Девушки вздрогнули и тут же увидели обладательницу столь нежного тембра: рядом с ними неожиданно выросла статная женщина в коричневом тренче и в белой маске на пол лица.
– Осмотритесь вокруг, посмотрите наверх, это всё делаете вы, – продолжила гостья.
Девушки обнаружили себя прямо в центре водного торнадо, по стенкам которого вверх уходили и сплетались между собой две яркие нити: золотая и серебряная. Внимательно всмотревшись в поток, Светлана смогла увидеть друзей, которые по-прежнему стояли на коленях, от их макушек ввысь стремились тоненькие, словно электрические, молнии света.
– Прямо сейчас воссоздается граница. Руки можно опустить, процесс запущен и его не остановить.
– Вы Ксения? – догадалась Никки и осторожно опустила руку Светланы, стоя на месте.
– А вы – сама Граница. Вы двое прочно связаны как инь и янь. Последнее время ваша ментальная связь особенно сильна, потому что миры особенно близки друг другу. Ещё немного и они бы столкнулись. Что могло произойти одному Великому Океану известно. Твой отец, – она обратилась к Светлане, – знал о существовании твоего двойника и пророчества, что Граница возродиться в двух девушках из разных миров. Он зацепился за предлог, что нужно найти сонару или меня. Неважно. Он знал, что Зеркало Мгновений выведет тебя на двойника. Никки – отражение Границы на Сирие, а Светлана – на Каспии. Думаю, вы уже поняли, в чем заключается Тайна Белого Города. Так ведь?
– Свет среди тьмы, – прошептала Светлана.
– Вы обе чувствуете Одарённых и можете противостоять их силе. За последнее время ваша связь стала настолько сильна, что способности Никки передались Светлане. И потому вы неосознанно защищали друг друга.
– А после обряда их способности пропадут? – поинтересовалась Никки, кивнув на Одаренных.
– Нет, всё останется при них.
– Можно увидеть твоё лицо? – неуверенно поинтересовалась Светлана.
Ксения колебалась несколько секунд, но после прикоснулась руками к маске и подняла её наверх. Добрая половина лица была изуродованном ожогами, однако глаз оставался открытым. Кожа казалась потекшим от пламени воском. Но если убрать ожог, мать и дочь будут как две капли.
Светлана содрогнулась, но после потянулась пальцами к её лицу. Прикоснулась, слегка погладила женщину по щеке, кожа оказалась мягкой и в тоже время неприятной на ощупь, Ксения закрыла глаза и накрыла ладонью ее руку.
– Прости меня, у меня не было другого выхода, – прошептала родная мама Светланы. – И передай Киру, что мне очень жаль, что всё так сложилось. Мы с его матерью старались сделать всё, чтобы он ни в чем не нуждался.
Тут Ксения словно очнулась, посмотрела по сторонам, осмотрела девчонок с ног до головы и сказала:
– Времени остается очень мало.
– И сколько нам осталось жить? – тихо спросила Никки.
– Не долго… Где-то 100… 90… 80 лет. Точно не могу сказать.
– То есть мы не умрём?
– А куда это вы собрались?
– Но мы думали… В наших снах… И видение на стене…
– Ну я же не просто так здесь, – вдруг подмигнула девочкам Ксения. – Только мне нужно успеть ещё кое-что вам сказать. Одарённые – это ресурс, с их помощью можно захватить мир и заставить подчиняться людей.
– Можете быть спокойны, Изгои не смогут этого сделать.
– Я не про них говорю, – многозначительно посмотрела на Никки Ксения. – Твоя сестра знает, о чем я. При помощи Одарённых можно заставить подчиняться людей, понимаешь? Можно заставить их закрыть все заводы, использовать только возобновляемые источники энергии, можно сделать их образ жизни «идеальным», чтобы больше не портить планету, не уничтожать морских обитателей, не загрязнять океан.
– И что в этом плохого? – не сразу поняла Светлана. – Хранители же всегда об этом мечтали.
– В этом и дело. Нельзя заставлять людей. Нельзя заставить их делать что-то против воли. Да, правители призваны оберегать воду как жизнь и, кажется, только во вторую очередь оберегать людей. Но это не так. Жизнь, сознание. Сознание – это высшая ценность во Вселенной. И нельзя его сделать жертвой во имя чистоты планеты. Да, бороться с людьми и тем, как они ежедневно уничтожают планету, очень сложно, но нельзя их уничтожить. Война во благо планеты должна быть не против людей, а вместе с ними. Никки, ты понимаешь, о чем я?
