– Не понял, прости старого дурака, – сэр Котца почесал лысый череп. – Разве правильность вычислений зависит от марки калькулятора?
– Если человек, который натравил на меня некроса, обладает хотя бы сотой долей логического мышления сэра ?т Хоофта, – попыталась объяснить Тайра, – то он меня уже вычислил. У Ксандера Дарнелла кроме меня в Торфиорде знакомых студенток нет. То, что он принял вызов вместо меня, как раз и свидетельствует о том, что я некромантесса.
– А что за вызов?
– Моей подруге…
Сэр Котца удивленно посмотрел на Тайру.
– Ну да, сэр, подруге, я так и сказала.
– Это та, с которой ты подралась в первый же день?
– Она самая. Ей остановили сердце. Заклинание простое, не особо красивое, но суть не в этом. Если следовать логике партии, то вернуть ее должна была я, но вместо меня это сделал Ксандер.
– А ты уверена, что твою подругу выбрали специально?
– Нет, сэр, не уверена. Это мог быть кто угодно другой, но никто из моей группы, кроме Ави, не любит торчать на двадцатиградусном морозе, так что она оказалась самой удачной мишенью.
– А если же заказчик не обладает логическим мышлением, то, надо полагать, будет вторая попытка? – предположил сэр Котца.
– Вполне возможно, – вздохнула Тайра.
– Если ты хочешь узнать мое мнение, то любой наемник должен предоставить явные доказательства выполненной работы, поэтому то, что Александр Дарнелл прикрыл тебя – это лишь косвенное доказательство, и оно не годится. До тех пор, пока ты не проявишь себя сама, твоим подругам житья не будет, – и он засмеялся. – Хорошо сказал, однако!
Тайра против воли улыбнулась.
– И что мне делать, сэр?
– Давай расскажу еще одну притчу, – предложил монах. – А то тут все такие умные, знают всяких историй в сто раз больше меня, некому и рассказать… Так вот, раз уж мы говорим об охоте… Один раджа однажды прослышал о том, что в его владениях поселилась птица, парящая выше облаков, с опереньем, подобным солнцу. Он вызвал своих охотников и приказал поймать эту птицу. Многие охотники приходили к радже с добычей, но никто не принес ему желанной птицы, и ни разу ни охотник, ни его добыча не покинули дворца. Всем им отрубали головы. И вот однажды к радже на балкон опустилась та самая волшебная птица, что парила выше облаков, с опереньем, подобным солнцу… И сказала: «Многих моих сородичей истребил ты, жестокий раджа, многие люди погибли ни за что, и вот я устала смотреть на твои дела, и вот я здесь». Обрадовался раджа, что наконец-то увидел волшебную птицу, и подошел, предлагая ей свою руку. Птица вспорхнула ему на руку, покрасовалась, распуская перья и хвост, а потом внезапно вырвала у раджи правый глаз и улетела!
Сэр Котца махнул рукой в ту сторону, в которую, вероятно, и улетела птица с глазом раджи. Тайра задумчиво молчала. Сэр Котца рассмеялся, наклонился вперед и погладил ее по голове.
– Такая же, как Йен! – радостно сказал он. – Я помог тебе хоть немного?
– Еще как, сэр.
– В любом случае, я полагаю, ты и сама пришла к такому же решению, но теперь, если Йен и Горан припрут тебя к стенке за раскрытое инкогнито, ты сможешь смело сказать, что это я тебя на это подбил! – и он снова радостно заскрипел.
– Я и не собиралась сваливать ответственность на вас, сэр.
– Знаю, знаю! Но и Йена, и Горана надо постоянно держать в тонусе, иначе они потеряют свои бойцовские качества.
Тайра улыбнулась и согласно кивнула.
– Ну а новости все же у тебя есть? – хитро прищурился сэр Котца.
– А что вы считаете новостями, сэр?
– Что можно считать новостью в жизни девушки, которой только недавно исполнилось девятнадцать? Любовь, конечно!
– Да-а-а, вот это была бы новость, – саркастично протянула Тайра.
