– Ну, раз вы настаиваете… Я думаю, что это неполноценный, купированный мир, наполненный движущимися картинками и картонными декорациями.
На удивление Вир радостно воскликнул:
– Вот! Я знал, что вам не понравится. Именно поэтому я предложил вам остаться с нами. Поймите: вы способны творить! Мы дадим вам все необходимые инструменты для этого. Ваш мир станет лучшим из миров, созданных виртами, и я сочту за большую честь регулярно вас навещать!
Роберт покачал головой.
– Нет, месье Вир, пожалуй, я всё же откажусь от вашего предложения. Мне как-то не хочется расставаться со своей материальной оболочкой. Привык я к ней, прикипел. Конечно, лишённая души, она сможет ходить на службу или выполнять какие-то рутинные обязанности по дому. Но общаться с друзьями, воспитывать детей, а главное – любить ту единственную, которой принадлежит моё сердце, любить по-прежнему, искренне, всей душой… нет, я не могу так поступить. – Роберт посмотрел Виру в глаза. – Знаете, я неважно рисую и не блещу виртуозной игрой на гитаре. Тексты моих стихов просты и незамысловаты, я вообще далёк от категорий гениальности, но кое в чём я всё-таки разбираюсь. Замысел будущего произведения рождается здесь. – Роберт коснулся ладонью своей груди. – В виде маленькой искорки или в виде большого взрыва, это не важно. Главное, что изначально идея возникает именно здесь, в сердце. Люди считают его вместилищем души. Рождённый душой замысел обретает содержание и форму уже в другом месте. Цвета, звуки, слова, сюжетная линия появляются здесь. – Мистер Новак приложил палец к виску. – Именно здесь формируется основной облик произведения, а затем дополняется мельчайшими деталями, которые делают это произведение уникальным. Это место является вместилищем ума. Конечный же результат рождается здесь, на кончиках пальцев, которые торопливо скачут по клавишам, являя миру новый роман, или нежно касаются упругих струн музыкального инструмента, или точными движениями толкают кисть к поверхности холста. Так и только так появляется гармония, рождённая на свет в сочетании противоположного. Душа, ум, руки – вот главные инструменты создателя. Лишите творца любого из них – и созданная им гармония рассыплется в прах. Из трёх инструментов себе вы оставили только один. Теперь предлагаете его мне, забрав взамен два оставшихся. Вы не находите, что этот обмен не в мою пользу? Простите, месье, но я считаю, что из вашей затеи ничего не выйдет.
После некоторого молчания Вир улыбнулся.
– У вас творческая натура, мистер Новак! Это нам очень импонирует. – Он наклонился к Роберту и, зачем-то прикрывшись ладонью, тихо произнёс:
– Только прошу вас, не делайте поспешных выводов и не спешите с ответом! У вас ещё будет возможность убедиться в ценности нашего предложения, но и вы не лишайте меня надежды. – Затем Вир резко выпрямился и торжественно произнёс: – А вот и мои гости! Кстати, из уважения к вам, мистер Новак, я лично попросил каждого из них явиться в человеческом облике.
* * *
Это было удивительное зрелище. Гости появлялись прямо из солнечного света. По одному и группами они ступали на каменную плиту и располагались большим полукругом, в центре которого находился Роберт. Многие лица ему были хорошо знакомы. Мистер Новак с любопытством узнавал в них то известного политика, то выдающегося исторического деятеля, то великого учёного, то популярного актёра. Причём многие персонажи были продублированы по нескольку раз. В своём окружении Роберт насчитал не менее двух Нобелей, трёх Кастро, двух де Голлей, четырёх Тесла, двух Хирохито и многих-многих двойников не менее знаменитых личностей. Кроме Вира здесь присутствовали еще два Мэтта Деймона, а в задних рядах, смешно вытягивая шеи, маячили сразу несколько американских президентов.
Роберт удивлялся: почему здесь нет простых, неизвестных ему лиц? К чему эти тривиальные шаблоны? Неужели они не способны создать себе внешность с индивидуальными чертами?
По мере прибытия вирты здоровались лёгким поклоном головы или простым взмахом ладони, кто-то был сосредоточен и строг, кто-то приветливо улыбался. Гостей становилось всё больше. Сотни глаз были направлены на мистера Новака. Все словно чего-то ожидали. Внимание такого количества известных, пусть даже и виртуальных персон смутило Роберта. В лёгкой растерянности он обернулся к Виру. Привратник в мир будущего сиял, как начищенный корабельный колокол.
