Вячеслав Воейков "Полигон непуганных бомжей"

Роман зашагал к толстяку, наблюдая, как тот, почувствовав приближение чужака, неторопливо поворачивается к нему всем своим грузным телом. Спокойный чуть насмешливый взгляд, пронзающий насквозь, устремился навстречу. Левая рука толстяка поднялась и медленно поползла по его круглой голове с короткой стрижкой. Серебристые волосы, сверкнув сединой, слегка взъерошились, но тут же упрямо легли на свое место. Роман отметил, что строгие черные брюки его имели какой-то странный отблеск, скорее всего, это было отражение от начищенных коричневых ботинок.

Толстяк с любопытством рассматривал подходящего к нему человека, улыбаясь иронично и немного настороженно.

– Добрый вечер, – приветствовал его Роман, – вы, как я понял, и есть Николаич?

Он не смог произнести слово «прокурор», чувствуя себя здесь случайным гостем, зашедшим по делу.

Толстяк не торопился отвечать. Прищурившись, он критически смотрел на водилу, молча изучая его.

– Меня зовут Романом, я… – немного смущенный таким приемом, начал тот.

– Можешь не говорить… Я видел три КАМАЗа… Мне доложили о вашей ссоре с охраной… Да, с разгрузкой у вас будут проблемы…

Толстяк говорил медленно и спокойно, как будто он давно уже в курсе проблем с КАМАЗами и ему это совсем не интересно.

– Что, молодой человек, город сделаем чище, а полигон заполним смрадом?

Его маленькие круглые глазки сощурились, собрав множество морщин лучиками вокруг глаз. Затем круглое лицо неожиданно изменилось, расправилось, и в глубине зрачков засветились хитрые огоньки.

– Наверно, – машинально ответил Роман.

– Что-то я тебя здесь раньше не видел. Новенький?

Он засунул руки в карманы плаща, продолжая изучающе смотреть на Романа.

– Да нет. Просто не люблю выходить из машины при разгрузке.

– И все же вышел…

– Появилась проблема… Без трактора не могу подняться…

– Соглашусь с тобой. Тем более что уже вечер. Тракторист за какой-то гайкой поехал в город. Будет только завтра… А что так припозднились?

– Так вышло. Супермаркет дожидался, пока просрочку взвесят, документы оформят…

Толстяк вдруг добродушно заулыбался и, глянув на толпу бомжей, копавшихся в куче мусора, кивнул в их сторону.

– Понятно. Значит, сегодня для них будет пир…

– Я не против, но мне надо освободить машины и как-то выехать. Дорога хреновая… – Роман твердо смотрел в глаза собеседнику. – Сами понимаете, я штрафов не хочу…

– Не беспокойся, штрафов не будет.

Прокурор вновь пригладил волосы на затылке и посмотрел на бомжей.

– Значит, так. Разгружайте машины там, где стоите. Ребятки подойдут и все очистят. А вы спокойно уедете…

Кивнул в сторону толпящихся обитателей свалки и с сожалением добавил:

– Народец здешний, конечно, туповат, но, чтоб машины разгрузить, много ума не надо. Не эти, так другие, сейчас в них дефицита нет. Эх! Если бы они понимали, что мусор – это Клондайк, они бы так паршиво не жили.

Скосив глаза на ограду свалки, что-то невнятно пробормотал и махнул рукой, как бы завершая разговор:

– Что тут говорить… Это понимание только для здравомыслящих, но, увы, таких здесь нет… А эти… Уж слишком много пьют… Поковыряются в кучах… что-то надыбают, сдадут – и рады… и снова пьют…

Небо быстро затягивалось черными тучами. Ветер злился, подхватывал пластиковые бутылки и швырял их в разные стороны. Поднятая в воздух бумага кружилась хороводом…

Вместе с тучами пришла темнота, и люди, копошившиеся на вонючих кучах, постепенно сливались с нею и становились черными шевелящимися пятнами…

Толстяк поднял голову к небу и что-то долго разглядывал там. Затем поежился, скрестил руки на груди и буркнул себе под нос:

– Вот так всегда: и свою работу толком не сделали, и вас черт принес с проблемами…

Повернувшись к долговязому, подумал и крикнул:

– Ладья! Людей побереги, – он махнул рукой в сторону светящихся фарами КАМАЗов, – видишь, еще работа будет… Пусть немного передохнут…

Худой непонимающе уставился на толстяка, медленно соображая, что ему говорят. Через несколько секунд будто очнулся, зашевелился, и его налобный фонарик вместе с головой согласно задвигался вверх-вниз. В дополнение он замахал в нашу сторону руками и раздраженно прокричал:

– Да понял я! Понял, говорю!

– Роман, пойдем со мной, – тоном, привыкшим командовать, произнес Прокурор, развернулся и зашагал к вагончику, в окнах которого виднелись горящие свечи.

Дверь, расположенная посередине вагончика, плавно открылась, они оказались в маленькой кухне, по обе стороны которой, слева и справа, располагались пластиковые двери. На миниатюрном столике горела свеча, потрескивая и изредка вспыхивая неяркими язычками пламени. Пахло воском.

Хозяин вагончика открыл дверь слева.

В небольшой комнатушке напротив окна стоял диван с брошенным на него одеялом и подушкой. У окна столик с двумя венскими стульями. Дальше часть комнаты была отгорожена коричневым шкафом.

– Ты где? – пробасил Прокурор.

