Решив не тянуть кота за хвост, Юрий уволился с прежней работы и довольно быстро получил новую запись в трудовую книжку. Запись эта гласила, что ее владелец теперь не какой-то там старший охранник шестого разряда, а всеми уважаемый специалист по информационной безопасности не менее уважаемой компании с участием иностранного капитала.
С трудоустройством ему, можно сказать, повезло. Незадолго до начала преддипломной практики в университете был день открытых дверей. Помимо будущих абитуриентов были приглашены представители различных компаний и организаций, страждущих увидеть в рядах своих сотрудников молодых квалифицированных специалистов, выпускников одного из самых престижных ВУЗов. Юрия в тот момент мучила одна дилемма: где проходить преддипломную практику? Университет, сделав одолжение, предложил студентам решать эту проблему своими силами. Стоя в задумчивости в дверях актового зала, Юра машинально взял в руки предложенный ему кем-то рекламный буклет. Прочитав информацию, на буклете он оживился – дочерняя компания одной известной немецкой фирмы открыла в России свое производство и приглашала к сотрудничеству молодых специалистов. Это был реальный шанс! Где, скажите, как не в новой компании, можно с наименьшей головной болью получить работу без опыта и стажа? Окинув беглым взглядом зал, где вдоль стены стояли столики, на которых красовались разноцветные таблички с логотипами организаций, а за ними сидели важные представители своих компаний, Юра нашел нужный и, не раздумывая ни секунды, быстрым шагом направился к нему.
На удивление, все оказалось довольно просто. Приветливый мужчина лет тридцати (кстати, русский), внимательно выслушал проблему и сразу назначил день, когда Юрий может прибыть в головной офис Компании и, пройдя обязательное собеседование, дающее работодателю понимание, каким багажом профессиональных знаний обладает потенциальный соискатель, оформиться как специалист-практикант, добавив при этом о перспективе трудоустройства на постоянной основе. Большим плюсом было так же, что офис находился недалеко от дома, в одном из вновь отстроенных бизнес-центров на Бакунинской улице. Что ни говори – повезло!
Компания занималась производством высокоточного оборудования. Заключались крупные долгосрочные контракты, велись переговоры с потенциальными партнерами. Как и полагается, на рынке всегда существует конкуренция и, конечно же, бизнес-шпионаж возможную деятельность которого в отношении Компании и призван был пресекать отдел по обеспечению информационной безопасности, куда и был распределен Юрий для прохождения своей преддипломной практики.
Вот тут-то и состоялось Юркино знакомство с милейшим парнем Максимкой Лагуткиным, вылезшее ему вскоре таким боком, что, если бы он мог предвидеть будущее, бежал бы сломя голову, забыв про необходимость получения образования и не помышляя более ни о практике, ни о работе.
***
В свои двадцать три года Максим выглядел как подросток, выпускной вечер которого ожидается минимум через год. Он был худ, мал ростом, волосы его, хотя и коротко стриженые, торчали почему-то всегда в разные стороны, словно росли из головы пучками, как кусты в огороде. Как бы он не старался причесать или пригладить свою упрямую растительность, через пять минут все возвращалось к прежнему виду. Как и все сотрудники Компании, Максим одевался соответственно установленному дресс-коду, но первого же взгляда на него было достаточно, чтобы понять, что деловой стиль в одежде он поддерживает только лишь из необходимости, и с удовольствием поменял бы костюм на джинсы со рваными коленками и футболку с какой-нибудь кричащей надписью на английском языке. Отдельное место в описании образа Макса занимали его глаза. Они (глаза) казалось, жили собственной жизнью, совершенно не подчиняясь желаниям своего владельца. Если Максим не сидел за работой, напряженно уставившись в монитор компьютера, глаза его за одну минуту могли до сотни раз изменить угол зрения, и желание встретится с ним взглядом становилось занятием, заранее обреченным на провал.
Но, как известно, зачастую внешность бывает обманчива. За плечами Макса было три курса Архангельского Северного государственного медицинского университета и осознание того, что медицина не сможет принести ему того, что он хочет получить от жизни. После недолгих раздумий следовала поездка в Москву, работа продавцом-кассиром в «Ашане» и «Метро» и параллельно обучение на курсах по программированию. Учиться премудростям работы с компьютерными программами Максим пошел не потому, что имел какую-то особую тягу к этому роду занятий, а потому, что модно это нынче, да и работу поприличней, безусловно, найти будет намного проще. Однако в процессе обучения у него открылись незаурядные способности к программированию, и, что самое главное, ему было интересно, и другого занятия себе он больше искать не хотел. Получив заветные корочки и сменив три места работы, Макс прочно закрепился в Компании на должности программиста отдела по обеспечению информационной безопасности.
