Табак в Сибири. XVII – начало XX веков
Андрей Шаповалов
В книге на основе письменных, археологических, этнографических и лингвистических источников реконструируется история распространения табака в Северной Азии. Триумфальное шествие табака рассматривается в контексте культурных процессов, превративших его из внешней инновации в традиционный элемент этнических культур. В монографии подробно исследована новая система привычек, поведенческих установок, ментальных стереотипов, ритуалов и элементов материальной культуры, сложившихся вокруг табака. Книга содержит нецензурную брань.
Табак в Сибири
XVII – начало XX веков
Андрей Шаповалов
© Андрей Шаповалов, 2023
ISBN 978-5-0060-3961-2
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Введение
В конце XV века табак впервые перешагнул границы американского континента. Покидая родину, он отправился в путь по миру в трюмах европейских кораблей, прячась в сундуках и карманах моряков. Очень скоро это тайное путешествие превратилось в триумфальное шествие. В течение нескольких десятилетий табак одолел владычицу мира Европу, проник в неприступную Восточную Азию, менее чем за 150 лет достиг самых отдаленных уголков земного шара. На своем пути он преодолел религиозные запреты, прошел сквозь политические гонения, справился даже с культурными отличиями покоренных им народов. Распространение табака в отдельных местностях и странах шло очень разнообразно. В каждом регионе, у каждого этноса складывались определенные привычки, связанные с потреблением табака, изготовлялись специальные приспособления, вырабатывались собственные поведенческие установки, стереотипы и ритуалы. Завоевав весь мир, уже в XVII в. табак из факта экономического превратился в универсальный феномен мировой культуры, каковым остается по сей день, нравится нам это или нет.
Проникновение табака в культуру аборигенных обитателей территорий между Уралом и Тихим океаном произошло на рубеже XVI – XVII веков. Появление его совпало с эпохой глобальных перемен в жизни коренных жителей Сибири. Их привычный веками устоявшийся жизненный уклад был нарушен вторжением русских, принесших с собой иную культуру, более развитую в техническом, социальном, политическом и религиозном планах, что вызвало множество изменений в жизни коренных сибиряков. Русские вещи, затем новый способ хозяйства, религиозное давление, политическая власть, и, наконец, новые бытовые привычки и вкусы начинают экспансию в традиционные культуры коренных народов Сибири. Это повлекло за собой многочисленные сдвиги в хозяйственных, культурных и торговых связях. Старые веками устоявшиеся в Сибири отношения между коренными народами и их соседями постепенно уступают место новым, где доминирующее положение занимают новые партнеры – русские.
На протяжении первых двух веков русского господства в жизнь коренных сибиряков вошло множество различных новшеств, прямо заимствованных у русских или появившихся при их косвенном посредничестве. Некоторые инновации не прижились, от них быстро отказались и просто отбросили, другие воспринимались постепенно, перерабатывались и очень медленно, на протяжении веков находили свое место в традиционных культурных системах. Были и такие, которые были приняты и адаптированы практически сразу, буквально за несколько десятилетий становились неотъемлемой частью этнических культур. К числу последних, несомненно, принадлежит и потребление табака.
Как ни странно, об истории табака в Сибири известно немного, еще меньше мы знаем о его месте в культуре коренного населения. В зарубежных странах о роли табака в жизни разных народов планеты ведутся специальные исследования уже на протяжении нескольких столетий. Табак рассматривается в них как один из наиболее быстро распространяющихся в пространстве элементов материальной культуры, который стал важным звеном в кросскультурных контактах народов Старого и Нового света. О бытовом и ритуальном потреблении табака изданы десятки специальных монографий и энциклопедий, в Западной Европе уже несколько лет работают специализированные музеи табака, регулярно издающие каталоги и сборники статей. На родине табака в Америке культура его потребления, история распространения, курительные трубки и прочие аксессуары курильщиков, а также ритуально-обрядовые действия с использованием этого продукта являются объектом пристального внимания этнографов и историков, среди которых такие крупные исследователи как А. Данхил, Д. Мак-Гуир, А. Кребер (Dunhil, 1924; Mcguire, 1899; Kroeber, 1941).
В настоящее время в западной этнологии и культурной антропологии выделились целые направления, посвященные истории и культуре потребления табака, среди которых особой популярностью до сих пор пользуется тема распространения табака в пространстве. Работ в этой области так много, что одно перечисление их заняло бы несколько страниц. Однако, в даже зарубежных обзорных работах по истории табака, где встречаются небольшие разделы о России, конкретных материалов очень немного. Что же касается Сибири, то если сведения и встречаются, то большая часть их основана на устаревших, либо не проверенных данных, поэтому содержит многочисленные ошибки и неточности, которые кочуют из работы в работу[1 - Наиболее ярким примером служит «Энциклопедия табака и курильщиков», изданная в Париже (Encyclopedie du tabac…, 1975), и «История табака и его потребления» (Histoire du tabac…, 1992), вышедшая там же в 1992 г.].
В последние десятилетия активно разрабатывается «табачная» тематика в Японии, где много внимания уделяется аспектам материальной стороны в культуре использования табака в Азии, в том числе и в Сибири. Сибирские материалы входят в музейные каталоги курительных принадлежностей, где типологии курительных трубок народов Сибири посвящены отдельные статьи, а Сибирь как отдельный регион включается в обзор путей распространения табака (Удагава,1991; Nakano, 1984; Яманака, 1996).
На фоне широкого научного интереса к табаку зарубежных исследователей, знания в этой области о России и тем более о Сибири выглядят очень неброско. Из серьезных изданий можно назвать только книгу Е. И. Рагозина (Рагозин, 1871). Однако исторические сведения в ней занимают второстепенное место, а основное внимание уделено вопросам налогообложения и экономики. Отдельные сведения о потреблении табака у коренных народов северо-восточной Сибири очень редко встречаются в работах этнографов, написанных дореволюционное время (Богораз, 1934; Jochelson, 1908). Они носят описательно-наблюдательный характер и, на современном этапе, скорее относятся к разряду источников по данной тематике.