– Ксения! У нас ордер на ваш арест, – внезапно прозвучал посторонний голос.
От неожиданности Светлана обернулась на звук и увидела за спиной Никки, прямо у входа в пещеру, троих человек в одинаковых длинных одеяниях. В это время водные потоки начали медленно, едва заметно исчезать, становится все более прозрачными. Лица Одарённых порозовели, глаза ожили, стали оглядываться на происходящее вокруг, всполохи пламени на сталактитах начали тускнеть.
– Дочь, прости меня, я сделала все, что могла, – проговорила Ксения.
Тут она направила руку ладонью вверх в сторону сталагмита, и из неё посыпались разноцветные камни, но на пол они не падали, а подлетали, словно снежинки на ветру, и впитывались, как капельки, в сосульку, переливающуюся всеми цветами радуги.
Когда Светлана вновь обратила взгляд на Ксению, ужаснулась тому, насколько сильно кожа матери потеряла цвет, после превратилась в полупрозрачную дымку. Ещё сотни и тысячи раз девушка будет прогонять в своей памяти эти несколько секунд, как буквально на её глазах тело Ксении распадётся на миллионы капель, что дождем упадут на пол и впитаются в камень.
– Я не могла им ничего сказать, они меня просто не слушали. Шли вперёд и молчали. А потом мы увидели Еву, она сразу бросилась ко мне обниматься, а потом всё щебетала про какую-то свою сбывшуюся мечту. Она и привела нас в ту пещеру. Там-то все и началось.
– А ваш друг Тимофей, он тоже был там?
– Он появился чуть позже. Честно говоря, понятия не имею, как он там оказался. У меня даже не было возможности спросить у него. Все слишком быстро произошло.
– Тимофей, насколько нам известно, долгое время провёл под контролем тех, кто вторгся в Белый Город, считаете, это повлияло на него?
– Это к делу не относится. Вы получите возможность задать этот вопрос позже. Пока диалог касается исключительно обряда, – возразили из зала.
– Прошу прощения, продолжайте, свидетель.
– Ева была там. Талия и Серафима пошли прямиком к алтарю, к той сосульке. И тут мы увидели это.
– Поконкретнее.
– Это было как в фильме. Словно где-то был спрятан невидимый проектор. Мы увидели картинку на стенах пещеры. Там, в алтаре, где был купол. По всем стенам лилась вода. Огни, очень много огней, и все они разноцветные. И тут мы увидели картинку. Три течения друг под другом. Они светились. В верхнем были нарисованы луга, поля, разные времена года, снег, зелёные деревья, картинка постоянно менялась, я такую видела в фильме про животных, где сначала показывают нашу планету. Во втором течении все было какое-то серое, мутное, люди очень грустные, а вот посередине, между этими двумя течениями, очень плотно ко второму прилегало ещё одно, там был снег, я узнала Белый Лес, его трудно не узнать, даже вроде бы лица людей различила. Это точно был Белый Город. Потом что-то началось, и три течения стали все больше и больше соприкасаться, а потом… Потом в какой-то момент они все слились воедино и…
– Не молчите, свидетель, что было потом?
Девушка вздохнула, сделала глоток воды и продолжила, глядя в пол:
– Стало происходить что-то ужасное. Люди гибли от ураганов, реки выходили из берегов, тонули животные, растения сносило ветром и водой.
– В каком течении это было?
– Там появилось только одно течение. Серое. Это было ужасно.
– То есть вы хотите сказать, что после того, как кто-то показал вам фильм, вы решили провести сомнительного содержания обряд, последствия которого вам неизвестны?
– Нет, это неправда. Содержание было абсолютно понятно. Просто я не умею описывать. Вы не представляете, насколько реалистично все это выглядело. И это не был фильм, это сама природа показала нам, чего ждать. После того, как упала Завеса, Граница между мирами, между Каспием и Сирием, стала истончаться, оставалось совсем немного времени до момента слияния. Нельзя было этого допустить. К тому же инстинкт сам привёл нас туда. Талия и Серафима чувствовали это, потом пришел Тимофей, он не мог бы найти это место самостоятельно, там правда очень сложно найти. И Ева, как вы объясните то, что она самостоятельно пришла в наш мир?
– Вашим миром вы называете Белый Город?
– Да.
