– …А теперь более подробно о произошедшем на китайской станции «Меркури» нам расскажет собственный корреспондент Георгий. Георгий, как слышите нас?
– Здравствуйте, Татьяна! Слышу и вижу вас отлично! А теперь о базе «Меркури», хотя больше получится о планете Меркурий. Как вы уже знаете из последних событий, эксперимент по передаче манекена сквозь пространство не удался. Но это еще не все и, к сожалению, не главное. После того как, по оценкам наших экспертов, энергетический луч вырвался из коридора, созданного силовым полем, он прошел сквозь приемную барокамеру, образовав, соединившись с отрицательно заряженными частицами, зону аннигиляции. Но так как проводимый эксперимент находился на одном из модулей массы, окруженный искусственной гравитацией, в зону контакта с так называемой нулевой аннигиляцией попало все, что находилось внутри сферы искусственного притяжения. В итоге база «Меркури» буквально «схлопнулась» в одну точку, образовав в центре протосингулярность. И уже потом произошло то, что мы уже знаем, – на месте планеты Меркурий образовалась черная дыра, которая уже начала взаимодействовать с Солнцем.
– Скажите, Георгий, а каким образом черная дыра воздействует на Солнце?
– Она замедлила его вращение, а на поверхности звезды образовался «прилив», обращенный в сторону сингулярности. Эксперты говорят о первых признаках «перетекания» звездного вещества на поверхность черной дыры. Что это будет в итоге – вещество Солнца растворится в недрах сингулярности либо образуется квазар, покажет время. Но уже сейчас становится ясно, что человечество существенно сократило время жизни родительской звезды.
– Скажите, а что говорят эксперты по времени «дожития» Солнца?
– Точной информации пока нет, но ориентиры нам кое-какие дали, наши эксперты сошлись на мнении о миллиарде лет. Но также есть и альтернативное мнение, озвученное китайскими коллегами: они убеждены, что, исходя из характера эксперимента и ориентируясь на измененную орбиту Юпитера вследствие проведенного эксперимента, речь идет о тысячелетии. Но на самом деле не это страшно. Ученые говорят о том, что сместившийся центр масс оказывает губительное влияние на орбиты планет и влияние новой гравитации уже характерно заметно на Венере, которая изменила орбиту и буквально стала падать на звезду. Об изменениях на нашей Земле станет известно позднее, но очевидно, что мы их почувствуем уже в ближайшее время.
– Спасибо вам, Георгий, за такую исчерпывающую и неутешительную информацию. А теперь мы переключаемся на зал заседания ВОЗ и к последним новостям о всемирной эпидемии. – Картинка сменилась, обнажая внутренности красивого здания.
– Мы снова переключаемся на зал заседания Всемирной организации здравоохранения, где в ходе многочасовых переговоров государства – члены организации пытаются найти единое решение, которое устроило бы всех участников, о борьбе с пандемией Ignoprietas, или как еще ее называют – Collector Animarum. Нашими вирусологами тоже присвоено неформальное название – «Коллекционер», и как раз об этом мы хотим поговорить с профессором медицинских наук Злобиным Валентином Васильевичем. Валентин Васильевич, как слышите нас?
– Слышу прекрасно!
– Есть ли какие-то утешительные новости о пандемии? Стоит ли надеяться на успешный исход в борьбе с пандемией?
– Теперь я с уверенностью могу сказать – да! Нам удалось найти лекарство, которое в то же время является и прививкой от новой болезни. В ходе экспериментов, проведенных с помощью крови «условно» выздоровевших и имеющих иммунитет, нам удалось выделить два «исправленных» гена. Первый ген получился в ходе выделения из крови «условно» выздоровевших, имеет яркоокрашенную реакцию на воздействие организма заражения и буквально вступает в «военные действия» против инфицированных участков. Второй ген более спокойно воспринимает результат заражения и «перепрограммирует» враждебные организму элементы. Во втором случае получается гораздо дольше и результат, к сожалению, не всегда стабилен. Поэтому, скорее всего, ВОЗ будет рекомендован первый вариант, показавший самые значительные результаты и скорость излечения.