Из-за шкафа выглянула худенькая девушка с растрепанными волосами и недовольным лицом.

– Ты че, спала?

– Нет, песни пела, – огрызнулась та.

– Ну-ну… Чаю нам поставь, – мягко попросил Прокурор.

– Нет, я чай пить не буду, – замотал головой Роман. – Давайте все обсудим, и я пошел к КАМАЗам…

– Ну, давай, – согласился хозяин и показал на стул, сам сел со стороны шкафа.

Девушка неожиданно тихо появилась за спиной Прокурора и тронула его за плечо.

– Олег Николаевич, если чай пить не будете, тогда я пошла к охране за водой. Ну, чтоб утром не бегать…

– Иди-иди, Софья, а мы пока с молодым человеком поговорим, – он заулыбался и щелкнул пальцами. – Да, заодно Ладью позови сюда.

– Хорошо, – девушка кивнула и бесшумно двинулась к выходу.

Когда она проходила мимо, Роман заметил, что голова ее уже была аккуратно причесана. Вблизи она походила на девчонку-переростка и кого-то сильно ему напоминала.

Роман не выдержал и поинтересовался:

– Софья, а ты в какой школе училась?

При этих словах девушка вздрогнула, как от удара, и изменилась в лице. На секунду оцепенела, а затем линию ее рта свело нервной судорогой… Оглянувшись, она внимательно посмотрела в глаза водителя и, ничего не ответив, взяла ведро и вышла.

– Извините, – обескураженный такой реакцией, проговорил Роман, повернувшись к Прокурору, – просто лицо Софьи показалось мне знакомым. Она напомнила мне одну давнюю знакомую, когда-то жили в одном дворе…

– Понятно, – сдержанно произнес тот и задумался. – Эта девушка находится на моем попечении… Когда-то я помог ее маме… Давнее дело… Ну ладно, короче.

Он зажег еще одну свечу и поставил около себя.

– Значит, ты говоришь, два КАМАЗа с мусором, а твой с продуктами?

– Да, совершенно верно. Около полутора тонн…

Прокурор хлопнул в ладоши и медленно потер их.

– Ну и ладушки, устроим нашему населению праздник души и живота…

– Да, но имейте в виду – они просроченные, – осторожно предупредил Роман.

– Ты в каком мире живешь, молодой? Посмотри вокруг. Здесь народ ко всему приспособленный… тем более осень на дворе… Вкусного всем хочется… Для них это праздник…

В вагончик засунулся долговязый.

– Звал, Николаич?

– Ну, звал.

– Тогда говори скорее, а то там ветер поднялся, разнесет наш товар по полигону, нечего сдавать будет…

– Так придави его чем-нибудь тяжелым…

– Уже придавил…

– Вот и ладно, вот и молодец!

Прокурор довольно поднял указательный палец.

– Вот видишь, Роман, на таких ответственных и держится полигон… Он и с ментами найдет общий язык, и с местным контингентом, и с трактористом…

– А то! Чай, не один десяток лет здесь живу… Всего насмотрелся… Ко всему приспособился… – Ладья с достоинством выпрямился и гордо выпятил свою худую грудь, будто подставляя ее для награждения.

Прокурор вытянул вперед правую руку и растопырил пальцы, осаживая его:

– Все, хватит, давай о деле, – он посерьезнел и строго уставился на ответственного. – КАМАЗы видел?

– Да-а-а! – прохрипел тот.

– Значит, коротко. Два из них с бытовым мусором. А один, это Романа, с продуктами…

– Ух ты! – промычал худой и восхищенно закрутил головой.

– Так вот, надо быстро разгрузить их… Только это… сам понимаешь – вкусняшки в последнюю очередь… Важно, чтоб народ видел цель и шел к ней через свой труд…

– Да понял я, понял, Николаич, – сияющая улыбка не сходила с его лица. – Все сделаем в лучшем виде, не беспокойся. Я Роману объясню, как правильно к этому вопросу подойти…

Довольный тем, что проблема наконец разрешилась, Роман поднялся.

– Ну что, Ладья, тогда надо идти, а то за окном уже темно.

В вагончик тихо вошла Софья с полным ведром воды, аккуратно поставила его у дверей и скрылась за шкафом.

Прокурор тяжело поднялся, проводил ее глазами и сказал, будто оправдываясь:

– Надо было в моей комнате разговаривать, а то смутили девчонку.

Роман уже подходил к дверям, когда голос хозяина вагончика окликнул его.

– Да, кстати, Роман, если ты завтра работаешь, сможешь довезти Софью до магазина?

Роман коротко кивнул и уточнил:

– Где- то к одиннадцати буду здесь и заберу.

– Ну и славно, – глаза хозяина неожиданно засветились теплом, и он с улыбкой добавил: – А за то, что охрану отдубасил, мой тебе респект…

Роман с Ладьей вышли. Темнота, пропитанная смрадом, от которого не спасал даже холод, окутала их со всех сторон.

Глава 3

Ровно в одиннадцать Роман уже выгружался на полигоне.

Тускло светило холодное осеннее солнце, к реке, обгоняя друг друга, тянулись облака.

Софья возникла неожиданно, немного испугав его своим появлением со стороны кабины водителя.

– Роман, привет, я готова.

Невысокая, худенькая, в широком сером плаще, она выглядела удивительно хрупкой и беззащитной. Большие карие глаза смотрели с доверчивой улыбкой, а руки то и дело поправляли темные распущенные волосы, который безжалостно трепал ветер.