– Все чисто, Константин! – доложил молодой смершевец через несколько минут. Дыхание глубокое. На лбу бисеринки пота от напряжения. – А где Сирень? – неожиданно слетел вопрос с губ Михаила.
– Не волнуйся. Сейчас подойдет. Уточняет у начальника караула расположение постов. Я крутанусь со Следопытом. Надо снять часовых с вышек. Американец будет с нами. Справишься?
– Справлюсь, – жестко ответил Медведь и грозно посмотрел на десяток распластанных на полу американских солдат.
– Отлично! – Киселев мельком взглянул на настенные часы, чудом уцелевшие от пулеметной очереди. – На рассвете начнется операция, – довольно произнес он. – Американцам будет не до нас. Но расслабляться запрещаю. Все, Медведь, бывай. Мы скоро приедем, – офицер хлопнул Михаила по плечу. Круто развернулся и пошел на выход. В последний момент что-то вспомнив, стремительно направился в комнату начальника караула. Комната оказалась не по-военному просторной и уютной, что удивило офицера. Помимо большого рабочего стола и шкафа с документацией и служебной литературой, часть помещения занимали кожаный диван и два кресла. «Неплохо устроились, буржуи», – присвистнул он. Особенно бросились в глаза новенькие коротковолновая радиостанция, включенная на прием, два телефонных аппарата: один – с вертушкой, другой – полевой, в желтом футляре. Оборудование располагалось на стойке-столе. Ниже на полке стоял патефон с комплектом грампластинок в бумажных футлярах. Глаза Киселева расширились от технических новинок. Рука невольно потянулась к пластинкам. Но подсвеченный макет военного объекта гарнизона, размещенного по центру на тяжелом столе, с указанием постов, маршрутами движения часовых магнитом потянул к себе. Он впился в игрушечный городок, засекая в памяти схему постов. Лицо стало пунцовым, глаза заслезились от пристального внимания.
«Все, пора, – ворвалась мысль после десятка секунд напряженной работы, – что не запомнил, американец подскажет».
Противно заверещал зуммер. Майор дернулся. Словно когтистая лапа ворона цапнула по сердцу. Замигала контрольная лампа на табло. Кто-то требовал открытия входной двери. Киселев шумно двинулся на выход.
– Это Сирень, – бросил он Михаилу, небрежно переступив через убитого американца. – Смотрите в оба!..
– А вот и я, – тихо и устало произнесла девушка, опустив тяжелую рацию на пол, дотронулась до плеча Михаила.
Разведчик обернулся, чуть подался назад. Глаза ярко вспыхнули, потеплели. Невольно коснулся рукой до измазанного милого лица, восхитился в который раз тонкими линиями бровей, небесным цветом глаз. Форма лейтенанта ВВС шла Инге. Подобранная по размеру, она делала ее не менее женственной, но подчеркивала независимый, воинственный характер, прямо вызов мужчинам.
– Устала? – обронил сочувственно разведчик.
– Не то слово, Миша. На сердце беспокойно. В голове все перепуталось. С кем воюем, против кого воюем? Фашисты убили маму и брата, а мы сейчас им помогаем. Не понимаю…
– Позже поймем, – деловито буркнул Михаил, – так надо, – отвел взгляд.
Инга прислонилась к прохладной стене. В глазах непомерная усталость и растерянность, безразличие к лежащим американцам.
Караульные, услышав женский говор, робко зашевелились, но подняться боялись. Два трупа своих товарищей, лежащих вблизи, наводили ужас. Никто не желал оказаться на их месте.
– Не кисни, скоро отдохнем, – уверенно добавил Михаил, справившись с душевным волнением, вспыхнувшим при появлении Инги. – Сейчас помогай. Все делай быстро, что тебе скажу.
– Что нужно делать? – Инга выпрямилась.
– Возьми автомат, что лежит возле сержанта. Не трясись, он мертвый. Да и эти, – Миша указал головой на пленных, – не двинутся без моей команды. Трусы еще те, если дашь по зубам.
Девушка выполнила команду разведчика.
– Я готова.
