Мамы дома не было – она до вечера на смене в пекарне. Так даже лучше – Катя хотела сама всё сделать, испытать себя. Она раскрыла окна, впустив теплый ветерок и лучи солнца в дом, и принялась за уборку. Всю одежду, которую нашла в доме, она сложила в центре большой комнаты и стала разбирать. В одну сторону она складывала чистую одежду, в другую – грязную, а в третью кучку она сложила то, что больше никто носить не будет. Это были совсем изношенные кофты, маленькая юбка, дырявые колготки и носки. Эту кучу девочка выбросила в большой мешок для мусора.
Разобравшись с одеждой, Катя увидела, что уже стало посвободней в доме. По всему дому она собрала смятые бумажки, фантики от конфет и другой мусор. Убрала на места книг и журналы, которые валялись по всему дому. Освободила стол от карандашей и альбомов, унесла грязную посуду на кухню. Осталось только пропылесосить и протереть пыль с полок. Когда все было сделано, девочка ахнула от восторга, так стало в доме чисто и свежо!
Катя понимала, что это еще не всё, – её ждала уборка на кухне. Девочке захотелось чем-то порадовать маму, и она задумала еще и еду приготовить. По уже знакомому рецепту Катя стала готовить суп-пюре и манник. Она нашла все необходимые продукты и начала кухарничать. Ей вдруг представилось, что она принцесса из фильма «Зачарованная», и Катя замурлыкала любимую песенку из этого фильма. Казалось, что все дела делаются сами собой, как в любимом фильме! Пирог печется, суп варится, и посуда летает отмытая по кухне. Девочка так увлеклась своими волшебными делами, что не заметила, как в дверях кухни появилась мать.
Света смотрела на свою дочь, как будто раньше её не замечала. Маленькая, худенькая, руки, как спички, а столько в этом тельце жизни и энергии. Света любовалась дочкой, как та умело отмывала посуду и напевала себе под нос песенку. От женщины не ускользнул аромат готовящейся еды и необычная чистота в доме. И в этот момент Светлана заплакала. Ей стало так стыдно перед своей маленькой девочкой, что ей приходится самой наводить в доме уют и готовить еду. Ей стало горько, что столько лет она не дарила дочери тепла и ласки. Как будто пелена спала с глаз, и только сейчас она поняла, как виновата.
Катя увидела мать и испугалась.
– Мама, мамочка, тебе плохо? Тебе больно? Почему ты плачешь?
Обняла своими ручонками мать и сама заплакала. Так они сидели на полу кухни в обнимку и плакали, но это были слезы, какие бывают при встрече любящих людей после долгой разлуки.
Глава 6. Колька
А Коля не хотел возвращаться домой. Там отец.
Сегодня он опять загулял, об этом мальчику сказала продавщица, тётя Таня. Мальчик любил с друзьями забегать в сельповский магазин по дороге из школы. Они дружной ватагой вкатывались в небольшое помещение, пахнущее хлебом и мышами, и подсчитывали свои копейки, чтобы купить упаковку жвачек на всех или полторашку газводы. Тётя Таня иногда добавляла им недостающий пятак и старалась поскорей выпроводить из магазина, чтобы не создавать очередь у кассы. Сегодня она сказала Кольке, что его отец приходил с друзьями за бутылкой.
Всё, это опять на неделю! Бессонные ночи, вечернее ожидание пьяного отца, возможно, снова бежать к соседям или на сеновал, чтобы не попасть под горячую руку, если батя пришел в плохом настроении. А если настроение хорошее, то он требовал от Коли дневник с отметками, даже на каникулах. Так он «воспитывал» сына. За проверкой дневника следовал или нагоняй, или разговор по душам, длящийся порой несколько часов.
Мать в воспитательный процесс не встревала – себе дороже. Уже была не раз мужем битая и не за такие промахи. Иван, отец Коли, был мужик патриархальный, в вопросах семейных придерживался домостроевских взглядов.
Нина, так звали маму, была женщина тихая и запуганная мужем. Работала с утра до ночи, полдня на колхозной ферме, полдня в своём хозяйстве. Скотины держали много: лошадь, три коровы, свиньи, гуси и куры – присесть было некогда. Иван помогал немного, его работа была сезонная. Сена летом заготовить, да корма добыть, а домашнюю работу пусть жена делает. Изредка натаскает воды из колодца, когда в настроении.
