Софья Бекас "Приручить Сатану"

– «Самого главного глазами не увидишь…

– …Зорко одно лишь сердце»*, – понятливо хмыкнула Ева, стараясь разглядеть хоть кого-нибудь… Но вокруг никого не было.

– Совершенно верно. А потому, если сердце тянется к тьме, не стоит противиться ни ей, ни самой себе. Главное – не забывать оставаться добром.

Девушка уставилась взглядом в одну точку, думая, что бы могли значить эти слова, а образ в воде поправил тонкий длинный платок на шее и медленно прошёлся вдоль кромки воды.

– Вы часто здесь бываете? – продолжал загадочный голос где-то слева. – Я работаю здесь, на манеже… Лошади успокаивают, Вы знали? Да что там, не только лошади: и быки, и львы, и лебеди… Сюда прилетает пара лебедей, правда, сейчас их нет, а вот ближе к лету они обязательно вернутся, я Вам обещаю.

– Кто Вы? – спросила Ева, оглядываясь по сторонам. Вокруг неё всё так же никого не было, только в воде отражался чей-то тёмный, размытый силуэт.

– Если бы я знал, я обязательно бы Вам сказал… – со вздохом ответил голос. Судя по отражению, силуэт наклонился к земле и что-то подобрал, и в этот же миг плоский круглый камешек сам по себе поднялся в воздух. Тень замахнулась, и камень со всей силы полетел в озеро. Раз, два, три, четыре, пять – бултых! – Да что ж такое, снова пять раз… Никак не хочет больше, – пробормотал про себя силуэт, озираясь по сторонам в поисках ещё одного плоского камня. Большие круги на воде, оставленные проскакавшим по озёрной глади камнем, разошлись едва заметными волнами и вскоре совсем стихли, как будто их и не было.

– Что не хочет больше? – спросила Ева, оглядываясь в ту сторону, где, предположительно, кто-то стоял.

– Ай, да забудьте, – отмахнулся он и глубоко вздохнул. – Мне пора, пожалуй – не буду больше пугать Вас беседой с невидимкой, однако надеюсь встретиться с Вами ещё в скором времени. Быть может, что-нибудь изменится… Хорошего дня Вам. До свидания, – и Ева увидела, как силуэт, слегка склонив голову на прощание, развернулся и пошёл от берега прочь… прямо по воде, и от каждого его шага на хрустальной глади озера расходились широкие, едва заметные круги.

– До свидания…

Путь от озера до дома Саваофа Теодоровича не занял много времени. Когда девушка выходила из другого конца парка, где уже был ряд коттеджей и знакомая детская площадка, она обернулась назад. Может быть, ей показалось, но в темноте парка стоял, понурив голову, одинокий полупрозрачный силуэт: руки лежали в карманах, и ветер развевал его тонкий шейный платок.

Саваоф Теодорович опять открыл дверь, не успела ещё Ева позвонить, и сразу проводил за стол, словно знал, что девушка голодна. Он был просто в превосходном настроении, будто всё это время гулял по парку вместе с ней: в его глазах играли весёлые искорки, и мужчина то и дело молодецки взбадривал волосы, проводя по ним рукой.

– Сегодня замечательное утро для прогулок по парку, – воодушевлённо начал он издалека. – Вы, я так понимаю, только что оттуда? В отличие от Вас, Ева, я не был сегодня там. Что насчёт того, чтобы прогуляться вместе?

Теперь это был уже другой парк. Тот был предрассветный, матовый, ещё не тронутый шумными посетителями, и всё в нём было искусное, изящное и тонкое. Этот же парк, хоть и был такой же немноголюдный, в особенности со стороны дома Саваофа Теодоровича, всё же стал более глянцевым, и всё в нём жило, пело, двигалось, и чувствовалась в нём какая-то особенная, свойственная югу широта. Вскоре Саваоф Теодорович уехал по своим делам, и Ева с Адой осталась одна.

