В этот раз Хельги промолчала. Мэл курила, Гу думала о своем. Хельги встала, собрала со стола пустые чашки из-под кофе и взглянула на Гу.
– Поговори с ней, – еще раз попросила она. – Увидишь, многое в мире, даже магическом, можно решить простой человеческой любовью.
За те полгода, что Тайра знала Карлоса, он, не считая Шейлы, которая всегда оставалась неизменным запасным вариантом, успел закрутить краткосрочные романы с двумя старшекурсницами. С одной из них он не пробыл и трех недель. Было ли между ними что-нибудь серьезнее обмена откровенными взглядами, сказать было трудно, но, так как Шейла все еще не послала Карлоса подальше, Тайра предполагала, что нет. Почитательницы у него не заканчивались, со всеми он был любезен, и даже женщины-преподаватели смотрели на него с симпатией. Тайра посмеивалась, признаваясь себе, что эта черта в характере Мендозы, вопреки ожиданиям, ее абсолютно не раздражает, а, наоборот, делает Карлоса еще более привлекательным, придавая ему некий до этого незнакомый ей шарм. В Ишанкаре под присмотром господина Хранителя парни были гораздо сдержаннее, хотя и не без огонька, но там столь свободные отношения между юношами и девушками не дозволялись.
Как бы Мендоза ни открещивался и ни старался заработать себе репутацию прилежной учебой, все воспринимали его именно в контексте его имиджа плейбоя. Тайре никогда не нравились мальчики с обложек модных журналов, по которым плакала слезами восторга Хидамари, но и она попала под очарование Карлоса. Он был естественен в своем пороке, естественен настолько, что все окружающие воспринимали это как достоинство. Тайра не стремилась пополнить число его многочисленных обожательниц, хотя иногда думала о том, как было бы здорово, если бы он был ее парнем. Умный, красивый, сексуальный… Если бы можно было предположить, что Мендоза способен когда-нибудь найти свою единственную и перестать строить глазки всем девушкам, попадающимся ему навстречу, о нем стоило бы подумать более серьезно, без ехидной усмешки на лице, но в мире было столько девчонок, которые мечтали хоть на денек завоевать внимание Карлоса, что у Тайры просто не было шансов.
Ави постоянно подкалывала ее насчет их отношений, хотя кроме лекций и институтского кафе они больше нигде не встречались. Карлос действительно смотрел ей вслед, но Тайра относилась к этому спокойно, зная, что он смотрит так на каждую симпатичную девушку. Она же совсем не подходила под его любимый типаж невысокой стройной блондинки, и именно поэтому Ави утверждала, что у Карлоса это по-настоящему. Ави говорила это таким тоном, словно была поверенной в его сердечных делах, правда потом нервно хихикала и, извиняясь, кашляла в кулак. Тайра не обижалась. В глубине души ей было даже приятно, но признаться в том, что внимание Карлоса не было ей безразлично, Тайра побаивалась. В итоге больших торгов со своей совестью Тайра остановилась на том, что Мендозе она сильно симпатизирует. Ну и, в конце концов, господин Ректор ведь приказал переключиться…
Тайра грела пальцы о толстые белые бока фарфоровой чашки, параллельно пытаясь выучить заданные на завтра последовательности ключей к шумерским шифрам, когда к ней в очередной раз подсел Карлос.
– Построила Тану модель? – минуя приветствие, спросил он.
– Не-а, – честно призналась Тайра. – Вызовет – построю.
– Прямо так? На ходу?
– Что там строить? Моделька так себе, три уровня и асимметрия первого порядка во втором секторе. Рассчитаю меньше, чем за минуту.
– Ну это ты гений, – обиженно сказал Карлос. – Я весь вечер парился.
– Я не гений, я просто домашнюю работу делаю не от случая к случаю, а ты весь вечер парился с Шейлой. Она уже всем подружкам рассказала, какой ты негодяй. Опять ненадолго расстались?
– Почему ненадолго?
– Потому что вы раз в месяц точно расстаетесь, но это так, не по-настоящему, чтобы друг друга позлить, поревновать. Потом снова помиритесь.
– А если я не хочу с ней мириться?
– Ты месяц назад то же самое говорил, – Тайра никак не отреагировала на его признание. – Тебя вроде никто не заставляет.
