– …Клад?
– Один из кладов. Их, разных, по всему Закрытому лесу множество. Бывают сладости, бывают монетки, бывают даже игрушки…
– Откуда же они берутся?!
– Да неизвестно точно. Некоторые из них местные делают, существа или люди, а другие, говорят, сами возникают. Вот панцирь из-под радужной черепахи, хотите?..
Хотела я сразу очень много, глаза у меня буквально разбегались, но денег с собой было мало. Да еще я вспомнила о просьбе Риган. Таинственный продавец, который, судя по всему, чувствовал себя как дома в Закрытом лесу, вполне мог мне помочь.
– Скажите пожалуйста… – я помедлила, собираясь с мыслями. – Вы не знаете, бывают ли, ну… средства против исчезновения туристов?
– Чтобы они навсегда тут остались? – деловито уточнил продавец. Я кивнула. К моему изумлению, он чуть покопался в сувенирах и бросил в мою сторону какую-то малюсенькую полупрозрачную крошку.
– Вот. Только вы лучше не трогайте. Такие камушки вашему туристу нужны – только, конечно, побольше, примерно с кулак размером, и штук пятнадцать как минимум.
– Что это? – спросила я, переведя дыхание.
– Поляризующий кварц, или как-то так он называется. Если его много, то туристу он может поменять полюса реальностей. Большинству местных его трогать нельзя, потому что неизвестно, куда их от этого может унести…
– И где его достать? – сказала я нетерпеливо. Продавец вздохнул.
– Был в каменоломнях, но сейчас там камышовые существа живут, живым не выберешься. Еще был раньше в колодце на южной поляне, но в тамошний мир я бы на вашем месте тоже не ходил. Самое большое его количество – в сокровищнице западных крючконосов. Только они очень недружелюбны. Могут, в общем-то, и убить.
– А если предложить им денег?
– Денег у них в этой же сокровищнице и так огромное количество. Квадратные золотые в основном. Город купить можно… С другой стороны, девушка, западные крючконосы днем в лесу стараются не появляться, у них режим вечерне-ночной. И сокровищница очень слабо охраняется… Девушка, если вы интересуетесь, я могу связать вас с одним проводником, моим хорошим знакомым. Если вы пообещаете принести нам пять квадратных золотых… Вы местная?
– Нет, я из Онса, – растерянно ответила я. Продавец задумчиво поправил повязку возле переносицы.
– А-а-а, Онс. У вас там вход через земляничные поляны иногда открывается…
– Да, должен скоро.
– Нет, через них не надо. У вас же метро там ходит, выйдете прямо на остановке «Закрытый лес». Через неделю. Проводник мой вас подождет снаружи – вы выйдете спокойно, не волнуйтесь. Выйдете к реке, там паромы, уже с проводником на другую сторону и поплывете…
– А как он будет выглядеть, проводник?
– Да вы знаете, он может выглядеть по-разному, – ответил продавец уклончиво. – Он тоже в какой-то мере… Существо. Я лучше ему вас подробно опишу.
– Я-а не з-знаю, пойдем ли м-мы…
– Девушка, вы не бойтесь. Вам нарассказывали ужасов, но вы зря боитесь. В Закрытом лесу тоже люди живут. И нелюди. И существа. Все живут, ничего страшного. Проводник вам подскажет, куда совсем не нужно ходить, и все. Ну что, будем договариваться?
– Дело в том, что я не для себя спрашивала, а для…
Тут очень кстати сзади раздался голос Иваныча:
– А, вот ты где. Чего ты тут болтаешь?
– …А для него, – докончил продавец спокойно. – Вижу, вижу, турист. Идите сюда поближе, мужчина, мы вам сейчас сделаем предложение.
Иваныч суть уловил быстро и даже не стал возмущаться, что мы с Риган сразу не ввели его в курс дела, а когда продавец объяснил, что сокровищница крючконосов – единственный способ для него навсегда остаться в Онсе, крепко задумался. Продавец, не теряя времени, сообщил, что риск, конечно, есть, но, если не лезть на рожон и слушаться проводника, не смертельный, и что большинство историй про Закрытый лес – обычные «страшилки».