– Молодец! Слева по проходу есть комната для чистки оружия. Открой ее и вызывай американцев по одному, чтобы они туда заходили. Убитых пусть тоже заносят. Поясные ремни, магазины с патронами оставляют на полу. Объясни: будут вести себя тихо – останутся живыми. При малейшем шараханье стреляй. Ты это делаешь неплохо. Только стань дальше от двери. Я здесь, рядом. Задачу поняла?
– Поняла, – ответила Инга. Сосредоточившись, заговорила жестко на английском языке.
Вид грозных ощетинившихся немецких диверсантов, переодетых в форму десанта США, подавил волю американцев. Солдаты безропотно, по одному, прижимаясь к стене, забегали в карцер. Последний солдат принес ведро для параши. Через пять минут пленные тихо, как мыши под веником, сидели в тесной комнате. Караульное помещение было полностью в руках советских разведчиков.
Миша сдвинул засов, повесил замок.
«Теперь можно расслабиться», – подумал он. Помещение было хорошо натоплено, и он снял зимнюю куртку, прошел на кухню. Там стояли термосы с едой.
– Сирень, иди сюда! – крикнул довольный разведчик. – Я нашел еду! Сейчас позавтракаем.
Инга послушно заглянула на кухню, растерянная и подавленная из-за боя с американским караулом. Миша, видя ее состояние, шагнул навстречу, обнял.
– Ну что ты раскисла? Из-за этих американцев? Да плюй ты на них, – девушка не сопротивлялась, молча уткнулась головой в плечо. Миша почувствовал гибкое податливое тело. Инга дрожала. Нервная дрожь передалась и Михаилу. Защемило в сердце.
– Что ты, Инга? Не разводи мокротень! Успокойся, – пробасил Миша как можно нежнее. – Сейчас попьем чайку, наши скоро приедут. К вечеру помощь подойдет.
Сильная мозолистая ладонь мягко заскользила по спине, поглаживая и успокаивая радистку. Девушка всхлипнула.
– Мне страшно, Мишенька, – зашептала Инга сквозь слезы. – Этот ненасытный Ольбрихт, Варшава, Берлин, прыжки, кровь, погони… Я устала от всего этого кошмара, Мишенька. Я устала быть сильной, железной комсомолкой. У меня нет сил больше держаться. Я выдохлась. Я на пределе своих возможностей. Мне плохо… – слезинки стекали медленно по бледному исхудавшему лицу, оставляя грязноватые следы. Глаза набухли, из небесно-голубых они превращались в мутно-серые. Янтарные пряди выбились из-под пилотки. Облик воинствующей амазонки стирался до уровня жалкой школьницы-десятиклассницы, провалившей вступительные экзамены.
– Все, милая, все, прекрати реветь, – Миша наклонился и робко дотронулся губами до бескровных дрожащих губ Инги. Бешено заколотилось сердце. Удары молоточками отдавались в висках. На душе разлилась феерия нежности. Поток бессвязных ласковых слов вырвался из разгоряченной груди Михаила. Руки сжимали драгоценное тело, не хотели отпускать. Инга затихла, повисла на сильных руках Медведя. Их губы встретились. Какие-то секунды застенчиво дотрагивались, обволакивались, играли, но с каждым мгновением все смелее шли друг к другу, пока не слились воедино в продолжительный, страстный поцелуй…
– Подожди, Мишенька, – девушка нехотя отстранилась от горячего тела Медведя. – Звонят, слышишь?
– Звонят? – Миша прислушался. Пальцы молниеносно застегивали пуговицы форменной полевой куртки. – Это не в дверь, это телефон, любимая. Да, это разрывается телефон начальника караула, – уверенно подтвердил разведчик и вновь впился губами в Ингу.
– Все, достаточно, дорогой. Хватит! – девушка вынырнула из-под ласковых рук Михаила. – Надо ответить. Быстро одевайся, наши тоже должны подъехать. Девушка отвернулась и стала поправлять десантную форму.
Звонок рокотал не переставая, заглушал спешные звуки шагов разведчиков.
– Бери трубку, Инга. Ответь! – потребовал Михаил тревожным голосом, войдя в комнату.
– Что я скажу, Миша? В голову ничего не приходит.
– Придумай. Ты же лейтенант ВВС США.
