– Поедешь со мной?
– Нет, – автоматически ответила она, даже не задумываясь над ответом.
– Ты собираешься остаться здесь? – удивился он.
– Нет, – уже не так уверенно ответила девушка. – Здесь мне явно будут не рады.
– Ну да, они тут не любят темный дух.
– Какой темный дух? – посмотрела Риа на Айзека.
– Шаманка рассказывала, что тебя преследует темный дух. Ты его видела?
Маша молчала. У нее опять перед глазами промелькнул тонущий корабль и спокойно смотрящий на нее Никита.
– Так что с духом? – переспросил ее Айзек.
– Ничего. Езжай домой, тебя там ждут.
– А ты? Куда ты поедешь?
– Что-нибудь придумаю.
– Зачем придумывать, если можно поехать на Острова. Там тепло, еду раздобыть легко. Найдем тебе жилье, устроишься. Я тебе помогу.
– Да, это, кажется, уже было, – тяжело вздохнула Маша.
– Это не я сделал ту аварию, – нервно ответил Айзек. – Кстати, где ты была все это время? Как ты спаслась?
Маша мельком взглянула на него, но ничего не ответила.
– Ну, где нам его искать? – спросила она.
Они дошли до деревни. Здесь стояли дома из бревен на нескольких улицах. Из окон с любопытством выглядывали дети.
– Пойдем, найдем кого-нибудь, и спросим, – пошел Айзек по одной из улиц. – Так где ты все это время была?
Маша поняла, что он не отстанет, потому проще было рассказать.
– На подводном корабле.
– Шутишь что ли? – засмеялся Айзек.
Он посмотрел на Машу. Ей было не до смеха. Она рассматривала все вокруг, пытаясь хоть где-нибудь увидеть людей.
– Что это за корабль? Что ты там делала?
– Работала лабораторной крысой. Здравствуйте, – закричала она пожилому мужчине, стоявшему на крыльце. – Где живет Мыйти?
Мужчина не отвечал, а вглядывался в незнакомцев.
– Мыйти, – громко закричал Айзек.
Мужчина указал пальцем дальше по улице.
– Что значит лабораторной крысой? Что это за место? Что они от тебя хотели?
– Они смотрели мои сны.
– Сны? – вскрикнул Айзек. – Каким образом?
– Они это умеют. Там кто-то стоит, – Маша указала пальцем на дальний двор, – пойдем.
– Так как ты попала на этот корабль?
– Они нас подобрали при крушении.
– Вас? – удивился Айзек.
– Меня и еще несколько человек. Они не давали нам общаться.
– Почему они не сообщили, что вы живы?
– Они и не собирались этого делать. Мыйти!
Маша помахала рукой мужчине, который стоял вдалеке. Это был Мыйти. Он ждал, что они придут, и иногда выглядывал из дома, чтобы их встретить. Мыйти помахал рукой в ответ.
– Заходите в гости, поболтаем.
У Мыйти в доме было много народу: родители, он с братом, жена брата и трое племянников. Мыйти отвел гостей в комнату, где они могли не мешать всем остальным. Скоро к ним присоединился его брат.
– Ну что, кто-нибудь из вас собирается ехать до порта? – задал Айзек самый важный для него вопрос.
– Пока нет. Погода не для такой поездки, да и смысла нет, – ответил Мыйти.
– Почему? – удивился Айзек.
– Судно, которое забирает товар, будет стоять до весны. Потому все, что мы везем на продажу, можно будет отвезти и через несколько месяцев, – ответил брат Мыйти. – Когда погода станет лучше и ты долечишься, мы можем вас отвезти обратно в деревню, возле которой мы тебя нашли. Там вам уже проще будет добраться обратно.
– Они могут перезимовать у нас. Зачем куда-то ехать в зиму? – перебил его Мыйти.
– Где они будут жить?
– На окраине есть пустой дом, ты же знаешь.
– А есть? – недовольно ответил брат.
– Я могу с этим помочь. Я хороший охотник, и на рыбалку сможем вместе ездить, – старался Мыйти защитить своих гостей.
– Ты у старейшин уже спросил?
Мыйти запнулся. Он знал как здесь относятся к чужакам. Проходящего гостя встречают с радостью. Накормят, напоят, помогут. Но надолго здесь никто никогда не оставался. Чужаки здесь не приветствовались.
– Мы поедем. Зима – это слишком долго. Я обещал родным, что скоро вернусь. И Маше я помогу, у нас ей будет легче.