Вопросы, связанные с табаком и его потреблением в России, на протяжении советского периода специально не изучались. Существовали негласные запреты на исследование тем, связанных с курением, наркотическими и галлюциногенными препаратами, поэтому специальных работ, посвященных истории и культуре потребления табака, не проводилось и не издавалось. Естественно, о табаке писали и довольно много в ходе антитабачной пропаганды. Книги с броскими названиями: «Табак – враг здоровья», «Дорогая сигарета», «Табачный дым – отрава», «Вред алкоголя и никотина», «Здоровье или сигарета», «Скрытая опасность» и им подобные публиковались практически каждый год (Орловский, 1977; Беляев, 1979; Арно, 1980; Козирева, 1980; Маслова, 1984; Ягодинский, 1985; Воропай, 1986; Левитский, Язловский, 1987). Как правило, они содержали множество устрашающих данных о химическом составе табака и его компонентов, подробно описывали физические механизмы его воздействия на организм человека, раскрывали тайны психической зависимости курильщиков от табака и конечно рисовали мрачные картины разрушения здоровья и падения личности. Но ни в одной не было сделано попытки понять, какое место занимает табак в культуре, почему столь ядовитая трава стала для многих такой важной и нужной, что кроме наркотической зависимости влекло, да и сейчас влечет людей к этому опасному зелью.
Естественно, что о табаке, о приспособлениях для его потребления писали в советское время этнографы. Табак описывался, чаще всего, в работах о материальной культуре, в том числе и в монографиях о коренных народах Сибири. Серьезная этнографическая книга о любом сибирском этносе обязательно содержит сведения о потреблении табака или, по крайней мере, краткое описание курительных принадлежностей. Но далее констатации факта, что табак представители того или иного этноса потребляли, а в материальной культуре существуют специфические принадлежности для этого, исследование практически никогда не заходило. В лучшем случае, исследователи пытались определить происхождение этого явления (Василевич, 1969, с. 130). Весьма редкое исключение составляет статья В.В.Антроповой «Курительные трубки народов Сибири»», посвященная вопросам типологии курительных трубок, написанная в 1970-х гг.[2 - Судьба статьи очень показательна для своего времени и во многом объясняет невнимание историков и этнографов к табачной тематике. Работа так и не была издана при жизни автора, она увидела свет только в 1995 году (Антропова, 1995).]
Встречаются сведения о табаке и в работах археологов. Решая свои собственные задачи, они, к сожалению, очень редко обращали внимание на курительные принадлежности, встречающиеся в раскопах. Они обычно описываются в числе прочего погребального инвентаря при публикации памятника, в лучшем случае указывается, откуда они могли появиться (Дульзон, 1955, 1956; Молодин, 1979; Молодин, Соболев, Соловьев, 1990). Только в диссертации С. Г. Скобелева курительные принадлежности рассматриваются чуть подробнее. (Скобелев, 123—124). Вообще, оказалось, что отсутствие элементарных исторических знаний о табаке и невнимание исследователей к курительным принадлежностям из археологических раскопок в некоторых случаях отразилось даже в вопросах датировки археологических памятников. Так, датируя погребения XIV—XVI вв., некоторые авторы даже не вспоминают о найденных в них курительных трубках, которые появились в Сибири значительно позже указанной даты (Петри, 1923; Седякина, 1965; Кириллов и др., 1978).
Несколько специальных работ, посвященных культурным и историческим аспектам потребления табака в Сибири, появилось в последние десятилетия. В 1995 г. вышла статья Ю.А.Купиной «Потребление табака у народов северо-восточной Сибири и Аляски», посвященная этнокультурным особенностям традиций использования табака в регионе. На основе коллекций МАЭ Ю. А. Купиной был проведен сравнительно-этнографический анализ традиций потребления табака и курительных принадлежностей народов Восточной Сибири и Аляски. Автор привлек значительный фактический материал и проследил пути движения табака через Сибирь в Северную Америку, предложив любопытную гипотезу «кругосветного путешествия табака» (Купина, 1995). А. В. Харинский на основе археологических данных и письменных источников исследовал появление табака и курительных трубок в Прибайкалье (Харинский, 1997). Обе работы опираются на материалы по Восточной Сибири. Данные о других регионах Сибири содержатся только в нескольких предварительных работах автора (Шаповалов, 1997, 1999, 2000). В целом, приходится все же признать, что табачная тематика изучена крайне мало. Особенно проблематичными до сих пор являются вопросы, связанные с распространением табака в Сибири и его проникновением в культуру аборигенов. При этом, значительный массив уникальных материалов сибирского региона до сих пор не только не обобщен в специальных изданиях, но и практически не введен в научный оборот.
На самом деле наши знания о табаке в восточной части страны таковы, что без ответа остаются до сих пор даже самые простые вопросы: когда, откуда, как, каким путем табак попал в Сибирь? Какую роль в этом сыграли русские? Как восприняли и адаптировали табак к своим условиям сибирские аборигены? Какие инструментами они первоначально пользовались, и как они трансформировались под влиянием меняющихся условий? Отвечая на эти вопросы, я хочу не только рассказать «историю табака» в Сибири, но и рассмотреть эту историю в контексте культурных процессов, превративших табак из пришлого «чужого» продукта в традиционный элемент этнических культур.
Табак в Сибири интересен еще и тем, что он является примером классической «чистой» инновации превратившейся в традицию в результате работы этнических культур. Хочется попробовать раскрыть условия, факторы и механизмы этой трансформации, на достаточно простом примере табака понять, как «работает» этническая культура. Являясь сторонником адаптивно-деятельностного подхода к культуре, я вслед за Э.С.Маркаряном определяю этнические культуры как «исторически выработанные способы деятельности, благодаря которым обеспечивается адаптация различных народов к условиям окружающей их природной и социальной среды» (Маркарян, 1978). Именно в контексте этого подхода проблема «инновация – традиция» является одной из ключевых. При этом под инновацией мной понимается любое новшество (нововведение), а под традицией – система связей настоящего с прошлым, при помощи которой совершаются определенный отбор, стереотипизация опыта и передача постоянно воспроизводящихся стереотипов. Я хочу рассмотреть, как происходил процесс аккультурации потребления табака коренными народами Сибири, как он проникал в семиотические системы самобытных культур, в язык, фольклор, мировоззрение, ответить на главный вопрос: почему столь ядовитая, по мнению медиков, трава так быстро распространяясь, стала важным элементом этнических культур коренного населения. Для рассмотрения означенных проблем, я постараюсь абстрагироваться от вопросов вреда или пользы табака, а буду опираться только на факты широкого круга источников, комбинируя и верифицируя их в системе комплексного историко-культурологического анализа.