До этих событий жил он вместе со старенькой бабушкой в одной из множества полупустых деревень в Архангельской области. Родителей Максима перемолола жестокая эпоха девяностых. Когда маленькому Максимке было четыре года, отец его по приглашению ранее уехавших друзей поехал осваивать Москву и, похоже, благополучно освоил. Месяца через три отец вернулся домой при деньгах и в новой одежде. Такой прикид в родных местах видели разве что по телевизору. Погостив немного дома, он уговорил жену поехать с ним, оставив маленького Максима на бабушку. Еще несколько раз родители приезжали навестить сына, таща с собой огромные сумки, набитые одеждой, игрушками и разными вкусностями, какие в местном сельпо смогут появиться в лучшем случае лет через двадцать, да и то, если к тому времени населенный пункт этот не прекратит своего существования в связи с катастрофическим сокращением народонаселения. В последний раз Максим видел родителей на свой шестой день рождения. Он помнил, что было весело, казалось, что в доме много гостей, хотя откуда им взяться в этой полудеревне. Скорее всего, были соседи, да брат мамы – дядя Мирон. Больше в деревню родители не возвращались. По прошествии года бабушка упросила дядю Мирона съездить в Москву и подать в милицию заявление об исчезновении родственников. Мирон ездил и вернулся ни с чем. В милиции ему сообщили, что отец якобы был связан с какой-то криминальной группировкой, коих в Москве в те годы наплодилось, как грибов в карельском лесу. Заявление, конечно, приняли, но найти родителей, ни живыми, ни мертвыми, столичные милиционеры не смогли, да и искали ли?!
В связи с тем, что полноценное выполнение функционала по укреплению информационной безопасности напрямую связано с программным обеспечением, первым человеком в Компании, с которым у Юрия завязались отношения, оказался, естественно, программист Лагуткин Максим. Очень быстро рабочие отношения переросли в товарищеские, а к концу Юркиной практики – в дружеские. Частенько после работы новые друзья сидели в баре, находящемся в доме на Бакунинской, где Макс снимал комнату у одной старушки. Как говорил он сам: «Дороговато конечно – за такие деньги можно квартиру на окраине снять, но зато на дорогу не трачусь, да и от офиса два шага!». За кружкой пива обсуждались наиболее яркие моменты прошедшего дня, планы на завтра и чаще всего перспектива Юркиного трудоустройства в Компании по окончании института.
– Юр, ты только не тормози, диплом получишь и сразу к нам. Тем более шефу ты вроде приглянулся! – бегая глазами по залу, убеждал товарища Макс.
И действительно, начальнику отдела понравился взрослый, рассудительный и, как оказалось, с достойным багажом профессиональных знаний специалист. Если Юрий и задавал вопросы, то вопросы его не касались способов решения той или иной проблемы, но задавались лишь с целью понимания ее решения в соответствии с концепцией Компании.
– Приходи! – коротко сказал руководитель отдела, подписав отчет о практике и крепко пожимая Юркину руку.
Через пару месяцев Юрий стал штатным сотрудником Компании и продолжил блюсти незыблемость ее информационной безопасности, с той лишь разницей, что теперь ему за это платили зарплату, и довольно неплохую. До того, чтобы стать даже не миллионером, а мало-мальски состоятельным человеком, было еще очень далеко, но движение в этом направлении, как считал Юра, все-таки уже началось. Его нынешнее денежное довольствие почти в два раза превышало то, что он получал, работая в охране, что очень понравилось Элине и от чего с лица отца не сходила одобрительная улыбка.
Ко второй половине две тысячи тринадцатого года за свой самоотверженный труд Юрка получил повышение и стал отныне именоваться старшим специалистом. Как и задумывалось, Юрий медленно, но верно двигался к своей мечте – стать одним из достойнейших членов общества.
В один из вечеров, когда очередной декабрь бодрой дедморозовской поступью браво подвалил к своему логическому концу и традиционно свернул набекрень мозги россиян, друзья-коллеги, не изменяя установившимся традициям, поглощали любимый пенный напиток в «лагуткинском» баре, как шутя называл его Юрка. После второй кружки Максим вдруг завел разговор на совершенно неожиданную тему.
– Послушай меня, Юрок, только не психуй и не посылай меня сразу к черту. Выслушай сначала, прошу! – осторожно, явно нервничая, боясь спугнуть, начал подготавливать товарища хитрый Максим.
– А чего ты так завелся, Макс? Не хочешь ли ты предложить начать сливать информацию конкурентам, а? Заранее предупреждаю: я дешево не продамся! – видя нервозность товарища, отшутился Юрка.