– Валентин Васильевич, а какой бы вы рекомендовали ген, первый или второй? Мне кажется, что в условиях, угрожающих вымиранием двух третей населения планеты, лучше говорить о таком результате, который бы гарантировал спасение человечества.
– Как известно, сейчас самый основной ресурс, который никак не вернуть, – время. Каждую секунду по всей планете от болезни погибают люди, и с каждым часом их количество возрастает кратно. К сожалению, ни у ВОЗ, ни у стран-участниц не осталось выбора, и видимо, решение уже принято, вероятно сейчас идет обсуждение деталей.
– Так все же, Валентин Васильевич, если бы от вас зависело решение, то что бы вы порекомендовали?
– Без сомнения, второй вариант, даже с учетом большого количества жертв, только так можно спасти человеческий вид.
– Спасибо за откровенность. А теперь к следующим новостям…
– Я же говорил, что правительство опять чего-то мутит! – обрадованно воскликнул Иван. Его больше волновало то, что его теория оказалась верна, нежели то, что было найдено лекарство от смертельной болезни. – А ведь было у них это лекарство! Уже давно было! – расходился эмоциональный лесоруб. – Это они в очередной раз доказывают свою значимость, то, что народ без них никак не сможет – не выживет. Они еще раз сказали нам, что мы без них сдохнем! – Иван встал со стула и развернулся к залу трактира лицом, к таким же, как и он, к еще примерно тридцати людям. – А вот хер им! – Иван демонстративно ударил ладонью по сочленению руки в локте. – Хер им, а не еще один срок, хер им, а не народная любовь! – В помещении одобрительно загудели голоса. – Они снова хотят нам подачек кинуть в обмен на нашу кровь и землю! А мы не верим! Ни тогда не верили, ни теперь, когда нам грозят новой смертью!
– Не верим, не верим! – понеслось по залу. Бородатые мужики застучали кружками по дубовым столам, поддерживая Ивана.
– Я думаю, что следующее, что они сделают, – предложат нам пройти вакцинацию от этого вируса. Но я думаю, что это будет вовсе не вакцина – нам в кровь хотят влить яд! Тот яд, который разжижает мозг и сгущает кровь! Такой яд, который скажет вам, что делать, если вы начнете задавать вопросы!
– …Президент России предложил на сегодняшнем пленарном заседании, которое было проведено по формату удаленной встречи, пройти вакцинацию всем жителям страны, а также он предложил начать с него и правительства… – включился отрывком диктор с экрана.
– О, уже началось! – прокомментировал Иван.
– …Президент также подписал указ о закрытии крупнейших городов и вводе в них военного положения. Также в города будут введены военные силы для подавления волны мародерства. Россия, как и мировое сообщество, будет и дальше проявлять свою ответственную позицию в отношении своих граждан, и с сегодняшнего дня вступает в силу третий пакет помощи населению, адресно направленный на наиболее нуждающиеся слои…
– Ага, адресную помощь. А адрес тот в бункере, – прокомментировали в зале.
– …А также будут выдаваться продуктовые пайки наиболее нуждающимся слоям населения. – Фон на картинке поменялся на студийный, где новостной ведущий продолжил «лить пропаганду», как любил говорить Иван, в народ.
– …В китайских городах Чунцин и Тяньцзинь продолжаются боевые действия. Правительственные войска при попытках подавления студенческих бунтов встречают яростное сопротивление от местного населения. Председатель КНР Си Ченьхуа заявил о вводе военного положения по всей стране, а также о новых мерах самоизоляции, связанной с новой болезнью, охватившей недавно весь север Китая. По сведениям ВОЗ, новое заболевание, грозящее, как и два предыдущих, перерасти в мировую пандемию, требует безотлагательного и самого твердого вмешательства со стороны мирового сообщества…
– Да что опять-то началось? Только недавно было все хорошо, а теперь снова в Китае выросла зараза. Вот откуда она там берется? – в зале шумно прокомментировали новость.
– …зараженные нападают на группы людей…
ПРОИСШЕСТВИЕ
Они вдвоем снова тряслись по грунтовой дороге на пути к делянке. Сэму не очень хотелось разговаривать, но тему, как всегда, предложил Иван:
– Я вчера статью прочитал в интернете про новую болезнь в Китае, и в ней было написано, что это вовсе не новая болезнь, а вторая стадия у «условно» выздоровевших. В Китае не проходила пандемия, она переродилась в нечто ужасное.