Наиболее информативными источниками являются, естественно, письменные. По происхождению и характеру содержащейся в них информации они могут быть разделены на две группы. Первая – актовый материал. В основном это переписка правительственных чиновников с представителями сибирской администрации по вопросам табачной торговли в Сибири, данные таможенных книг и законодательные акты. Наиболее интересны материалы XVII – XVIII вв., поскольку именно этот период истории табака в Сибири менее всего известен. К сожалению, данных этих не так уж и много, поскольку на начальном этапе проникновения в Сибирь табак являлся, в основном, контрабандным товаром, и, соответственно, сведений о нем в документах сохранилось очень немного. Бытовые же особенности коренного населения в актовых материалах вообще описываются довольно редко, поэтому этот важнейший блок источников можно применять только в отдельных случаях. Изначальная информационная ограниченность этих материалов позволила мне сосредоточиться только на их опубликованной части, перенеся основное внимание на другую группу письменных источников.
Вторая группа – описания и путевые заметки путешественников и исследователей. Они гораздо более информативны, нежели актовые материалы, поскольку в них содержится не только официальная информация, но и сведения о том, интересном, необычном, впечатляющем, что остановило внимание, прежде всего иными, отличными от привычных европейцу формами или смыслом. Попав в Сибирь, путешественники и исследователи записывали именно те сюжеты, которые ускользали от внимания чиновников на местах, поскольку те к этому привыкли, и описывали такие факты, о которых в Европе просто не могли и помыслить. Естественно, никто не ехал в Сибирь специально, посмотреть, как там используют табак, но, встречая особенности, с этим связанные, редко кто обходил их вниманием. Чаще всего это единичные, отрывочные сведения об отдельном народе или даже описания единичных фактов, сделанные мимоходом заметки, курьезные или выдающиеся события. Иногда они вовсе не связаны с табаком, а описывают совершенно другие события и факты, а табачный сюжет проходит на заднем плане. Но все эти сведения весьма ценны, поскольку получены непосредственно очевидцем событий.
Наиболее ранними из таких свидетельств являются источники XVII в. Это, прежде всего, небольшая статья, приписываемая католическому священнику Ю. Крижаничу, находящемуся с 1661 по 1676 гг. в Тобольске в ссылке (Титов, 1890), и опубликованные записки участников русского посольства в Китае 1692 – 1695 гг. И. Идеса и А. Бранда, содержащие интересные сведения о табачной торговле и обычаях потребления табака в Западной Сибири (Идес, Бранд, 1967). Хронологически продолжает подобные сведения священник Григорий Новицкий, посетивший остяков в составе миссий митрополита тобольского и сибирского Филофея Лещинского в 1712—1715 гг. (Новицкий, 1941)
С середины XVIII в. сведений становится заметно больше. Особенная заслуга принадлежит в этом, конечно, участникам академических экспедиций. И здесь важно даже не количество, а то качество, в котором представлены данные: это, как правило, специально собранная информация. Отдельные факты о потребления табака в Сибири встречаются в трудах П.С.Паласса, в материалах северо-восточной географической экспедиции 1785—1795 гг., в документах экспедиции В. Беринга (Паллас, 1988; Мерк, 1978; Дневная мемория…, 1978; Экспедиция Беринга…, 1941). О жизни и быте коренных народов имеющиеся о табаке наблюдения участников второй академической экспедиции обобщил в своем 4-х томном труде И.Г.Георги (Георги, 1799). В его описании каждого народа практически обязательно присутствует раздел о потреблении табака. Не исключено, что его сведения не всегда совершенно точны, поскольку он использовал материалы других сотрудников экспедиции. Европейские ученые и путешественники, побывавшие в Сибири в XVIII в. также отмечали в своих записках необычные особенности обращения с табаком в Сибири (Зиннер, 1968).
В первой половине XIX в. в Сибирь попадают декабристы. Они были не только образованными наблюдателями, описывающими события сибирской жизни (Беляев, 1990), а людьми, активно включившиеся в нее. По крайней мере, именно некоторым из них приписывается начало разведения табака в отдельных регионах Сибири (Бутанаев, 1998, с. 154). С этого же времени в разных регионах Сибири разворачиваются научные исследования по отдельным дисциплинам, сопровождающиеся составлением подробнейших дневников. Многие из них попутно фиксировали и сведения по потреблению табака. Так, множество самых разнообразных данных содержится в описании экспедиции шведских ботаников на Алтай в 1826 г. (Ледебур, Бунге, Мейер, 1993), в документах путешествия Ф.П.Врангеля 1820—1824 гг. (Врангель, 1948), в записках Лаврентия Загоскина 1842—1844 гг. о русской Америке (Загоскин, 1956). Особенно интересные сведения о культуре потребления табака в Сибири и об использовании его в быту и ритуально-обрядовой практике, а также о специфических предметах материальной культуры, связанных с табаком, появляется в период исследований, развернутых Русским географическим обществом во второй половине XIX в., а затем Институтами Академии Наук в начале XX в. (Адрианов, 1886; Катанов, 1887, 1891; Дитмар, 1855; Иохельсон, 1900; Грум-Гржимайло, 1926; Анохин, 1924).
Все сведения ученых и путешественников имеют случайный характер, они касаются только отдельных народов и состоят из разрозненных фактов, обобщение и анализ которых дают возможность составить значительную часть общей картины культуры потребления табака.
В работе также используются три группы этнографических материалов. Наиболее многочисленны среди них – вещественные. Это предметы материальной культуры коренных народов Сибири – курительные трубки, кисеты и табакерки для табака, другие предметы, связанные с его потреблением или приготовлением. Все эти вещи являются отражением в материальной форме сложнейших процессов проникновения табака в аборигенную культуру и трансформации отношения к его потреблению конкретных людей. По сути, это овеществленная история потребления табака в Сибири, нуждающаяся в расшифровке. Это массовый источник, поддающийся формально-типологическому анализу и сопровождающийся значительным объемом письменных и лингвистических данных, что позволяет комплексно и поэтапно исследовать развитие материальной стороны темы. Эти материалы практически никогда не исследовались, исключение, пожалуй, составляют только те материалы, которые изданы в общих музейных каталогах. В работе использованы данные о коллекциях курительных трубок (более 300 ед.), кисетах (около 100), и прочих предметах, хранящихся в музеях Сибири (Новосибирск, Красноярск, Томск, Омск, Минусинск, Абакан, Кызыл).
