Не захлопнула ее, просто тихонько прикрыла, пока не щелкнул язычок замка. Нежное пение Алины стало гулким, далеким, но затем оно резко прекратилось.
Алина заметила, что дверь закрыли. Не увидела это через пелену пара и мокрое душевое стекло, не услышала сквозь плеск воды, а ощутила нутром, будто кожа заметила разницу в температуре воздуха. На ум ей почему-то пришла ее же фраза: «Почему ты так боишься закрытых дверей?» Теперь она это понимала. Закрытая перед носом или за спиной дверь всегда что-то символизирует.
«Выхода нет» или «Посторонним вход воспрещен»?
Нет, смысл гораздо тоньше. Закрытая дверь означает:
Либо ты остаешься, либо уходишь! Либо ты нужна, либо выброшена! Либо тебе доверяют, либо тебя презирают!
В душе и в душе… точнее, находясь под душем, Алина в глубине души надеялась, что Дмитрий, избавившись от одежды, войдет и снова возьмет ее под струями теплой воды, как было не раз. А Ольга посмакует, возбудится, раззадорится, поласкает себя, затем они втроем перейдут в спальню на огромную кровать. Две подруги снова начнут соревнования за страстного любовника – игры под названиями: «Кто быстрее?», «Кто дольше?» и «Кто лучше?». И начнется очередная ночь страсти и множественных оргазмов, подобно которым Алина не испытывала никогда ранее за всю свою жизнь.
Сегодня она особенно жаждала Диму. После рабочего дня они задержались в его кабинете, и она все ему рассказала: про Коршунова, про его услугу, про ее услуги взамен.
Все, как он просил – чистую правду, от начала и до конца!
Дмитрий не назвал ее шлюхой. Он был выше этого. Он был сильнее этого. Он сказал, что с этими последствиями нужно что-то делать, и он подумает на досуге, как решить проблему. Эти слова возбудили Алину. В ее глазах Дмитрий являлся «настоящим мужчиной». Если он сказал, то сделает. Он поможет, выручит, поддержит, защитит, спасет.
Она захотела отплатить ему. Авансом. Предложила ему заняться сексом в кабинете, но он снова отказался. Это означало лишь одно: в его сердце и мыслях пока еще правит не Алина.
Ольга – истинная хозяйка его души и тела.
Либо ты нужна, либо выброшена!
Кто бы ни закрыл дверь ванной, Алина прекрасно поняла намек.
Лафа закончилась, йопта!.. Но пусть! Я проиграла бой, но не войну. И пока есть в руках оружие массового поражения в виде моей красоты и стройного, нежного, упругого тела, я буду сражаться дальше. Я очень хочу носить фамилию Войда. Я очень хочу, чтобы передо мной вежливо пресмыкались в офисе, в ночном клубе и на базе отдыха, принадлежащих Диме. Я тоже хочу беззаботной жизни, вечных скидок в его торговом центре, новый «порше кайенн», платья от модных домов Парижа, Италии и Испании, бриллиантовое колье… да много чего еще! Я хочу для Антона, вынужденного расти в женском обществе, достойного отца, который воспитает из него настоящего мужчину – сильного, серьезного, умного и успешного, каким является сам Дима Войда. И я имею право все это хотеть, уверена на сто процентов!
Пока все эти мысли вихрем проносились в ней…
В то же время
…Ольга решительно вошла в спальню и уперла руки в бока.
– Нам нужно поговорить! – заявила она Дмитрию.
– Давай. – Он повесил костюм на штангу гардероба.
– Алину ты тоже считаешь своей?
– О-о, началось! – Дмитрий улыбнулся. – Я так и думал, что рано или поздно…
– Ответь мне честно и откровенно!
– Да. Считаю.
– Ах так! – Ольге захотелось умереть на месте. Слезы постучались наружу, но она из последних сил их сдержала.
Дмитрий решил пояснить:
– Она живет в моей квартире. Она работает в моей компании. Она спит в моей постели. Как иначе мне к ней относиться?
Ольга сжала губы. Она глубоко вдохнула носом, затем:
– То есть она стала наравне со мной? Или уже больше, чем я?
– Ты сама говорила, что это как психологический наркотик. Попробую и, если понравится, не смогу остановиться. Мне понравилось. И еще как! Любой был бы счастлив от этого. Я должен благодарить тебя за такую возможность и опыт. И за два месяца жизни втроем я уже привык к вам обеим.
– Боюсь, что тебе пришло время сделать выбор. Если ты понимаешь, о чем…
– Тогда я выбираю тебя. – Дмитрий даже не задумался над ответом. Для него он, видимо, давно был очевиден.
Ольга разрыдалась. Она очень надеялась, верила, молилась, чтобы он ответил именно так, но в глубине души боялась, что все в любой момент может рухнуть. Она поникла и заплакала, и это были слезы радости.
Значит, он все-таки меня любит, хоть пока и не признается мне в этом! – вспыхнуло в ней понимание.