– Хорошо, подожди… Есть идея! – глаза девушки повеселели. Лицо прояснилось. Она уверенно подняла обезумевшую трубку.
Инга разговаривала недолго. После нескольких фраз заулыбалась, а затем прыснула, убрав трубку. Заулыбался и Михаил, не понимая причины веселья.
– Есть, – наконец ответила по-английски девушка, закончив разговор.
– Кто звонил, говори, – сразу затребовал Миша.
– Звонил дежурный из штаба армии Ходжеса. Требовал начальника караула. Я представилась офицером воздушного флота, невестой офицера Сильвера. Мол, все на смене караула, отдыхающая смена спит. Она же в отпуске, приехала к жениху, ждет его возвращения. Услышав это, дежурный майор разразился проклятиями за бардак в карауле и грозился всех посадить за отвратительную службу. Это меня и рассмешило. В конце концов он успокоился, записал, кто принял информацию от него, и положил трубку.
– Что за информация, Инга?
– Штаб передал, что получены сведения из передовых частей Арденнского выступа о провокационном нападении немцев на отдельных участках фронта. Потребовал проявлять бдительность на объекте армейского подчинения. О происшествиях докладывать немедленно.
– Ух ты! – воскликнул возбужденно Михаил, заходил по просторной комнате. – Операция началась. Не обманули немцы. Значит, через сутки будут у нас. Американцы, американцы! Вашей самоуверенности можно только позавидовать. Провокация! Ну-ну! В 41-м мы тоже говорили о провокации… – Миша довольно потирал ладони. – Лишь бы днем из города на нас не поперли саперы и артиллеристы. Ничего, продержимся. Ну где же наши? Стрельбы давно не слышно. Пожрать бы что, а, Инга? – глаза разведчика игриво блестели. Он подошел к Инге и подтолкнул в сторону выхода на кухню.
– Неси, дорогая, ночной американский паек.
– Есть, товарищ гвардии лейтенант! – отозвалась шутливо Инга и убежала на кухню.
Но людской шум, рев моторов и стук в дверь погнал ее и Михаила к выходу. Щелчок замка, и караульное помещение наполнилось русской возбужденной речью. Двух тяжелораненых бойцов занесли в комнату отдыха. Остальные, десятка два русских штрафбатовцев, разбрелись по гарнизонному караулу. Они громко разговаривали, устраивались на отдых. Но с появлением Киселева и старшего офицера группы поддержки солдаты притихли.
Медведь тут же доложил начальнику о разговоре Сирени с дежурным по штабу 1-й американской армии Ходжеса. Киселев рассмеялся и сразу приказал Инге подготовить радиостанцию к работе. Через десять минут пошел сеанс связи с подполковником Ольбрихтом.
Инга, закрывшись в комнате начальника караула, интенсивно заработала. Киселев и Медведь рядом. Сосредоточенные, заматеревшие лица разведчиков не сводили с нее глаз. Радистка не замечала мужчин. Она растворилась в мировом эфире. Она принимала скоростную информацию. На листе бумаги ложились пятизначные цифровые группы четким ровным почерком.
– Все, – выдохнула радостно Инга. – Конец связи, возьмите, – передала листок с информацией Константину.
Майор сразу отошел в дальний угол. Достал из внутреннего кармана записную книжечку и стал переводить текст. Обветренные губы по мере расшифровки шире растягивались в улыбке.
– Все хорошо, прекрасная маркиза, все хорошо, все хорошо, – наконец произнес он веселым, но гнусавым голосом. – Твой немецкий зятек, лейтенант, лично возглавил отряд, идущий на Ставло. Сегодня к вечеру будет у нас. Поздравляю! – офицер неискренне пожал Медведю руку.
Миша скривился, но рукопожатие принял. Слово «немецкий зятек» резануло по сердцу, как острая бритва. Однако ссориться с начальником не стал. Не время.
– Днем возможен бой, – добавил майор. – В Ставло находится саперная рота. Что у нее на уме, неизвестно. Часовые выставлены по периметру, на блокпосте тоже наши люди, если что – предупредят. Но расслабляться нельзя. Ясно?