Вторая группа – изобразительные источники. Прежде всего, к ним относятся фотографии, сделанные во время экспедиций и путешествий конца XIX – XX вв., ныне хранящиеся в музейных собраниях. Зафиксировавшие реальные события и лица, фотографии являются крайне информативными материалами, уровень достоверности которых практически вне критики. Они дают прекрасное представление об инструментах, использовавшихся для потребления табака, манере курения, бытовых особенностях в поведении курильщиков.
Мало уступают фотоматериалам по уровню достоверности и информативности рисунки и наброски, сделанные художниками и этнографами с натуры во время экспедиций. Особенно интересны материалы начала и первой половины XX в., когда академически образованные художники в поисках нового сибирского стиля, участвовали в этнографических исследованиях, делая натурные очень точные и профессиональные зарисовки объектов материальной культуры коренных сибиряков. Это работы С.К Просвиркиной, Чороса-Гуркина, Д.И.Каратанова, Н.Н.Нагорской и других художников, хранящиеся в музеях и галереях городов Сибири.
Кроме того, в работе используются полевые исследования автора в Туве, Хакасии и на Алтае в 1997 – 2001 гг. Это, в основном, материалы по использованию табака в шаманской практике, а также записи воспоминаний старожилов о потреблении табака в 1940-1950-х гг. XX в. Существенным дополнением к этнографическим данным служат названия предметов и действий, связанных с потреблением табака у различных народов. Они очень информативны, поскольку именно в этих терминах во многих случаях зафиксировались сведения о происхождении того или иного нового элемента культуры.
Этнографические источники охватывают, в лучшем случае, период XIX—XX вв., о более ранних периодах могут свидетельствовать лишь на уровне реконструкции. Письменные источники, не смотря на достаточное количество, не могут дать исчерпывающих сведений обо всех аспектах темы, особенно по наиболее ранним периодам, когда табак только-только появился в Сибири. Для XVII—XVIII веков их крайне мало. В то же время, в археологических памятниках XVII—XVIII вв. найдены различные аксессуары курильщиков – курительные трубки, табакерки, кисеты, которые могут служить базой для датировки и реконструкции некоторых процессов появления и распространения табака среди народов Сибири. Археологические материалы в работах о табаке в Сибири ранее никогда не привлекались. Хотя именно соединение материалов позднеархеологических памятников с данными этнографии дают очень хорошие результаты, что блестяще доказали применительно к Сибири еще в 1950-х гг. В. П. Дьяконова и А. П. Дульзон. В последнее время наметилась тенденция к расширению интереса к археологическим памятникам XVI—XVIII, и даже XIX вв. Увеличилось количество раскопанных объектов, и соответственно объем полученной информации, в том числе и по интересующим проблемам.
Сейчас известно несколько десятков археологических памятников XVII – XVIII вв., содержащих курительные трубки и прочие аксессуары курильщиков. Естественно, они очень неравномерно распределены на карте Сибири, что связано с общим состоянием археологических работ в каждом отдельном регионе, но все крупные сибирские территории представлены достаточно полно. Подсчеты по доступным источникам и литературе дают следующую картину географии и количества памятников и находок: Приобье – 4 памятника; Бараба – 2 памятника; Минусинская котловина – 3 памятника; Тува – 3 памятника, Прибайкалье – 4 памятника; северо-восток Якутии – 2 памятника; междуречье Алдана и Лены – 7 памятников; Камчатка – 1 памятник. Ценные сведения можно почерпнуть также из археологических памятников Дальнего Востока, где также исследовано несколько объектов, содержащих аксессуары курильщиков. К ним примыкают данные, полученные японскими археологами при работах на Сахалине и Курильских островах. Все эти археологические материалы будут подробно анализироваться в тексте работы.
Хронологические рамки исследования определяются с одной стороны временем появления табака в Сибири – первая половина XVII в.; с другой – завершением периода существования особенных форм и методов потребления табака в культуре аборигенов Сибири – 50-е гг. XX в. Нижняя хронологическая граница практически не вызывает сомнения и будет конкретизирована в ходе исследования. Верхняя взята довольно условно, с ориентиром на время, когда культура потребления табака стала постепенно нивелироваться под влиянием распространения дешевых сигарет и общей «советизации» традиционной культуры коренных народов Сибири. Однако отдельные элементы традиционного потребления табака бытуют в Сибири до сих пор, поэтому, довольно часто мне придется выходить за указанные временные рамки.
В этой книге речь пойдет в основном о Сибири, но не как о понятии географическом, а скорее как о некой историко-культурной и политической целостности: обо всех территориях в Евразии к востоку от Урала, относящихся или некогда относившихся к России.
Естественно, что в этой небольшой книге мне не удастся написать целую историю табака в Сибири и даже упомянуть обо всех народах, населяющих эти гигантские территории, равно как и обо всех культурных явлениях, связанных с табаком. Это зависит во многом от состояния источниковой базы, но более отличных авторских предпочтений и компетенций, заведомо ограничивающих рамки работы.
Табак на сибирских границах
Появление любого новшества в традиционной культуре определенного социума, независимо от ближних и дальних причин и условий его появления, всегда связано с каким-то конкретным событием или целым рядом событий. Иногда именно они определяют дальнейшую судьбу инновации. Будет ли она воспринята культурой, какие трансформации претерпит, какие качества и функции ее станут важными и повлекут за собой ее превращение в традицию; либо она не приживется, будет отторгнута и забыта – все это подчас зависит от первых контактов. Вот поэтому, при изучении любого новшества в культуре крайне важными становятся вопросы о его происхождении.
На первый взгляд ответ прост. Табак впервые появился в Сибири в XVII в., это известно практически всем, кто интересуется этой проблематикой. Но далеко не все научные и справочные издания пытаются привести более конкретную дату, а если она все же указывается, неизбежно возникают сомнения и разногласия. Так, авторитетный японский исследователь Яманака Итиро в специальной статье «Пути мирового распространения табака» указывает 1692 г. (Яманака, 1996, с.211). Эту дату он позаимствовал у Л. Шренка, который привел свидетельство русского посла в Китае И. Идеса о том, что последний видел в 1693 г. дауров, разводящих табак на полях (Шренк, 1899, 1899, с.156).
Европейские справочные издания без ссылок на источники называют более раннюю дату – около 1680 г. (Encyclopedy…, 1975; Histoire du tabac…, 1992, p.15). Ю. А. Купина, не указывая точную цифру, считает, что с табаком «народы Сибири познакомились раньше, чем этот регион начали осваивать русские», но здесь же приводит ряд данных для отдельных регионов, в целом, не ранее середины XVII вв. (Купина, 1995, с.90). Анализируя русско-китайскую торговлю, Х. Трусевич писал, что табакокурение распространилось в Сибири раньше, чем потребление чая (Трусевич, 1882, с.178), то есть, не позднее середины XVII в.