Всё это время Ева ни на минуту не забывала про волшебное озеро, которое хотела показать Аде. Найти его снова оказалось достаточно сложной задачей, но вот, несколько поворотов спустя, показались знакомые дорожки, затем раскидистые дубы, и вскоре серебряный пруд, такой же, каким его видела сегодня утром Ева, неожиданно появился из-за толстых стволов деревьев. Ада сразу побежала к воде, радостно разбрызгивая её во все стороны, а Ева только устало опустилась на берег около самой кромки воды, подставляя лицо дыханию холодного ветра.

Пока Ада бегала вокруг озера, Ева вдруг поймала себя на мысли, что всё вокруг кажется ей знакомым. Озеро что-то отдалённо напоминало ей, только она не могла понять, что именно: то ли прозрачная хрустальная вода, слабо ударяющаяся о берег, то ли лента фонарей вокруг озера, то ли дубы, загораживающие этот пруд от остального мира, когда-то были в её жизни, но почему-то потерялись…

Её размышления прервал незваный гость. По кромке озера прогулочным шагом к играющему ребёнку приближался «человек в окне». Он тихо напевал мелодию, смутно напоминающую свист пересмешника, и иногда скидывал в воду мыском ботинка мелкие камешки. Руки небрежно лежали в карманах, что-то в них постоянно перебирая, и это что-то громко звенело, словно связка огромных ключей о монеты. Человек совсем близко подошёл к Аде, заставив Еву мгновенно насторожиться, и что-то ей сказал. Девочка весело засмеялась и кивнула.

– Отойдите от ребёнка, пожалуйста, – Ева встала у Ады за спиной, буравя взглядом стоящего напротив паренька, на что тот лишь издевательски зацокал языком:

– Прошу прощения, мисс, если нарушил Ваши личные границы, однако не беспокойтесь, ничего выходящего за рамки приличия я не предложил.

– Отойдите, пожалуйста, – настойчивей повторила Ева, притянув Аду к себе, но та ловко вывернулась и отбежала за спину незнакомца. – Ада! А ну вернись!

– Ева, не надо, – жалобно поговорила девочка, держа человека за рукав. – Он хороший. Правда.

– Ада, вернись, пожалуйста, я тебя очень прошу.

– Ну что же Вы так, девушка. Она же ещё маленькая, – ухмыльнулся «человек в окне» и погладил Аду по голове, чем возмутил Еву до глубины души. Она бросилась вперёд с намерением забрать ребёнка, но тот быстро отпрыгнул назад, подхватив девочку подмышки. Безумное выражение лица снова появилось на нём, словно туча на ясном синем небе.

– В догонялки, так в догонялки…

Не успела Ева опомниться, как незнакомец зашлёпал ногами по воде, направляясь вглубь озера, истерично засмеялся и вдруг, вскочив на убегающую от него волну, как на доску для сёрфинга, побежал дальше по воде, как будто там не было никакой глубины, а лишь не видное с берега мелководье. От его шагов по озеру пошли большие широкие круги.

Повторить подвиг «человека в окне» у Евы не получилось: едва она ступила дальше, как с ужасом почувствовала, как её нога проваливается куда-то в темноту, и ледяная озёрная вода уже хватает её за горло морозным тугим ошейником. От неожиданного холода мышцы сразу свело судорогой, и Ева едва не захлебнулась, погрузившись под поверхность озера с головой: вода сомкнулась над ней, как смыкаются ворота средневекового замка после очередного сражения, и насквозь промокшая одежда гирей потянула её вниз, навстречу невидимому дну.

Ева нашла в себе силы сделать широкий взмах до боли сведёнными судорогой руками, и несколько рваный вдох эхом прозвучал в тишине над безмолвной спящей водой. Ева обвела взглядом молчаливую поверхность озера, жмурясь и фыркая, когда тонкие струйки стекали со лба ей на лицо, и тут же вздрогнула от страха и неожиданности, наткнувшись на чужой недружелюбный взгляд: голова «человека в окне», замершая на одном месте, качалась вместе с едва ощутимыми волнами, как поплавок, и смотрела на Еву немигающим взглядом раскосых мутных глаз, живущих на его лице своей собственной жизнью. Как бы ни было сейчас страшно Еве, она взяла себя в руки и поплыла ему навстречу.