– Ты не понимаешь, – он помотал головой. – У нас мало общего. Только физиологические потребности и тщеславие.
– А я думала, ты ее любишь. Вы же, говорят, все три курса вместе.
– Ее Зак любит, вот и таскается за ней следом, как верный пес. А я так… Тоже люблю иногда.
Тайра почувствовала, что краснеет, опустила глаза и еще раз пробежалась по формулам. Когда молчание стало неловким, она закрыла тетрадь и спрятала ее в сумку. Разбираться в его интимных делах совершенно не хотелось, но и грубо обрывать разговор тоже.
– Это пройдет, – успокоила его Тайра. – Если объективно смотреть, Шейла классная. Умная, смелая, красивая… Да что там – красивая, первая красавица Торфиорда. У преподавателей на хорошем счету. Это у меня с ней не заладилось, и то по твоей вине, а в целом она ничего. Вы с ней идеальная пара.
– Вот поэтому мы и вместе. Видимость идеальной пары. Физиология и тщеславие, говорю же.
– А от меня-то ты что хотел? Тана списать?
– Не без того. А еще хотел пригласить тебя на свидание, но не придумал как.
Вот уж действительно, прав был сэр Котца: не задавай вопросы, ответы на которые не хочешь узнать. Тайра смотрела на Карлоса с недоверием, но он даже не подмигнул и не улыбнулся, не сказал, что пошутил. Он продолжал изучать ее своими карими глазами с отражением горячего испанского солнца и ждать ответа.
– Шутишь или с ума сошел? – тихо спросила Тайра, боясь, что их разговор могут подслушать, и по-настоящему испугавшись его предложения. – Мы же с тобой друзья.
– Ты мне нравишься, – признался Карлос. – Ты даже без зеленых линз не такая, как остальные.
Тайра напоказ вздохнула:
– Ты бы хоть разным девушкам разные слова говорил, а то даже обидно как-то.
– Других слов для этих чувств еще не придумали.
– Чувств? – Тайра криво улыбнулась.
– Не веришь? – Карлос был на удивление серьезен.
– Факты не в твою пользу, а я не хочу попасть в разряд «остальные».
– Мир меняется. Люди меняются. Приходят в твою жизнь и уходят из нее, приходят новые. А те, кто ушли, это не остальные.
– Это бывшие, – не удержалась от сарказма Тайра.
– Давай попробуем? – Карлос стоически терпел ее выпады. – Давай просто сходим куда-нибудь? Познакомимся поближе. Поговорим о чем-то, кроме Тана. Я наблюдаю за тобой уже полгода. Думаю о тебе. Никаких вольностей не будет, обещаю. Я просто хочу идти рядом и держать тебя за руку.
Тайра молчала, ошарашенная его откровенностью. Никто и никогда не говорил ей таких слов, не делал таких предложений, и потому броня ее скепсиса, недоверия и страха начинала трескаться, а еще совсем некстати появилось старательно забытое ощущение прикосновения Горановых ладоней к ее пальцам, которое теперь снова придется долго забывать, и почему бы не попытаться сделать это с помощью Карлоса? Тайра понимала, что еще несколько его слов в таком же духе, и она согласится.
– А как же Шейла? – чувствуя, что сдается, спросила она. – Если бы вы по-настоящему расстались, а не как обычно…
– Это я решу.
– До или после прогулки, если я на нее соглашусь? – Тайра снова не удержалась.
– Так ты согласишься?
Тайра поставила чашку на стол. Соглашаться сразу было опрометчиво.
– Я подумаю до понедельника, – вместо ожидаемого Карлосом ответа сказала Тайра, прикидывая, что пятницы и выходных как раз должно хватить на то, чтобы все как следует взвесить, и встала из-за стола.
Надо было скорее уйти, чтобы не потерять голову от новой партии его признаний, зато теперь стало понятно, что в нем находили все девушки института. Карлос был неподражаем и неотразим.
Подвоха в его словах Тайра не почуяла, но все это было так неожиданно и так четко оправдывало все ее тайные фантазии, что впору было закрыться в своей комнате и вообще не выходить на свет. И прогуливать Тана, чтобы не сталкиваться с Мендозой. Тайра не была влюблена, но его внимание льстило ее самолюбию, и поэтому уж очень хотелось ответить ему согласием и просто с ним прогуляться. Без вольностей. Просто прогуляться. Может, и правда разрешить ему подержать себя за руку.