Наиболее ранние даты, связанные с табаком в Сибири можно встретить в работах археологов, датирующих некоторые погребения, где встречаются курительные трубки XVI в., а иногда и более ранним временем (Петри, 1923, с.33; Кириллов и др., 1978, с.154; Седякина, 1965, с.202). Их выводы проанализированы и опровергнуты в небольшой, но чрезвычайно информативной статье А. В. Харинского, убедительно доказавшего, что табак попал на юг Средней Сибири в середине XVII в. (Харинский, 1995, с.214).
Как видно из приведенного обзора, диапазон дат внутри XVII века достаточно широк. Причина этого отнюдь не в некомпетентности или недобросовестности авторов. Скорее причины другие – каждый автор имеет свои критерии определения даты и, соответственно, опирается на определенные источники. Последних, кстати, не много и качество их вовсе не способствует разрешению вопроса, поскольку все они лишь косвенным образом свидетельствуют о проникновении табака в Сибирь.
К тому же, нельзя забывать, что Сибирь – это огромная территория, населенная множеством племен и народов. В XVII в. здесь не было единой власти и твердо установленных границ. Контакты с сопредельными землями осуществлялись, в основном. на личностном уровне, а культурные влияния и инновации передавались по цепочке от одного этноса к другому путями, всю сеть которых историкам и этнологам вряд ли когда-нибудь удастся проследить. Связи между сибирскими народами, кстати сказать, были отнюдь не взаимными, непрерывными и равномерными. Скорее, следует говорить об определенных векторах, в направлении которых осуществлялись торговые и культурные контакты. Причем в каждом регионе Сибири они зависели от местных условий: состояния транспортных сетей, густоты населения, интенсивности торговли, этнических симпатий или антипатий и многих других. Соответственно, если инновация появилась у народов Дальнего Востока, вовсе не обязательно она докатится до Чукотки или до Западной Сибири, или наоборот. Таким образом, вопрос о времени появления табака тесно переплетается с вопросами о том, откуда, как и какими путями он проник в Сибирь. Практически все исследователи полагают, что с табаком сибирские народы познакомились через китайцев (Купина, 1995, с.90; Харинский, 1995, с. 214) или сопредельные народы Восточной Азии (Яманака, 1996, с. 211; Удагава,1991, с.94; Баба, 1942, с. 31). Ю. А. Купина, вслед за авторитетными европейскими изданиями (Encyclopedy…, 1975; Histoire du tabac…, 1992) говорит о кругосветном путешествии табака по маршруту: Америка – Европа – Восточная Азия – Сибирь – Аляска (Купина, 1995, с.113—114). Яманака Итиро, напротив, полагает, что, распространяясь из Восточной Азии, табак дошел до северо-восточной оконечности Сибири – Чукотки, где столкнулся с встречной табачной волной, двигавшейся с запада Северной Америки через Аляску. Даже расходясь во мнениях о конкретных путях триумфального шествия табака, исследователи единодушны в одном – крайне важную роль в распространении этого зелья сыграли русские сибиряки, чья торгово-посредническая деятельность не только способствовала передвижениям самого табака, но и повлияла на культурный аспект его потребления в разных уголках Сибири.
Сами же сибирские народы в большинстве своем искренне полагают, что табак, как и водку, к ним привезли русские. Этнографические источники неоднократно фиксируют это явление (Врангель, 1948, с.297; Путешествия…, 1956, с. 101; Купина, 1995, с.110). Это, видимо, связано с более поздними культурными процессами XVIII – XIX вв., когда табачная торговля полностью перешла под контроль русских, что и было зафиксировано в устной традиции аборигенов. Похожее отношение к появлению табака в Сибири, кстати, долгое время бытовало, да и сейчас нередко встречается, среди русской общественности (Вайцель, 1997, с. 12). Лишь немногие народы, например, селькупы, не считают, что с этим зельем их познакомили русские (Пелих, 1981, с. 77). Но это исключение, скорее подтверждающее правило.
Хорошо известно, что к началу XVII в. табак подошел к границам Сибири с двух сторон: с запада и с востока. В принципе существовало два гипотетических магистральных пути, по которым могло идти его дальнейшее продвижение: западный – из Европы в Россию и далее за Урал; и восточный – из стран Восточной Азии через народы Дальнего Востока и юга Сибири. Поэтому сначала проанализируем историческую ситуацию на обоих направлениях.
Западный путь
Общеизвестно, что первооткрывателю Америки Христофору Колумбу на о. Святого Сальвадора – месте его первой высадки 3 октября 1492 г. подарили листья табака. Так европейцы впервые познакомились с этим зельем. Некоторые исследователи полагают что, возвратившись в Европу в 1493 г. Колумб привез с собой табак. Это вопрос спорный, и практически неразрешимый. Зато совершенно точно известно, что один из сортов табака в качестве лекарственного средства был завезен в Испанию с полуострова Юкатан в 1519 г., а курительный табак сорта «Рустика» практически в тоже время попал в Португалию из Флориды (Яманака, 1996, с.210). В течение 1520-х годов с курительным зельем хорошо были знакомы моряки уже практически во всех портах Южной Европы. К 1560 г. табак широко распространился во Франции, Англии, Германии (Histoire du tabac…, 1992, p.15). С 1570 г. в Англии начинается выпуск глиняных курительных трубок, и с этого времени в Англии все поголовно – от аристократа до последнего простолюдине находятся под влиянием привычки «курения». Как писал в 1598 г. немецкий правовед Хайцнэр «англичане непрерывно сосут табак, и поэтому всегда носят при себе глиняные трубки» (Яманака, 1996, с.205).
