– Нет. – грустно. – Её украли. Как оказалось. Белый дом очень сильно притягивает только вооружённых мужчин.
Специальным скребком собрав последние капли со стенок котла, отыскав правильный растворитель среди множества банок, Ханг плеснул его внутрь, принявшись готовится к следующему оттенку, но затем помедлив.
– Катя. – остановившись, ловя её взгляд.
– Да? – неуверенно и настороженно, оторвавшись от работы.
Несколько секунд они смотрели друг на друга.
– Чего ты хотел-то? – не поняв, или сделав вид, когда он отвернулся.
– Да так.
– Говори. – требовательно.
– Про Хуго. – найдясь, но в тоже время сжавшись, повернувшись спиной, чтобы нельзя было заглянуть ему в глаза.
– А. – понимающе, но в тоже время, будто бы разочарованно. – Это вышедшая из-под контроля шутка. Он много тусил с носильщиком, что носил нам смолу, и они на пару что-то придумали. Затем тот исчез, а у Хуго это осталось.
– А вы его спрашивали?
– Хочешь спросить? – с прищуром. – Подойди и спроси. – будто вызывая на дуэль.
– Пожалуй, нет. – представив себе, насколько бестактным будет выглядеть в глазах остальных.
– А ты?
– А что я? – не поняв.
– Ты тоже странный.
– Почему это? – усмехаясь, но как-то натянуто и напугано.
– Не психов, не истерик, не постоянных расспросов. Я ещё не встречала таких как ты… Так легко принимающих что они теперь, здесь… – запнувшись, склонилась над весами, отмеряя нужное, но он молчал, и её пришлось продолжить. – Принявших свою смерть.
– Ах, это. – с ухмылкой потерев затылок. – Ну. Может я и раньше был таким. Может, что-то на той стороне подготовило меня. – от собственного откровения внутренности скрутила странная, иллюзорная боль. – И вить это не точно. То, что мы умерли.
– Доливай до полоски. – заметив, что он закрывает крышку.
– Ага.
Миг и боль отступила, стёртая чужим вниманием. Закончив, отнесли в боковой тамбур, выходящий на улицу через зарешеченный шлюз.
– На сегодня это всё. Осталось пара часов. – задержав взгляд на большом диске без цифр или рисок, с одной только часовой стрелкой. – Если и поступят новые, замешать не успеем. Только завтра.
Кивнув, Ханг вернулся на пластиковый бак. Что-то тянуло его, продолжить разговор с Ладом, но тот продолжал молчать. И лишь смазанное изображение на витрине, свидетельствовало о его присутствии. Тогда, не выдержав скуки, боясь быть отмеченным как, (бездельник), Ханг снова взялся за тряпку и швабру. Через пол часа, праздно шатающийся Хуго, заметив копошение за баками, замер, и подобравшись, быстро и тихо залез по трубам на самый верх. Несколько минут он наблюдал за работой, а затем, ухмыльнувшись спустился чуть ниже. Резко отдёрнувшись, новичок воззрился на измазанного пылью парня. Протянув руку, тот поманил к себе тряпку, что плавала на поверхности ведра. Получив же её, он неуклюже, но усердно принялся оттирать малодоступные уголки, порой выгребая из них полные горсти цветной пыли. Вскоре, заметив верхолаза, подошёл и Валдай, поглядел на работу и забрав ведро, вернулся уже с двумя и особенно грубой щёткой для себя, с которой принялся отдирать от поло то, что казалось его частью.
– Катюх, где та дрянь, которой я сжёг себе пальцы?
Так была втянута и девушка. А закрывшись на пол часа раньше обычного, взялся и Лад. Разговоры завязывались сами собой. Глупая болтовня обо всём, плоские шутки, оскорбления особо въевшихся пятен, проклятья в сторону оторванной от усердия плитки.
– Так. Бросай работу. – скомандовал Валдай, увидев косые лучи заката, прибивающиеся в верхние окна. – По домам нужно быть затемно.
