Степан Александрович Роднов "Прорыв реальности"

– Давай, вперед.

– Окей, – сказал Женька, и надев рукой рюкзак на спину зашагал мимо деревьев.

– Что он сказал? – Переспросил офицер.

– Не знаю, товарищ лейтенант, – засмеялся парень, – иностранец наверное…Ты братишка, не обижайся, – продолжил он, дружески, приближаясь к Женьке. – Товарищ лейтенант очень хороший. Просто понимаешь… у него всю семью фашисты убили.

– Как убили? – с удивлением переспросил Женька.

– Ну да, жену и ребенка…На минском шоссе в самом начале войны… бомба во время авианалета… на колонну беженцев…

– Иванов, разговорчики! – Строго остановил его лейтенант. – А ты, друг, не останавливайся! Шагом марш!

– Это правда? – спросил его Женька, повернувшись к нему.

Вместо ответа тот молча отвернулся. И только сейчас, взглянув на лейтенанта, Женька с удивлением увидел, что несмотря на свой молодой, почти юный возраст – вряд ли ему было больше двадцати трех лет, его виски были ослепительно белые от седины, а глаза – в темной сетке морщин, что делало его на вид гораздо старше и суровее.

Он был как будто воплощением тяжелой не проходящей печали.

Другой сопровождавший его военный – тот самый парень, который первым увидел его, был полной противоположностью грустного и замкнутого лейтенанта – веселый и, судя по всему, довольно болтливый – он периодически отпускал какие-то шуточки, по поводу немцев, хода боевых действий, или по поводу Женькиных мокрых штанов, глядя на которые он постоянно прыскал со смеху. Всячески стараясь сдерживаться, солдат зажимал рот ладонью, но ему это плохо удавалось. Видимо он находился в таком возрасте, когда ему еще было трудно справляться со своими эмоциями.

Когда солдат увидел, что спутники не обращают на него внимания, он слегка опустил голову, потом стал что-то вполголоса напевать про себя. Скоро Женька различил слова его песни: «Тюх, тюх… Разгорелся мой утюг… Все равно ты будешь мой, никуда не денешься!»

Некоторое время они шли через лес, и, чувствуя какое-то сочувствие к лейтенанту, с которым случилась такая беда, Женька несколько раз пытался с ним заговорить, чтобы вывести его из угнетенного состояния, задавал вопросы, но тот либо отрицательно качал головой, либо сухо бросал Женьке:

– Отставить разговоры… Прекратить болтовню… Вперед!

После нескольких таких суровых выговоров молодой солдат тоже приумолк и грустно понурив голову, поплелся сбоку, придерживая рукой ремень ружья, которое висело у него за спиной и постоянно норовило соскользнуть с его узких плеч.

– Да – вполголоса наконец пробормотал Женька, не выдержав молчания – к своим попал, и вот на тебе, здрасте… Я что реально под конвоем сейчас? Я же не преступник и не дезертир!

Несколько минут после этого они шли молча. Иванов, который шел сбоку, был более разговорчив, чем его спутник, и видно ему не терпелось выложить Женьке все, что с ними произошло недавно.

– Из окружения мы вышли, -сказал он, спустя немного времени.– Второй день ничего не ели, дойти бы побыстрее.

– Так вы тоже своих ищете? – спросил Женька

– Ну да. Здесь говорят наши недалеко… Иногда канонада даже слышна. Линия фронта где-то здесь… Значит мы совсем рядом. Скоро дойдем.

– А кто это говорит?, – спросил его Женька, взглянув на молоденького солдата, и слегка улыбнувшись от мысли, что его собеседник, находясь на краю гибели может шутить и улыбаться.

Правда, обстановка вокруг не предвещала никакой опасности. В лесу было тихо, солнце ярко светило на голубом безоблачном небе, и даже не верилось, что где-то рядом идет страшная война и погибают люди.

– Послушай, -неожиданно спросил его молодой солдат, подойдя поближе. – А у тебя девушка есть?

– Ну да, – смущенно ответил тот. – Сказать по правде, я ее где-то здесь в лесу потерял.

– Как это?

– Да вот вошли мы сюда с ней вместе, а потом она неожиданно исчезла.

– Вот оно что! – Протянул тот и озабоченно добавил: – Ты думаешь, ее немцы взяли, да?

– Не уверен… Скорее всего она осталась на месте, только это я куда-то провалился, а потом она убежала.

– Понятно… Поссорились, значит? Но ты не переживай! – Ободряюще сказал он и дружески хлопнул его по плечу. – Сейчас мы ее отыщем и, конечно же, вы помиритесь.

– Да нет, мы с ней вроде не ссорились.

Но тот, не слушая его продолжал:

– У меня вот тоже девушка есть. Еще с раннего детства в меня влюбилась… Я когда ее первый раз в жизни встретил, она в меня грязью стала швырять, и я еще тогда подумал: «А с чего бы это?» Так с тех пор за мной и бегает…

– Ясно, – улыбнулся Женька. – Ну а ты что?