Здесь особенно хотелось бы отметить скорость, с которой распространяется новый продукт. За полстолетия: с первых опытов в 1520-х гг. на юге до поголовной привычки его потребления в 1570-х гг. на севере, табак полностью завоевывает Европу. Важно помнить, что быстрое распространение табака проходило в условиях его неодобрения или даже явного запрещения. Особенно рьяно боролась с табаком католическая церковь. Уже в конце XV в. испанская инквизиция заключила в тюрьму на три дня одного из членов команды Колумба, который курил сигары в публичных местах. Мексиканский церковный совет в 1575 году выпустил постановление для всей Испанской Америки, запрещающее употреблять табак хотя бы в церкви. Это не особенно помогло, священнослужители употребляли табак даже в Европе. Католическая церковь постоянно выступала с запретительными актами и мероприятиями. Римский папа Урбан VIII выпустил официальную буллу против табака в 1642, Иннокентий X еще одну в 1650 г., но духовенство, также как обыватели, продолжило курить. Церковная история борьбы с табаком не без обошлась печальных курьезов, так в 1692 г. в Италии пять монахов, уличенных в курении у церковных дверей во время богослужения, были заживо замурованы в стену (Рагозин, 1871, с. 43). Вслед за церковью в антитабачную кампанию включились и правительства. Первым известным борцом с табаком стал английский король Джеймс I, написавший даже дидактическую книгу. Практически во всех странах Европы табак запрещали, но, как правило, сами же правительства и отменяли собственные постановления, как только понимали, какую финансовую выгоду можно извлечь из его продажи, либо от налогообложения.
Еще одна важная особенность: шествие табака отмечено появлением приспособления для его потребления совершенно новой формы, и из нехарактерного ранее материала. Если в Америке курильщики употребляли трубки с каменными головками, то в Старом Свете появляются дешевые глиняные английские трубки (Рис. 1/ 40—52), которые сыграли исключительно важную, а может быть даже ведущую, роль в распространении табакокурения в Европе.
Фрагменты курительных трубок из археологических раскопок в Москве, глина. 1—39 – XVIII в.; 40—52 – XVII в.
Именно такие трубки сопровождали табак по прибытии его в Россию, что произошло еще во времена Ивана Грозного. Его завезли в Москву около 1580 г. голландские и английские купцы. Практически сразу православная церковь и правительство начало гонения на табак и его потребителей. Иван Грозный установил жестокие наказания для курильщиков, но эти меры не подействовали. В начале XVII в., по сообщениям иностранцев, в Московии курение табака было уже широко распространено. Это подтверждается и археологическими исследованиями в Москве. Здесь, в хорошо датированных слоях первой половины XVII в. в заполнении подклета церкви Жен Мироносиц были найдены глиняные головки 8 голландских курительных трубок. Еще одна головка трубки этого же времени найдена при раскопках в Зарядье. (Розенфельд, 1968, с. 71—72) (Рис. 1/ 40—52). При этом, правительство по-прежнему не одобряло эту вредную иностранную привычку. Царь Михаил Федорович в 1634 г. запретил курение, угрожая смертной казнью и конфискацией имущества. Был запрещен также ввоз этого зелья, но через некоторое время, вычислив выгоду табачной торговли, разрешил продавать табак от казны. В 1644 г. Алексей Михайлович вновь запретил табак, теперь уже надолго. Курильщиков наказывали битьем батогами, вырыванием ноздрей и ссылкой, причем это касалось и женщин. Для запретительных мер того времени вполне характерна деталь, подмеченная еще И. Болтиным: по Уложению царя Алексея Михайловича 1649 г. за убийство сына или дочери полагалось только церковное покаяние и тюремное заключение, а за употребление и продажу табака велено было рвать ноздри, пороть, конфисковать имущество и ссылать на поселение в дальние города (Щеглов, 1884, с 100). Запретительная политика государства, исходила в большой степени из моральных соображений и наставлений церкви. Табак в это время на Руси считался греховным питьем[3 - В XVII в. слово «курение» еще не применялось к табаку. Дым табака считался напитком, а способ его потребления называли «дымопитьем».], сродни алкоголю, и во всех запретительных документах потребление его стоит в одном ряду с пьянством, азартными играми, развратом. Естественно, все это, по мнению чиновников, вело к более серьезным преступлениям. Так в одном из документов читаем: «Во многих местахъ учали жить прохожие и приезжие люди, и живучи вином и табаком торгуют, и чиниться зернь и блядня и от того на Москве и по дорогам учали быть татьбы и разбои и смертныя убийства» (Акты Арх. Эксп. Т. IV, №119). Естественно, что чиновникам самого разного ранга, призванными следить за порядком, наказывали: «Беречь накрепко, чтобы… корчмы и блядни и зерни и табаку ни у кого не было» (Акты Истор. Т. IV, 308). Такой подход не всегда соответствовал экономическим потребностям самого государства. Поэтому время от времени табаком разрешали торговать на определенных территориях, в том числе, кстати, и в Сибири.
XVII в. был в России временем, когда с табаком только начали знакомиться. Он был дорогой и модной в определенных кругах забавой. В это время на Руси курили, скорее всего, сами заморские гости, а также русские вельможи, купцы, моряки, граждане, каким-то образом связанные с иностранцами, а также «гулящие люди». Табак ввозили в этот период двумя путями: через Европу и через Среднюю Азию. О европейском пути известно достаточно хорошо. Голландские и особенно английские купцы постоянно привозили табак на продажу, торговля им процветала в Немецкой слободе. О восточном пути практически никто не упоминает, хотя известно, что бухарская караванная торговля в Москве процветала. Бухарцы ежегодно привозили в Москву восточные товары, многие из них подолгу жили в русской столице. Поскольку в Средней Азии с табаком были знакомы по меньшей мере с начала XVII в., восточные купцы привозили сюда табак для собственного потребления и на продажу. Часть русских познакомилась с табакокурением именно через них, поскольку в Москве распространилась особая бухарская манера курения через воду, так ее описывали иностранные путешественники XVII в. К этой особой манере мы вернемся позднее. Русские купцы также могли завозить табак в Россию из восточных стран. Ю. Крижанич писал, что купцы в Сибири, ездившие в Китай, были хорошо осведомлены о его свойствах (Титов, 1890, с.185). Ф. И. Байков, возглавлявший русское посольство в Китай в 1654—57 гг., даже интересовался ценами на табак в Китае (Русско-монг. отношения…, 1974, с. 403).
Запреты на табак довольно значительно влияли на колебания числа курильщиков. После последнего запрета, по крайней мере, количество их резко уменьшилось. При раскопках в Москве в слоях середины и второй половины XVII в. курительные принадлежности вообще не встречаются (Розенфельд, 1968, с.72). Однако, при существовавших в России периодических гонениях на табак, привычка к его употреблению все же не исчезла окончательно. На иностранцев, живущих в России, табачные запреты не распространялись, нельзя было только торговать им. Очень вероятно, часть русских, наиболее близко контактирующих с иностранцами, могла получать табак у них. Известно, что молодой царь Петр I научился курить именно в Москве, в Немецкой слободе, а после после своего путешествия в Европу, стал страстным поклонником табакокурения. В 1697 г. он отменил запрет на торговлю табаком и предоставил английским компаниям исключительное право торговать им на 6 лет. За это право англичане заплатили 20 тысяч фунтов стерлингов. Цифра эта весьма красноречиво свидетельствует об объемах табачной торговли и о количестве его потенциального потребления в России к концу XVII века.