– О чем ты, Вань? – не сразу понял Сэм.
– Я о том, что, если в Китае такое происходит, значит, и с нашими «условно» выздоровевшими скоро будет то же самое.
– А что, ты говоришь, в Китае?
– Все «условные» переродились. Я даже фото видел, но, правда, оно было плохого качества, и все же кое-что можно разглядеть.
– И что ты разглядел?
– Это конец, Сэм. Нам всем конец.
– Ты краски сгущаешь.
– Я после смены приеду и сразу своих отправлю к тетке, отсюда подальше. Если у нас такое случится, то нам никто не поможет.
– А кто им там поможет? – резонно спросил Сэм.
– Там армия, гвардия, полиция. Там количество вооружения на одну тысячу человек больше, чем у нас во всем поселке.
– Зато у нас не может появиться этой заразы. У нас нет чужаков.
– А как же Надеждины?
– Да брось ты, – удивленный предположением, протянул Сэм. – Да какие они нам чужаки? Татьяна, вот какая она чужая? Да и муж ее, Сергей, ничего так.
– Ага. А то, что они недавно из города?
– Ничего, – успокаивающе сказал Сэм. – Плохого точно ничего не случится, и уж точно чего не нужно делать, так это отправлять твоих неизвестно куда, чтобы уберечь неизвестно от чего. – Сэм вывернул руль, остановился и вытянул ручник до упора, они приехали. – Весь мир болеет, а у нас ни одного случая заболевания, а все потому, что мы не с ними, а значит, мы этой болезни без надобности. Так что, Вань, все будет хорошо, – и на этих словах они вышли из машины.
***
– Генка! Столяров! Иди сюда, да живее! – проорал Иван, зовя к себе гиганта лесоруба. Тот, еще не зная, для чего его зовут, степенно отложил в сторону топор, стянул рабочие рукавицы и засунул их за пояс и так же не спеша двинулся в сторону Ивана. Надо сказать, что, если посмотреть по прямой линии от того места, где был Гена, до расположения Ивана, идти было совсем недалеко, но между ними был навален старый, колючий сухими ветками бурелом. И чтобы преодолеть это препятствие, Гене пришлось обходить его слева. – Ну ты где? – нетерпеливо крикнул Иван.
– Да что случилось? – преодолевая очередной опрокинутый ствол сухой сосны, откликнулся Столяров.
– Надеждину плохо! Давай уже бегом, помощь твоя нужна! – Наверное, Иван специально не стал говорить Гене, что конкретно произошло, потому как последний мог до крайности довести спасение Сергея.
Он вырвался из серого сумрака валежника на простор поляны и увидел престранную картину: Иван держал за плечи, прижимая к земле, дергавшегося в конвульсиях Надеждина, а у того закатившиеся глаза оголили в широко открытых глазах белки, уродуя обычные человеческие глаза в рыбьи бельма. А изо рта зеленой рвотной массой толчками выплескивалась вонючая жижа. Гена рванул на помощь Ивану.
– Что с ним?
– А черт его знает! – воскликнул обеспокоенный Иван. – Я тут неподалеку работал, когда услышал странное рычание, прибежал сюда, а этот, – он указан на Надеждина, – руками землю рыл, а потом его волчком закрутило. Я его держать стал, чтобы он себе не навредил, так у него рвота началась. Я его зову, но он не слышит. В общем, к врачу его надо, а не то помрет он у нас тут, что мы потом его Татьяне скажем?
– Да, с таким припадком он запросто может откинуться. – Гена почесал затылок, словно о чем-то вспомнил и, прикидывая, стоит ли спрашивать, но вроде набравшись смелости, поднял глаза на Ивана. – Ты с ним говорил?
– Нет, не успел. – Иван опустил глаза, отвлекаясь на вновь задергавшегося Сергея. – Придержи его, я постараюсь носилки сделать. Да, и куртку свою дай. – Иван забрал куртку у Гены, снял свою и пошел искать две жерди, и тут произошло неожиданное.