– Я сейчас не об этом думаю, – улыбнулся тот. – Моя цель – победа над фашизмом. Вот немцев разобьем, тогда и поженимся!

– Вы их обязательно разобьете, но не сейчас, а почти через четыре года. В сорок пятом. Девятого мая в Москве парад будет в честь Победы.

– Хотелось бы тебе поверить. Хотя пока что-то все наоборот получается. Но ты знаешь, – заговорщически добавил он, наклонившись к самому его уху, чтобы не слышал лейтенант. – Она обещала, что обязательно меня дождется. Хорошая она, все-таки… Ее Люська зовут.

Женька бросил на него молниеносный взгляд, но сказать в ответ уже ничего не успел.

– Стойте! – Вдруг услышали они голос позади себя.

Оглянувшись, они увидели, что лейтенант остановился и стал напряженно всматриваться вдаль.

– Что случилось, товарищ лейтенант? – шепотом спросил Иванов.

– Впереди какое-то движение,– также тихо ответил тот, – похоже не один.. Несколько человек.

Они все втроем медленно опустились на траву. Лейтенант сделал Иванову знак рукой и тот, аккуратно сняв с плеча ружье, тихонько передернул рукой затвор.

– Он уверен, что там кто-то есть?– повернувшись к молодому солдату шепотом спросил Женька. – Я ни фига не слышу.

Вместо ответа тот приложил палец к губам и затем, не говоря ни слова, показал ему вдаль. Вглядевшись туда, куда он показывал, Женька увидел, как впереди, метрах в ста от них за деревьями мелькнула одна тень, затем другая, третья. Кто-то приближался к ним, и вскоре стали слышны негромкие голоса, потом вдруг неожиданно раздался смех. Ветер донес до них обрывки фраз – несколько молодых людей говорили по-немецки, и вскоре между деревьями появились их тени. Они шли прямо на них.

– Эй, друг,– шепотом спросил у Женьки Иванов, – у тебя оружие есть?

В ответ тот только молча помотал головой.

– Понятно,– с сожалением сказал тот, – тогда лежи тихо, не высовывайся.

– Тебя хоть как звать?

– Меня то… Сашкой. А тебя?

– Женя.

– Ну что, ребята, – услышали они голос лейтенанта сзади себя, – кажись попали мы с вами конкретно. Их там человек тридцать, не меньше.

Сашка немного испуганно оглянулся на лейтенанта через плечо, затем быстро отцепил от пояса каску и решительно напялил себе на голову, прямо поверх пилотки, причем было заметно, что руки его слегка дрожали. В глазах солдата вдруг промелькнула такая безнадежность, что Женьке, не сводившему с него глаз, стало немного не по себе.

– А может они и не пойдут сюда? – с надеждой спросил он у офицера, – вот они остановились, совещаются о чем то.

– Нет, не уйти нам уже, – ответил лейтенант. И хотя говорил он с грустью, но приглушенный голос его звучал совершенно спокойно, – Кажись, лес прочесывают. Сейчас посовещаются, покурят и дальше пойдут.

– Товарищ лейтенант, – шепотом сказал Сашка, – так как же это? У него ведь даже оружия с собой никакого нет.

– Это правда? – повернувшись к Женьке спросил лейтенант.

Тот, не решаясь говорить, только молча кивнул головой.

– К тому же он ведь не военный… – добавил Сашка. – Студент, наверное…

– Тогда уходи отсюда. Быстрее. Понял? – неожиданно приказал лейтенант, серьезно взглянув Женьке в глаза, – Мы тебя прикроем. Давай!

– Товарищ лейтенант, а как же Вы? – спросил Женька.

– Мы сейчас их встретим. Не переживай. За тобой они не погоняться.

– Не пойду я. – Злобно сказал Женька. – Только все вместе, или никто.

Лейтенант слегка дружески похлопал его по плечу и печально улыбнувшись, сказал:

– Не стоит, браток. Твое время еще придет. Мы свое уже отвоевали, а у тебя все впереди. Бывает, что и так надо. Уходи. Незачем тебе здесь умирать. Поживи еще и вспоминай нас.

Растерянно переводя взгляд с одного из них на другого, Женька сидел молча, не двигаясь с места.

– Ну, что же ты? – Вдруг злобно сквозь зубы спросил лейтенант. – Чеши отсюда!

– Давай, давай, Женек, тикай! – Прошептал Сашка, повернув к нему свое побледневшее веснушчатое лицо. – Еще немного и поздно будет. Уходи, спасайся. Мы тебя прикроем.

Женька хотел ему ответить, но тут же вновь услышал немецкую речь. На этот раз уже совсем недалеко. Подняв голову, он увидел, что из-за деревьев вышло несколько немецких солдат.

Рукава у них были засучены, и у одного из них, надевавшего на голову каску, на руке он заметил несколько больших ручных часов.