– Не говори ерунды, послушай лучше! Вот скажи мне, тебе не надоело на дядю горбатиться?! Не надоело ждать, когда твой телефон дважды в месяц осчастливит тебя СМСкой: «Ой, какая радость, у Вас на счету пополнение! Ваш хозяин соизволил Вам – холопу своему, аванс подогнать!», – кривляясь и искажая голос, продолжал Макс.
– А что тебя не устраивает-то? Контора нормальная, зарплату платят вовремя, да и не самую маленькую в Москве. Другой на твоем месте прыгал бы от радости, а ты тут диссиденствуешь! – парировал не ожидавший такого поворота Юрий.
– Легко тебе говорить, ты москвич, квартиру имеешь, семью завел. Правильно, чего беспокоиться – ходи себе в офис пять раз в неделю, да жди выходные и зарплату, а мне? Я тоже хочу и семью, и свое собственное жилье, а не у бабки какой-то угол снимать! – чуть ли не кричал Максим.
– Ну, хорошо, Макс, не горячись, что ты надумал, что предложить хочешь? – спросил Юрий, заранее решив, что откажется от любых предложений Макса, но, дабы не обидеть, выслушает его.
Идея Максима заключалась в следующем: сразу по окончании новогодних каникул они (Юрка и Макс) должны уволиться из Компании и в течение месяца организовать свое собственное предприятие, в котором станут полноправными партнерами. Решение организационно-технических вопросов, как-то: регистрация фирмы, поиск помещения под офис и прочие «мелочи» Максим берет на себя. Он, оказывается, все уже продумал, даже встретился с нужными людьми! Осталось всего-то ничего – получить согласие от него, от Юрки, и все – дело в шляпе! По замыслу Максима, вновь созданная компания будет предоставлять услуги по защите информации (а что же еще?!). Все должно получиться, он ведь, Макс-то, проманиторил уже рынок – конкуренции практически нет! Речь не идет о компаниях крупных, схожих с той, в которой пока еще трудились возможные компаньоны. Тут им ловить нечего. В таких конторах имеется штат постоянных безопасников. Но кто задумывался о представителях мелкого и среднего бизнеса, не способных содержать штатных сотрудников, но, тем не менее, беспокоящихся о сохранении коммерческой тайны? Вот тут-то как раз поле не пахано! Здесь можно развернуться в полную мощь, и нет абсолютно никаких сомнений, что профессионалов своего дела, а такими, безусловно, являются Юрий и Максим, ждет неминуемый успех!
– Вот такой вот бизнес-планчик дружище! Что скажешь? – выдохнул Макс, закончив свою яркую и довольно убедительную речь, после чего, сложив на столе руки, словно школьник за партой, наклонил голову и исподлобья уставился на Юрку.
Осушив одним глотком стакан пива, после продолжительной паузы, Юрий саркастически-издевательским тоном заявил:
– Старичок, а ты часом, нигде головой об косяк не прикладывался?! Или, может хворь какая? Все, я понял, это нам в пиво что-то подмешали! Хотя я вроде не брежу?!
Сделав вид, что пропустил мимо ушей обидные и совсем необъективные Юркины выпады в его сторону, Максим спокойно продолжил:
– Можешь смеяться надо мной, можешь не верить, но для себя я все решил – не ты, так другого напарника найду! Конечно, помучиться придется, у тебя все-таки знания, опыт уже приличный, но поверь мне Юра, я упертый, я добьюсь, а ты вот через несколько лет, когда из тебя там, – Макс указал пальцем в направлении расположения Компании, – все соки выпьют, вспомнишь наш разговор, но сам понимаешь, часы назад не ходят!
Максим сделал движение, которое могло означать только одно – разговора не получилось, и он собирается встать и уйти, но Юрий вдруг, перегнувшись через стол и удерживая друга за руку, уже серьезно, без намека на желание вновь подтрунивать над ним, сказал:
– Подожди, Макс, сядь! Я не хотел тебя обидеть. Просто с некоторых пор я не являюсь сторонником принятия скорых необдуманных решений. Предположим, все продумано, бизнес-план составлен, арендодатели офисных помещений готовят оркестры для нашей встречи, но остается один незначительный, можно сказать, ничтожный вопросик по теме: где взять деньги на раскрутку?!
– Скучно даже! – плюхаясь обратно на стул и скривив смешную гримасу, означавшую, видимо, что ссора отменяется и он готов продолжить разговор, произнес Максим. – Я ж не просто так битый час тебе пытаюсь втолковать, что долго готовился к этому нашему разговору! Есть один парень, ваш бауманский, Виктором зовут, но еще он на Бурбона откликается. Меня недавно с ним познакомили. Я, откровенно говоря, не знаю, чем он сейчас занимается, но деньги у него есть и, как я понимаю, деньги немалые. Как мне рассказали, в девяностые, он смог сколотить кое-какое состояние и живет безбедно, а еще с удовольствием вкладывается в предприятия, которые в перспективе смогут приносить доход. У меня был с ним предварительный разговор, и я представил ему свой бизнес-план. Бурбон сказал мне, что посоветуется со знающими людьми и после этого даст свой ответ. В общем, вчера мне позвонили от него – как соберусь, нужно дать знать, и он назначит встречу.