– Он знает, он слышал. – Очнувшись из коллапса, Сергей вдруг окрепшими руками схватил Гену за грудки и привлек к себе. – Он все знает. – Его снова вырвало зеленым, но теперь жижа попала на брюки Столярова.
– Черт! – с досадой выругался Гена. – Кто знает? Что слышал? – Он с отвращением смахнул рукой вонючую желчь со штанины. Рвота, исторгнутая Надеждиным, оказалась теплой, липкой, склеивающей пальцы перепонками субстанции.
– Карантин… – Сергей закашлялся. – Условный… – И его снова стало трясти в припадке, а из горла медленной тягучей массой вытекала студенистая желчь.
– Ну, ты готов? – торопясь подбежал Иван. – Как он? – Но увидев Сергея, мучительно старавшегося проблеваться зеленью, и следы рвоты на брюках и руках Столярова, он изменился в лице. – Он что-то говорил?
– Кто говорил? – Сразу не понял Гена.
– Надеждин! Надеждин что-то говорил? Он очнулся? – нетерпеливо и как-то нервно переспросил Иван.
– Нет, – твердо ответил Гена. – Ты на него посмотри, он помрет сейчас, как он может говорить?
– Ладно, ладно, – примирительным тоном ответил Иван. – Давай его грузить на носилки, и до джипа Сэма тащим, а потом в поселок.
– Может, не надо его в поселок, может, сразу в город?
– В какой город? Все города уже закрыты! Да и кто нас с ним, – он указал на задыхающегося Сергея, – пустит? Да даже если и впустят, потом точно уже не выпустят! Ты слышал, в стране карантин! В общем, давай без самодеятельности, тащим его к джипу.
– А Сэму ты уже сказал?
– Да, он уже идет к машине и будет нас ждать.
– А Женька где? Он же должен быть с ним, они вроде вместе работали.
– Потом. Давай с этим потом. Тем более что у Жени есть своя машина – не маленький, разберется.
***
Джип безжалостно трясло на ухабах, вытрясая душу из Ивана, Столярова и безжизненного тела Надеждина. Казалось, что Сэм специально вез их по всем ямам и буеракам, хотя на самом деле было, конечно, не так. Иван видел, как Сэм буквально раздавливал в своих руках руль автомобиля, стараясь объехать как можно больше неровностей. Видел, как каждый толчок в кузов жалобно скрипевшего джипа болью отражается на его лице. Но не останавливался. Ни на секунду не останавливался – он хотел спасти Сергея.
Они привезли Надеждина к его дому, там, где Татьяна что-то варила на плите и напевала какую-то мелодию. Она улыбалась своим мыслям, и им было видно ее в окне. А потом она увидела их и как они вытаскивали из кузова вперед ногами побитого дорогой ее Сергея. А потом уже не было ничего: ни плиты, на которой доваривались щи; ни дома, этого проклятого дома черт знает где; ни этого мира, с умирающим Солнцем и, возможно, потому теперь такими теплыми вечерами. Не стало ничего вокруг, кроме ватного тела ее Сергея!
Она подбежала к машине, как смогла растолкала здоровых мужиков и приняла тяжелое, обмякшее тело. Но она, хрупкая, не справилась, упала вместе с ним на гравий дороги, в пыль, которая тут же осела на одежде и лице, забилась в ноздри и рот. Ей хотелось чихнуть, но не хватало воздуха легким, которые раз за разом выдыхали: «Сергейсергейсергей». Ей хотели помочь, но она всех прогнала. Пыталась оживить безразличное тело, пыталась поцелуями вдохнуть в него жизнь. И вдруг он выдохнул ей в рот, то, что она своим дыханьем пыталась разбудить. А потом он открыл глаза.
– Таня? – узнал ее. Она не смогла сдержаться и замолотила по его груди ладонями.
– Не смей! Слышишь! Не смей от меня уходить! – Она уже не могла определить, отчего лились слезы, но это теперь было и неважно, ведь Сергей был жив.
– Татьяна! – уже не ждущий отказов голос Столярова привел ее в себя. – Сейчас придет доктор, нам нужно занести Сергея в дом и все подготовить.
– Что подготовить? – не поняла она, но почувствовала, как сердце, ничего не задев, провалилось куда-то под землю и теперь ей не принадлежало. – Кого подготовить?
