Паша аккуратно приоткрыл дверь и зашёл на кухню. Там взял кувшин с водой, граненный стакан и пачку пряников. Он притащил эти запасы на завтрак в комнату и молча начал их есть. Паша предполагал, что он сможет наестся этим на весь день и просидеть с книжками в комнате до завтрашнего школьного утра.
Сидел с книгой час, два, три. Природное солнечное конфетти сменилось на затянутое небо с всего лишь мелкими отблесками лазури на небе. Совсем скоро должен был начаться дождь. В квартире началось оживление. Ушным раковинам был слышен хруст пузырей блинов, которые только что родились на раскаленной сковороде. Рррррум… На небе послышались дебютные толчки грома. Пронизывающий прохладой ветер синхронно окатил и комнату Паши и кухню бабушки. Затем включился телевизор с бесполезным утренними программами. Пашу не веселила обыденность, которая раньше вызывала многочисленные выстрелы эйфории. Он ждал звуков от дедушки и продолжал читать. Ожидание может уничтожать не только мудрых взрослых, придумавших эти фразы, но и детей. Фирменных дедушкиных звуков намывания аквариума и бесконечной нарезки вареной картошки для окрошки не было слышно. Паша втыкал нож вины в себя все сильнее: «Я знаю, что сломал дорогое чужое».
Был уже обед. Книга про путешествия француза в Южной Америке, хоть и переливалась манерным слогом и диалектами многочисленных диковатых персонажей, но теряла притяжение чувств мальчика. Где же дедушка? Господи, пожалуйста, сделай так, чтобы он не обижался!
Вдруг дверная ручка опустилась вниз и в уже обветренную комнату зашла бабушка. В ее руках было две сотни и сложенные вдвое пакет.
– Паш, сходи, пожалуйста в магазин. Я тебе список на стикере написала.
– Там же дождь сейчас начнется?
– Так ты – то шустрый. Пулей летаешь.
– Хорошо.
Паша осторожно вышел из своей комнаты и сверкнул в сторону комнаты дедушки – его дверь была плотно закрыта.
– Он еще спит что – ли?
– Да не знаю. Ты вот сейчас уйдешь я загляну к нему. Обычно в это время он обычно на рынок едет к монеточникам своим.
– Ну ботинки его тут.
– Так, ладно, иди уже в магазин, а то и правда дождь хлынет.
Железная дверь хлопнула, бабушка вернулась на кухню, сложила блины в единую стопку на тарелку, отключила жужжащий телевизор и пошла в комнату дедушки. При входе она увидела сильно задумчивые, неторопливые шаги. Он ходило с тряпкой и оттирал дверцу шкафа.
– Что в такой, меланхолии ходишь?
– Сама знаешь.
– Бестолковый ты! Корчишь только умника из себя. Ты будешь презирать родного внука из – за пластиковых машинок.
– Ты ценность то им понимаешь вообще? Это мой многолетний труд по их сохранению. Это же и твоя память, сколько раз мы с тобой еще молодыми ходили по этим базарам. Высматривали запчасти подешевле. Или тебе показать машинку, которую мы отыскали на твоей малой родине? В деревенской избушке твоего отчима.
– Да помню я про это все. Но, ты послушай. Свой век мы уже счастливо и горестно прожили. А теперь ты можешь мальчишку. Ты же видишь какими усилиями он познает мир. У него большое будущее. А ты можешь разломать весь этот интерес к миру.
– Ой, да отстань ты со своими рассуждениями. Он сломал самые лучшие экземпляры коллекции.
– Да брось ты эти предметы на колесах. Подумай наперед хоть чуть – чуть: что после тебя останется! Какая память у Пашки о тебе.
