Глава первая
1966 год
В белом плаще с кровавым подбоем… Как бы хотелось начать роман этими чеканными словами! Но – увы! Таких плащей больше не носят…
Военком Горно-Бадахшанской Автономной Области, полковник Андреев, озабоченно почесал в затылке: план по призыву новобранцев в ряды Советской Армии срывался. Где найти ещё полсотни призывников? Уклоняющихся от призыва всех повыловили… да и было их совсем немного. Он встал из-за стола, подошёл к окну. За окном торчали горы. Памир. Вершины скрывались за облаками, но, всё равно, горы пробуждали в человеке, ранее жившем на равнине, чувство восхищения, благоговения и немножко страха. Также они вызывали мысли о вечности. Андреев служил здесь, в Хороге, восьмой год, но никак не мог привыкнуть. Подавляли его горы.
Взглянул на будильник. Присутственные часы заканчивались через десять минут. Не спеша убрал в сейф документы, надел вместо белого плаща шинель и фуражку. В приёмной кивнул секретарше:
– До завтра, Галина Семёновна.
И вышел на улицу шаркающей кавалерийской походкой, скрипя сапогами. До дому было недалеко.
Дома его встретили, как положено: сначала пёс Бобик, чёрный терьер, кинулся на грудь и облизал щёки, затем рыжий кот Обормот вышел в прихожую и сдержанно, но приветливо мяукнул. И только после них, вытирая руки, появилась жена Люба. Поцеловала! Значит, настроение хорошее у женщины.
– Умывайся, Женя. У меня уже всё готово.
– А парни где?
– Да, на тренировке же!
– О, я и забыл!
Сыновья, близнецы-десятиклассники, усердно постигали Самбо.
Евгений Михайлович переобулся в войлочные тапки и прошёл в гостиную, она же столовая, она же спальня. Включил телевизор «Старт-3» и уселся в кресло. По экрану побежали полосы, и раздался голос диктора:
– … ударными темпами идёт посевная на Ставрополье…
Телевизор был мазохистом, а потому начинал внятно показывать только после удара кулаком.
Люба внесла манты.
– Руки мыл, полковник?
– Нет, ещё нет. Заслушался, понимаешь.
Вымыв руки, сел к столу. Манты были выше всяких похвал!
– Я сегодня на базар ходила, – поведала Люба, – Так там два дядьки камни продавали всякие, в том числе и рубины. Недорого, представляешь?
– Ну да? Купила?
– Купила две штуки. Серьги закажу сделать.
На стол легли два кроваво-красных камушка величиной горошину каждый.
– У него и другие камни были, только мне ни к чему.
Полковник задумчиво повертел один сгусток огня в пальцах. Он и раньше слышал, что на базаре иногда можно купить полудрагоценные камни, вроде лазурита и аметиста. Но, рубины!
«Интересно, откуда? Неужели, местные?»
– Что за дядьки?
– Ой, Женя, странные такие дядьки! Ни таджики, ни киргизы… Белобрысые, с лица страшноватые: лбы низкие, покатые, надбровные дуги толстенные, а подбородки наоборот, как срезаны, хотя челюсти огромные. Никогда раньше таких не видела!
Полковник задумался: он таких тоже никогда не видел.
После приёма пищи расположился на диване со свежей газетой «Красная Звезда» и задремал. Проснулся от того, что пришёл сосед, начальник Хорогского РОВД подполковник Тепляев.
– Здорово, Женя!
– И тебе здравствовать, Зяма!
Они пожали руки.
– Я чего пришёл-то: сейчас полуфинал, наши с вашими играют, а у меня телик накрылся. Ну, то-есть, вообще, тёмный экран! Пусти погреться, а? Я принёс!
Взору Андреева была явлена поллитра.
– О! А я чуть не забыл! Конечно, раздевайся и грейся!
Они уселись за стол, на который Люба поставила рюмки, корейскую морковку и солёные огурчики-помидорчики. По лёгкому, в общем.
Телевизор, разогревшись и насладившись ударом кулака, начал показывать зрелище.
– … итак, дорогие телезрители, мы начинаем трансляцию с центрального стадиона «Динамо»! Сегодня за право выступать в финале чемпионата СССР по футболу встречаются команды «Динамо» и «ЦСКА». Динамовцы сегодня в белых футболках и синих трусах, соответственно, вы видите белый верх и тёмный низ, а армейцы в красных футболках и белых трусах, соответственно, тёмный верх и белый низ. Вот капитаны бросают монету… Капитан динамовцев Хропачёв выбирает восточные ворота!
– ЦСКА – кони! – выразительно сощурился Тепляев.
– Зарэжу! – темпераментно отозвался Андреев.
На экране динамовцы пошли в атаку. Довольно вяло. Мужчины выпили по первой за начало игры.
– Слушай, Зяма, ты слыхал, что у нас на базаре всякими камнями, в том числе и рубинами, торгуют? – поинтересовался Андреев, с хлюпаньем всасывая солёный помидор.
– Слыхал… Противозаконно, конечно. Но уловить продавцов руки не доходят. А что?
– Да, так, интересно просто, где они их берут, камни?
– Э-э, Женя, это же Памир! Вспомни, где живём: на стыке трёх границ. Афганистан, Китай… Может, оттуда таскают?
– Китай, говоришь… Навряд ли! Люба говорила, что продавец белобрысый и с лица страшноватый. Явно не китаец.