– То есть вы не отрицаете, что хотели бы помочь его захватить и править вместе с теми пришельцами?
– Да что вы такое говорите? Я родилась в этом городе, а потому имею право называть его своим.
– Допустим. Что произошло далее?
– Мы решили повторить попытку провести обряд. Там не было всех Одарённых, но мы почему-то были уверены, что у нас должно все получится. Тут пришел Тимофей. Как в предыдущий раз, мы стали друг за другом произносить слова.
– Какие слова? Вы знали какие-то кармины?
– Нет, это была исповедь. Каждый должен сказать что-то сокровенное.
– И что же сказали вы?
– Протестую, это к делу не относится, – воскликнул офилинский адвокат.
– Принимаю, – отозвался судья.
Он восседал за высоким дубовым столом с массивными ножками, а за спиной за ледяным ограждением плавали стайки рыб, акулы, морские коньки, даже кит вдалеке показал свой хвост.
– Больше всего меня поразила речь Талии. Её родители оказались живы, она это скрывала. В прошлый раз, когда мы пытались провести обряд, она говорила о другом, это могло послужить причиной…
– Невыполнение условий обряда в любом случае становятся причиной его провала.
– В этот раз мы сделали все правильно. Когда я подошла и положила янтари, на стене появилось зеркало. И я увидела Никки. Последнее время я часто видела вещие сны, все что происходило тогда было очень сильно похоже на то, что я видела во сне. И всегда, после того, как мы соприкасались с Никки руками, Граница появлялась, а мы исчезали. Так было всегда.
– И что же произошло в этот раз? Почему вы решили завершить обряд, даже если знали, что погибнете? Или вы узнали какую-то лазейку, чтобы этого не произошло?
– Мы почувствовали, что готовы.
Тут по залу пронесся вздох удивления и сочувствия одновременно. Присутствующие переглянулись между собой.
– Я бы просто не смогла жить, зная, что ничего не сделала.
– Что произошло дальше?
– Мы с Никки взялись за руки.
– А дальше? Там был кто-то, кроме вас двоих? Помещения объединились?
– Да, стена, которая была между нами, растворилась в воздухе.
– Там был кто-то ещё? Возможно, появился позже?
– Да.
– Кто же?
– Моя мама.
По залу вновь пронесся изумленный вздох.
– Как вы поняли, что это она?
– Я видела её могилу. В лесу школьного городка.
– Так это подтверждение того, что тогда, во время обряда, это была не ваша мать.
– Это была она.
– Откуда вы знаете?
– Ее могила пуста, ей приходилось прятаться все это время, но она помогала мне. Она помогла мне найти янтари. Она помогла пройти через границу. Защищала меня много раз.
– И куда же она исчезла? Насколько я понимаю, Советники пришли еще до окончания обряда.
– Она пожертвовала собой ради нас. Мы должны были отдать свою жизнь, чтобы завершить образование Границы, – ком в горле практически перекрыл доступ кислорода, – но это сделала она.
– У меня больше нет вопросов к свидетелю.
– Ты большая молодец, отважно держалась, – в самое ухо произнесла Элина, обнимая Светлану за плечи. – Мало кому удается до самого конца держать лицо.
Девушку всю трясло, глоток воды удалось сделать только со второй попытки. Они со старшей сестрой Никки вышли из зала заседаний, ибо Светлана едва не упала в обморок после дачи показаний. Те несколько минут, в течение которых ей пришлось стоять за массивной кафедрой на виду у Хранителей-присяжных, под тяжелым взглядом судьи и отвечать на вопросы обвинения, показались вечностью.
– Думаете, она и правда не вернётся?
Элина не ответила, продолжая крепко обнимать Светлану. Они сидели на скамейке в коридоре, стены были полностью выложены мрамором, с высоких потолков с мозаиками свисали вниз люстры, по обе стороны в ряд по стенам расположились огромные дубовые двери. Светлане сюда помогли переместиться через межводный переход. Говорят, это место расположено глубоко-глубоко под водой, в одном из мировых океанов. Почти все сотрудники здесь были высокими и надменными людьми, одетыми в платья в пол или смокинги, они гордо носили папки с документами и практически не контактировали между собой.
– А что теперь будет с Никки? Её лишат энергии?
– Я ничего пока сказать не могу. Все молчат.
– Но у вас же определённо должны быть какие-то связи.
– Связи тоже молчат.
– Вы злитесь на нас за то, что мы… сделали это?