Коля, как только повзрослей стал, все старался матери помогать. В свои десять лет он уже и сена мог скотине дать, и навоз убрать. Жалко ему было маму, она всегда казалась ему такой несчастной и уставшей. В редкие минуты, когда работа была сделана, Нина обнимала сына, уткнувшись носом в его светлую макушку, и тяжко вздыхала. Она вообще всегда молчала, и Коля не знал, о чем она постоянно думает.
С тяжелыми мыслями мальчик возвращался домой. Казалось, что к ногам его привязаны пудовые гири. Он оттягивал миг, когда зайдет домой и увидит красные заплаканные глаза матери. Впереди долгие часы ожидания. Что будет сегодня? Придет ли отец сам, или его притащат дружки? Лучше пусть дружки – тогда у него не будет сил гонять сына и жену. Тогда не придется прятаться по углам и сжиматься от ужаса.
Знакомство с новой учительницей в этот момент казалось чем-то сказочным, не из этого мира. В мире Марины Владимировны уж точно не было таких людей, как его отец. В её мире была мудрая бабушка и шкатулка с чудесными предметами.
Большой деревенский двор, собака на цепи, сухая, без единой травинки, земля. Из сараев слышно хрюканье свиней и храп коня. Мать встретила Колю на крыльце.
– Коленька, ты пока отдохни, покушай, а я к тёте Вере сбегаю. Соль закончилась, а в магазин бежать далеко.
Нина прятала от сына опухшие от слез глаза. «Знает», – понял парнишка. А к соседке она не за солью бежит, а договариваться о ночевке. Может, оно так и лучше, чем сидеть и ждать, что сегодня будет. Да и ничего хорошего уже давно не было. С каждым запоем отец становился дурней и уже нередко пугал родных ножом.
Ночевать у соседей Коля не любил, хоть там и жил его одноклассник Рома, с которым они дружили. Да и не просто соседкой была тётя Вера, а сестрой Ивана. Потому и принимала на ночлег непутевую сноху с племянником. Именно из-за этой показной благодетельности Коля и не любил тётку. Он чувствовал в каждом её взгляде, в каждом слове превосходство над убогими родственничками.
Одно радовало, что можно будет с Ромкой поиграть в гоночки на приставке «Денди». У Архиповых дома не было игровой приставки, даже телевизора не было, и Кольке было немного завидно, когда одноклассники обсуждали очередную игру. В такие моменты Коля чувствовал себя неудачником.
Уйти в этот вечер из дома Коля с мамой не успели. У ворот послышалось тарахтение мотоцикла, и калитка с жалобным звяканьем раскрылась от пинка грязного сапога. Иван Архипов был пьян, но еще не настолько, чтобы падать. Он был в состоянии злого возбуждения. Не хватило! В такие дни все были у него виноваты. В первую очередь жена.
– Где эта?! Куда опять умотала? К Верке жаловаться?
Как на грех, Нина вернулась от соседей. Увидела мужа, и глаза её расширились от ужаса. Иван уже летел к ней, размахивая кулаками. Колька выскочил наперерез. Последнее, что он помнил, – это как отец отшвырнул его в сторону, и почувствовал затылком глухой удар об стену.
Глава 7. В больнице
В кабинете четвертого класса Пряжинской школы стояла непривычная тишина. Утром дети узнали о том, что Коля Архипов попал в больницу с сотрясением мозга. Каждый молчал и думал о своём. Больше чем у половины класса отцы тоже пили, и сейчас в детях рождался новый страх. Они стали бояться своих родителей. А вдруг и их папа в порыве злости так же швырнет их на стенку. Ладно, если только сотрясение мозга, а то и убить так можно.
Марина не отвлекала детей от грустных мыслей – все чувства нужно пережить. Наконец Никита не выдержал.
– А что теперь с Колькой будет? Он выживет? Может он с ума сойдет, потому что мозги стряслись?
Дети ожили, начали делиться своими догадками на этот счет. Марина Владимировна внимательно наблюдала за всеми и сказала
– Конечно, от сотрясения мозга можно и умереть, но мне сказали, что у Коли не такой тяжелый случай. С ума от этого он не сойдет, а вот от грустных мыслей вполне может. Ему сейчас необходимы хорошие мысли. Давайте мы к нему в гости сходим! Я узнала, посещение к нему разрешают. Больница недалеко, вот мы и прогуляемся заодно! Только сначала давайте ему нарисуем открытку с пожеланиями.