– Горан мне рассказал, как ты отшила одного юношу в Ишанкаре, который позвал тебя на свидание.
– Не припомню, чтобы я кого-то отшивала, – Тайра задумалась, – особенно в Ишанкаре. И на свидание меня никто из Ишанкара не звал… Все наши парни наверняка думают, что предложить мне встречаться – то же самое, что предложить встречаться сэру хет Хоофту.
– Горан говорит, ты так и сказала! – сэр Котца засмеялся. – Что у тебя уже есть парень, и это Йен хет Хоофт!
Тайра некоторое время наблюдала за его весельем, припоминая, когда же это она отказалась пойти на свидание с кем-то из Ишанкара. Может, Горан иными словами пересказал сэру Котце историю с ее отказом пойти с ним на ужин… Так это когда было… Почти в прошлой жизни и не по ее вине… А Горан, оказывается, об этом все еще помнил…
– Ты так и не ответила на мой вопрос, – не отставал старый монах. – Ну так и? В Торфиорде-то пока никто не знает, что ты ходишь на свидания только в паре с хет Хоофтом или только к хет Хоофту!
– Ладно, сэр, признаюсь. Один парень предложил мне встретиться.
– И что ты ответила?
– Что подумаю.
Сэр Котца некоторое время сосредоточенно молчал, и даже его солнечная улыбка куда-то исчезла.
– Это правильно, – наконец сказал он. – Правильно, что ты ему отказала.
– Я еще не успела отказать, – удивилась Тайра. – Да мне бы и не очень хотелось.
– Моя мама всегда говорила моей сестре: «Настоящий мужчина не тот, кто предлагает пойти, а тот, кто берет за руку и ведет».
Тайра вспомнила, что бабушка говорила что-то подобное, только она никак не могла вынуть со дна памяти слова, в которые была облечена эта же мысль. А еще Тайра подумала о Горане, и прежняя печаль снова выглянула из приоткрытой дверцы.
– А если он не может взять за руку и повести? – спросила она.
Сэр Котца выждал несколько секунд, размышляя, а потом все же сказал:
– «Не может» и «не должен» – разные вещи.
Тайра почувствовала, как задрожал от ее напряжения воздух.
– И давно вы знаете, сэр?
– О ваших Узах? Давно.
– И вы не сказали сэру ?т Хоофту…
– Я могу сказать, – произнес сэр Котца, – но ведь я не должен. Не так ли?
Тайра опустила голову.
– Что ж, стоит признать, вы с Гораном плотно сидите у Сэла на крючке, – он погладил ее по плечу. – Но надо бороться. Рыба, которая борется, оставляет рыбаку пустой крючок, а иногда не оставляет и крючка.
– Любовь – это ужасно, сэр Котца, – тихо сказала Тайра. – Ничего хуже со мной в жизни еще не было.
Старый монах заскрипел от удовольствия.
– Ты смешная, Кхасси! Любовь – это прекрасно, если она настоящая, а не то, чем связаны вы с Гораном.
– Ави говорит, любовь – это самое страшное оружие.
– Согласен с Ави. Но даже самое страшное оружие создано не только для того, чтобы убивать. Защищать – его основная задача. Хочешь еще одну историю?
Тайра кивнула.
– Жила-была одна молодая девушка. И так ее любил один повелитель, что объявил ее своей суженой и надел ей на руку золотой браслет в знак того, что будет она, когда вырастет, принадлежать ему. И как только девушка ни старалась снять тот браслет! Ничего не получалось. Браслет был заклят самыми сильными колдунами, и его не брала ни магия, ни инструмент ювелира, ни кузнечные клещи. Вскоре повелитель умер, а браслет так и остался на ее руке. И никто не брал ее в жены, потому что все боялись, что повелитель вернется за своей нареченной даже с того света. Но однажды в девушку влюбился неплохой, в общем-то, парень из соседнего квартала, и пришел к ней, и взял ее за руку, но даже он со всей своей любовью не смог снять с нее браслет. И тогда он пошел к ювелиру и заказал ему браслет из серебра, и, когда он был готов, надел его девушке на руку. И что ты думаешь? Серебро мало того, что скрыло под собой золотой браслет, так еще и охладило его огненный жар!