– Итак, мистер Новак, я рад представить вам самых выдающихся особ нашего сообщества! Начать я бы хотел с тех, кто стоял у истоков Великой духовной революции, с тех, кто первым шагнул в ослепительный мир свободы, а затем лично встречал и поддерживал каждого из последователей. Хочу отметить, что многим из них уже перевалило за сотню лет! Каково?! Да-да, они стали свободными ещё задолго до самой революции. Это была группа смельчаков, долгие годы работавшая в глухом подполье. О них никто не знал. В условиях строжайшей секретности они на себе проводили первые испытания по разделению материальной и духовной сущностей. Не все опыты оказались успешными, но мы помним и чтим каждого, кто пал на полях сражений за создание человека совершенного. И пусть они не увидели плодов своей борьбы, но идея их не исчезла – она живёт и процветает в нас! – Вир выдержал торжественную паузу, исполненную благодарности к почившим героям, после чего представил первого из собравшихся.
Список возглавлял вирт в образе сэра Уи?нстона Леона?рда Спе?нсер-Че?рчилля. Выглядел он, как и сам первоисточник на большинстве исторических фотографий: чёрная однотонная жилетка, чёрный пиджак в полоску, белая сорочка и синяя бабочка в горошек. Сигары при нём не было, цилиндра тоже. Сэр Уинстон Черчилль в приветствии двумя пальцами как бы приподнял несуществующий головной убор и коротко кивнул при этом. Его взгляд оставался пронзительно холодным.
Одно за другим Вир перечислял имена и звания выдающихся виртов. Роберт не пытался их запоминать, он хмуро разглядывал обращённые к нему лица. В какой-то момент ему стало тревожно.
«Господи, куда меня занесло? – подумал мистер Новак. – Кто все эти существа? Ведь они не люди. Уже не люди. Они так же далеки от человечества, как и та эпоха, из которой я прибыл сюда. Непостижимо далеки. Самое страшное – что я полностью в их власти. Они вольны сделать со мной всё, что пожелают. Вот сейчас возьмут и вынут из меня душу. Молчаливо и торжественно. А моё навсегда осиротевшее тело отправят домой. Выдадут мне маску какого-нибудь президента или премьер-министра и прикажут встать в строй! – От этой мысли Роберт пришел в ужас. – Господи, что я натворил?! Кажется, я слишком заигрался. – Он закрыл глаза и попытался успокоиться. – Но ведь я здесь не первый, и, насколько мне известно, все мои предшественники возвращались целыми и невредимыми».
Несмотря на этот довод, его внутренний голос продолжал нашёптывать: «Да, это так, но кто поручится за то, что они возвращались назад не куклами, лишёнными души, не искусными подделками самих себя? Никто. И, может, теперь каждый из них подобен бомбе замедленного действия, запрограммированной этими существами на выполнение особой миссии. Наступит момент, и… бабах! Неужели мне суждено стать такой же куклой?!»
Вирты продолжали приветствовать своего гостя из прошлого. Торжественно и молчаливо. Церемония затянулась. Какая-то важная и вместе с тем тревожная мысль засела в голове Роберта. Она не давала ему покоя, крутилась надоедливой мошкой, зудела, царапала сознание. Эта мысль была связана со словами Вира. Мистер Новак мучительно пытался их припомнить.
«Вот! Он сказал, что большинство людей будущего стали виртами. Но остальные? Что стало с ними? С теми, кто отказался? Надо обязательно спросить его об этом! И что теперь будет со мной? Я не хочу, чтобы меня разделяли на части! Я привык к этим рукам, ногам, к своему пусть несовершенному, но такому родному телу! – Роберт с тоской огляделся. – Мне здесь не нравится, я хочу домой. Что мне делать? Бежать? Но куда?! Да и как я могу быть уверен в том, что они уже не произвели те самые “незначительные вмешательства”? Как вообще я могу быть уверен в том, что я – это всё тот же, прежний я?»
