи с яблоками, орехи, сухофрукты, чай с абрикосовым джемом.
Ускоренно управившись с сырником, тон беседе задала Ариша.
– Поедим, папочка, и пойдём, ты расскажешь мне сказку, а то папа Адаму и Еве не рассказывал, и они выросли ошибочными, – доверительно сообщила она.
– Кто тебе такое сказал? – удивился Родион.
– Игорь! – прямодушно уставилась на гостя Ариша.
Игорь Ильич растерянно взглянул на Ирину и, прочитав несомненное напутствие в её глазах, полу-признался: видно, задремал я в вашем раю, увидел трёх старцев, они и…
– Некоторые там даже с Богом говорить умудряются, – поощрила его к большей откровенности Ника.
– Уфологи признали наш «рай» перекрёстком сверхтонких материй, – уточнил Родион.
– Тогда старцы, которых вы видели, вам не приснились! – благосклонно посмотрела на гостя Ирина.
– Вам, правда, посчастливилось?! – разом спросили Родион с Никой.
– Не уверен, что при ребёнке… – вспомнил о своём обещании, поведать о главном пророчестве приглянувшейся ему женщине Игорь Ильич.
– Достоевский считал: дети лучше взрослых всё понимают, – возразил Родион.
– А наше чадо и нам фору даст, – подложила ложку сметаны в тарелку дочери Ника.
– Я даже знаю, что главная буква в азбуке, О! – заважничала Ариша.
– Почему, О? – удивилась Ирина.
– Слово – Бог! Добро – зло! Молоко – огород! Без буквы «о» не было бы этих главных слов, – демонстративно округляя губы, оповестила всех внучка.
– Кстати, «о» в лингвистике и «ноль» в математике – символы конца и начала начал, – сделал ещё одну попытку уклониться от досрочного оглашения неземных откровений Игорь Ильич.
– Чего, уж, там, рассказывайте, что старцы нам напророчили… – не без сожаления пожертвовала назначенным свиданием Ирина.
– Кто они? И что им надо? – не смог скрыть нетерпения Родион.
*
– Не знаю даже, с чего начать… – сдвинул брови к переносице Игорь Ильич.
– Над нами ставят опыты? – высказала версию Ника.
– Следят, чтобы искусственный интеллект не перехитрил человеческий? – конкретизировал её мысль Родион.
– По словам мудрецов, Адам с Евой тоже были созданы искусственно, – приближённым к тайне тоном заявила Ирина, – а, значит…
Отступать стало некуда.
– Мудрецы говорили о пророчестве Мэри Шелли, – наконец, издали начал Игорь Ильич.
– Об искусственном человеке, который убил своего творца? – уточнила Ника.
– О Франкенштейне? – насторожилась Ирина.
– По их мнению, ИИ тоже… восстанет и… заявит, что он человек? – в лоб спросил Родион.
– Сверхчеловек! – поправила мужа Ника.
– Они считают, ситуация уникальная: искусственный интеллект, который между добром и злом не видит разницы, может разрушить земное жилище, – с видом сам в шоке, развёл руки Игорь Ильич.
– Как мишка-медведь, который сломал теремок? – с хитрым прищуром поинтересовалась Ариша.
– Кто, кто в тереме живёт? – вмиг подхватив её на руки, переключил в игру недетский разговор Родион.
– Я мышка-норушка, я лягушка-квакушка, а ты кто? – охотно приняла эстафету она.
– А я лисичка-сестричка, – салфеткой стёрла сметанный след на щеках дочери Ника.
– От хорошей сказки, крепче спят глазки, – с высоты отцовского роста театрально поклонилась Ариша.
– И, правда, пора спать, завтра рано вставать, – послала воздушный поцелуй внучке Ирина.
– Ту, ту! Добрых всем снов, – изобразил тронувшийся в путь паровоз из мультика Родион.
– Игорь Ильич, я постелю вам на диване в зале, – принялась собирать в столбик грязные тарелки Ника.
– Мне только подушку и плед, – откликнулся он, – а пока мы с вашей мамой прогуляемся перед сном…
– На сборы пять минут, – распорядилась Ирина.
Задержалась перед зеркалом.
Какая-то не своя…
Растерянная…
Тревожная….
Кто он, этот Игорь Ильич?
Почему такими знакомыми кажутся черты его лица?
Стоп!
В памяти всплыли когда-то удивившие её строчки: если встретите человека, которого, вам кажется, вы знаете сто лет, не радуйтесь заранее, вполне возможно, в одной из прошлых жизней, он был ваш враг.
Игорь Ильич на врага не похож…
Но!
На всякий случай, надо быть с ним настороже…
*
В воздухе таинственно мерцали светляки.
Запах хвои волновал, искушал.