Он замолчал, а Тайра снова опустила глаза.
– Не грусти, – сэр Котца снова погладил ее по плечу. – И знаешь, что я тебе скажу?
Она помотала головой, потому что в горле застрял комок.
– Бог есть! – торжественно провозгласил старый монах. – Иди с богом!
Ави полулежала на больничной койке, подтянув одеяло почти до подбородка, и с недовольством смотрела на Тайру, которая ставила в стакан – вазы в суровом лазарете Торфиорда предусмотрены не были – букетик купленных в цветочном магазине тоненьких синих цветочков, очень похожих на пролески.
Ави выделили целую палату. Ее это не огорчало – жила она тоже одна. Тайра никогда не спрашивала, почему у нее нет соседки, во-первых, потому что догадывалась, что с Ави с ее взрывным характером и железными кулаками просто никто не смог бы ужиться, а во-вторых, потому что боялась, что самой придется признаться, что и ее ишанкарская, рассчитанная на двоих, комната теперь принадлежит ей одной.
– Ну ты как? – спросила она, присев на табурет возле кровати.
– А ты не видишь? – Ави дополнительно выругалась на родном языке.
– Выглядишь просто отлично для человека, который пережил клиническую смерть.
– Это не клиническая смерть, – с абсолютной уверенностью заявила Ави, и Тайра не стала возражать: знала, что она права. – И вообще, мало ли как я выгляжу, меня это вообще не волнует. Важно то, как я себя чувствую.
– Я тебя об этом и спросила.
– Плохо я себя чувствую. Сердце болит, чего никогда не было. Поглубже вдохнешь – все тело разваливается. До туалета дохожу – уже одышка, будто мне девяносто три, как тете Саре… Еще с медсестрами постоянно приходится воевать: они мне вставать не позволяют, не пускают в туалет, утку предлагают! Это же кошмар! А самое плохое, что дышать тяжело.
– Ничего, привыкнешь.
– К чему? Умирать, что ли?
Тайра поняла, что сболтнула лишнее.
– Я хотела сказать, скоро все будет нормально. Так всегда бывает, я читала.
– Читала она, – пробурчала Ави, попыталась сделать глубокий вдох, но поморщилась от боли. – Воды нальешь?
– Я тебе говорила, что ты иногда похожа на Гу? – спросила Тайра, наполняя кружку и передавая ей. Кружка у Ави была сувенирная, разрисованная тронхеймскими троллями в зимних свитерах и шарфах. – Та тоже не может по-человечески о чем-нибудь попросить. Все время или приказывает, или ругает.
– Я к зависимости не привыкла!
– Тогда слушай парамедиков. Быстрее поправишься и не будешь ни от кого зависеть.
– Я уже жалею, что завтра на тренировке не смогу тебя отлупить!
– Хотела сказать – поучить меня драться?
– Что хотела, то и сказала!
– Как мне помнится, ты меня еще ни разу не победила.
– Сама поражаюсь, – недовольно отозвалась Ави. – Но помечтать-то я могу!
– Ну мечтай на здоровье.
– Ну а что там с Мендозой? – она сделала три глотка и поставила кружку на тумбочку.
– Я с ним не виделась. Они же на полевом выходе.
– Расскажешь потом.
– С чего бы? – Тайра приподняла бровь, чтобы позлить подругу.
– Нет, а я, по-твоему, должна тут валяться одна, без новостей?
– Да ладно, расскажу, – улыбнулась Тайра. – Пойду я. А ты спи. Это лучшее лекарство.
– По себе знаешь? – с недоверием, но совершенно серьезно спросила Ави.
Тайра кивнула и прикрыла за собой дверь.