С напряженных плеч Ольги словно упала гора.
Дмитрий подошел к ней и нежно обнял.
– Эксперимент окончен? – спросил он, уже зная ответ.
– Мг-м, – кивнула Ольга, прижимаясь к его плечу.
– И каковы его результаты?
– Да ну их в баню! Не хочу больше об этом думать.
– Надо сказать ей. Как-нибудь прямо, но деликатно.
– Когда выйдет из душа, мы с ней поговорим. Думаю, она поймет. Она ведь сама решила, что соглашается не на постоянной основе, помнишь?
– Помню.
– И еще. – Ольга подняла на Диму твердый взгляд, в котором читались вина, мольба и осознание ошибок. – Я больше не хочу ничего подобного. Ты понял? Только мы вдвоем всегда, да?
– Все как раньше?
– Все как раньше.
Пятнадцать минут спустя
После душа обнаженная Алина с полотенцем на голове вошла в спальню.
Ольга с Димой ждали ее там. Он, уже будучи в шортах и домашней футболке, сидел на кровати, опершись о нее руками, а она ходила взад-вперед.
Неприятный разговор решила начать Ольга. Она все затеяла, она же хотела со всем покончить. Но просить подругу выйти из их с Димой сексуальной жизни было намного труднее, чем пригласить в нее. Ольге было немного неловко, но в ней так же бурлили злость, тревога и обида. Она надолго запомнила сообщения, пересланные Яной. Она правильно поняла все намеки, поэтому в какой-то степени ощущала себя преданной Алиной, близкой подругой, которой она доверяла и с которой делилась самым сокровенным.
– Алина, нам с Димой нужно кое-что тебе… – уверенно начала Ольга, но подруга, вытирая волосы полотенцем, перебила ее.
– Я все поняла, Оль. – Алина улыбнулась, стараясь не выказывать досаду. – Я же не тупая. Рано или поздно все должно было закончиться, скажи. Ты сама говорила, что хотите просто разок попробовать для остроты ощущений и разнообразия. Но это затянулось на два месяца, потому что я временно живу у вас. Было весело, правда! Мне тоже понравилось, даже очень. Не ожидала, что это будет так классно. Но завтра я начну искать квартиру, вскоре съеду, и тогда все вернется на круги своя, верно?
Ольга была благодарна подруге за понимание, хоть в глубине души ее все еще терзали злость и подозрение.
– Да, все верно, – сказала она, пытаясь сдерживать эмоции.
– Без обид?
– Без обид.
– Вот и хорошо, что все так закончилось.
Алина, в свою очередь, была уверена, что куда бы она ни переехала, отношения с Димой найдут свое продолжение.
Без Ольги!
Он мужчина, рано или поздно ему захочется «налево» для разнообразия. И я, самый доступный и желанный для него вариант, буду терпеливо ждать этого и вовремя окажусь рядом.
– Может, напоследок? – предложила Алина, еще не подозревая, к скольким разрушениям это приведет в итоге. – В последний раз, чтобы, так сказать, закрепить в памяти.
Ольга с Димой переглянулись.
– Хочешь? – спросили они друг друга почти одновременно. Затем оба рассмеялись и честно признали, что хотят.
Алина отбросила полотенце…
И все снова случилось.
Страстно, громко, пылко, нежно, сладко!
Затем Дима ушел в душ. Ольга решила составить ему компанию. Она заботливо намыливала ему спину, когда оба услышали из гостиной душераздирающий крик Алины.
71. «Прими мои соболезнования!»
Фрагмент диалога в личном чате мобильного мессенджера. Профиль Алины Иньязовой, два дня спустя
[вчера, 3 марта 2022 г.]
Вы 15:32
Я самая ужасная мать на свете!
Я так ненавижу себя сейчас, кто бы знал!
Наверное, лучше бы умерла я!
Янчик 15:33
Не говори так, пожалуйста!
Подожди, я позвоню тебе.
Ты ведь можешь сейчас говорить?
Вы 15:33
Да, давай.
[Входящий аудиозвонок от Янчик; принят 15:34]
Алина
– Да. – Голос ее дрогнул.
Яна
– Привет еще раз, моя милая! Поверь, ты не должна себя ни за что корить. Ты ведь не могла знать заранее. Мне кажется, это твоя мама виновата. Царствия ей небесного! Не надо было ей прятать от Антона телефон.
Алина
– Да вот же ж! Он около полутора суток питался водой. И жил в квартире один с трупом, думая, что бабушка спит. А я в это время занималась какой-то херней. Но я же не знала, не могла знать! Ёма-на, как представлю, аж мурашки по коже. Шестилетний ребенок, один совсем. Она потихоньку уже пахнуть начала. Он пытался ее разбудить все это время. Я позвонила, он по звуку телефон искал. А я все думала, почему никто трубку не берет? Три раза звонила, и он наконец нашел телефон. Сказал, что бабушка давно не просыпается. Я даже не сразу поняла, о чем он.