– Ну вот, снова-здорово! – вновь возмутился Юрий, – у вас в Архангельске все такие безбашенные или ты один? Что, по стопам своего отца пойти решил? Ты во что меня втягиваешь?! Я почти уверен, что этот твой любитель виски – недобитый бандит! Эти люди не меняются независимо от времен. Прошу, послушай меня, Макс, я их немного знаю, связался один раз, мне хватило!
– Все, Юр, закрываем лавочку, не то рассоримся окончательно к чертям собачьим! И прошу, отца моего не трогай больше, он здесь совсем не при делах! Последний раз тебе повторяю, я тоже ни в какое дерьмо лезть не собираюсь! В общем, так, надумаешь – звони! Жду до конца праздников. Если звонка не будет, значит, я ищу другого партнера, но в Компанию я возвращаться не собираюсь! – с этими словами Максим резко встал из-за стола и быстро вышел из бара, оставив Юрку наедине с опустевшими стаканами и неоплаченным счетом.
«Если ты и выручку с компаньонами будешь так же делить, как счета оплачиваешь, грохнут тебя коллеги по бизнесу, как пить дать грохнут!», – зло подумал Юрка, запихивая мятые купюры в скромно положенную официантом на край стола элегантную кожаную папочку со счетом внутри.
***
Ровно на следующий день, сказавшись больным, Максим Лагуткин на работу не вышел. «Вот бесенок упертый!», – думал Юрка, тупо уставившись на пустующее рабочее место боевого товарища. – «Ведь всего несколько дней до праздников, мог бы и потерпеть. Нет, это он назло мне! Решил показать на деле, насколько серьезны его идиотские намерения. А я, значит, из-за его неуемных амбиций теперь за двоих здесь вкалывать должен?!».
Весь рабочий день Юрий ходил смурной, на вопросы коллег и начальства отвечал неохотно, а то и просто их игнорировал – буркнет что-то себе под нос и уходит. Да, он на самом деле злился, только не мог до конца понять, на кого больше. То ли на Макса за его, прямо скажем, эгоистичный поступок, то ли на себя за отсутствие той бесшабашной дерзости и твердой уверенности в себе, а также в реальность воплощения в жизнь всего задуманного. И ведь несомненно, что перечисленные черты имели место в характере Макса. Понимал Юра и то, что большинство людей, сумевших оседлать фортуну, обладали именно такими качествами.
Как ни пытался Юрий избавиться от этих назойливых мыслей, не получилось. Работа не клеилась, осознание скорых праздников не радовало, как в прошлые годы, не заставляло сердце сжиматься и радостно подпрыгивать в груди. Задел-таки посланец Лукавого за живое. Подцепил чертенок своими острыми коготками тонкие душевные струны, зазвеневшие вдруг в сердце какой-то странной мелодией, не дающей никакой возможности слышать ничего, кроме нее самой. И не утихала она со временем, как, казалось бы, должно быть, напротив, становилась резче и мощнее и от того более мучительней, но слушать ее, вопреки всему, хотелось все больше и больше.
Несколько дней Юрка ходил сам не свой, полностью погруженный в раздумья. Если бы его спросили, как прошел праздник, он, наверное, не смог бы вспомнить и половины того, что происходило за столом, хотя, как всегда, было вкусно и весело. Делая вид, что внимательно слушает жену и родителей, он не только не слышал их, но и смотрел сквозь них, однако никто как будто бы не заметил его зомбического состояния.
К вечеру первого новогоднего дня Юрий уже знал, что согласится сунуться в Максову авантюру, но по инерции продолжал сопротивляться, взвешивая все «за» и «против» этого поистине смелого проекта. Результат взвешивания оказался равным. Не без Юркиной, конечно же, помощи. Если вдруг одна из чаш придуманных им весов, перевешивала другую, Юра мысленно добавлял на другую небольшой аргументик, и все возвращалось к ничейному счету, что вполне его устраивало.
«Безумству храбрых поем мы песню!», – внезапно всплыли в голове у Юрки, давно, казалось, забытые вместе с остальной школьной программой строки из Горького. И представился ему сокол, сложив крылья с огромной высоты вниз головой камнем, падающий на прибрежные скалы. Вот только вместо соколиной головы воображение рисовало Юрке узкоскулую, оттопыренноухую, клочковолосую, с бегающими, как всегда, глазенками, голову Макса.