Предложение учительницы было встречено радостными возгласами. Тут же нашли большой лист картона, начали рисовать на нем веселые смайлики и писать пожелания, чтобы Коля быстрей выздоравливал. Особенно старалась Катя – ей нравилось рисовать разные веселые рожицы.
Ребята решили не просто навестить одноклассника в больнице, но и принести ему что-то вкусное. Начали подсчитывать свои карманные деньги, чтобы на них купить вкусняшки по дороге. Насобиралась вполне приличная сумма – хватило на большую шоколадку, пакет сока и тянучки, которые нравились Коле.
Деревенские кумушки в этот вечер рассказывали, как по деревне катилась шумная компания школьников в сопровождении новой учительницы. Это зрелище было необычным для местных жителей. Все привыкли, что детей в школьное время никто не видел, да еще и сразу такой толпой. А больше всего их удивила новая учительница. Все в ней было особенным: и её одежда, напоминающая старинные наряды, и длинная коса, какой не было уже ни у одной деревенской бабы, и сияющий свет в глазах. Женщины шептались, что она была как ангел. К добру ли к худу такое чудо в Пряжино завелось – никто не знал.
Пряжинская больница была большой по деревенским меркам. Раньше, в советское время, здесь располагался районный туберкулезный диспансер, и местные его обходили за версту, чтобы не заразиться. После постройки нового диспансера, в районном центре, старое здание переделали под обычную деревенскую больницу. Остались даже хорошие врачи, практикующие на пенсии: старая акушерка, которая принимала всех пряжинских детей, подслеповатый стоматолог и фельдшерица Антонина Михайловна. Она была из той категории медицинских работников, которые были воспитаны на советских нормах здравоохранения.
Её девизом было: «Профилактика болезней важнее лечения!» Дети любили Антонину Михайловну, так как она часто приходила в школу и интересно рассказывала им о здоровом образе жизни, о закаливании и спорте. Она была ярой противницей прививок, за что её обожали все молодые мамы, которым жалко было мучить своих малышей.
Сотрясение мозга у Коли диагностировала Антонина Михайловна, она же положила мальчика в свою больницу, хотя он мог и отлеживаться дома. Она знала семейную ситуацию в доме Архиповых и посчитала, что ребенку будет спокойней в стенах больницы, чем в родном доме.
Посещение мальчика она разрешила и была приятно удивлена, что к Коле пришли все одноклассники с новой учительницей. Антонина Михайловна уже знала про необычную девушку, потому что Екатерина Михайловна, супруга директора школы, была её родной сестрой. Сестры были очень дружны между собой и всегда делились новостями.
– Ой, какие вы молодцы, что зашли к однокласснику! Вы переобувайтесь и идите к нему в палату, только не шумите. Коле отдыхать надо, да и не один он в палате лежит. А мы пока с Мариной Владимировной пообщаемся. Идите!
Дети послушно переобулись в принесенную с собой сменку – это Наташка подсказала, её мама в больнице работала санитаркой. Когда ученики протопали по коридору в палату к однокласснику, Антонина Михайловна повернулась к девушке.
– Спасибо вам, Марина Владимировна, что подсказали детям навестить одноклассника. Ему сейчас поддержка друзей очень нужна. Его как вчера привезли к нам, так он с тех пор ни слова не сказал, не заплакал. Лежит, отвернувшись к стенке, и даже от еды отказывается. Мать от него не отходит, а он и на неё не смотрит. Может, вы его растормошите, как-то его душу оживите. Ведь я по опыту знаю, если человек жить не захочет, он болеть будет, и никакое лечение не поможет.
Марина взяла в свои ладони сухую руку Антонины Михайловны, заглянула ей в глаза и улыбнулась. В этот момент немолодая уже женщина почувствовала такую лёгкость и тепло, словно рядом с ней была её мама. Она не удержалась и сама обняла девушку.
– Я постараюсь достучаться до сердца Коли, но все зависит от него и от его мамы. Он чувствует себя недостаточно сильным, чтобы её оберегать. А угроза для их жизни, как я понимаю, очень серьезная. Но Коля не слабый, он силен духом…
Марина задумчиво замолчала и опустила голову. Казалось, она о чем-то серьезно раздумывала. Подняв взгляд на Антонину Михайловну, она уже сияла новой идеей.
– Всё будет хорошо, Антонина Михайловна! – После этого девушка стремительно пошла в сторону палаты своего ученика.
