– Ладно, тогда я человек. – сказала я существу.
– Воот и слаавносс. – ответил дракон.
Я посмотрела на его переливающуюся чешую и решила найти Павла. Стоит всё-таки выяснить что происходит в этом доме чудес. С этими мыслями я подошла к шкафу и вытащила из-под него серый камешек. Дракон проследил за тем, как я засовываю камень в карман, после чего спросил:
– Саачемсс тебеес кааамень?
– Это от голосов. – ответила я и смутилась.
– Ты слыыышишьсс голоосааа? – дракончик подполз ко мне вплотную. – А кааамень помоогаетсс?
– Да. Он, наверное, волшебный.
Существо в ответ засмеялось.
– Воолшееебныыйсс. – зашипел дракон между всхлипами смеха.
– Тебе что-то не нравится? – я остановилась перед дверью, но ответа так и не дождалась.
Дракон смеялся и смеялся. Я топнула ногой, не увидела от этого какой-либо реакции у дракона и вышла из комнаты.
Странное существо – подумала я. Сказала девушка, которая сначала слышала голоса, а потом беседовала с драконом о своей принадлежности к человеческому виду – тут же ответил внутренний голос.
Внизу кипела жизнь. Работники кухни сновали по двору – разгружали машину с продуктами. Две горничные поднимались по лестнице с вёдрами, полными баночек и тряпок. Все кивали мне или здоровались, как будто знали меня тысячу лет. Я поёжилась. Неужели Павел успел всех предупредить?
Его в кафе не оказалось. Я обошла все помещения, даже заглянула на кухонный склад – но не нашла никаких следов пребывания там хозяина заведения. Работники смотрели на меня с недоумением, которое вызвало во мне волну злости. И куда он подевался? Я поднялась наверх, потянулась за курткой и снова увидела дракончика, теперь сидящего в шкафу. Милое существо самозабвенно чистило чешуйки и не обращало на меня ни малейшего внимания.
– Привет. – выдавила из себя я, чтобы как-то продолжить разговор.
Дракончик поднял ко мне мордочку и облизнулся.
– Привееетсс, Дааарьясс.
– Откуда ты знаешь моё имя?
– Просстос сснаюсс. – дракончик растянул губы в подобии улыбки.
– А тебя как зовут? – я решила опустить тактичность в этом абсурдном разговоре.
Существо прищурилось и наклонило мордочку.
– А тысс как дууумаеешьсс?
– Мне что – имя тебе придумать? – озадачилась я.
Дракончик склонил голову и посмотрел на меня искоса.
– А ты мальчик или девочка? – я совсем растерялась.
– Мааальчииксс.
– На турмалин похож… Будешь Мариком. Не против?
Дракончик вылупил на меня глаза и дёрнул кончиком хвоста.
– Страанное имяссс. Нно ладносс. Мнее нраавитссся. – ответил он после небольшой паузы.
– Я пошла тогда? – спросила я у существа.
– Идииссс. Вечером увидимссся.
Я оставила дверцу шкафа открытой и, с ощущением затянувшегося кошмара, вышла из комнаты, а потом и из кафе. Городские улицы встретили меня суетой, которая не вязалась с моим представлением о маленьких провинциальных городах. Некоторые люди на улице кивали мне, как знакомой, чем вводили в тихий ужас. Было в этом что-то неправильное. Не могут же они здороваться со всеми? – думала я. Может меня с кем-то путают? Улицы, улицы, улицы. Смутно знакомые, как будто виденные сотни раз, но лишь во сне. Они сменяли друг друга, а я с внутренним содроганием угадывала что кроется за каждым поворотом. Сердце разогналось и стало тяжело бухать в груди, отдаваться стуком в ушах.
Я остановилась, чтобы отдышаться и немало удивилась, когда поняла, что стою перед зданием городской библиотеки. Странно, но сюда-то мне и надо – подумала я, толкнула тяжёлые двери и вдохнула неповторимую смесь запахов бумаги, типографской краски и пыли.
Солнце выглянуло из-за туч, залило огромные окна читального зала тёплым светом. За столами сидели несколько человек, которые при виде меня вразнобой кивнули и вернулись к своим занятиям. Я нервно сглотнула, непонятно откуда взявшийся в горле комок. Неуверенно оглядевшись, я пошла к стойке. Каждый шаг пути по длинному читальному залу вызывал во мне нарастающую тревожность.