И вот тут Юрку прорвало. Он стоял на кухне у окна с кружкой кофе в руке. Позывы смеха сначала легкими, затем все усиливающими толчками быстро подкатили от живота к горлу и с громким вспрыском вырвались изо рта, разбрызгивая во все стороны капли задержавшегося во рту глотка горячего напитка. Уже больше не сдерживаясь, Юра хохотал во весь голос и, прежде чем согнуться пополам, еле успел дрожащей рукой поставить чашку на стол. Но все равно часть пролитого кофе коричневыми пятнами расползалась по столу и напольной плитке. Сквозь выступившие слезы он увидел в дверях кухни Элину, чье лицо выражало удивление и легкую озабоченность. Сделав рукой неопределенный жест, который, должно быть, означал, что говорить он сейчас не в силах, и, указав пальцем на дверь ванной, согнувшись и держась рукой за живот, направился туда, изрыгая из себя остатки смеха.
– Что это тебя так развеселило? Ты в порядке? – взволнованным голосом спросила Элина, когда по пояс голый (на футболке тоже нашлось место смачному кофейному пятну), с мокрыми волосами и красными, все еще слезящимися глазами, муж появился из ванной комнаты.
– Не волнуйся, Элин, все в порядке, просто история смешная вспомнилась, – неуверенно попытался успокоить жену Юра.
– Неужели такая уж смешная до истерики?! Вон занавески все забрызгал, весельчак! Что-то ты странный в последнее время – то молчишь, не слышишь, о чем тебя спрашивают, то ржешь, как конь не пойми над чем! Юр, что с тобой происходит? У меня какие-то нехорошие предчувствия!
– Все будет хорошо! – будничным тоном произнес Юрий, понимая между тем, что сам толком не знает, будет ли в самом деле это «хорошо», а если и будет, то, когда?!
…После недолгих сомнений, в процессе которых он то опускал, то вновь подымал большой палец правой руки, держащей мобильник, Юра нажал зеленую кнопку вызова и поднес трубку к уху. Макс не отвечал. «Обиделся все-таки!», – успел подумать Юрка, слушая длинные гудки. В момент, когда Юркина рука уже начала движение вниз, в динамике телефона что-то захрипело, Юрка вернул трубку к уху, раздался щелчок, и такой же хриплый голос недовольно ответил:
– Алле.
– Здорово, коммерс! Все празднуешь? О делах пора бы подумать! – нарочито с веселым укором начал разговор Юрий.
– О, Юрок, это ты, что ли? Привет! Ты чего в такую рань? – прокашлявшись, но все же неровным, дрожащим голосом ответил Максим.
– Кто рано встает, тому Бог дает! Слышал, небось? – продолжал веселиться Юра. – Граф, вы тут давеча изволили предложение мне делать? Ну так вот, согласная я!
– Какое предложение?.. А это… Юр, слушай, я всю ночь гулял и сейчас не соображаю ничего. Давай я высплюсь и вечерком в баре встретимся, обсудим все.
– Хорошо, давай в восемь, но учти, если будешь бухать, я с тобой точно дел никаких иметь не буду! – уже строго подытожил Юрий.
– На этот счет будь спокоен, ты ж меня знаешь!
«Если бы, я-себя-то до конца не знаю!», – подумал, но вслух, конечно же, не сказал Юрий и нажал «отбой».
В бар Максим явился вполне себе бодрым и посвежевшим, в довольно хорошем расположении духа. Привыкший всюду прибывать заранее, Юрий уже ожидал его, удобно устроившись с чашкой кофе за их любимым столиком в дальнем от входа углу зала. Поздоровавшись, Макс плюхнулся на стул, напротив.
– Непривычно видеть тебя в этом заведении с таким напитком, – улыбнулся Максим, указывая на Юркин кофе. – Наверное, это говорит о серьезности твоих намерений. Сейчас себе тоже закажу, выпьем на брудершафт за успех!
– Насчет серьезности моих намерений еще поглядим! Ты, Макс, давай звони своему «Бульону» пускай встречу назначает, послушаем, что нам за условия предложат, – намеренно искажая кличку Бурбона, деловито заявил Юрка.
Коротко переговорив с кем-то по мобильнику, Максим сообщил, что завтра в это же время их будут ожидать в пивном ресторане «Ян Примус», что на пересечении улиц Спартаковской и Бауманской, где вечерами любит проводить время Бурбон.
***
Выслушав дежурное приветствие миловидной сотрудницы ресторана, встречавшей гостей у входных дверей, провожаемые рентгеновским взглядом молодого голубоглазого охранника, парни спустились в нижний зал.