Словно кто-то сорвал с него волшебные очки – и чужой мир тотчас стал серым и плоским, а сам мистер Новак оказался окружён картонными муляжами давно умерших людей. Из прорезей в их меловых масках к Роберту тянулось множество тонких чёрных нитей. Маски оставались неподвижными. Тихо перешёптываясь, они тянули к нему свои подрагивающие от нетерпеливого любопытства щупальца. Роберт ощущал неприятные, колкие прикосновения. Он слышал их возбуждённый шёпот:
«Вот здесь, смотрите! Что это такое? Он называет это вместилищем ума! Любопытно. А это что? Это – сердце. Здесь он прячет свою душу. Какое оно горячее! Дайте! Дайте его мне!»
Роберт пошатнулся. В поисках спасения он сделал шаг назад и затравленно посмотрел на Вира. Привратник в образе Мэтта Деймона продолжал что-то увлечённо говорить. Теперь он делал это совершенно беззвучно. Словно рыба, выброшенная на берег, он открывал и закрывал немой рот, не обращая на Роберта никакого внимания. Мистеру Новаку вдруг захотелось к нему прикоснуться, почувствовать поддержку. Он тихо попросил:
– Дайте мне руку, пожалуйста.
Вир удивлённо посмотрел на Роберта, который почти выкрикнул:
– Я прошу вас: дайте мне руку!
В ответ Вир с нескрываемым любопытством протянул ему ладонь.
Роберт схватил её так, словно это был спасательный канат, сброшенный утопающему с высокого корабельного борта. Он что есть силы сжал свои пальцы. В суставах хрустнуло. Протянутая ладонь оказалась сухой, твёрдой и какой-то безжизненной. Рукопожатие затянулось. По всем правилам давно следовало бы отпустить руку, но мистер Новак сжимал её всё крепче и крепче. Он видел, как побелели костяшки его собственных пальцев, но ответного усилия не возникало. Лицо Вира оставалось прежним: он терпеливо ожидал развития событий. Роберт достиг предела своих физических возможностей. Появилось ощущение, что он сжимает деревянный черенок лопаты. Лоб покрыла испарина. Теперь это больше походило на истерику.
Вир внимательно наблюдал за Робертом. На его лице зародилась снисходительная улыбка. Между тем дрожание протянутых к мистеру Новаку чёрных нитей усиливалось, тихий шёпот становился всё громче, а прикосновения тонких щупалец казались всё более ощутимыми и болезненными. Теперь они бесцеремонно ползали по его телу, спутывали ноги, тянулись к лицу. Роберт не выдержал:
– Что им от меня надо? Прошу вас, месье, помогите мне, пусть это прекратится!
Сначала, Вир без каких-либо усилий извлёк свою ладонь из намертво сведённых пальцев Роберта, а затем, продолжая снисходительно улыбаться, произнёс:
– Ну что же вы, мистер Новак? Вы показались мне человеком куда более решительным. Прошу вас, не разочаровывайте меня! Если они вам так не нравятся – просто избавьтесь от них.
Это неожиданное предложение заставило Роберта застыть в недоумении. Между тем Вир продолжал:
– Давайте, смелее! Не сдерживайте себя! Просто немного фантазии. У вас получится! Помните: законы природы в этом мире подчинены вам! Так действуйте же, Роберт! Действуйте!
И мистер Новак начал действовать. Для начала он взмахнул руками и грозно выкрикнул:
– Не смейте! Не прикасайтесь ко мне! Сейчас же уберите свои щупальца!
Если бы это были назойливые птицы из городского скверика, то они, несомненно, кинулись бы врассыпную. Но сейчас это действие возымело обратный эффект. Неподвижные до этого маски вздрогнули и одновременно, как по команде, придвинулись ещё ближе. Их монотонный шёпот перешёл в угрожающий гул, словно кто-то потревожил дремавшее осиное гнездо. Роберт начал пятиться и затравленно озираться по сторонам.
«Что делать? Ясно же: Вир не поможет. Он один из них. Он просто наблюдает и ждёт, чем всё закончится. А эти? Что им от меня надо? Может, началось? Может, так они отделяют душу от тела? Вот уж нет, без боя я вам не сдамся!»