В конце концов, господин Ректор ведь приказал переключиться.
Сайхо сидела на низком темно-зеленом пуфике перед трюмо и расплетала свою почти метровой длины косу. Кайо уже давно понял, что это действо представляло собой не просто необходимую процедуру, а ежевечерний ритуал, схожий с медитацией, и не вмешивался. Он лежал на широкой кровати и наблюдал за изображением Сайхо в трех узких зеркалах.
Он не мог сказать, что понимал ее, не мог сказать и почему она с ним, и у него складывалось впечатление, что они оба просто больны друг другом и эта неправильная и ненормальная связь необходима обоим для того, чтобы каждый получил то, чего достичь без другого был бы не в силах. Он смотрел, как ее пальцы пронзают толщу волос, отделяя одну прядь от другой, и ему казалось, что это его черную душу Сайхо собирает и разбирает каждый вечер и каждое утро.
Она была красива. За одни только ее блестящие смоляные волосы можно было отдать полжизни. Правда, иногда он представлял, как затягивает ее же косу на ее же горле, но эти мысли отступали так же быстро, как и приходили, стоило ему только представить ее вывалившийся язык и посиневшие губы, которые он так любил целовать. Сайхо была нужна ему не только как любовница, хотя у нее было не отнять мастерства и в этом непростом деле. У нее были иные, гораздо более ценные способности, ради которых Кайо мирился с ее высокомерием, отчужденностью и всеми этими обвешанными перьями и костяными бусами деревянными болванами и отполированными сучками, которые в изобилии стояли у нее на туалетном столике и к которым она относилась со священным трепетом. Туземцы, что говорить… Даже умница и красавица Сайхо на родине была самой обыкновенной туземкой. Это здесь, в просвещенной Европе слово «Алтай» отдавало Рерихами и чем-то высоко-мистическим. В России, как говорила Сайхо, не каждый смог бы указать на карте, где именно тот самый Алтай находится.
Кайо повернул голову к окну, возле которого на серебряном гвозде покоился ее разрисованный орнаментальными оленями, санями и воронами бубен. Ему хотелось снять и вынести эту вещь из их спальни, ему казалось, что все эти сани и олени – одна сплошная похоронная процессия, которая движется за ним, а умирать он пока не собирался, но поделиться с Сайхо своими страхами было еще хуже, чем спать под присмотром проводников в иные миры. Он и так слишком часто показывал ей свою слабость. Когда-нибудь – и Кайо был в этом уверен – настанет решающий момент, и тогда в живых останется тот из них, кто среагирует первым. Или она побьет его его же оружием, или он затянет-таки ее косу на ее лебединой шее.
– Все думаешь о противостоянии?
Кайо не заметил, как она подобралась к кровати, и встрепенулся.
– Я оставлю тебя напоследок, ты же знаешь, – ответил он. – Когда больше мне воевать будет не с кем.
– Ты будешь находить себе противников вечно, и я вечно буду тебе нужна, поэтому подумай о том, что моей косы хватит на нас двоих.
Кайо представил себе эту картину и холодно улыбнулся. Сайхо закинула голову назад и угрожающе рассмеялась, и, будь она на Алтае, от этого ее смеха обязательно начался бы камнепад. Кайо показалось, что вороны на бубне одобрительно захлопали крыльями.
– Что было на Конвенте? – Сайхо улеглась рядом. Волосы черной сетью расползлись по подушке и атласным простыням.
– Ничего особенного, как обычно, – вздохнул Кайо. – Рутина и слабые попытки каждого доказать всем, что они еще живы и готовы выйти в поле, если вдруг что. Петушиные бои.
– А мой любимый хет Хоофт? – Сайхо взглянула на него своими раскосыми глазами, и Кайо стало вдвойне неприятно. Хет Хоофт был его костью в горле, которую он не мог вынуть уже много лет.
– ?Т Хоофт как всегда… Пришел один, без Трейсера и без Ректора, сидел молча, глядел на весь этот сброд как Бог на людишек перед потопом: пожалеть или прибить?
– Про его ученицу больше никто не спрашивал?
– Толку спрашивать? Из него даже под пытками ничего не вытянешь. ?Т Хоофт, я думаю, внутри тихо торжествует.
– Из-за того, что девчонка опять досталась Ишанкару?