От верхнего, вечно полупустого, интеллигентно-костюмного тихоговорящего и малопьющего, нижний зал отличался шумной болтливостью разнузданной публики, дружными криками радости или отчаяния футбольных болельщиков, в зависимости от развития ситуации при трансляции очередного футбольного матча и, конечно же, количеством потребляемого пива. Народу здесь хватало всегда – и в праздники, и в будни.
Нынешний вечер не стал исключением, и барабанные перепонки входящих друзей моментально напряглись, сопротивляясь насильственному давлению на них плотного гула мужских и женских голосов, звучащих едва ли не громче усиленного микрофоном голоса вертлявого певца на импровизированной сцене.
«Ну и балаган! Как же в этом вертепе можно вести деловые переговоры?!», – думал Юра, следуя за уверенно идущим впереди Максом.
Пройдя через весь зал, Максим, а следом за ним и Юрка свернули налево и оказались в другом, меньшим по размеру помещении, разделенным перегородками, между которыми и находились гостевые столики. При взгляде со стороны складывалось впечатление, будто каждая компания находится в отдельном кабинете, что создавало определенный элемент приватности. Здесь было гораздо тише, а люди за столами выглядели солиднее.
Максим, в действиях которого без труда угадывалось хорошее знание местной обстановки, фундаментом которому, по всей видимости, служил опыт прежних нередких посещений, не останавливаясь при входе, быстрым шагом прошел к дальней правой перегородке. Юрка, как привязанный, тащился сзади. Взглядам вновь прибывших предстал стол, на котором красовалось около десятка свеженалитых стаканов с пивом и большая тарелка с разными пивными закусками, как-то: сырные шарики, гренки, соленые орешки и еще что-то отдаленно напоминающее вяленую мясную строганину. Стаканы, наполненные пенным напитком, различались своей формой и наклеенными на них логотипами пивных брендов. Цвет пива так же не давал скучать взгляду любопытствующего. Здесь были и светлые, и темные, и мутные нефильтрованные сорта, а два стакана, стоящие несколько поодаль от остальных, вообще были наполнены какой-то розоватой жидкостью, и, если бы не густая шапка пены, опознать в ней пиво на глаз было бы практически невозможно.
За столом сидели трое мужчин. Еще до начала разговора и знакомства, окинув взглядом троицу, Юрий без малейшего труда определил, кто из них носит почетное прозвище Витя Бурбон. Двоих молодых людей, сидевших рядом плечом к плечу, Юра откинул сразу. Во-первых, не сильно-то они смахивали на финансовых воротил. Во-вторых, типаж их напомнил ему его давних знакомых – Борю и Толяна, из чего сам собой напрашивался вывод, что парни, вероятно, выполняют роль охранников или чего-то в этом роде. Зато человек, вальяжно устроившийся напротив своих быковатых соратников, несомненно, являлся в этой компании боссом.
Внешность Бурбона была довольно оригинальна, да и сама личность его, а равно и биография у людей понимающих, интерес вызвали бы неподдельный. Поэтому не лишним будет остановиться на нем отдельно.
Глава 6 Бурбон
Свою нынешнюю кличку Витя Бурков получил в десятом в те времена выпускном классе. Как его только до этого не называли! Был он и «Бурым» (производная от фамилии) и «Рыжим», а рыжим он был в действительности. Причем не просто рыжим – огненно-рыжим! Но до внешности еще дойдем…
В начале девяностых, а еще точнее, в переломном тысяча девятьсот девяностом году, на полках магазинов нашей многострадальной Родины, как известно, было шаром покати. Не было практически ничего – ни одежды, ни еды, а уж про увеселительно-горячительные напитки и говорить не стоит. Но даже такие трудности не могли отменить наличие у народа поводов, а тем паче желания их употреблять. Пили все, что имело хоть какой-нибудь градус. Водка легко заменялась самогоном даже самого низкого качества (не до жиру). За отсутствием оных в ход шла низкопробная дешевая парфюмерия: одеколоны «Тройной», «Саша», лосьоны всех видов. Скоро, впрочем, и эта продукция стала большим дефицитом и в конце концов практически исчезла с прилавков. Народ попросту все выпил. Имели место случаи употребления технического (метилового) спирта, в основном по ошибке, в подпитии, когда уже все равно, что налито в стакан. Редко это делалось осознанно – авось пронесет. Не проносило. И в том и в другом случае результат был предсказуем и неизбежен – смерть! Ну, если очень повезет (хотя, как сказать!), выход из комы не сопровождался ярким режущим светом люминесцентных ламп реанимационного отделения, потому что смотреть-то больше нечем – слепота! И здравствуй, вечная ночь – грустно! Народ начал вымирать. Кладбища росли, осваивая все новые территории, гробовщики богатели.