Солнце ещё не зашло, а редкие фонари уже начали разгораться, чтобы в тёмное время не выходить за порог. Газовые, масляные, плазменные или электрический, в меру средств. Снова вынув стержень, Ханг взглянул на табло, задумавшись.
“Девять десятых это много и что можно на них себе позволить? А что мне собственно нужно?”
Мгновенным ответом, в памяти возник прошлый день, тёмный переулок, занесённая над ногой пила.
“Оружие. Но какое? Пистолет? Или такой же шокер? Наверное шокер. Но если они будут на расстоянии, он мне не поможет. Спросить более дальнобойные модели. Да. Чем скорее, тем лучше. А пока…”
Пальцы уверенно сжали кусок арматуры в глубине кармана.
Торговая улица была многолюдна. Прогуливающиеся, праздно болтающие группы, загруженные товаром лоточники, попрошайки и вооружённые блюстители порядка от рынка. А за ней, пустые, грязные мостовые, остатки баррикад, Тленцы в окнах верхних этажей, ожидающие пока сознания покинет тело, а гравитация оборвёт их мучения.
У дома была какая-то возня. Разгружая телегу, под прикрытием пары татуированных мужчин с мачете, незнакомцы заносили внутрь явно тяжёлые ящики. Холл превратился в библиотечный склад. Большая часть была рукописным текстом, сшитым в небольшие тетради, и лишь некоторые имели обложку. На виду лежало несколько особенно больших томов, обитых железом и деревом. Не спеша оглядываясь, Катя остановилась у стойки охранника. Тот, как всегда, бодрствовал, безразлично перелистывая одну из отложенных для себя книг. Не сразу оторвавшись от чтива, встретившись взглядом с девушкой, он также неспешно вернулся к страницам.
– Отряд вернулся с очередной грязной работы за городом. – отвечая на немой вопрос. –Состав изменился. Их снова стало больше. А это, по всей видимости плата за труды.
– Не деньги? – взяв одну из тетрадей, и пробежавшись глазами, положила назад. – На кой ляд им эти закорючки? Тут же нечего не понятно.
Муса не поднимая глаз, слегка пожав плечами.
– Странные они. – Катя, когда лифт начал подъём. – Постоянно набирают новых людей, и без всяких проверок сразу принимают в ближний круг. Постоянно берутся за работу, связанную с риском для жизни, и всегда далеко от дома. Хоть бы разок порядок на районе навели, такого бы не случилось. – указав на заклеенный пластырем лоб товарища.
– А какая у них работа?
– Работа, убивать. Но они не совсем наёмники. Те, как и банды, дерутся за деньги. А эти… не пойми за что.
Пустой коридор. Незапертая дверь. Недопитый чай. Без сомнений отпив из кружки, она оперлась о стол, навалившись на руки сем весом. Тяжёлый выдох, и на стол упало кольцо. Медное, с затёртыми краями, будто вырезанное из куска трубы. Медленно зажмурившись, девушка сжалась, медленный выдох и расправив плечи, оттолкнувшись от столешницы, обернувшись, подняла хмурый взгляд. Отстегнув клапаны поясной сумки, она достала небольшую деревянную табличку. Матово чёрная, с полозьями по сторонам, исписанная вязью. Поворачивая, и наклоняя под разным углом, можно было разглядеть буквы, а иногда и целые слова.
– Они знают. Не представляю как, но уже знают. Мне передали её ещё вчера.
Приняв табличку, Пятый не почувствовал веса, будто та была из пены, но звонкий стук не заставил усомниться в прочности.
– Мы видели их на рынке, но успели ускользнуть. Спрятались в забегаловке. – не договаривая о вечерней встрече.
– С ними необязательно встречаться. Многие им должны и на многое готовы, чтобы не платить по счетам.
– И все платят?
– Так или иначе.
Пару минут просидев в молчании, Ханг думал, но не находил выхода.
“Нужно больше узнать, закрепиться, найти покровителя.“
Не обременённая страхом, мысль легко рисовала долгосрочные планы. Коротко выдохнул и подняв взгляд, он повёл головой.
– Это, не повод опускать руки. Нужно попробовать договорится.