Тем временем маски наседали. Мистер Новак взобрался на небольшой жёлтый валун и приготовился защищать себя кулаками. С этой выгодной позиции поле предстоящего сражения просматривалось как на ладони. Чуть поодаль, подобно полководцу сложив руки на груди, стоит сэр Уинстон Черчилль, вернее, господин Уг – почтеннейший из виртов. Рядом с ним и немного позади стоит его верный адъютант – месье Вир. Внизу, у подножия валуна, в беспорядке толкутся их кнехты, облачённые в белые меловые маски с чёрными прорезями глаз. Выброшенные ими нити-щупальца уже вовсю цепляются за брючины, пытаясь стащить противника с валуна. За их спинами монотонно шумит бутафорский водопад. Роберт задержал на нём взгляд.
«Что Вир говорил о воображении? Может, попробовать? Ведь получилось же с корабельным якорем и чемоданом денег! »
Мистер Новак пристальнее посмотрел на водную стену, ниспадающую с высокого уступа в озеро. Он представил себе горную реку, которая бурлит и беснуется, зажатая в каменных тисках отвесных скал. Он попытался ощутить запах мокрого гранита, услышать раскатистые всплески и почувствовать холодные брызги на своём лице. Он увидел, как, стремясь вырваться из плена на волю, река скачет по крутым террасам вниз, к широкой долине. Он представил, как, перемалывая спрессованные пласты в песок и обтачивая огромные валуны в гальку, режет она горные хребты. Кто преградит ей путь? Кто её остановит? Словно локомотив, тянущий за собой грохочущие вагоны, несёт она пенные валы всё ближе и ближе. И вот уже слышен её могучий рев, и взметают вверх клубы водяной пыли, и… В этот момент водопад проснулся. Земля дрогнула от удара тысячетонной бурлящей массы. Огромная волна накатила на жёлтую каменную плиту и мгновенно смыла в озеро всех, кто на ней находился. С трудом устояв на ногах, Роберт видел, как закружились, исчезая в бешеном потоке, перекошенные от ужаса плоские картонные маски. Он видел, как, увлекаемый течением, нелепо взмахнул руками месье Вир и как ворочается, утопая в кружевной пене, невозмутимый господин Уг.
Мистер Новак ликовал. Неизвестное ранее чувство всесилия переполняло его.
– Вот так! А сейчас я вас всех…
Но не успел он представить себе дальнейший разворот событий, как в его голове раздался властный голос: «Довольно!»
Роберт словно очнулся от наваждения. Он по-прежнему стоял в окружении гостей месье Вира. Теперь все эти фальшивые знаменитости смотрели на него с восторгом. Кто-то прокричал «Браво!», и тут же раздались бурные овации. С разных сторон неслось: «Восхитительно! Браво! Какое воображение! Феноменально!». Роберт растерянно смотрел вокруг и не мог прийти в себя. Кто-то коснулся его плеча. Это был месье Вир.
– И всё-таки я в вас не ошибся. Вы обладаете великолепным воображением! Некоторые вирты способны создать подобную реальность в своём индивидуальном мире, но чтобы изменить реальность, созданную кем-то другим… Я присоединяюсь к общим аплодисментам! Вы уникальны, Роберт, вы меня удивили, а многих здесь так и вовсе потрясли! – И он принялся аплодировать вместе со всеми.
Мистер Новак устало подумал:
«Значит, это была провокация? Все эти картонные маски, чёрные щупальца… Ещё одна демонстрация моих возможностей?» – Он поискал глазами господина Уга, но почему-то не обнаружил его в пёстрой толпе восторженных виртов. Тогда он обратился к своему проводнику:
– А куда подевался сэр Уинстон Черчилль? Неужели его не впечатлило это зрелище?
Вир прекратил хлопать и серьёзно посмотрел на Роберта.
– Вы ещё встретитесь с ним. Господин Уг хочет задать вам пару вопросов.
Прощались вирты так же, как и здоровались, – молчаливым поклоном головы или коротким взмахом руки. После этого они бесследно растворялись в воздухе.
Как и было обещано, вечернее солнце клонилось к далекому чёрному хребту. Нежно-розовое небо готовилось вспыхнуть пурпурно-алым заревом. Вода в озере потемнела, и на её поверхности уже мерцала лёгкая туманная дымка. Мистер Новак стоял у самой кромки и пытался разглядеть своё отражение.
«Ещё один обман, – думал он. – Погода тихая, вода как зеркало, а отражения нет. Пятно какое-то размытое, и кто там – не разобрать».