В неуютном казенном помещении больничной палаты стояли четыре панцирных кровати, три из которых были заняты пациентами. Один – мужчина лет сорока со сломанной ногой, второй – молодой парень с перевязанным лицом. Третьим был Коля. Он уже не был озлобленным волчонком, как говорила фельдшер, но и не таким привычным улыбчивым ребенком, каким помнила его Катерина. Что-то потерялось в его душе, и тень этой душевной потери отражалась в глазах.
Ребята расселись на свободной кровати и на кровати Коли. Некоторые смельчаки устроились на краешке койки, где спал забинтованный парень. Дети шумели, несмотря на предупреждения врача, рассказывали, как все в деревне удивились, когда видели их всей толпой на улице. Девочки достали для одноклассника приготовленную открытку и вкусняшки. Коля был рад подаркам, но все же его улыбка была не такой сияющей, как ожидали друзья.
Дети еще немного посидели в палате и попросились у учительницы выйти на улицу. Там рядом со зданием больницы стояла уютная беседка в зарослях шиповника и аронии.
Когда дети убежали, учительница подсела к мальчику. Он зыркнул на неё угрюмо.
– Будете сейчас сказки свои рассказывать? Или говорить мне, что будет все хорошо? А ничего хорошо не будет! Я его ненавижу!
Его губы задрожали, голос сорвался. Слёзы, сдерживаемые так долго, покатились из глаз мальчика. Он стыдливо отворачивался от учительницы, но она мягко притянула его к себе и долго еще чувствовала горькие рыдания этого храброго мальчика. Когда он немного успокоился, девушка тихонько ему прошептала:
– А хочешь, будешь у меня вместе с мамой жить? Ко мне он не подойдет, а вы с мамой будете в безопасности.
Коля недоверчиво вскинул на ней глаза и так же тихо спросил.
– А разве можно так?
– Всё можно! Если ты и мама захотите, то вы будете жить так, как вам нравится. Только вы сами должны решить, что хотите жить по-другому!
Коля только кивнул. В его голове не укладывалось, что можно так изменить свою жизнь, что вообще можно что-то в ней поменять. Потом он подумал и с сожалением сказал.
– Нет, Марина Владимировна, не получится. Отец к вам придет, и он вас убьет! Он может. Я не хочу, чтобы из-за меня вы пострадали.
Девушка погладила Колю по голове, он потянулся за её рукой, так она была нежна и ласкова. В то же время в глазах учительницы он прочитал силу, которой не было в его матери.
– За меня, Коленька, не бойся. Я умею себя защитить, и с нами со всеми ничего не случится плохого. Ты просто верь мне и всегда верь в себя!
В этот момент в палату вошла Нина. Её глаза были красными от слез, весь её вид говорило сильных душевных страданиях. Увидев своего сына с учительницей, она засмущалась. Ей стыдно было показываться на глаза людям – не уберегла ребенка, а дальше и совсем непонятно, как жить.
Коля потянулся к матери с улыбкой, которую она не ожидала увидеть.
– Мам, нас к себе жить Марина Владимировна позвала. Надо только захотеть – и все хорошо будет!
От неожиданной новости Нина сползла на стул. Как же это? Неужели правда есть Бог на свете?! Последние два дня она только и думала, куда бы сбежать от страшной жизни, и вот Бог услышал её молитвы. Новая учительница сына стала для неё светлым ангелом, посланным небесами.
Глава 8. Нина
Жизнь сироты – незавидная участь. Хоть и не в средневековье живем, и государство заботится о сиротах, но все же вырастают такие дети надломленными. Кто становится бандитом, кто пьяницей, а кто слабым и безвольным. Редко кто из сироток выбивается в «большие люди» – о таких в детских домах рассказывают по вечерам чудесные обнадеживающие истории.
Нина в четыре года оказалась в детском доме. Её родители погибли в пожаре. Никто не знает, что произошло в ту ночь, но иногда Нина видела во сне, как угли из печной дверцы падают на пол, а она любуется красными камушками. Её успели вынести из горящего дома соседи, а родители во сне задохнулись угарным газом.
Жить в детском доме было страшно. Маленькая Нина боялась толстых громких санитарок, которые всегда ворчали на малышей. Она боялась других детей, которые жили в детдоме с рождения и могли за себя постоять. Эти дети отбирали у неё игрушки, толкали и обзывали. Больше всего девочка боялась темноты и непонятных звуков, что раздавались в коридоре каждую ночь. Она часами не могла уснуть, представляя жутких монстров за дверью.