– Я и сам там родился, – добавил он. – Видите, здоров и жив. Это место не хуже других.
– Ну ладно… – пробормотал Иваныч, постукивая пальцами по столу. – Ладно! – заключил он уже утвердительно. – По рукам! Договорились!
– Очень хорошо, молодой человек, – продавец кивнул, подняв на него глаза. – Я думаю, вы довольно честный, поэтому не буду вам много раз говорить, что если вы возьмете золотые себе вместо того чтобы отдать их мне, как договаривались, я и сам могу за ними прийти. Или послать своих друзей. Зря вы ежитесь, девушка, – перевел он взгляд на меня, отчего я съежилась еще больше. – Люди разные бывают, а я всегда предупреждаю, чтобы потом не удивлялись. Вы сейчас поезжайте к себе, а через неделю проводник вас будет ждать на выходе со станции «Закрытый лес»…
Что мы с Иванычем еще говорили и делали, прежде чем оказаться на вечерней улице Мантилы, я почему-то не запомнила, только у самого метро спохватилась, что не купила никаких сувениров и даже брошюрок для Риган. Но я не осмелилась ничего сказать Иванычу, который шагал рядом, сдвинув брови и крепко задумавшись. На душе у меня было ужасно нехорошо, и теперь я поняла, почему Нараск так странно говорил о Мантиле. Не так этот город прост, как кажется… И зачем Иваныч согласился? Как они только вдвоем с Риган пойдут в Закрытый лес?..
…Разговор у нас у всех состоялся этим же вечером в Ригановом магазинчике, куда пришли, кроме меня, Алла и Буллан (Нараск еще не закончил работать). Как я и боялась, Риган, выслушав затею Иваныча, немедленно согласилась идти в лес. Тут я решилась подать голос:
– Слушай, мне не очень понравился этот продавец. Он даже лицо свое не показывал…
– Так он, наверное, сам из крючконосов или полукровка какая-нибудь, – спокойно отозвалась Риган, будто крючконосы гуляли по нашим улицам вместо туристов. Обняв руками колено, она уселась на низкий деревянный столик-витрину и сказала Иванычу:
– В общем, нечего даже обсуждать: давай готовиться к походу за сокровищем крючконосов.
– За каким еще сокровищем? – поинтересовался Буллан. – Этот кварц разве очень ценный?
– Нет, но у крючконосов есть сокровищница, где, кроме кварца, хранятся золотые квадратные пластины, – объяснила я. – Пять штук Олег обещал принести продавцу за помощь…
– Пять золотых пластин?! Да на них целый замок можно купить!
– Ну да, – подтвердила я уныло: меня совсем не волновало, чего там купит продавец на принесенные пластины. Лишь бы с Риган и Олегом все было нормально. Дальнейшие разговоры слились для меня в тихий гул, из которого вдруг вынырнули энергичные слова Буллана:
– Ребята, вы что, думаете, мы вас бросим? Мы с Аллой с вами пойдем!
– Д-да, – подтвердила Алла, поглядывая на мужа, чуть менее решительно.
– Ал, ну не отпускать же их одних, – похлопывая ее по плечу, увещевающе сказал Буллан. – Тем более, в Закрытый лес. Раз мы дружим, так и пойдем все вместе!
– Н-ну да, – согласилась Алла снова с некоторой запинкой.
– Спасибо, – растрогалась Риган. – Отговаривать вас, простите, не буду: чем больше народу, тем лучше, это правда.
– А я… А мы… – выговорила я, краснея, потому что все на меня уставились. – Риган, мы с Нараском, конечно, тоже пойдем. Что ты думаешь, мы вас бросим?
– У мужа-то своего сначала спроси, – усмехнулся Иваныч. Я удивилась:
– Ну ты что, как он может вам не помочь?!
…Оказалось, что смог. С Нараском я встретилась только дома. Он улыбнулся мне:
– А, вот и ты, Ятенька. А я уже думал сходить тебя поискать. У Риган была? Как там ее магазинчик?