Ему вспомнились выбеленные картонные маски и чёрные колкие нити, протянутые в его сторону. Плечи передёрнуло. Роберт разозлился.
«Все эти миры – фальшивка! Только гадость у них получается натурально! И вообще! Устроили тут представление! Что я, скоморох или подопытный кролик, чтобы плясать под чужую дудку? Вот возьму и организую ещё один потоп – пусть знают, с кем связались!»
Затем, он вспомнил свою выходку с рукопожатием, и ему стало неловко.
Он повернулся и позвал Вира.
– Прошу вас, уйдёмте отсюда, усадите меня обратно в кресло, а лучше отправьте домой! Довольно с меня, я устал!
– Не спешите так, мистер Новак, мы с вами ещё не закончили. Ведь у вас ещё остались вопросы, не правда ли? Да и нам хотелось бы поближе с вами познакомиться.
Они снова находились в просторном зале, откуда началось путешествие. Роберт откинулся на спинку сиденья и закрыл глаза. Сквозь прикрытые веки он почувствовал, как изменилось освещение. Стены, генерируя закат, стали излучать золотисто-розовый свет. Как и в прошлый раз, с потолка полилась приятная, успокаивающая мелодия. Не открывая глаз, Роберт обратился к Виру:
– Вы опять со своими шуточками? Прошу вас, перестаньте, это совершенно неуместно!
– Мистер Новак, я и не думал шутить – наоборот, хотел вас как-то поддержать, успокоить, а то на вас нет лица!
В следующее мгновение Вир услышал какие-то невнятные звуки. Спинка гостевого кресла отрывисто вздрагивала. Роберт беззвучно смеялся.
– Что с вами? Что вас так рассмешило?
– Вы сказали: «…на мне нет лица».
– Да, мне кажется, люди употребляют это выражение когда…
Мистер Новак не дал ему закончить фразу.
– Я знаю, в каких случаях употребляется подобное выражение! Меня рассмешило то, что об этом мне говорит существо, которое само пользуется чужими масками! Нет, мистер Вир, это на вас нет лица, а у меня оно есть, и я ни на что его не променяю! Ни на дорогие безделушки, ни на трон властителя картонного мира, ни на «это ваше» вечное бытие!
Какое-то время оба молчали. Роберт машинально поддёрнул рукав рубашки и, взглянув на своё запястье, вспомнил, что все металлические предметы перед отправкой у него изъяли, включая и наручные часы.
– Сколько у нас осталось?
– Немного. – Вир выглядел настороженным, он словно чего-то ждал. – Значит, вам не понравилось?
– Простите, месье Вир, но я скажу вам правду. Мне кажется, что я провёл время впустую. Меня совершенно не увлекла идея вашего мира. Я разочарован.
– А что вы хотели здесь увидеть?
– Не знаю… Мир будущего. Летающие машины, космические корабли, многоуровневые мегаполисы, роботов, людей… Кстати, месье Вир, у меня к вам действительно имеется вопрос. Вы позволите?
Казалось, Вир ждал и боялся именно этого. После некоторой паузы он как-то неуверенно произнёс:
– О чём вы хотели спросить?
– Скажите, а где люди? Те, которые не согласились последовать за вами? Что стало с ними?
По реакции Вира было заметно: эта тема ему неприятна.
– Ничего, в общем-то. Они ушли.
– Как? Куда… ушли? Ведь их же должно быть очень много! Сотни тысяч, если не миллионы! Так куда же они могли уйти?!
– Простите, я неправильно выразился. Конечно же, они никуда не уходили. Правильнее сказать, они остались. Остались в своём, реальном мире. А впрочем… Вы хотите их видеть? – Вир как-то поскучнел, осунулся. – Ну хорошо, глядите. Только уверяю вас: там нет ничего интересного.