Дедушка продолжал крутиться по комнате с тряпкой, вытирая пыль с аквариума. Бабушка увидела в этом безразличие, махнул рукой и захлопнула дверь. Паша вышел на улицу. Ожидаемо накрапывал противный дождик, который просачивался своими каплями Паши за шиворот. До магазина оставался пройти два двора. Вдруг вблизи Паши, около электрических линий, громыхнул гром. Дождь усилился и превратился в град. Паша уже даже не видел, где находится магазин. Его кеды полностью заполнились водой. Он только хотел подбежать под какой – либо подъездный навес или уже совсем обрести комфорт и забежать в подъезд. Последнее из названных с ним и произошло: Его друг Саша окрикнул его; Паша послушался и забежал в жилые стены, которые в этот раз казались особенным теплыми. Паша сильно тресся. Саша снова вынырнул из входных дверей и закричал: Никита, мать домой зовет! Через пару секунд в подъезд забежал и Никита – младший брат Саши. Слегка полноватый, светлый мальчик. Он при входе отдал старшему брату тяжеленный пакет из магазина.
– Ты все купил по списку? Твердо спрашивал Саша у Никиты.
– А чего мороженого то так много?
– Все по списку.
– Ага, конечно.
Саша нырнул рукой в пакет и достал оттуда два мороженных. Одну мерзлую упаковку он подсунул в трясущийся руки Паши. Тот ответил:
– Классно предложение в дождь.
– Классно же.
Никита убежал в квартиру, перескакивая три ступеньки разом.
Саша и Паша с сливочным мороженным подошли ближе к окну. Оно было приоткрыто. Каждый откусывал по куску белоснежного пломбира и вдыхал свежесть безумного града. Паша заметил:
– Обязательно дома запишу эти картинки.
– Давай, я потом читану. У тебя точно хорошо получится. Я помню как учителя твои сочинения читают.
Град резко снизил обороты агрессии и в течении получаса совсем прекратился. Паша попрощался с Сашей, купил в магазине все по списку и вернулся домой. Когда он отдавал бабушке пакет, то встретился глазами с дедушкой, но поняв неправильность действия виновато опустил глаза. Паша забежал в комнату и закрылся. Так и закончился день. Паша провел его на кровати. Иногда он подходил к окну, чтобы посмотреть на вишневые закатные облака. Когда они исчезли, то он при отблесках светильника все таки записал пару строк о сцене града и мороженого в свой дневник.
Наступило утро. Паши пора было уходить в школу. Он приоткрыл дверь и понял, что бабушка еще спит. Он на цыпочках дошел до кухни, чтобы взять пару пирожков с карамельной начинкой с собой в рюкзак. Неожиданно, когда он повернулся, то уперся в корпус дедушки. Тот без замедлений произнес:
– Пошл на озеро, Мне надо корм рыбкам наловить – дафний. Сейчас жара печет около озера. Там их сейчас очень много. Я побольше банок взял. Пойдешь? – с большой добротой спросил дедушка.
– Пойду конечно.
– Я знаю, что у тебя школа сегодня, но один раз пропустить можно.
Таким образом, дедушка и Паша незаметно от спящей бабушки поспешно пошли на озеро. Они шли сначала через придорожные кафе, затем вдоль железнодорожных рельсов, потом через канавы и большие дубы, вокруг которых образовались внушительные кучки мусора от прошедших там ранее пикников. И вот они подошли к озеру. Волнистые линии его воды отсвечивали возрастающим утренним жаром. Чтобы окончательно занять позиции «речных старателей», они должны были промчаться со всеми своми самодельными снастями. Первым резво пролетел Паша и начал смотреть на верх. Там топтался на месте дедушка.
– Деда. Ну давай уже!
– Старость в ноги пробила. Ой, старость. Дедушка побежал вниз и запнулся на острие камня, который вылез из общей безопасной груды склона после Пашиной пробежки.
– Ох, ты ж! Успел выговорить дедушка, после чего его правая ноги невольно покосилась и в конце концов через мгновение уронила пожилого мужчину на спину. Он покатился вниз. Паша бросился к нему навстречу, чтобы не допустить кувырков. Неряшливых и болезненных движений дедушки не было видно из – за пыли, несущейся со склона. Паша сомкнул глаза и расставил свой худощавый, но стойкий корпус. Дедушка немного снизил скорость своего съезда, однако все равно вбился в живот Паши. Мальчик от подобного хлесткого толчка отошел в сторону. Дедушка увидел урон и быстро поднялся, отбросив банки и сачки в камыши. Он подбежал вплотную к Паше, который находился в согнутом положении и которому явно не хватало воздуха.