– Белобрысый? Г-м… Десять лет тут служу, а блондинов не видал.
Они выпили по второй.
– Знаешь, я поговорю кое с кем. Интересно, что за народ и откуда.
К концу матча, закончившегося победой «Динамо», поллитра опустела.
– Пойду домой радоваться, веселиться и праздновать, – заявил довольный Тепляев.
– А я останусь горевать, печалиться и грустить, – тяжко вздохнул Андреев.
На следующий день Тепляев пригласил к себе для беседы старосту базара, пожилого киргиза Бекназара Даниярбекова. Тот пришёл, с достоинством поклонился:
– Здравствуй, насяльник!
– Здравствуй и ты, Бекназар. Присаживайся, окажи уважение, выпей со мной чаю.
После второй пиалы зелёного чаю, сопровождаемого рассыпчатым «Юбилейным» печеньем, Тепляев спросил:
– Что за люди у тебя на базаре камнями торгуют?
Бекназар развёл руками:
– Приходят иногда, всегда вдвоём, но редко. Раз в месяц, а то и реже. Так-то они продают кожу: сумки, чувяки, куртки. Качество отличное! И ножи, которые никогда не тупятся! За место платят, как положено. Русского не знают. Говорят немного на дари?, но плохо.
– А за место рублями платят?
Бекназар замялся:
– Рублями, да… Но, когда первый раз появились, с год назад, вот этим заплатили.
Он порылся в кошельке и достал золотую монету – английский фунт.
– Ого! – поднял брови Тепляев, – Сколько же ты им сдачи дал?
Староста отвёл глаза. Милиционер решил не усугублять.
– Когда снова появятся, дай знать. Хочу с ними познакомиться, документы проверить… и вообще.
– Я понял, насяльник!
Через два месяца, в разгар лета, дежурный доложил по внутреннему телефону:
– Товарищ подполковник! Тут к вам человек пришёл, говорит, староста базара его послал.
– Проводите ко мне, – коротко ответил Тепляев.
Вошёл молодой парень, киргиз:
– Уважаемый Бекназар просил передать, что люди, о которых ты спрашивал, снова на базаре.
– Какие люди? – не понял милиционер, уже подзабывший разговор со старостой.
– Которые камнями торгуют.
– А! Спасибо, дорогой!
Взяв с собой двух сержантов, подполковник поехал на базар. Можно было и пешком дойти, всего-то два километра, но на машине солиднее. Остановившись около конторы, он, оставив сержантов в машине, зашёл в крохотный кабинет Даниярбекова. При виде главного милиционера города тот торопливо вскочил:
– Пойдём, Зиновий Степанович, я тебе их покажу!
– Пойдём, только не спеши, чтоб не вспугнуть.
Прогулочным шагом все четверо прошли по базару, на котором торговали чем попало и всем подряд. Ковры, шкуры барсов и каракуль, упряжь и сёдла для лошадей и яков, посуда медная и глиняная, самовары, одежда поношенная и новая, ножи, стрептомицин, мумиё, радиоприёмники. Даже наконечники для стрел и копий! Ну, и, конечно, продукты: мясо, овощи, фрукты из долины. Обжорный ряд: плов десяти видов, манты, самсы, шурпа, баурсаки, лепешки. Дёшево!
Тепляев знал, что многие товары контрабанда, но предпочитал закрывать на это глаза. Главное, чтобы наркотой и оружием не торговали, а тряпки и транзисторы – это ладно.
Бекназар подвёл милиционеров к двоим мужчинам, торгующим кожей. В глаза бросилась их необычная внешность: атлетическое телосложение, хотя роста они были небольшого – сто шестьдесят сантиметров или около того. Грудная клетка у обоих широченная, как у гребцов. Головы непокрытые, длинные рыжеватые волосы до плеч. Лица странные: лбы низкие, покатые, нависающие надбровные дуги, подбородки как срезаны, но челюсти здоровенные. Носы большие, мясистые. Лица обветренные, морщинистые. Руки большие, как лопаты, торчащие из рукавов запястья чуть ли не вдвое толще, чем у самого Тепляева. Усы, бороды. Головы большие! Подполковник прикинул, что его шапка шестидесятого размера будет им маловата. А глаза отнюдь не азиатской формы, и серые, к тому же! Возраст не определить: не то двадцать лет, не то сорок. Одеты в кожаные комбинезоны, здесь невиданные. Что за народ? Тепляев раньше таких не встречал.
Среди сумок, курток и штанов, щедро украшенных бисером и бахромой, лежали и камни: небольшие кристаллы изумрудов, рубины, самый крупный с горошину, голубой камень – лазурит, а также аметисты. Было и несколько массивных серебряных браслетов с неограненными камнями.
– Здравствуйте, граждане! – поздоровался Тепляев, – Доку?менты предъявим!
Бекназар перевёл. Мужчины поняли не сразу, пришлось повторить дважды. Они переглянулись, и старший вынул из-за пазухи бумагу с фотографией. Присмотревшись, подполковник опознал арабскую вязь или что-то очень на неё похожее.
– Это по-уйгурски, товарищ подполковник, – пояснил сержант Субудаев, заглянувший через плечо.
– Ты знаешь по-уйгурски?
– Нет, но ихнее письмо видел.
Тепляев задумался.
– Бекназар, на каком языке ты с ними говоришь?
– На дари?, насяльник. Но они понимают меня плохо.
– Знаешь ли ты уйгурский?