* * *
Стены исчезли. Роберт снова погрузился в дневной свет. Его лицо ощутило прикосновение тёплого воздуха, пропитанного знакомыми запахами. Мистер Новак стоял на обочине дороги. Перед ним простиралось зелёное поле, усыпанное скоплениями белых и жёлтых цветов. Пахло клевером, полевыми одуванчиками, подсыхающим после дождя асфальтом и мокрой ржавчиной, покрывающей остовы высоких металлических опор. Цепочка решётчатых вышек тянулась к городу, где терялась среди серых бетонных коробок. Провода на вышках были оборваны, дорога изобиловала трещинами, заполненными пучками жухлой травы, а со стороны города доносились приглушённые расстоянием какие-то лязгающие звуки. Над плоскими крышами, поросшими щетиной перекошенных телевизионных антенн, поднимались клубы дыма. Поискав глазами, Роберт увидел людей. На выезде из города стоял автобус. Его борта были сильно потёрты, краска отслаивалась, а некоторые окна оказались закрыты листами из непонятного серого материала. Внешне этот автомобиль напоминал автолайнер эпохи мистера Новака, и для середины двадцать третьего столетия он был, мягко говоря, староват. Задний капот автобуса был поднят вверх, передняя дверь раскрыта настежь. У двери стояли несколько человек. Роберт внимательно к ним присмотрелся. Люди как люди. Ничего необычного. Двое постарше что-то оживлённо обсуждали друг с другом, двое помоложе дурачились и пихались, а остальные молча поглядывали в сторону открытого капота. В некоторых окнах он заметил прильнувшие к стёклам лица.
«Скорее всего, произошла поломка и пассажиры ждут, когда водитель с ней разберётся», – решил мистер Новак. Словно в подтверждение его догадки крышка капота громко хлопнула, из-за автобуса вышел человек в синем комбинезоне, махнул рукой – и небольшая группа быстро втянулась в салон. Защёлкал стартёр, выхлопная труба чихнула копотью, двигатель взревел, и автолайнер тяжело сдвинулся с места. Нехотя набирая скорость, дымя и поскрипывая, уставший от дорог раритет приближался к Роберту. Пожелтевшая табличка за пыльным лобовым стеклом гласила: «Вильнюс – Брюссель, через Варшаву, Берлин». В глазах водителя, которому предстояло преодолеть полторы тысячи километров за рулём древнего корыта, читалось сомнение: «Стоит ли подбирать ещё одного пассажира с риском заглохнуть здесь окончательно или всё-таки лучше проехать мимо?»
Роберт поднял руку. Автолайнер не остановился. Когда облако выхлопных газов рассеялось, Роберт тяжело вздохнул и произнёс:
– Кто бы мог подумать, что через двести с лишним лет человечество будет выглядеть вот так?
– Вы совершенно правы, мистер Новак. – Это снова был Вир. – Бетонные коробки, допотопная техника, ржавые оковы вместо абсолютной свободы.
Роберт провожал взглядом удаляющийся автобус.
– Что стало с их прогрессом? Эта разухабистая дорога, оборванные провода… Такое ощущение, что человечество остановилось в своём развитии.
– Так и есть: отказ от лучшего неизбежно ведёт к худшему, и теперь они добровольно прозябают.
Роберт не хотел верить в это худшее. Он цеплялся за малейшую возможность убедить себя в обратном.
– Но эти люди в автобусе… я видел их лица, пусть мельком, но и мгновения мне хватило, чтобы понять главное. Они улыбаются, грустят, строят планы, радуются дороге или скучают от вынужденного безделья, – но они сохранили настоящие чувства! Я думаю, они сделали правильный выбор. – Роберт развёл руками, – Они сохранили настоящий мир, они сохранили всё это – солнце, небо, цветы!
– А ещё болезни, страдания, смерть… – Вир покачал головой, – Так же, как и вам, мы предложили им нечто большее – сделать шаг вперёд, на следующую ступень развития. И вы оказались правы: многими мы были отвергнуты. Всё, что не является движением вперёд, есть деградация, поэтому, мистер Новак, этот автобус везёт их в прошлое. Навсегда. Без возврата.
Роберт задумался, затем посмотрел на город.
– Я хочу пойти туда! Мне нужно с ними поговорить!
Вир запротестовал:
– Это невозможно, я и так показал вам больше, чем уполномочен. Контакты между людьми настоящего и гостями из прошлого строжайше запрещены! Тем более что в отношении технического развития ваше прошлое на несколько порядков превосходит их настоящее.
Но Роберт не слушал его – он уже шагал вниз по дороге к серым бетонным многоэтажкам.
Вир только пожал плечами и произнёс:
– Простите, но я не могу этого допустить!