Кажется, голова удивилась подобной смелости, потому что тонкие, непонятного цвета болотной мути брови чуть дёрнулись наверх, когда Ева, пересилив страх и холод, сделала первое движение к нему; наверное, «человек в окне» не ждал подобной реакции на свою выходку. Под водой что-то зашевелилось, и через пару мгновений на поверхности озера появился он целиком, протягивая Еве руку. Со стороны, наверное, это выглядело весьма и весьма странно: прямо по середине озера на воде стоял какой-то худой паренёк и ждал, пока до него доплывёт им же заманенная в озеро девушка.

– Где Ада? – спросила Ева, как только оказалась достаточно близко от «человека в окне». Тот нагло хмыкнул и схватил её за руку.

– Я слышал ваш разговор на прошлой неделе. Как вода?

– Где. Ада? – ледяным тоном переспросила Ева, когда села на воду рядом с пареньком, не обращая внимание на всю абсурдность ситуации. «Человек в окне» непонимающе нахмурился и чуть наклонил голову в сторону.

– Ты хоть чего-нибудь боишься? – спросил он, задумчиво выпуская в сторону густое облако дыма. – А то у меня сложилось впечатление, что, предстань перед тобой сам Сатана, ты и его лишь спросишь, который час.

– Слушай, ты… – Ева так и не смогла придумать, кто именно. – Зачем ты забрал девочку? Хочешь поиздеваться – издевайся надо мной, но не над…

– Над кем? – лукаво прищурившись, спросил «человек в окне». Ева смерила его уничтожающим взглядом.

– Над Адой.

– Над Адой, говоришь? – хмыкнул «человек в окне», отправляя к небу целый караван серо-белых мутных колец. – А я её знаю как Аглая.

– Не знаю я никакой Аглаи, – вскинулась Ева, пытаясь подняться на ноги. Как только она попробовала это сделать, её тело в один момент ухнуло куда-то вниз, так что «человеку в окне» снова пришлось её вытаскивать на поверхность. – Куда ты дел девочку?

– Допустим, вот она. Тебя устроит?

Ева посмотрела туда, куда он показывал, и увидела, что из-под самой кромки озера на неё смотрит черноволосая зеленоглазая девушка и хитро улыбается; в девушке Ева признала ту, что сегодня утром сбила её с ног на самокате.

– Это не Ада.

– Ну, так а я о чём! – непринуждённо воскликнул «человек в окне» и, запрокинув голову, выпустил огромное облако белого дыма. С минуту оно повисело над озером, не теряя своей формы, а затем медленно расползлось в густой белёсый туман, в котором утонули и дубы, и берег, и всё остальное, кроме него самого.

Ева снова перевела взгляд на девушку под водой и непонимающе нахмурилась. Те же чёрные волосы, те же зелёные глаза… Может, это и правда Ада, только… Взрослая? Девушка под водой, заметив её внимательный взгляд, широко улыбнулась и, кажется, засмеялась. «Человек в окне», тоже улыбнувшись, сунул руку в озеро, и девушка, схватившись за протянутую ей руку, оказалась на поверхности рядом с пареньком и Евой.

– Потанцуем? – ласково улыбнувшись, спросил у неё «человек в окне». Девушка по-лисьи прищурила глаза и, положив ему руку на плечо, слабо кивнула.

Они танцевали красиво – Ева даже на мгновение забыла, где она и почему. На черноволосой девушке, как и утром, почему-то не было обуви, и Ева в мельчайших подробностях видела частые короткие порезы, оставленные дорожными камнями, острыми осколками стёкол и древесными щепками на бледной, если не сказать белой, коже ног. Что-то колдовское было в их танце, как будто огромная таинственная магия вселяла в Еву новые силы, дарила желание и смысл жить, и с каждым новым поворотом, с каждым резким движением в ней рождалась новая вспышка энергии. Будь её воля, она бы вечно смотрела на их танец, забыв, что она и где.