– Да нормально… Подожди, я тебе сейчас много что расскажу. Во-первых, я была в Мантиле!
– Да? – спросил муж непонятным тоном с непонятным выражением лица.
– Ага, станция ее вдруг открылась на синей ветке, и мы с Иванычем решили выйти. Я вначале подумала: и чем тебе так не нравился этот город… Но потом мы пришли в магазинчик сувениров, и там я встретила продавца…
Я повесила, наконец, пальто, уселась на кровать и пересказала все произошедшее. Нараск сидел напротив на табуретке и с каждым моим словом смотрел на меня все тревожнее и озабоченнее.
– Как ты думаешь, продавец мог быть крючконосом? – спросила я, прервав свой рассказ на том, что Иваныч согласился идти за сокровищем. – Можно ему верить?
– Кто он такой, Ятенька, не имеет значения. Все равно он ни за что не отвечает. Дело не в нем, а в том, что в Закрытый лес жителям обычных городов ходить нельзя, это опасно.
– Но ведь у нас будет проводник! …Так продавец сказал, если не соврал…
– Почему «у нас»? – нахмурившись, переспросил Нараск. – При чем здесь мы?
– Как при чем? Мы решили идти все вместе. Ты и сам сказал, что в Закрытом лесу опасно, а если нас будет больше, то не так страшно… Буллан и Алла сказали, что не могут бросить друзей в такой ситуации! А мы разве можем? Я сказала, что мы тоже пойдем… – я умоляюще посмотрела на мужа. Тот медленно встал и оперся спиной о подоконник, загородив закатный свет.
– Ятя, мы не пойдем в Закрытый лес. Тебе там просто нельзя быть с твоим характером и взглядом на жизнь.
– Чего?!
– Вы даже у полутуристки чудом не сгинули,– продолжал говорить муж размеренным и тихим голосом, не слышимым мной раньше жестким безапелляционным тоном. – А в Закрытом лесу опасности, подобные ей, встречаются очень часто, и они еще не самые большие. Особенно если не знать, что делать и куда толком идти. Риган и Иваныч идут, потому что им это сильно нужно, а выбора нет. Алла с мужем идут с ними не знаю зачем. Может быть, надеются легко приобрести большое богатство.
– Нет, ну это уж вообще… – возмущенно начала я, но Нараск меня перебил:
– А нам туда идти незачем. Мы никому там не поможем.
– А проводник?! Продавец сказал, что с проводником не страшно! И что вообще Закрытый лес не такой ужасный, как о нем думают. Продавец и сам в нем родился…
– Вот именно, – раздельно сказал Нараск. – Он там родился. Однако при этом он живет в Мантиле. Ятя, ты в Закрытый лес не пойдешь.
– Вот еще! – пискнула я и разрыдалась, не столько от его слов, сколько от тона. И еще от разочарования. Как я теперь посмотрю в глаза Риган?.. Получается, что он просто испугался идти в Закрытый лес?!
Нараск подошел ко мне и, крепко обняв, погладил по голове:
– Прости, Ятенька, я не хотел тебя расстраивать. Но я говорю то, что точно знаю. Я ведь тоже был в Мантиле, там о Закрытом лесе известно больше, чем здесь, и известность эта плохая. Того, что я знаю, вполне достаточно, чтобы не пустить в лес тебя и не идти туда самому.
Я, не имея сил вырваться из его объятий, сквозь слезы попросила рассказать те истории, из-за которых он не хочет идти. Нараск что-то начал рассказывать, и вскоре я с ужасом поняла, что его повествование выглядит так же расплывчато и неясно, как всегда, когда он говорил о Мантиле. Я много раз пыталась расспросить его о его родном городе, но в результате у меня не сложилось о нем никакого представления, до тех пор пока мы сегодня сами там не оказались. Вот и сейчас, когда Нараск замолчал, я ничего нового не узнала, кроме того, что в лесу есть Черные Монахи, крючконосы, камышовые существа, несколько полян и колодцев, ведущих в странные места, и все это опасно.