– Задача ясна, – сухо ответил молодой разведчик.– На штрафбат можно положиться?
– Можно. Их работой я доволен. Мужики застоялись без дела. Штурмовали блокпост решительно, с напором. Потери небольшие. Три человека. Два тяжелораненых, ты их видел. Несколько человек ранены слегка. Оказывается, – офицер повеселел, – в распоряжении караула есть бронетранспортер и легкая пушка. Они здесь, в ангаре стоят. Если полезут американцы – отобьемся, – Киселев подмигнул Михаилу.
– Отобьемся, – в тон произнес Миша. – Какие будут указания, Константин?
– Указания? – офицер ехидно скривился, на Михаила взглянул тяжело, исподлобья. – Пожрать хочется да поспать немного. Вот и все на этот час указания. Ты, наверное, отдохнул? Вижу, у Сирени глаза блестят. Порхает, как бабочка. Группы приняла без ошибок, хотя давно не работала.
Миша вздрогнул, заиграли желваки.
– Какие будут указания, товарищ майор? – повторил он.
– Иди к черту! – властно рубанул офицер. – Мне надо побыть одному.
Миша козырнул, развернулся. Заскрипели половицы под тяжелыми удаляющимися шагами. Вслед разведчику оглянулась Инга. Взгляд тревожный, беспокойный. Она слышала разговор офицеров.
Киселев спешно выдернул листок из блокнота. Черкнул несколько коротких фраз. Споро подошел к радистке.
– Срочно передай Альфреду…
ГЛАВА 5 13–14 декабря 1944 года. Ставка Моделя. Начало операции «Вахта на Рейне»
Фельдмаршал Вальтер Модель пребывал в отличном настроении. Офицеры Ставки давно не видели шефа таким воодушевленным. Жесткий, порой до солдафонской грубости непримиримый, сегодня он выглядел уважительным, не чопорным. Штабисты втихаря переглядывались, мол, патрон, часом не тронулся на почве успешного наступления? С огрубевшего, заматерелого лица фельдмаршала весь день не сходила улыбка сродни улыбке бравого ефрейтора, удачно проведшего ночь в самоволке с дочкой булочника.
Вечером фельдмаршал еще более приободрился, отметив резкое ухудшение погоды. «Атмосферное давление падает. Это надолго! – потирал он руки. Его глаза искрились. – Именно такую погоду „заказал“ Гитлер. „Погода должна быть плохой, иначе акция не будет иметь успеха“», – вспомнил он слова вождя. Удачное совпадение!
Белесый туман, словно по заказу нацистов, медленно оседал в глубокую лесную расщелину. Зацепившись тяжелым брюхом за остроконечный флюгер роскошного охотничьего дома, окончательно повис, застыл в виде плотного киселя, оставив всякую надежду декабрьскому солнцу прорваться к Рождеству. Здесь, в низине под Эйфелем, недалеко от Бонна, в лесной усадьбе крупного промышленника и размещалась Ставка Моделя.
«Почему фюрер не звонит? Выжидает последних новостей? Что еще не доложили Йодль или тот же Рундштедт? Ставка передала им все сведения. Фюрер всегда требовал и ценил его отчет. Звонил ему сам, приучил не беспокоить без надобности. Надобность как раз есть. Такие впечатляющие успехи… Странное молчание…»
Фельдмаршал, стоя у окна, радуясь непогоде, одновременно размышляя о стойком молчании Гитлера, вновь решил уделить внимание гостю. Он задернул тяжелую портьеру и, повернувшись к нему, ненавязчиво спросил:
– Вы надолго покидаете нас, господин рейхсминистр?
– Нет, ненадолго, – отозвался не сразу Шпеер.
В эту минуту глава вооружений и военного производства рейха восхищенно разглядывал чучело огромного вепря. Могучая голова секача выступала от стены на метр. Клыки – турецкие ятаганы. Свирепая пасть раскрыта. Уши торчком. Стеклянные глаза ошалело блестят. Будто свиной монстр слышит и запоминает, о чем говорится в кабинете в отсутствие хозяина, и готов выпрыгнуть по первой команде, чтобы растерзать клыками противника.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/pages/biblio_book/?art=69505909&lfrom=174836202) на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