– Нужна теплая вода, чистые полотенца, если есть, марля. Нашатырный спирт, водка.
– Что… Что с ним такое? – Только сейчас до нее дошло – что-то случилось страшное.
– Сергей упал в обморок. Мы его сразу сюда привезли, – Столяров был по-военному краток. – Остальное скажет доктор.
Она хотела задать вопрос, нет, сотни вопросов. Как случилось? Где случилось? Кто был рядом? Почему не уследили за ее Сергеем? Что вообще происходит? Что ей дальше делать?.. Но не могла, мысли, словно мотыльки о ртутную лампу в колбе уличного фонаря, бились внутри головы, и у них не было ни шанса, как у тех мотыльков, выбраться наружу – им суждено было сгореть в лучах ложной надежды.
Она так и не задала ни одного вопроса, так и не смогла оторвать взгляда от лица Сергея, который безучастно смотрел вверх, видимо не понимая, что происходит.
Подъехал белоснежный рено, выпуская из своих недр Густую Катю. Ее так прозвали за самые героические размеры, обхватить которые не отваживался даже Столяров со своими длинными и мощными руками. Густая вышла, пыхтя и отдуваясь, с переднего кресла, максимально отодвинутого назад, отчего рено благодарно скрипнул рессорами, выпрямился, вздохнув прожеванными покрышками.
– Где он? – Густая легонько подтолкнула дверь автомобиля, отчего он пошатнулся и звонко зазвенел всеми стеклами. Она обошла рено сзади и, открыв дверь, вытащила, хрустнув в объятиях пальцами на рукоятке, медицинский чемоданчик.
– Гена! Геночка! Пожалуйста, пожалуйста! – Таня умоляюще сложила руки и посмотрела на Столярова. – Не пускай ее к нему! Она же убьет его!
– Не волнуйся, – пробасил лесоруб. – Катя у нас лучшая, а уж каких она с того света вытаскивала. Просто доверься.
Таня с болью смотрела, как Густая взошла на половицы крыльца, которые, как казалось, обогнули – обрисовали силуэтом натянутого лука мощную фигуру докторши. Видела, как она пропала вслед за Иваном в дверном сумраке их дома. «Что теперь будет?» – в панике подумала она.
НАДЕЖДИН
«Мы все умрем. Мы точно все умрем!» – думал Иван, помогая Густой осматривать Сергея. Надеждин уже был совсем плох и только хрипел, когда докторша неосторожными пальцами-сосисками надавливала сильнее, чем нужно.
– Чего встал? – грубо окликнула его врачиха. Она повернула Сергея на бок и слушала его дыхание. – Теперь давай его обратно. – Иван помог ей развернуть Сергея. – Сейчас уколю его седативным, лекарства Танюше дам, ты ей объясни потом, что к чему. Температуры у него нет, а рвота могла начаться и от банального перенапряжения. Я думаю, что вы там, на своей делянке, совсем загоняли парня. В общем, дать ему нужно время, пусть отдохнет, а там посмотрим.
– Кать, а если он это… того? – несуразно, путаясь в словах, спросил он Густую.
– Чего того? Ты что, Вань, совсем языком одеревенел? Ты что хочешь сказать?
– Если он из «условно» выздоровевших?
– Ты это точно знаешь? Кто тебе об этом сказал?
– Он сам. Еще на делянке, перед работой, когда плохо себя почувствовал. Я тогда этому значения не придал.
– Ага, – протянула Густая и присела в прихожей на выставленный колченогий табурет. – А кто еще об этом знает?
– Больше никто. Мне кажется, что он только мне успел сказать об этом.
– Хорошо, что тебе так кажется, будем исходить из этого. Давай так, я сейчас вызову бригаду скорой и усиление, и пока они будут ехать, вы возле дверей дома подежурьте и никого к нему не впускайте.
– Даже Татьяну?
– Никого. А я уж постараюсь быстрее управиться. – Она с трудом встала с неудобного табурета и вышла в солнечный осенний вечер. – Татьяна, – позвала она. Та вскочила, и тут же ослабевшие ноги вернули ее на место, но она смогла себя перебороть и со второй попытки смогла все же подняться.