– Так, дыши ровнее.
– Да я дышу. Только что – то все равно мешает продышаться.
– Полными легкими захвати воздух.
– Хорошо.
Паша после «выдоха до упора» смог нормально вздохнуть. Дедушка ухватил его двумя руками за плечи и обнял. Он буквально сжал своего внука и произнес:
– Пашка, приношу извинения, что выругался вчера. Старческие нервы уже.
Паша улыбнулся, но этого не было заметно через плотную дедушкину кофту, которая как обычно пахла аквариумными водорослями.
«ГЛУПАЯ И НЕНУЖНАЯ»
Я жила в общежитии педагогического колледжа. Со мной проходила трудную учебу соседка Вера. Ее активности завидовали многие – все стенки были заполнены спортивными наградами, все вешалки окутаны танцевальными костюмами. Однажды весной она решила пойти на литературную вечеринку перед началом сессии. Отговаривать смысла не было, так как против широкой женской улыбки нет указов. В эту ночь хлестала безбожная гроза. Я не могла уснуть. Веры не было и, казалось, что мы ее увидим лишь в прожженных утренних лучах. Так и произошло. Тогда в каждом шаге девушки проявлялась желание передать алые сердечные эмоции, которых было в избытке. Меня такая энергия будоражила своей ветреностью. Я осознанно становилась похожей на Веру. Потом, однако, мама написала мне письмо с удручающей и сырой просьбой отправить ей хотя бы немного столовой еды, потому что на моей малой родине случилась засуха. После этого письма я стала снова робкой и отдалилась от Веры, которая продолжала обаятельно гореть в своих днях и бегать к своему начинающему поэту.
Через пару месяцев ничего не поменялось, только возвращаться в комнату она стала чуть раньше, чем обычно. Тем временем нас первый раз отвезли в школу, чтобы мы настраивали свои нервы на дебютную учительскую практику. Поставили нас, молодых студенток, буквально в линию напротив класса и виднелись ряды неугомонных детей, чей крик, казалось, пробьет стены. Но вот они взглянули на нас – юных девушек, с наспех заплетенными волосами, с слегка трясущимися ногами, в мятых блузках. И они замолчали. Наверно, потому что никто им не врал – все хотели работать с детьми, и быть по – настоящему значимыми «человеками» в чьей – то судьбе. Дальше уже кому как повезет, кто – то спасет нацию своим трудом, кто – то не спасет и себя. Школьные коридоры понравились мне. После рабочего дня мы всей нашей группой отправились в парк. Я впервые попробовала малиновое мороженое и девичье счастье потеряло пределы. Вера немного побыла с нами, пару раз блеснула своим звучным голосом и удалилась, даже сумку забыла свою. Я не тянула с уходом в общежитие и вечерние пастельные тона неба меня не привлекали, поэтому в 10 вечера я уже была на своей пуховой подушке, привезенной с дома. Одеяло особо не согревало, и я начала вспоминать парней, которых уловила в дневное время глазами. Они с технического колледжа, высокие инженеры.
Спустя минут восемь после приятного отхода в сон я услышала неприятный звук падания металла на плитку, у меня мгновенно пошли мурашки. Они разворошили во мне тревогу. Я вышла из комнаты в коридор, где посередине горел только один еле живой светильник. Из ванны показался краешек платья пурпурного цвета. Было страшно, и мое лицо приняло хмурый, искореженный вид. Импульсы в голове начали шатать рассудок. Я добежала до странного места. Открыла дверь, а там кровяная дорожка и Вера лежит; уже без слез и только ждет, как блаженная Вероника у Коэльо, свою смерть. Около нее бумага и имя того литератора вперемешку с оскорблениями на него. Это ценное полотно я потом отдала врачам. Не могла сохранить! Я уже была в системе и не могла скрывать факты!
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/pages/biblio_book/?art=69527986&lfrom=174836202) на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