Маша ничего не говорила. Она внимательно смотрела то на Мыйти, то на его брата, то на Айзека. Их лица говорили больше, чем слова. Мыйти был явно поглощен тем нежным, трепетным чувством, которое часто называют любовью, но которое должно пройти множество испытаний, чтобы действительно ней стать. Сейчас он был готов говорить что угодно, старясь оставить Машу рядом, но что будет, когда придут настоящие испытания? Лицо его брата выражало явное несогласие, и он точно сделает все, чтобы защитить мир и порядок в его семье, и переубедить брата он сможет хотя бы потому, что тот зависит от него. Айзек был уверен в своих действиях и готов был забрать Машу с собой, хотя его мотивы были не ясны так же, как и восемь лет назад. Не смотря на свой возраст, он выглядел надежнее Мыйти из-за своего опыта самостоятельной жизни, но как долго Айзек ей будет помогать, Маше не знала. Сама она боялась всего и вся, была опустошена, чувствовала себя безумно уставшей и часто думала о том, почему не утонула вместе со всеми. Как так получилось, что Мыйти ее спас? Это было странное чувство: она была безгранично благодарна Мыйти за спасение и в то же время не понимала, зачем она живет.
– Они в любом случае не смогут уехать до того момента, пока Айзек не вылечится и не окрепнет, потому нет смысла об этом говорить, – закрыл тему Мыйти и стал расспрашивать Айзека о его путешествии.
После того, как Айзек заговорил, постепенно вокруг собралась вся семья. Вот где он нашел благодарных слушателей – там, где темп жизни отличался от его, и людям не всегда хватало впечатлений. Рабочий сезон закончился, пастухи со стадами ушли искать пастбища, а для всех остальных настала долгая, спокойная зима. Когда начло темнеть, хозяева стали провожать гостей. Мыйти и Айзек вышли первыми. Брат Мыйти задержал Машу. Он взял ее за предплечье и посмотрел ей в глаза.
– Послушай меня. Вам надо ехать. Чем раньше, тем лучше. Ты не выдержишь наших порядков, а Мыйти не сможет жить спокойно без семьи. Счастье не строится на разногласиях, не стоит даже начинать.
– Я знаю, – Маша высвободила руку из его руки, – пусть Айзек долечится и мы уедем.
– Где вы там застряли? – кричал им Мыйти с улицы.
– Уже идем, – выкрикнула Маша, обуваясь.
Мыйти провел их до половины пути и отправился обратно.
– Уже темнеет, я буду возвращаться. Спокойной ночи! – прощался он.
– Пока! – кричали ему вслед Маша и Айзек.
Они вернулись к шаманке и принялись готовить ужин. Когда все поели, каждый пошел на свой лежак. Вечером здесь делать было нечего. Печка горела бледным огоньком, книг при нем не почитаешь, да и не было их здесь. Свои дела шаманка делала днем, спать ложилась рано.
Маша легла и смотрела на развешанные травы. Она до сих пор чувствовала неприятное чувство из-за того, что ей сказал брат Мыйти. Конечно же он был прав, но она ненавидела когда на нее давили, а он пытался сделать именно это. Недалеко от нее, на своем лежаке, крутился Айзек. Он никак не мог разобраться со своей одеждой, одеялом и тем, что служило вместо подушки, и найти удобное положение. Маша до сих пор не могла приять то, что он так вырос. Она воспринимала его как того десятилетнего мальчика, которого она встретила в тоннелях Серого города. Может ли она поехать с ним на Острова? И если да, то что ее там ждет? У нее не было семьи, и она могла либо попробовать уехать на Острова в полную неизвестность, либо вернуться в Технополис к Поло. Но поможет ли он ей? Возможно, он уже забыл и о ней, и о своем обещании. Она была везде чужая и это было ужасно больно.
Айзек, наконец, справился со своей постелью и улегся. У него во рту до сих пор был привкус горькой травы, которой его напоила шаманка. Она все толковала о каких-то духах и опять угрожала дымовыми завесами и заунывным пением. Айзек думал о местных. Брат Мыйти четко дал понять, что задерживаться здесь им не стоит. Только вот как им добираться? Дорога и сюда была не очень, а теперь наступили холода, что усложняло задачу. Маша явно не чувствовала вдохновения от предстоящего пути, но и здесь ей оставаться было нельзя. Айзек до сих пор не мог вспомнить все, что с ней связано. Он хорошо помнил момент крушения поезда, но остальное всплывало в его памяти обрывками. Он помнил момент, как поднял перо и как Маша посмотрела на него, но рядом с ними был еще кто-то, кого он не мог вспомнить. Айзек вспомнил, как они шли через пустыню, но он не помнил, как они встретились. Он должен расспросить ее обо всем. Хоть он и не нашел родителей, он нашел того, кто знает о той части его жизни, которую он не помнил. Маша – ниточка, ведущая к его воспоминаниям. Что за странную жизнь она вела после того, как они расстались? Что это за корабль, о котором она рассказывала? К Айзеку уже подступил сон и он бы с удовольствием уснул, если бы перед его глазами не промелькнуло видение. Он уже видел этот корабль тогда, когда спускался в подземелье с Махтой, и тогда, когда он ему приснился в Китовой Норе. Айзек посмотрел в сторону Маши. Она, наверное, уже спала. А если он опять об этом забудет? Ему хотелось сразу же расспросить ее о том корабле, но он не стал тревожить девушку, а постарался как можно подробнее вспомнить то, что видел в том сне и том месте, которое тоже было похоже на сон.