Не менее убедительны и археологические источники. В слоях первой половины XVIII в Москве в больших количествах встречаются голландские курительные трубки из лощеной беложгущейся глины (Розенфельд, 1968, с. 71). Часть из них могла попасть сюда несколько ранее – в конце XVII в. Таким образом, несмотря на гонения, на протяжении конца XVI – XVII в. табакокурение на Руси существовало, и, соответственно, была возможность проникновения этой привычки и в Сибирь, тем более, что большинство запретов в Сибири не действовало, так как не было реальной возможности контролировать их исполнение. Особенно велика была вероятность проникновения табака в Сибирь из России в первой половине XVII в., то есть периода, который нас особенно интересует. Однако письменные источники об этом умалчивают. Не найдены свидетельства этого и в археологических памятниках русских первопроходцев. Ни при раскопках в Мангазее, ни в Кузнецком остроге, ни в Томском городе (Белов и др. 1980, 1981; Черная, 1992; Ширин, 1990, 1992) – наиболее ранних русских памятниках в Сибири, где проводились достаточно масштабные археологические работы, следов присутствия табака не обнаружено. Таким образом, возможность раннего распространения табака из России в Сибирь пока остается только гипотетической.
Восточный путь
На Восток табак попал тоже через европейцев. Впервые он был завезен туда португальцами из Юго-Восточной Азии. Считается, что первыми на Дальнем Востоке узнали табак японцы. В 1590 г. табак и первая курительная трубка были подарены знаменитому полководцу Тоётоми Хидэёси (Histoire du tabac…, 1992, p. 15). Правда, не исключено, что это только легендарная версия, в которой просто-напросто отразилась популярность личности Хидэёси в Японии. Некоторые исследователи называют и более раннюю дату – около1542 г., когда китайское пиратское судно с несколькими португальскими моряками на борту оказалось на Японском побережье. Португальцы, якобы, имели табак и научили потреблять его японцев (Corti, 1931, p. 145). Называют еще несколько дат: 1595 г – начало торговли с португальцами (Corti, 1931, p. 145); 1601 г. – завоз ружей на о. Танэгасима (с ружьями был завезен и табак). (Яманака, 1996, с.208—210). Как бы там ни было, уже в 1605 г. на Японские острова попадают семена табака, и его начинают культивировать в Нагасаки (Баба, 1942, с. 31; Удагава, 1991, с.94).
На Корейский полуостров табак попадает из Японии. Здесь возможны две группы дат. Японские исследователи утверждают, что табак могли завезти войска Тоётоми Хидэёси во время вторжения 1592—1598 гг. (Яманака, 1996, с. 208). Если верна именно эта версия, то она подтверждает и наиболее раннюю дату появления табака в Японии. Китайские исследователи считают, что Японцы познакомили Корею с курением «в первый год династии Ли»[4 - Около 1608 г.] (Nakano, 1984, р.3—4). Из Кореи табак почти сразу распространился в соседнюю Манчжурию.
В Южный Китай табак завозят с Филлипин или Тайваня в начале XVII в. (Nakano, 1984, р. 1). Официальной датой проникновения его в Китай считается 1610 г. Причем многие исследователи полагают, что табак сюда привезли Испанцы непосредственно с Американского континента (Яманака, 1996, с. 211). Одновременно идет распространение обычая табакокурения и с севера – из Манчжурии. Где-то в центре Китая две табачные волны встречаются.
Поразительно, но на востоке, где к иностранцам и их привычкам отношение было презрительно-недоверчивым, а контакты с ними крайне ограничены, табак и курение распространяется даже быстрее, чем на Европейском континенте. Здесь, видимо, большое значение имел социальный статус самих курильщиков, тех, кто на начальном этапе являлся ретранслятором новации. Если в Европе это были моряки и торговцы, чей статус был невысок, то в Азии с табаком впервые познакомились представители знати. Соответственно, здесь табак и курение очень быстро обретают значение престижных символов, что способствует его быстрому внедрению в культуру. Это ярче всего отразилось в становлении форм курительных принадлежностей. Европейцы привезли в Азию очень простые трубки – глиняные голландские или каменные американские, которые в Юго-Восточной Азии иногда даже заменяли просто полыми бамбуковыми палочками без головки (Nakano, 1984, р.4). Очень скоро здесь появилась новая форма курительных трубок.[5 - Среди некоторых исследователей бытует мнение, что курение из трубок было известно китайцам задолго для нашей эры, только курили они не табак, а какую-то другую траву, поэтому курительная трубка была для них не новшеством. Для меня этот вопрос до сих пор остается спорным.] Это металлическая полусферическая чашечка на тонкой изогнутой ножке, к которой крепился бамбуковый (позднее металлический) чубук, соединенный в свою очередь с металлическим мундштуком. Эта форма трубок стала традиционной для Восточной Азии. В дальнейшем размеры и материал для изготовления отдельных частей могли варьироваться в разных странах, но форма оставалась неизменной.
В странах Восточной Азии табак и курение становятся очень популярными. Уже в 1613 г. китайский врач Чоу Кай Хин уже писал о полезных свойствах табака, а курительная трубка стала настоящим символом благосостояния и благородства. Дорогие трубки обязательно украшались, хозяева ими чрезвычайно гордились. Поэтому здесь, практически вслед за трубками появились и другие аксессуары курильщика – изящные футляры и подставки для трубок, пепельницы, инструменты для чистки, лаковые коробочки для хранения табака – табакерки. Появились даже предписания, каких размеров и из каких материалов должен иметь трубку достойный человек. Головка и мундштук могли быть медными, золотыми и серебряными и быть не менее 9,9 см в длину, а длина чубука определялась в 39 см, но почетней всего было курить трубку, длина которой намного превышает длину вытянутой руки, чтобы раскурить ее можно было только при помощи слуги, подносящего огонь. В Китае встречались трубки свыше 130 см в длину. Так трубка становится символом благородного ничегонеделания, ибо только люди, имеющие возможность сидеть и спокойно курить, время от времени подзывая слугу (в Китае было очень почетным), могли позволить себе трубку такого размера.