Вероятно, они были сняты с убитых советских людей.

Другой молодой немец в очках и сером мундире, смотрел прямо в его сторону, и в какой-то короткий миг Женька и немец встретились глазами. Солдат вытянул вперед руку и показывая на Женьку что-то громко прокричал остальным.

Несколько фашистов сдернули с плеч автоматы – над головой Женьки тут же засвистели пули, и сверху на него упало несколько березовых веток, срезанных выстрелами.

Лейтенант повернул к Женьке лицо, внезапно ставшее злым и решительным, и коротко выкрикнул:

– Уходи!

Затем поднял руку с пистолетом и, прицелившись, выстрелил. Женька увидел, что один из немецких солдат, упав, ткнулся носом в землю и так застыл, раскинув руки и выронив автомат.

Выстрелы зазвучали снова. На этот раз очереди неслись со всех сторон.

Несколько секунд Женька находился в каком-то внутреннем оцепенении, мучительно размышляя о том, как лучше поступить в такой ситуации.

Затем повернулся и, пригнувшись, быстро побежал прочь, слыша, как вокруг свистят пули и впиваются в стволы деревьев.

Пробежав минут пять, он остановился и прислонился к березе, с трудом переводя дыхание. Его сердце бешено колотилось – не столько от бега, сколько от пережитого волнения.

В это время над его головой что-то щелкнуло, и сверху ему на голову посыпалась пыль и сухие листья.

Взглянув вперед, он увидел, что вдали за деревьями мелькают силуэты немецких солдат с автоматами в руках, затем услышал рев мотора мотоцикла и громкий собачий лай.

Быстро присев в траву и осторожно приподняв голову, Женька увидел несколько идущих прямо на него немецких солдат в касках и пилотках с автоматами в руках и толстого мотоциклиста, который делая виражи между деревьями со смехом продвигался вперед. Впереди них с лаем бежала большая черная собака – немецкая овчарка, которая, прыгая через кочки и небольшие кусты, оскалив клыки, мчалась прямо на него.

Понимая, что через минуту все будет кончено и задыхаясь то ли от усталости, то ли от безнадежности, а может быть и от того и другого сразу, Женька быстро вытащил из кармана куртки колесо. Рядом раздался треск и прямо из соседних кустов на него выскочила разъяренная овчарка, и оскалив клыки с рычанием припала к земле.

Шерсть на ее спине встала дыбом.

Через секунду над ним выросла фигура немецкого солдата в пыльной гимнастерке и забрызганных грязью сапогах. Рукава у него были засучены до локтя и в мускулистых руках он держал автомат, направив его дуло прямо на скорчившегося под березой Женьку.

– Stehen bleiben! Nicht bewegen! Russisches Schwein!

(“Стоять! Не двигаться! Русская свинья!” (нем.))

Услышал он над своей головой.

Затем раздалось громкое “Фас!” обращенное к собаке.

В этот момент Женька судорожно нажал на капсулу.

Глава 7

В одно мгновение немецкий солдат и выпрыгнувшая из кустов черная овчарка исчезли, словно растворившись в воздухе.

Он увидел себя сидящим на длинной дороге, вымощенной большими светящимися плитами. Женька медленно встал на ноги и не спеша огляделся по сторонам. На этот раз окружающая обстановка была не похожа ни на одно историческое время, о котором он когда-либо слышал.

“Куда я опять провалился?” – испуганно подумал он.– “Какое-то странное место! Это что, Атлантида? Вроде была когда-то такая древняя страна, которая осталась на дне океана, и о которой никто сейчас ничего не знает. Если я попал туда – это вообще копец! Расскажу дома – все просто уши развесят! Я же сразу могу докторскую диссертацию написать! Зачем мне теперь в институте учиться?”

Он продолжал оглядываться и все больше удивлялся тому, что видел.

Дорога, на которой он стоял, уходила куда-то вдаль до самого горизонта, где терялась в тумане, переливающимся всеми цветами радуги. На другой стороне были видны высокие скалы странной формы – будто это были не естественные горные породы, а кто -то намеренно обточил их, придав им причудливую форму и покрыл их сверху золотистой хрустальной пленкой.

По обе стороны от дороги ровными рядами стояли деревья, почему-то фиолетового цвета. А еще дальше за ними возвышались гигантские силуэты каких-то построек, по форме и виду напоминающие прозрачные свечи из люстры, словно кто-то рассыпал их по земле, и они, упав, выстроились рядами, словно солдаты.

Мимо Женьки быстро проносились темные человеческие фигуры, скользя по дороге и оставляя на ней светящиеся следы, похожие на длинные молнии. Чем-то эти фигуры со стороны напоминали жуков водомерок, которых летом во множестве можно увидеть на поверхности прудов. Проносясь мимо него, они поворачивали голову в его сторону, затем исчезали вдали, растворяясь в радужном тумане.