– Из-за того, что девчонка досталась именно ему, а не всю жизнь вожделевшему ее его проклятому наставничку сэру Моргану. Он ведь гордец, как все ишанкарцы, только хорошо это скрывает.
– Ну вот и используй это, – Сайхо лениво повернулась на спину, и Кайо краем глаза заметил округлости ее груди в вырезе ночной сорочки. – Это хороший шанс надавить на ?т Хоофта, если девчонка действительно его слабость.
– Как?
– Ты ведь все еще хочешь получить ишанкарских некромантов?
– А ты – нет?
– Я не знаю, как ими управлять. Бурю в руках не удержишь. Это ты мастер невозможного.
– И как я могу использовать его ученицу, если я и понятия не имею, кто она такая? – ситуация начинала раздражать Кайо, как было всякий раз, когда Сайхо догадывалась или знала о том, что для него представлялось неразрешимой загадкой.
– Как – это не мое дело. Лично я к хет Хоофту испытываю только уважение.
– Не желаю этого слышать.
– И как мужчина он нравится мне гораздо больше тебя.
– Вон из моей постели!
Сайхо снова засмеялась своим шаманским смехом, перекатилась на бок и облокотилась Кайо на грудь. Он нежно запустил руку в ее шелковые волосы.
– Если тебе так нравится ?т Хоофт, почему ты помогаешь мне?
– Потому что у каждого должен быть свой дух-хранитель. Потому что я выбрала сторону и буду сражаться за нее до конца. Ну а еще мне нравится смотреть, как виртуозно хет Хоофт разделывает тебя и Конвент.
– Так и что с его ученицей? – дифирамбы хет Хоофту Сайхо могла петь бесконечно, слушать их Кайо не хотел.
– Я знаю, как ее найти.
– Неужели, – Кайо не хотел принимать помощь так сразу, хотя знал, что интуиция Сайхо никогда не обманывала. Если она говорила, что знает, как найти ведьму, это было наверняка.
– Что ты думаешь о Горане?
– Я о нем не думаю с тех пор, как Ректором Ишанкара стал Джо Бергер.
– Дурак.
– Горан? Или Бергер, что согласился на такую каторгу?
– Ты дурак, – устало пояснила Сайхо. – Горан далеко не последняя фигура в Ишанкаре, особенно с тех пор, как он вернулся обратно, и именно поэтому надо было пристально за ним следить. Он мастер на всякие фокусы, недаром же иллюзионист высочайшего уровня.
– Так восхищаться Ишанкаром просто некорректно, ты не находишь? – с недовольством поинтересовался Кайо.
– Врага надо знать лучше, чем он знает себя сам, – произнесла Сайхо сотню раз слышанную от деда-разведчика фразу.
– Так и что Горан?
– Горан появился в Торфиорде. Не спрашивал себя, зачем? В Ишанкаре на обучении молодая некромантесса, а это сильное оружие, и психологическое в том числе. Я думаю, приучать к ней магический мир они будут постепенно и в своем шутовском стиле. Кому, как ты думаешь, Бергер доверил бы миссию вывести свою некромантессу в свет?
– Горану?
– Именно.
– Я неплохо знаю Горана, – сказал Кайо, – но даже он не свяжется с некромантессой, да и Бергер вряд ли будет полностью доверять Горану, зная о его прошлом. Горан слишком непредсказуем даже для Бергера. Не логичнее было бы, чтобы своим ручным монстром занимался сам хет Хоофт?
– Нет, если верить в то, что ученица ?т Хоофта – дочь Горана. В противном случае ты прав и у Горана нет причин приходить в Торхильдфиорд.
Кайо аккуратно отстранил Сайхо и сел, опершись о спинку кровати.
– Это полная чушь.
– Как знать, – Сайхо снова легла на спину и потянулась. – Впрочем, их родство не особо важно. Главное то, что тебе известно, где искать Ишанкарскую Ведьму.
– Наши были в Торфиорде, но кроме них и дежурных лигийских никаких других некромантов там не было. Они головами за это отвечают.
– Вспомни, какой самоконтроль у ?т Хоофта, и тогда можно будет представить, до какой степени он довел его у своей ученицы. Она закрыта намертво. Логично, что твои парни ничего не засекли.
– И как тогда я должен найти некромантессу, если даже сами некросы ее не чувствуют?