Дальше пошло еще интереснее. Американцы, глядя из-за океана, да и не только («…Вся страна кишмя кишит иностранцами, и ЦРУшники гуляют по-черному…»)[14 - А. Розенбаум 1999 г. «Транссибирская магистраль».], как мы с упорством тупоголовых мышей из анекдота («…мыши плакали, кололись, но продолжали жрать кактус») начинаем сами себя уничтожать, решили: а почему бы и не помочь?! И не нужно никаких ракет! А что нужно? Нужна гуманитарная помощь и различные к ней приложения. Вот так, с легкой руки дядюшки Сэма, лучшего друга голландских производителей алкогольной продукции, в Россию гордой литровой походкой вошел спирт «Royal» (в простонародье «Рояль»). И народ со всей своей пролетарской дури «ударил по клавишам». Сыграть, правда, получилось только одну, не самую веселую, третью часть Сонаты № 2 Ф. Шопена[15 - Соната для фортепиано № 2 си-бемоль минор – фортепианная соната Фредерика Шопена, закончена в 1839 г., впервые опубликована в 1840 г. Наиболее известна её третья часть – Траурный марш, написана ещё в 1837 г.], потому что очень многие к тому времени уже «сыграли в ящик». Кладбища продолжали расти, гробовщики богатеть…
Город древний, город славный[16 - А. Новиков 1983 г. «Город древний».] – Екатеринбург, в то время еще Свердловск[17 - 4 сентября 1991 г. Свердловску возвращено историческое название – Екатеринбург.], ничем тогда практически не отличавшийся от больших и малых, древних и не очень российских советских городов, нетвердой поступью шедших вместе с ним, кривой дорожкой, ведущей к вратам, за которыми уже простиралась территория оголтелого капитализма.
Именно здесь повезло родиться, вырасти и доучиться до выпускного класса Витьке Буркову. Именно здесь случилось попасть ему на празднование дня рождения его школьной подруги Татьяны, после которого время всех его «цветных» прозвищ безвозвратно кануло в лету и прилепилось одно последнее, которое пойдет с ним дальше по жизни, переедет в Москву, где впоследствии станет своеобразной визитной карточкой. Именно здесь Виктор Бурков станет Витей Бурбоном. И дело в этот раз не в созвучности с фамилией, или, может быть, только отчасти. Все это напрямую связано с теми, описанными выше, тяжелыми временами.
День рождения Татьяны не стал чем-то выдающимся и неординарным, так, самая обычная и заурядная молодежная вечеринка. Были, конечно, и угощения, и торт с чаем и газировкой. Алкоголя ни-ни! Танина мама строго за этим следила. Ни дай Бог, кто-то с собой принесет! Хотя папаша это дело уважал и уже принял пару раз «из шкафчика». Но надо, однако, отдать должное, на его внешнем виде это никак не отразилось, и поэтому мама благодушно смолчала. Все-таки у дочери праздник – семнадцать лет, как-никак поэтому немного можно, главное, чтобы дети не видели.
Виктору праздник показался пресноватым – не хватало драйву. А где его взять-то если на столе даже пива нет. Окинув задумчивым взглядом своих однокашников, часть из которых (в основном девчонки), оживленно перемывала кости кому-то из представителей школьного сообщества, а другая, мужская часть, столпившись у нового двухкассетного магнитофона «Grundig», со знанием дела обсуждала его технические характеристики и качество воспроизведения, Витя встал из-за стола и, заложив руки за спину, с видом познавшего истину мыслителя стал прохаживаться по комнате.
Внезапно взгляд его остановился на видавшем виды серванте, где за затемненным стеклом дверцы одного из отделений угадывались очертания…
Он быстрым шагом подошел к серванту, открыл дверцу и… ну, конечно же! Рядом с небрежно брошенными на полку книжками стоял почти полный флакончик лосьона «Розовая вода» – мечта любителей политуры и денатуратов.
Аккуратно, словно работник химической лаборатории, Виктор, взяв флакон за крышечку двумя пальцами перенес его на стол. Для достижения наибольшего эффекта от задуманной акции Вите нужны были зрители, а они, как назло, разбрелись кто куда по квартире и в связи с наполненностью желудков за столом сидеть не хотели. Поэтому он нарочито громко водрузил флакон лосьона на стол, пытаясь добиться реакции общества. Но общество, в большинстве своем уже нашедшее себе занятия по интересам, реагировало слабо, а точнее, вообще никак. Заинтересованность проявил один только Ромка Башня (он действительно был очень высок и считался лучшим баскетболистом школы) да и то как-то грубовато:
– Рыжий, ты чего грохочешь? Лимонаду, что ли, перебрал?