Пожилая, сухая, как осенний лист, женщина подняла на меня глаза и поздоровалась. Мне показалось, что в её глазах мелькнуло узнавание.
– Вам как обычно? – спросила она.
– Да. – ответила я до того, как успела осознать происходящее.
Женщина встала, прошла вдоль стеллажей и вернулась с огромной кипой газет, прошитых чёрной нитью. Ледяная волна ужаса накрыла меня с головой. Я молча взяла стопку, подошла к ближайшему столу и, скрипнув стулом, уселась за него. Закрыла глаза и стала глубоко дышать, чтобы успокоить сбоящее сердце.
Меня определённо с кем-то путают – подумала я. Но дали то, что мне нужно – вставил шпильку внутренний голос. Шелест страниц поначалу успокоил. Заголовки выглядели смутно знакомыми. Как будто я их уже читала несколько раз. Может эти же газеты я читала в столице? – Промелькнула обнадёживающая мысль. Глаза при этом выцепили, что газета местная. Я пролистала ещё несколько десятков выпусков и почувствовала, как тревога усиливается с каждой перевёрнутой страницей. Пролистав почти на два года назад, я остановилась на газете датируемой двадцать седьмым мая.
Глаза не могли оторваться от мелко трясущихся рук. Я поняла, что дрожит всё моё существо – вся внутренняя сердцевина. Паника накатывала волнами, дыхание сбилось, горло сдавило сухим спазмом. Я закрыла глаза, наощупь перевернула газеты, вернув их в первоначальное положение. Дышать сразу стало легче. Я медленно выдохнула, отнесла газеты библиотекарше, и, старательно пряча трясущиеся руки в карманах, тихонько вышла на улицу.
Солнце то скрывалось в облаках, то снова выглядывало – дразнило горожан предстоящим теплом. Я медленно брела по улицам без цели и без направления, старательно игнорируя явно знакомые улицы, когда меня выдернул из тревожных раздумий знакомый голос.
– Дарья!
Я повернулась и тут же оказалась в объятиях своей двоюродной сестры – Анны. Её густые светло-русые волосы бросились мне в лицо, а потом отступили, открывая взгляду е? огромных голубых глаз. Аня похорошела, расцвела и наконец-то перестала замазывать свою очаровательную родинку на скуле.
– Анька! Рада тебя видеть. – моя тревога немного отступила.
– Давно тебя не видно было. – Аня заправила за ухо непослушную прядь.
– Давненько. Некогда было. – я развела руками.
– Ты как?
Аня на секунду замялась, но ответила бодро:
– Неплохо. Может посидим где-нибудь?
– В кафе? – я засмеялась. – Пошли.
Аня уверенно развернулась в противоположную сторону и мне оставалось только следовать за ней. По крайней мере не потеряюсь – подумала я с облегчением. По дороге мы молчали, подставляли лица тёплому майскому солнышку и переглядывались с заговорщиковскими улыбками – совсем как в детстве.
Родители часто уезжали по своим взрослым делам, а нас оставляли у бабушки. Это было наше любимое время. Бабушка воспитанием не заморачивалась, предпочитая читать книги или заниматься хозяйством. Она ужас как не любила, если мы вызывались помочь с домашними делами или торчали дома. Поэтому мы убегали гулять на речку или, если было лето, пробирались на огороды, ели ягоды на заброшенных участках, собирали яблоки и груши и убегали от соседей, которые сами имели виды на бесхозное хозяйство. Дома мы на ходу придумывали чем занимались весь день, дополняя рассказы друг друга настолько гармонично, что никому и в голову не приходило заподозрить нас в хулиганстве. Потом мы друг за другом – Аня младше меня на год, поступили в районный университет, где, вполне естественно, оказались в одной компании.
– Дашк, а ты зачем волосы обрезала? – спросила меня Аня.
Я провела рукой по своей русой шевелюре, непривычно окончившейся чуть ниже лопаток.
– Не знаю. – ответила я честно. По внутренностям пробежал холодок – я поняла, что не могу вспомнить как, когда и зачем я отрезала волосы, которые раньше прикрывали поясницу.