– Простите, мне не надо было настаивать на вашем признании, – бросила на спутника провинившийся взгляд Ирина.
– И вы меня простите, вдруг, это был всего лишь мираж… – не отвёл глаз Игорь Ильич.
– Мираж?
– В юности на рассвете меня часто будили призраки прошлого. Я видел одомашненных мамонтов, полки воинственных слонов. Крестовые походы, дворцовые интриги. Сегодня же, в полдень жизни, как это ни странно, меня убаюкали видения непроглядного будущего…
– С прошлым… у меня тоже… однажды случилось, – призналась Ирина. – До сих пор в жар бросает…
– Тогда секрет за секрет! – по-мальчишески предложил Илья Ильич.
– Чур, я первая, а то могу струсить…
– Главное, помните: я вам не судья…
– Мне было двенадцать. Проснулась ночью от раздающихся из спальни родителей счастливых стонов. Незнакомо сладко заныл живот. Я как будто растаяла в этой сладости. И вдруг! Словно наяву увидела странную комнату с горящими свечами, бархатными креслами, сидящими на коленях у мужчин раскрашенными девицами. О борделях тогда я ещё не читала, но всеми клеточками тела ощутила, что одна из распутниц – я! Стало стыдно. Мираж исчез, а я, если честно, до сих пор боюсь… принять за любовь… её имитацию… – передёрнула плечами Ирина.
– А я до сих пор боюсь отягчить свою карму, – жестом предложил ей взять его под руку Игорь Ильич.
– Говорят: хочешь избавиться от страха, озвучь его! – приноровилась к его шагу она.
– Тогда, без лишних слов, – приступил к своему признанию Игорь Ильич. – Однажды, в предрассветной дрёме я увидел египетский храм, где по приказу фараона единому Богу Солнца молился жрец. Я узнал себя в нём. А когда он, вернее, я вернулся домой, то, не медля отворил тайный алтарь и спел гимн каждому из двенадцати запрещённых божеств. Услышав пение, мама заглянула ко мне в комнату и, как позже рассказала, была поражена красотой незнакомых мелодий, досмотрела мой концерт на чужом языке, не стала меня будить…
– И как вы всё это ей объяснили?
– Сказал: ничего не помню…
– Вообще-то, не справедливо, что мы забываем свои прежние жизни! – с укором произнесла Ирина.
– Одноразовыми людьми легче управлять, – в тон ей заключил Игорь Ильич.
*
За искренними исповедями не заметили, как очутились в раю, где на опоясывающей орех пятигранной скамейке их поджидали одетый в чёрную судейскую мантию ворон и наряженная в подвенечное платье ворона.
– Рон! – солидно отрекомендовал себя чёрный ворон.
– Рона, – кокетливо представилась ворона белая.
– Каррргин! – продолжая общение, щёлкнул мощным клювом Рон.
– Карррга! – неадекватно добродушно каркнула Рона.
– Спасибо за комплимент, – обидчиво поклонилась ей Ирина.
– Это не вы, это я карга, так раньше на Руси звали ворон, – успокоил её Игорь Ильич. – Каргин, значит, Воронов…
– Парочка решила, вы из их семейства? – иронично уточнила Ирина.
– Бррраво! – хлопнув белоснежными крыльями, взлетела на ветку ореха Рона.
– Брррат! – выбив когтистыми лапами джигу, последовал за подругой Рон.
– А не свить ли мне гнездо в этом славном граде? – войдя в азарт, поинтересовался у пернатых родственников Игорь Ильич.
– Отрррада! – на цыганский мотив благословила идею Рона.
– Уррра! – поддержал её Рон.
– Пять храмов, пять граней у лавки, – огорошенная беседой с говорящими птицами, переключилась на молчаливую очевидность Ирина.
– Днём я сидел лицом к храму Солнца, – кивнул в сторону пирамиды Игорь Ильич. – Хотел даже зайти. Небесные старцы сбили с пути…
– А что, если они узнали в вас того… приснившегося… жреца? – смахнув предполагаемую пыль, опустилась на лавку Ирина. – Кстати, недавно прочла книгу о Древнем Египте, с удивлением узнала, что фараона Эхнатона, объявившего Солнце единым Богом, считали еретиком…
– Автора «Города Солнца», итальянского мечтателя Томмазо Кампанелла до сих пор обвиняют в ереси, – присел рядом с ней Игорь Ильич.
– До сегодняшнего вечера я думала: говорящие вороны тоже… фикция.
– В литературе описаны случаи, когда, спасая птенцов, люди кормили их, поили, беседовали с ними. Окрепнув и научившись летать, вороны становились наполовину домашними: днём выбирали свободу летать, вечером общаться и ужинать с человеком…
*
Молодой месяц плыл по небу цвета воронёного серебра.
Вслед за ним ускользала реальность…