Виктор с вызовом посмотрел на ненавистного одноклассника и громко, чтобы было слышно не только этому яркому представителю отряда человекообразных приматов с баскетбольным мячом вместо головы, но и всем остальным, объявил:
– Как говаривал в свое время незабвенный Савва Крамаров: «Скучно, однако, без водки, ребята!». Но раз нет ее, родимой, придется довольствоваться тем, что имеем!
Одновременно с этими словами Витя отвернул крышку и, слегка потрясывая флакон, нацедил чуть меньше четверти лимонадного стакана вонючей розовой жидкости, которая от тряски помутнела и начала пениться.
Обалдевшая от такой неприкрытой наглости виновница торжества открыла было рот, в готовности придать звуковую форму своему негодованию, стремящемуся, во что бы то ни стало вырваться наружу, вдруг остановилась и так и осталась стоять с полуоткрытым ртом, широко открытыми глазами глядя на Витьку, который, приложив указательный палец к губам, почти шепотом проговорил:
– Тсс, тихо, Танюша, не кричи, я же не все, папе на опохмел останется!
Выдержав театральную паузу, Витя резким движением руки поднес стакан ко рту и, ни секунды не задумываясь, влил в себя все его содержимое. В комнате вмиг наступила мертвая тишина. Кто-то заботливо протянул стакан с минералкой, но Виктор театральным жестом показал, что переживания на его счет излишни. Не торопясь, он зацепил вилкой кусок селедки, закусил и, выдохнув, произнес:
– Что ж, гадость, конечно, но ничего не попишешь, традиции надо соблюдать – рождение и похороны «сухими» быть не должны! Никто не желает оскоромиться? Нет, ну хозяева-баре!
Вернув флакон на место, Виктор аккуратно прикрыл дверцу и с улыбкой повернулся к начинавшим приходить в себя гостям. Желаемый эффект, кажется, был достигнут – он стал-таки центром всеобщего внимания. И вот тут на сцену выступил общепризнанный классный шут, острослов и егоза Илья, носящий короткую, но звучную украинскую фамилию Шило.
По понятным причинам школьного прозвища Илья носить удовольствия не получил, точнее, благодаря его предусмотрительным предкам оно полностью соответствовало фамилии, хотя сам он развешивал кликухи направо и налево, получая от этого, видимо, моральное удовлетворение. Исходя из авторитетного мнения завуча школы и по совместительству преподавателя некоторых предметов в старших классах Ларисы Ивановны, именно этот портняжно-скорняжный инструмент, название которого в паспорте Ильи гордо занимало место в графе «фамилия» торчал у него из «одного места».
Со своей неизменной плутоватой ухмылкой Илья приблизился к Виктору и, панибратски хлопнув его по плечу, приобнял и объявил, обращаясь к одноклассной аудитории, привычно уже ожидавшей очередной шиловской хохмы:
– Дамы и господа! Разрешите представить вам известного на весь мир поглотителя парфюмированных напитков Витю Бурбона!
– Почему Бурбон? – ничуть не обидевшись и даже заинтересовавшись ходом мыслей Шилы, спросил Виктор.
Ожидавший, видимо, этого вопроса, Илья немедля ни секунды приступил к демонстрации фактов, подтверждающих его умозаключение.
Растолкав ребят, столпившихся у «Грюндига» и выбрав нужную кассету из рядом стоящей стопки, вставил ее в кассетоприемник, немного поколдовал с перемоткой, после чего с видом иллюзиониста, достающего кролика из цилиндра, нажал клавишу «Play». Из динамиков зазвучал знакомый всем присутствующим проникновенный голос земляка-свердловчанина Вячеслава Бутусова: «…Ален Делон, Ален Делон не пьет одеколон. Ален Делон, Ален Делон пьет двойной бурбон…»[18 - В. Бутусов 1986 г. «Взгляд с экрана».].
После недолгого переваривания полученной от Бутусова информации и сопоставления ее с Витькиным поступком, до гостей постепенно начал доходить смысл Шиловской шутки, и поначалу робкие разрозненные смешки, в соответствии с индивидуальной скоростью восприятия усилились и слились воедино. Комната наполнилась громким молодецким смехом.
– А чего ты меня Аленом Делоном не назвал? – все еще хорохорясь и тщательно скрывая свое разочарование от всеобщего веселья (смеялись-то не столько над шуткой, сколько над ним), спросил Шилу новоиспеченный Бурбон.
– Так ведь он не рыжий! – улыбаясь во весь рот под новый, еще более сильный взрыв смеха, мгновенно нашелся Илья. – Но ты не переживай, привыкнешь и народу понравится! Бурбон – это круто!
– Ну, тебе видней, провидец ты наш, – изо всех сил сохраняя спокойствие, с показным равнодушием поставил точку Виктор, надеясь, что, хотя бы последнее слово останется за ним.