Самый главный урок, который она усвоила за годы жизни в детском доме, – это «молчи и не высовывайся, тогда могут и не заметить». С таким девизом Нина прожила до 18 лет, уехала из города в Пряжино, получила свою квартиру, положенную от государства, и как-то незаметно выскочила замуж.
С Иваном девушка познакомилась в сельповском магазине, где она работала продавцом. Когда Нина отучилась на продавца в ПТУ, то попросила преподавателей найти для неё место подальше от города. Почему-то именно городская жизнь вызывала у девушки настоящий неподдельный ужас. Она боялась постоянного шума и незнакомых людей. Ей казалось, что в деревне жить будет не так страшно.
Вот так она и оказалась в 18 лет в Пряжино. Романтического опыта общения с мужчинами у неё не было, и девушке льстило внимание крепкого парня, который мог защитить её от всех ужасов, которые поджидают в этом мире. Иван незамысловато, по-деревенски, ухаживал за подругой, приносил ей кедровые орешки, гулял с ней по деревне, по-хозяйски держа Нину за плечи.
Поженились они быстро, когда поняли, что Нина беременна. Она отдалась парню быстро и не ломалась. А чего строить из себя недотрогу, если невинности она лишилась еще в 15 лет? Из детдома девственницами не выходят.
Родители Ивана были не против женитьбы своего нерадивого отпрыска. Иван уже в двадцать лет был любителем приложиться к бутылке, а потом шастать по деревне в поисках приключений. «Подиостепенится, когда дитё родит», – сказал своё веское слово отец.
Жить молодые решили в квартире Нины. Это была даже не квартира, а половина дома. В деревне недавно выстроили целую улицу однотипных брусовых домов, обшитых плоским шифером. Почти все квартиры раздали колхозникам, каким непонятным образом досталась такая большая квартира Нине, она так и не могла понять. Видимо, судьба иногда и о ней вспоминала. Дом свой девушка любила – это было её личное жилье, о котором она мечтала долгие годы в детдоме. Нина с любовью обустраивала семейное гнездышко, как могла. Шила занавески, вязала коврики и салфеточки. На кухне всегда был порядок и наготовлена сытная еда.
Сначала жить с Иваном было легко. Он старался угодить беременной жене, приносил для неё разные вкусности, покупал вещи для будущего ребенка. Одно огорчало девушку – муж ждал от неё только рождения сына. «Чтоб наследник был!» – подняв палец к потолку, приговаривал Иван. Сама же Нина мечтала о дочке. Хотелось ей наряжать малышку в платьица и заплетать косички.
Родилась дочь. Иван не пришел за женой в роддом. Забирать её приехала Вера, сестра Ивана, с мужем. Роды были тяжелые, и молодая мать долго не могла восстановиться. Да еще и ежедневные унижения со стороны мужа подрывали её силы. С того дня, как Нина вернулась с дочкой домой, начались скандалы и первые побои.
Однажды вернувшийся с очередной попойки муж начал гонять Нину по дому с ножом. Девушка, испугавшись за свою жизнь и за жизнь малышки, выскочила из дома, в чем была, и побежала к свёкрам. На дворе стоял январский мороз. Бежать было недалеко, всего пять домов. Но свёкры невестку в дом не пустили. «Иди домой, не дури. Довела мужика – сама виновата».
Когда она вернулась домой, то с ужасом поняла, что заморозила дочку. Малышка была еще жива, но вся синяя от холода. Через день девочка умерла от двусторонней пневмонии.
Дальнейшую свою жизнь Нина воспринимала, как непрекращающийся кошмар. Тяжелая работа на ферме (Иван заставил её уволиться из магазина, чтобы хвостом перед мужиками не крутила), тяжелая работа дома, проблемы со здоровьем, частые побои и постоянные оскорбления.
Когда Нина узнала, что снова беременна, то первым её желанием было сделать аборт. А вдруг снова родится дочка? Тогда Иван прибьет на месте и её, и ребенка. Но узнав о том, что жена на сносях, мужа как подменили. Он уговорил её оставить ребенка. Все-таки он тоже немного переживал из-за смерти дочки, хоть и не показывал этого. Да, а вдруг на этот раз повезет, и родится долгожданный наследник?
Рождение сына Иван отмечал долго – почти полгода. Приходил домой хоть и пьяный, но довольный: приносил жене подарки, слова плохого ей не говорил, пальцем не трогал. В то время Нина думала, что так даже жить можно. А чего еще надо? У всех мужики пьют. Главное, чтобы не бил больше, а в остальном и потерпеть можно.