В Японии такие трубки называли «кисэру», их появление связывают с Юго-Восточной Азией. Считается, что чубук из черного бамбука, который использовался первоначально в таких трубках, лаосского происхождения, а само название «кисэру» пришло в Японию, по мнению профессора Ниимура Идзуру, из камбоджийского языка (Яманака, 1996, с. 210). В Китае подобные курительные трубки назывались «канцзы». Считается, что их изобрели в противовес прямой бамбуковой трубке без чашечки, из которой искры летят на собеседника, а табак попадает в рот. Чтобы избежать этого, были придуманы чашечка и мундштук (Nakano, 1984, р.4). Вряд ли появление новой формы нужно связывать только с этим. Видимо, не последнюю роль сыграло то, что трубки, как знак богатства и почета, стремились сделать возможно красивыми и дорогими, поэтому для изготовления головки и мундштука использовали цветные металлы, часто золото и серебро. Новая форма скорее связана с особенностями традиционных технологий обработки металлов в Китае. Трубки «канцзы» ввозились и в Японию, поэтому не исключено, что японские «кисэру» лишь модифицированная разновидность последних. Во всяком случае, формы их практически не различимы, и в дальнейшем, для простоты, я буду называть все их варианты трубками «китайского типа», ибо именно такие трубки вместе с табаком распространяются из Восточной Азии, прежде всего из Китая далее – на север и запад, в том числе и в Сибирь.
Нужно отметить, что торговые связи китайцев с Восточной и Северной Азией служили очень хорошей базой для распространения любых продуктов, в том числе и табака. Сама скорость распространения табака в Китае и прилегающих странах показывает, что торговля им была выгодна и имела достаточно широкое распространение. Поскольку табак выращивался также в Японии и Корее, нужно полагать, что и эти страны торговали им весьма успешно, по крайней мере с ближайшими соседями.
Таким образом, на юго-восточных границах Сибири табак оказался в начале XVII в. (не позднее 1610 г.) – несколько позже, чем на западных, однако, скорость, с которой он распространялся в пространстве, была значительно выше. На востоке гонения на табак были только в самом начале его появления, очень непродолжительное время, они носили исключительно административный, но не религиозный, как в Европе, характер. Большинство современных исследователей убедительно говорят о том, что табак появился в Сибири из Китая. Их аргументы кажутся вполне убедительными: в XVII в. в России продажа табака и курение его были запрещены, а инородцы уже тогда имели весьма распространенную привычку к табаку, значит, его привезли из другого места, а поскольку ближайший культурный сосед – Китай, именно оттуда. Подтверждают это положение и лингвистические данные. Большинство названий курительных принадлежностей у народов восточной и южной Сибири имеет корни китайского происхождения, убедительные доказательства этого приводит Ю.А.Купина (Купина, 1995). Оспаривать эти выводы нет необходимости. Китай действительно был районом, откуда табак распространился по всей Азии, но он являлся лишь исходным пунктом. Вопрос же о конкретных путях проникновения табака в Сибирь остается открытым, равно как и вопрос о распространении его в среде разноэтнических групп коренного населения. При этом, нельзя забывать о роли русских новопоселенцах в этих процессах, ведь в XVII в. в Сибири происходили сложнейшие этнические, социальные и политические процессы, во многом связанные с русским завоеванием этих территорий.
Хотелось бы отметить еще два немаловажных для дальнейшего исследования факта. Во-первых; на западе появление табака сопровождалось распространением курительных трубок с глиняными головками (далее трубки «европейского типа»), а на востоке – совершенно отличными от них трубками китайского типа. При катастрофическом недостатке письменных источников о ранних этапах распространения табака, именно форма курительных трубок из археологических памятников Сибири может стать маркером западного или восточного влияния. Во-вторых; не будем забывать, что еще два региона – Средняя Азия и Северная Америка – могли участвовать в распространении табака в Северной Азии.
Сибирь имела традиционные торговые контакты со странами Средней Азии, исторические корни которых уходят в эпоху раннего железа. К XVII в. табак многие народы здесь тоже знали достаточно хорошо. Данных о потреблении табака в этих странах очень мало. Известно лишь, что где-то здесь встретились две табачных традиции: одна из Передней Азии, куда табак попал около 1580 г., и где было придумано водяное курение; а вторая из Китая через Восточный Туркестан. На крайнем северо-востоке Сибири Берингов пролив не был непроходимым препятствием для торговых контактов чукчей и эскимосов. Правда еще не окончательно решен вопрос: знали ли табак в XVII в. народы Аляски и северо-западного побережья (West, p. 101; Holm, p.158; Купина, 1995, с. 92). Учитывая все выше изложенные моменты, попробуем разобраться, какими же путями на самом деле проходил процесс распространения табака в каждом сибирском регионе.
Первые опыты
Западная Сибирь, расположенная за сотни километров от Китая, вряд ли могла находиться в сфере его прямого торгового влияния, зато торговые и политические контакты с пограничной Россией со второй половины XVI в. стали достаточно регулярными, а в конце века здесь появилось постоянное русское население, интенсивность торговли стала расти в геометрической прогрессии. Письменных источников, подтверждающих русскую торговлю табаком в XVI – первой половине XVII в. нет, как нет и прямых указаний на то, что русские сибиряки в это время потребляли это зелье. Более того, как утверждает селькупская устная традиция, народы Западной Сибири узнали табак значительно раньше русских, и селькупы издавна выращивали свой табак «чопе». «Мы же раньше стали курить, чем русские. Селькуп разумный был», – утверждали они. (Пелих, 1981, с.76—77).
Впервые русские свидетели, оставившие записи о потреблении табака сибирскими аборигенами, фиксируют очень распространенную привычку к табакокурению именно в Западной Сибири – у приобских остяков. Отметили ее первыми русские послы в Китай И. Идес и А. Бранд, проезжавшие по Сибири в 1692 г. Оба очевидца уверяют, что привычка к табакокурению среди остяков была очень распространена. Члены посольства и раньше знали о пристрастии сибирских инородцев к табаку, поскольку везли с собой табак из России для угощения местных князьков (Идес, Бранд, 1967, с. 102). Важная деталь: способ потребления табака был для иностранцев столь необычен, что они подробно описали его, и сведения их слишком схожи, чтобы быть выдумкой.