Айзек не помнил, что ему снилось ночью. Как только он засыпал, становилось холодно, и приходилось подбрасывать дрова в печку. Утром после завтрака шаманка опять окуривала его своими травами, напевая заунывную песню. Машу она выставила из помещения, попросив погулять подальше. Айзек уже не кашлял как прежде, но все так же задыхался от вонючего дыма.
– Зачем вы отправили Машу гулять? Она могла посидеть с краю не мешая, – спрашивал Айзек одеваясь.
– Глупый человек, ты не хочешь вылечиться? Дух ее темный тебя за собой потянет. Не видать тебе тогда твоего здоровья, – с презрением ответила ему женщина.
– Нула, вот вы же шаманка, а шаманки имеют доступ к миру духов. Почему вы не можете помочь духу Маши, очистить его, или что вы там с ними делаете?
– Дух – не сковородка, чтобы его чистить. Сделал дурное, значит, берешь навсегда ответственность за это.
– И что дурного сделала Маша? – удивился Айзек.
– Почему меня спрашиваешь? У нее спроси, коли знать хочешь.
– Хорошо, спрошу, – кивнул головой Айзек и вышел на улицу.
Он посмотрел вокруг и не увидел нигде Машу. На снегу были слегка зализанные ветром следы, он пошел по ним. Следы вели в ту сторону, откуда он пришел несколько дней назад. Скоро он увидел фигуру девушки. Она стояла неподвижно и смотрела в сторону уходящей дороги, занесенной снегом.
– Не замерзла? – спросил Айзек.
– Немного, – посмотрела на него Маша. У нее был красный нос и щеки.
– Пойдем греться. Мадам уходит в деревню к подруге, хоромы в нашем распоряжении на весь день.
– Отлично, никто не помешает нам сидеть в обнимку с печкой, – вяло ответила Маша, развернулась и пошла в сторону юрты.
– А что ты здесь делала? Готовишься ехать со мной? – толкнул ее Айзек в плече.
– Меня все равно отсюда выгонят. Ты хотя бы знаешь дорогу.
– Да, это я знаю. А потом куда?
– Не знаю, – тихо ответила Маша, – может, Поло поможет. Доберусь до Технополиса и постараюсь его разыскать.
– Кто такой Поло? – спросил Айзек.
Маша резко остановилась, развернулась и внимательно посмотрела на Айзека. Айзек тоже остановился и глупо улыбался.
– Это такая шутка? – переспросила Маша.
– Почему шутка? – продолжал Айзек играть в недопонимание.
Маша развернулась и пошла дальше.
– Так кто такой Поло? – догонял ее Айзек.
Маша прошла с десяток шагов, потом опять остановилась.
– Слушай, – повернулась она к нему, – а как ты спасся после крушения?
– Не знаю. Меня выловили, я очнулся в одной из больниц Порта, оттуда меня забрали бабушка с дедушкой.
– А как мы добрались до Порта? – внимательно посмотрела она в его глаза.
Айзек немного помолчал, потом сдался.
– Да, – вздохнул он, – я ничего не помню. Тогда, при крушении я сильно ударился головой. Я ничего не помнил. Все, что я знаю о себе до десяти лет, мне рассказали бабушка с дедушкой. Я не помню родителей, и тебя я помню только в последний момент, когда ты сидела в поезде и доставала книгу, когда я схватил тебя за руку и искал в водовороте. Помню, что Поло дал мне пробирку для пера, но кто он такой – не помню. Помню пустыню. И все. Все, что у меня осталось – это красное перо. Кота, верно? Я видел такого, когда летел в сторону Китовой Норы. Это все. Больше я ничего не помню.
Маша смотрела на него, ее взгляд стал еще грустнее, чем был. Она развернулась и пошла в сторону юрты. Шаманки уже не было, в печке тлели последние угольки. Она подкинула щепок, и когда они разгорелись, вкинула дрова.
Риа думала об Айзеке. Теперь ей было понятно, почему у него была такая реакция на нее. Это было не просто потому, что уже прошло много времени и она у него уже не вызывала никаких эмоций. Он вообще не помнил ее, у него не было никаких ассоциаций с ней: ни радости, ни обиды, ни злости.
Айзек подтянул ближе к печке свой лежак, настелил шкур и они сели вместе с Машей, вытянув ноги к печке. Дрова тихо потрескивали, и по телу растекалось приятное тепло.
– А я тебя вспоминала, – сказала Маша после недолгого молчания. – Я жалела о том, что не попросила у тебя прощения. Прости меня за то, что я тогда вызвала шида. Я вела себя глупо.
Айзек немного удивился.