Мы вошли в здание кофейни и прошли к личному столику Павла. Я ждала, что персонал нас остановит, но никто не обратил на это никакого внимания. Только подошёл официант с меню, поздоровался с Аней по имени, после чего удалился. Значит Аня часто здесь бывает – подумала я с тоской. А я за несколько лет так и не удосужилась приехать, пока Пашка не попал в переплёт. Ты же знаешь почему не приезжала. – В кои-то веки внутренний голос встал на мою защиту. Я хотела доказать, что чего-то стою. Сама по себе.
– Я буду салат из моркови и яблок и, пожалуй, возьму чизкейк. Ты выбрала? – отвлекла меня от самобичевания Анна.
– Я хочу судака по-стрелецки и блины с мёдом. Может возьмём малиновый чай? Как в детстве. – я улыбнулась, получила в ответ довольный кивок и подозвала официанта.
– Даш, у тебя всё в порядке? – неожиданно спросила Аня.
Я пожала плечами.
– У меня да. Почему ты спрашиваешь?
– Ты пуговицу теребишь.
Я посмотрела на полуоторванную пуговицу на манжете и спрятала руки между колен. Аня окинула меня задумчивым взглядом. Судя по выражению её лица, она хотела о чём-то спросить, но передумала.
– Помнишь сколько пуговиц ты потеряла в универе? – Аня заметила мой вопросительный взгляд и задала явно не тот вопрос, который собиралась.
– Дааа. Мы их искали по полам всех аудиторий. А помнишь как Данил Иванович мне их выдавал горстями после каждого зачёта?
Аня хихикнула.
– Мне кажется, он был в тебя чуть-чуть влюблён.
– Ааань! Романы со студентками хорошим не заканчиваются.
– А романы с молодыми преподавателями?
– Тоже.
– Да ну тебя! Даже Пашка вас свести пытался.
– Пашка.
– Извини. – вдруг, выпалила побледневшая Аня.
– Да ничего. Мы же дружили.
– Дружили. Я всё думаю – могло ли что-то пойти по-другому? После универа. – Аня окинула взглядом гладь озера.
– Не знаю. А что мы могли сделать по-другому? – спросила я.
– Ты могла бы не терять время в столице. – Аня посмотрела на меня испытующим взглядом. – Могла бы приехать сюда сразу. Или домой.
– Нет, Ань. Дома я бы снова залезла под мамино крылышко и не казала бы оттуда носа до следующего прилёта комета Апхиара (*их название кометы Галлея).
– А здесь?
– А здесь. – я помолчала, собралась с мыслями и ответила, подбирая слова. – Мне надо было попробовать. Хотя бы попытаться. Доказать себе, что я могу чего-то добиться сама.
– Мне кажется, что в итоге, ты упустила нечто большее.
– Что ты имеешь ввиду? – я внутренне сжалась.
– Нуу. – Аня отвела взгляд. – Мне казалось, что у вас с Пашей могла бы быть не просто дружба.
– Ань? – тень прошлого нависла надо мной, но тут же отступила. – Прошлое лучше оставить в прошлом. – Сказала я после паузы.
– Прости. – Аня проковыряла дырку в чизкейке.
– Не за что извиняться. – я отмахнулась.
– Дарь, скажи кондитеру, чтобы сыр тщательней взбивал. – Аня отодвинула недоеденный чизкейк.
– Сказать кондитеру? – растерялась я.
– Ну да. – сестра посмотрела на меня чуть удивлённо. – Твой же работник.
Я так и открыла рот, поймала встревоженный взгляд Ани, после чего озадаченно закрыла его.
– Хорошо. – я попыталась изобразить улыбку, одновременно пряча руки под коленками.
– У тебя точно всё хорошо? – снова спросила Аня.
– Да, всё хорошо.
Аня нахмурилась, протарабанила пальцами по столешнице ритм танца маленьких утят, затем встала, порывисто обняла меня, поблагодарила за обед и ушла.
Я медленно, на чужих ногах, поднялась в свою комнату. Что здесь происходит? – Вибрировала во мне мысль. Мой кондитер? Люди, которые со мной здороваются как со знакомой. Библиотекарша, точно знающая зачем я пришла, даже собственное тело, которое принесло меня в библиотеку, местоположение которой я не знала и знать не могла. Я же всего второй день в этом паршивом городе! – Кричало во мне сознание. Ощущение дежавю переполняло тревогой.
– Бред какой-то. Это какой-то бред! Бред-бред-бред…
Так убеждала я себя до тех пор, пока оторванная пуговица не укатилась под кровать.
Где Пашка?
3. Фёдор