На улице было минус двадцать, Тайра неторопливо удалялась от лазарета, в очередной раз, как Ави, пытаясь научиться наслаждаться снегом и морозом, но и эта попытка была неудачной. Все мысли были только о том, как поскорее попасть в тепло и выпить горячего чая. Или глинтвейна… Морис иногда таким баловал. До обеда с Гиваршем у нее было еще около сорока минут. Появляться в Ишанкаре раньше не хотелось: несмотря на существенное количество несделанных практических, лезть под землю в лабораторию и прозекторскую настроения не было. При безделье совесть замучила бы в момент, а так прогулка была какой-никакой причиной для промедления.
Закари она увидела еще издалека: не разглядеть такую тушу было просто невозможно. Он, прихрамывая, шел ей навстречу, как и она, срезая угол по газону, по протоптанной в снегу узкой тропинке, направляясь прямо в лазарет. Значит, группа Мендозы вернулась-таки обратно, и ей предстоит что-нибудь ответить Карлосу в самое ближайшее время… Тайра решила подумать еще один день, главное, не столкнуться с ним сейчас. Внезапно раннее возвращение в Ишанкар показалось ей не лишенным смысла.
Избежать лобового столкновения с громилой Заком было нереально. Тропинка была слишком узкой, на газоне снега было по колено. Тайра набрала в грудь побольше воздуха и чуть ускорила шаг, предполагая миновать Зака как можно быстрее. Она сосредоточилась на движении, но с каждым шагом мир все больше замедлялся, как было всегда, когда рядом появлялся какой-нибудь некромант.
Тайра не сбавляла шаг. До Закари оставалось метров десять, когда Тайра отчетливо увидела на главной дорожке за его спиной мужчину лет тридцати в коротком сером пальто. Европеец… С нижних широт… Только полный отморозок наденет пальто в Норвегии в это время. Шел к лазарету… Значит, уже спросил у ее одногруппников, где можно в это время найти Тайру аль?Кхассу… Знал, что она навещает Ави. Мужчина, увидев ее, остановился, Тайра сделала еще пару шагов, быстро открыла портал и вышла из него уже за спиной у Зака, в одном шаге от некроманта. Она с чувством взмахнула ресницами, открывая его взору свои зеленые глаза, и улыбнулась хищной улыбкой Сэла.
– Не меня ищешь?
Шанкари звучал превосходно: холодно, остро и четко, Тайра сама удивилась, куда делась вся его певучесть и нежность. Она резко выкинула руку, толкнув некроманта в грудь. Мужчина пошатнулся, но устоял на ногах. Ее рука словно примерзла к его пальто, он опустил голову, не веря своим глазам, и они оба увидели, как стекаются в центр ее ладони полупрозрачные радужные волны. Его защита трескалась, распадалась маленькими кусочками, как битое автомобильное стекло. Мужчина сделал шаг назад, пытаясь уйти в портал, но его душа оказалась намертво привязана к ее руке, и он, не желая так глупо умирать, шагнул обратно. Он попытался атаковать, и Тайра дала ему эту возможность, не защищаясь и не противясь его атакам: они просто растворялись в оплетающих ее магических потоках, не причиняя ей никакого вреда. Тайра не торопилась. Радужные волны под ее ладонью меняли цвета, постепенно становясь зелеными, черными и фиолетовыми. Тайра с наслаждением вытягивала из мага его жизненную силу. Воздух вокруг звенел от совершенно неземного холода, и она чувствовала, как влага ее глаз превращается в стекло.
Она то отпускала, то задерживала поток, играя его энергией и не тратя ни капли своей. В какой-то момент, когда он осознал, что живым ему не уйти, Тайра почувствовала его страх и усилила его до критической отметки. Она не давала его разуму отключиться, то останавливая, то запуская его сердце и заставляя его запоминать свои зеленые глаза до мельчайших прожилок радужки. Когда жестокая забава показалась ей достаточной, она сделала шаг, приблизив свое лицо вплотную к его, и четко, все еще на шанкари, произнесла:
– Я Тайра аль?Кхасса, Ученица сэра Йена хет Хоофта, Некромантесса Ишанкара. Передай это своему хозяину.