– Ты что-то хочешь спросить? – поинтересовалась мимолётом у Евы девушка.

– Есть такое.

– Спрашивай, не стесняйся.

– Кто Вы?

– Для тебя пока что никто.

– А для него? – Ева показала головой на «человека в окне». Тот, заметив это, про себя усмехнулся.

– Он делал мне предложение когда-то, – бросила девушка на очередном повороте танца. – Я отказала.

– Почему? Ах да, простите, не моё дело.

– Пожалуй и так. Ещё что-нибудь?

– Почему Вы без обуви?

– Прочувствовать каждый шаг долгого пути.

– Зачем?

Девушка вздохнула.

– Каждый шаг – это время. Когда ты стоишь на одном месте, не чувствуешь, сколько времени прошло: один только ориентир – солнце, да и то ненадёжный. А если его нет? Если ты один посреди вселенной и стоишь на одном месте? Время-то идёт, просто ты его не ощущаешь. А начинаешь идти, и время начинает идти с тобой. Но что такое время? Всего лишь единица ушедших часов. А вот если ты идёшь босиком, если каждый твой шаг стоит хоть каких-нибудь усилий, то время начинает иметь цену. Понимаешь, о чём я?..

Что-то резко дёрнуло Еву вниз, под воду. Что-то тёмное, страшное, что-то, у чего были белые глаза-светлячки, схватило её за ноги и тащило на дно, заставляя задыхаться от нехватки кислорода. Лёгкие начинало жечь; казалось, ещё мгновение, и она не выдержит, сделает полной грудью один большой неосторожный вдох, и холодная озёрная вода вольётся в неё, уничтожая то единственное пустое, что было до этого в озере.

Ева пыталась скинуть с себя цепкие лапы… чего-то, что представляло из себя нечто бесформенное, тёмное и лохматое, но, конечно, всё было тщетно: тьма держала её крепко, и страх, вселяемый её белыми слепыми глазами заставлял сердце биться чаще, почти что в конвульсиях. В конце концов, Ева почувствовала, что не выдерживает, и большие прозрачные пузыри воздуха поплыли прямиком от её рта к поверхности озера. Где-то наверху по водной глади разошлись широкие тонкие круги.

Ева почувствовала, как ледяное озеро вливается в её лёгкие, пропитывает их собой, как губку, страстно желая заполнить образовавшуюся пустоту, и мокрая одежда тянет её вниз, дальше ко дну. Ноги коснулись шёлкового, мягкого, бархатного песка. Тьма отпустила её и вынырнула прямо перед ней, практически сливаясь с окружающей мглой озера, только мерцали белёсые слепые глаза без зрачков. Ева подняла глаза: где-то там, наверху, большим светлым пятном расплывался по поверхности озера полупрозрачный солнечный луч, постепенно растворяясь в глубине и теряясь среди живой и вязкой мглы. Кто-то тронул её за руку.

– Ты как здесь? – спросил её певучий мелодичный женский голос. Ева обернулась и увидела Марию.

– Вы говорите по-русски? – почему-то первым делом спросила Ева. Пожилая женщина стояла от неё в паре метров и смотрела на девушку слегка раскосым, плывущим взглядом – впрочем, может быть, всё дело было в воде.

– Это ты сейчас говоришь на латыни.

– Я? Я не знаю латынь.

– Все, кто умирает, начинает говорить на латыни.

– Но я не мертва!

– Кто знает… – как-то флегматично заметила Мария и посмотрела наверх: там, на едва ощутимых волнах, качалось солнце. – Я тоже когда-то не сразу поняла, что случилось.