Она молча кивнула, не в силах подобрать слова. Ещё пара минут молчания и, не выдержав бездействия, он принялся убирать со стола. Звон посуды, шум воды из-под крана, шелест всякий раз отодвигаемой шторки. Стол быстро опустел, оставшись с единственной, будто забытой пиалой. Она же, поднялась, прошла вдоль вешалок и остановилось, не доходя до угла.
– И что с ним стало?
Обернувшись, Катя не понимая, покачала головой.
– С тем, ради кого вы брали лекарства? – не из праздного любопытства, но будто взвешивая на весах стоимость собственной жизни.
– Он исчез.
И отведя взгляд, ушла, оставив его одного.
Нож на краю доски, помытые овощи на дне раковины, мерный стакан в руке, прилипший к пальцам рис, а в голове пустота и апатия. Обычно успокаивавшая, сейчас, кулинария казалась чем-то тягостным. Оставив всё как есть, не озабоченный сохранностью продуктов или затратами на включённый свет, Ханг вышел в общую комнату, прошёлся по кругу, сам не зная, чего ищет, и наконец остановился в углу, где стояла Катя. Там, на стене, тонкими порезами было начертано короткое. (Здесь был я) Мгновение, и на чувства был надет фильтр, делающий всё вокруг чужды.
Поспешно обувшись, Ханг вышел в коридор. Лёгкий сквозняк, близкий, мягкий свет, дрожь в душе. Легко шагая по истёртому полу, он направился по коридору. Запертые двери, отверстия в которые некогда крепились цифры, хитросплетения проводов, отслаивающиеся слои побелки, паутина и её жертвы. Первая не запертая квартира была пуста. Вычищена под ноль. Не осталось ни полов, ни плинтусов, ни дверных коробов. Следующая, доверху полнилась одинаковыми железными рамками вперемешку с армирующей решёткой. Лишь дойдя до конца, взявшись за последнюю ручку, он испугался. Будто перед решающим прыжком в воду, или найдя конверт с результатами обследования.
Свет от двух работающих ламп почти не достигал этих мест, и приходилось довольствоваться тем, что проникала через окна. Дешёвая мебель из пропитанной клеем щепы, разбросанные по всюду плёночные носители информации и коробки от них. Певцы исполняющие сложный вокал, самолёт на фоне вулкана, две девушки с пистолетами, на фоне красно синего мерцания, кокой-то хитро закрученный символ с множеством текста, тридцать в одном… В соседней комнате двуспальная кровать без матраса, полусгнившие обои на органической основе, истлевшая одежда и куски пластика от чего-то массивного. В ванной комнате, среди мрака можно было различить лишь толстый слой грязи, край унитаза, очертанья раковины и душевого поддона.
“Всё другое. И в тоже время, так странно знакомо…”
Дальше, ноги понесли его к лестнице, по ступеням туда, где появился. Не сразу, по ходу вспоминая примеченные мелочи. Заветная комната оказалась не заперта. На этаже не было рабочих ламп, а в комнате окон, от чего пространство за порогом, казалось чёрной бездной. Безропотно шагнув внутрь, Ханг затворил за собой дверь. Тьма, еле слышное дыханье сквозняка, фантомные искры и призраки, собственное сердцебиение, мурашки на коже.
“И здесь что-то знакомое.”
Втянув носом застоялый, но чистый воздух. Почувствовав запах забытого прошлого, картона и шерсти, мёрзлой земли и горных трав. Почувствовав под ногами мелкие, острые камни, влажную землю, лёгкий наклон. На мгновение, сон стал явью, а далёкий край – склоном горы. Будто зависшая на восходящих потоках птица, низкие деревца, шум ветвей от близкого леса, журчание нитей ручья под камнями, шорох ползущего жука. Охваченный волнением, ослеплённый порывом, чувствуя, что должен спешить, Ханг шагнул вперёд, но в место каменного выступа, налетел на какой-то хлам. Шорохи падающей рухляди, грохот канистры, звон покатившейся керамики.