И в самом деле, с рождением Коленьки Иван стал спокойней. Большую часть времени он проводил на работе – был он хорошим мастером-наладчиком сельхозтехники. Работа тяжелая, но уважаемая. Иногда еще и калым перепадал – мог движок в машине любой перебрать, сцепление отремонтировать. Вот с этих калымов Иван и спивался с каждым годом всё больше.
Когда Кольке исполнилось шесть, стал его отец брать с собой в гараж, чтобы парнишка отцовскому мастерству с малых лет учился. И тут мужчину ждало разочарование – сын совершенно не интересовался техникой. Ему по сто раз объяснишь, как та или иная деталь работает, а он только глазками хлопает и ничего не понимает. Зато может часами с котятами-букашками возиться. Вот же черт! «Это всё из-за Нинки: сама квашня, и сына тюхтёй растит».
Злость на сына и жену вылилась в новый виток домашней тирании. Теперь уже Иван не сдерживал свои эмоции, мог высказать жене, все, что о ней думает и о сыночке. На сына руку не поднимал, а вот жене иногда прилетало.
Вот так и жила Нина, пока не произошло последнее событие, после которого сын оказался в больнице. В тот момент, когда Нина увидела, как её сыночек летит на стену дома от удара разъяренного мужа, в ней проснулась дикая сила, которая рождается только у матери в момент опасности ребенка. Женщина подскочила к мужу, оттолкнула его и, подхватив ребенка, ринулась с ним со двора. В её голове молотом стучала только одна мысль: «Господи, не дай ему умереть! Если он останется жить, я все сделаю, чтобы больше такого не повторилось!»
Сегодня Нина первый раз за долгие годы почувствовала, что Бог её услышал. Единственный сыночек остался в живых, и в судьбе несчастной женщины повстречался ангел. Так Нина и называла мысленно Марину, потому что от девушки шла такая благодать, какая может идти только от ангелов.
Переезд состоялся быстро. Узнав от знакомых, что Иван снова загулял и уехал в райцентр, Нина пошла домой, собрала самые нужные вещи, документы и немного денег. Коров отвела на ферму, договорилась, что они там поживут, пока она не решит, что с ними делать. Доить их она обещала приходить сама. О коне и свиньях Нина не беспокоилась. За ними ухаживал Иван.
С лёгким сердцем Нина покидала свой собственный дом, о котором мечтала всё детство и в котором пережила столько боли. Теперь она будет жить под защитой Бога и сама станет его верной помощницей!
Глава 9. Хороший человек
Новость о том, что Нина Архипова с сыном ушла жить в дом к новой учительнице, облетела деревню за пару часов. Женщины осуждающе перешептывались, мужчины надменно улыбались, зная, что Иван не потерпит в своей семье такого самоуправства, а дети восторженно пересказывали новость и втайне завидовали Кольке.
На удивление, сама Нина была спокойна. Страха в её душе не было. Для неё в судьбе забрезжил свет, которого она ждала всю жизнь. Молодая девушка, так неожиданно изменившая её жизнь, стала для неё объектом для обожания. Нина почувствовала в себе силы, которых не знала раньше. Теперь, что бы ни случилось, она могла постоять за себя. Откуда появились эти мысли, она не понимала, но в её сознании появилась уверенность, что она САМА справится с Иваном, если он только ступит на порог к Марине.
На самом деле Нина не была слабой. Физически она могла дать фору любому мужику в колхозе. Сильная внешне, напоминающая дерево, крепко сцепившееся корнями с землей, с полными руками, перевитыми узлами мышц, она была как женщины времен Отечественной войны, которых часто рисовали на агитационных плакатах. Сейчас в ней проснулся дух воительницы, она грудью встанет на защиту сына и своей покровительницы, если им будет угрожать опасность.
В тот же вечер, когда Нина перенесла свои вещи в дом к Марине, решено было забрать Колю из больницы. Иван мог и туда нагрянуть, не постеснявшись горстки персонала и нескольких больных. Мальчик шел рядом с матерью и не мог её узнать. В ней изменилось что-то: осанка стала прямая, изменилась походка, а самое главное – это выражение лица. В нём отражалась такая же сила, которая была у Марины Владимировны. Мать смотрела иногда на Колю, и её лицо на мгновение разглаживалось и становилось ласковым. Она улыбалась мальчику и крепко держала его за руку, будто он был трехлетний малыш. Коля руку не вырывал, а сам еще крепче сжимал ладонь матери.