Ева пару раз сморгнула, чтобы убедиться, что ей не мерещится: лицо пожилой женщины постепенно начало преображаться, разглаживаться, молодеть, и вот перед ней стояла уже красивая дама лет сорока, если не тридцати, с крутыми бараньими рогами на голове.

– Что… Что случилось?

– Что случилось? – как будто сонно повторила женщина, качаясь из стороны в сторону вместе с течением. Она подняла связанные на запястьях руки с прицепленной к ним гирей и показала Еве. – Меня утопили. Взяли и утопили. Даже не спросили, хочу я этого или нет.

– Что Вы несёте?!

– Тяжкое бремя бесконечности существования, – равнодушно ответила женщина. Веки чуть опустились, и теперь она словно действительно спала с открытыми глазами, смотрящими и в пустоту, и на что-то конкретно одновременно. – Ты понимаешь меня.

– Нет, не понимаю.

– Понимаешь, не спорь! – вдруг вспыхнула женщина, и правда загораясь. – Врёшь сама себе. Всегда. Постоянно.

– В чём?! – практически со слезами на глазах воскликнула Ева, чуть отплывая назад. Она уже ничего не понимала. – Я ни в чём себя не обманываю.

– Ложь! – крикнула женщина и вскинула бараньими рогами, как будто боднула кого-то невидимого. – Было. Всё было.

– Что было? – уже не надеясь на нормальный ответ, почти прошептала Ева себе под нос и тут же об этом пожалела: в глазах женщины мгновенно вспыхнули жёлтые янтарные огоньки.

– Оно – бремя существования, которое ты хотела скинуть. Так ведь? Так ведь? Отвечай!

– О чём Вы?..

Ева расплакалась: ей было очень страшно. Тут вдруг мохнатая вязкая тьма, которая до этого качалась на невидимых волнах вместе с озером, выплыла из-за спины Евы и большим чёрным облаком перетекла к женщине, принимая какую-то более-менее очерченную форму.

– Ты пугаешь её. Ей страшно.

Женщина, кажется, даже немного ожила и вопросительно подняла брови.

– Это моя прерогатива. Оставь этот труд мне, – сказала тьма и протянула женщине руку. Та посмотрела на мглу приятно удивлённым взглядом, слабо усмехнулась, буквально одним уголком губ, и вложила свою ладонь в чернильную сажу ночи. – Тебя только что утопили. Наверное, это тяжёлая работа – умирать. Тебе стоит отдохнуть.

Женщина с бараньими рогами на голове сначала опустила взгляд вниз, на дно, некоторое время рассматривала бурый охристый песок у себя под ногами, очевидно, что-то обдумывая, а затем снова подняла глаза на угольно-чёрное облако рядом с собой и улыбнулась уже шире, но всё равно как-то коротко, как будто даже надменно и высокомерно.

– Ладно. Пусть будет по-твоему.

– Тогда потанцуем? – улыбнулась одним голосом тьма.

Они тоже танцевали красиво – особенно красиво это выглядело на фоне тёмной глубинной синевы озера и мутного зеленовато-бурого песка с редкими вкраплениями водорослей. Можно было бы подумать, что женщина танцует сама с собой, если бы вокруг неё не кружилось большое чернильное пятно с двумя блестящими глазами-светлячками. Ева, медленно облегчённо выдохнув, опустилась на дно озера и сложила ноги крест накрест.

– У тебя есть вопросы, – кинула как бы невзначай женщина с бараньими рогами на голове, когда пара стремительно промелькнула рядом с Евой. – Спрашивай.

– Вас правда утопили?

– Было дело. Относительно недавно.

– Где?

– В Неве.

– За что?

Женщина глубоко вздохнула и положила голову с тяжёлыми рогами тьме на плечо.

– Просто за то, что я была – пожалуй, больше ни за что. Ещё вопросы?

– С кем Вы танцуете?

– Со своим мужем. Дальше.

– Зачем?

Женщина снова вздохнула, как будто Ева спрашивала что-то очевидное.