Запоздало, где-то в коридоре послышалось движение, затем шаги. Робко приблизившись, тусклый свет затёк под дверь, очертив контуры мебели и предметов. Дверь медленно отварилась, но входить никто не спешил. Оставаясь в стороне, источник света покачивался из стороны в сторону.
– Что… Что ты здесь делаешь? – подавленным, обеспокоенным голосом.
Заметив быстро спрятавшийся глаз в щели между дверью и коробом, Ханг шагнул наружу, и почти не дыша, взглянул на побледневшую девушку.
– Хотел посмотреть. – пожав плечами, сам не зная ответа. – Ты меня снова нашла. – оглянувшись на комнату. – На миг, мне показалось, что я понял… Но не получилось.
– Не у кого не получается. – на выдохе, сразу успокоившись. – Идём. Я сделаю вкусного чая. – и неспешно, шаркая ногами пошла к лестнице.
Ни чай, ни ужин готовить не пришлось. Всё было сделано. Не спрашивая, сразу разлив по кружкам, Артур, пританцовывая под музыку из небольшого приёмника, вынес пару вилок, пододвинув в сторону свободных мест больную тарелку со спаржей.
“Это сколько нас не было?”
Усаживаясь и приступая к трапезе.
– Сам делал? – удивившись сочному вкусу.
– Неее. – отмахнувшись, протерев руки о фартук. – Забрал остатки в одной из забегаловок. Ещё есть, квашенная капуста, засоленные орехи, такой же арбуз, салат из репы с редькой и на последок… – подняв полотенце от противня. – Печёные яблоки! Но их нужно будет отработать. – с хитринкой, а затем повелительно. – Помоете посуду.
– Не видитесь. Им минимум дня три. И стояли они на прилавке. – Готфрид, с улыбкой листая книгу.
– Долго ты сегодня. – Женя, сидящий как-то обособленно.
Не ответив, Катя тяжело опустилась на стул, откинувшись на спинку, устало выдохнула. Не стал отвечать и Пятый.
– Видали, что Стрелки приволокли. – демонстрируя читаемую книгу.
– Ага. Целую кучу.
– Я за всё время здесь, не видел столько книг. А тут за раз.
– Они дорогие?
– По-разному. – пожав плечами. – Для одного, памятка по севу кукурузы, что святое писание, за которое можно и гектар земли отдать. А, например для нас с тобой, лишь мук-лу-ту-ра. – то ли нарочно коверкая, то ли, не зная, как выговорить.
– Не удивлюсь, если забрали их, потому что больше нечего было. По-моему, они те ещё прощелыги. – Женя.
– Как работалось? – Артур, чуть перебив на последнем слоге.
– Нормально. – Ханг, с добродушной улыбкой. – Не плохая работа, хорошая компания. Не всё понятно, но разобраться можно. – отпив чаю и улыбнувшись неожиданно терпкому привкусу. – А ещё, дармовая краска.
– Таки дармовая?! – развеселился Артур, глядя то на одного, то на другую.
– Одна баночка. Из партии жёлтого.
– Случайный бонус. – Катя, безразлично.
– Ты недолила. – без укора, с улыбкой.
– Там не влезало. – кратко, не вовлечённое.
– До метки на стенке ещё было место.
Она отвела взгляд. Отвернулись и остальные, отчего общая атмосфера в миг потемнела. Не поняв причин, но не став раздувать угли, Ханг взял радио.
– Кто это вещает?
– Вторая телебашня. – Готфрид, сухим голосом, затем кашлянув, продолжил как обычно. – В другой части города. Крутят песни на своей тарабарщине. Ни слова не понять. Но мелодично.
– А есть другие станции? – поворачивая верньеру.
Передача сменилась шумом. Один оборот, ещё и ещё. Лишь шум, какие-то редкие щелчки и едва различимые обрывки. Обратно, через рабочую частоту, и ещё три оборота. Ничего.
– Когда-то, были и другие. – указав на оставленные кем-то засечки на корпусе, совпадающие с движением белой метки, внутри шкалы частотного диапазона.
– Или раньше вещали на других частотах. – Женя.