– Послушай, то, что ты рассказал, я знала и от продавца! – запротестовала я, выбираясь из его рук, чтобы заглянуть ему в глаза. Глаза смотрели с чем-то вроде ласковой горечи.
– А зачем подробности, Ятенька? – спросил муж. – Они ничего не поменяют. Если даже тебе покажется, что в Закрытом лесу безопасно, так не будет, понимаешь?
– Понимаю, – прошептала я. – Но что я скажу Риган?! Что мы туда не идем, потому что опасно, а они пусть идут?
– А про это я сказал еще вначале: у Риган и Олега все равно других выходов нет, а зачем идут Алла и Буллан, я не знаю. Это не значит, что нужно идти и нам.
– Ты опять чего-то мне недоговариваешь, да? – воскликнула я с отчаянием. – Опять какие-то секреты, которые я не должна узнать?
– Я говорил, что, наоборот, хотел бы, чтобы ты их узнала, – напомнил Нараск. – Но это не так просто. Например, сейчас я ничего тебе рассказать не могу, потому что ничем хорошим это не обернется.
– Но оно уже не оборачивается! – наконец повысила я голос, вскакивая с кровати и отбегая к окну. – Пока что я понимаю, что из-за каких-то твоих секретов мы бросим на произвол судьбы Риган и Олега и будем отсиживаться в Онсе! Я так не хочу! Тем более, ты мне даже не объясняешь толком, в чем дело!
– Я не могу объяснить! – сказал Нараск с неожиданным отчаянием, и, тут же изменив выражение лица, снова заговорил спокойно-ласковым тоном: – Ятенька, на самом деле мы все ходим под этим произволом судьбы. Никто не сказал, что если мы пойдем с Риган и Олегом, кому-то будет хоть немного лучше. Поверь мне, скорее наоборот. Поэтому мы идти не должны.
Дальше, как я ни уговаривала мужа, ничего не менялось. Наконец я просто так устала и наплакалась, что посреди фразы свернулась клубком на кровати и уснула.
Время для меня началось ужасное. Выматывающие разговоры у нас стали случаться каждый день, потому что я ничего не могла понять, а Нараск, видимо, ничего не хотел объяснять, хотя, судя по его виду, мучился не меньше меня. У Риган я не появлялась, а Иванычу сказала что-то неразборчивое: тот не стал больше расспрашивать, поглядел на меня жалостливо и с обидным пониманием вздохнул:
– Говорил я тебе, вначале у мужа спроси. У него, видимо, там свои какие-то соображения. Да и ладно, вы и не обязаны.
Мы-то были не обязаны, однако ужасное чувство, что я теряю одновременно и мужа, и всех друзей, меня не покидало. Четыре дня я по-всякому пыталась разговаривать с Нараском, а на пятый совсем замолчала и стала думать.
За окном завывал ветер и сыпал мелкий снег – сейчас наш дом находился как раз на границе снежной зоны; Нараск снова задержался в своей аптеке, очень может быть, нарочно, чтобы поменьше говорить со мной, а я лежала на кровати, подложив руки под голову (они утонули в волосах, как в паутине) и глядела в темный потрескавшийся потолок. И думала. Получалось, что если я ничего не сделаю, то потеряю и мужа, и друзей. Друзей – понятно почему, а мужа… Я же его все равно разлюблю, не из-за обиды, а потому что, оказывается, со мной все это время был совсем другой человек, не такой, как я себе придумала, глядя на его красивые глаза и ласковую улыбку. «Романтика, доченька, – это хорошо, – вспомнила я слова мамы, сказанные неожиданно-озабоченным тоном, когда она помогала мне наряжаться перед свадьбой. – И познакомились вы прекрасно, и родство душ у вас – это замечательно, но, главное, чтобы вы хорошо жили, когда романтика кончится». «А зачем ей кончаться?» – удивилась тогда я. «Низачем, просто так уж получается. Всю жизнь на красивом знакомстве не построишь».
Сейчас мама, конечно же, полюбила Нараска и много раз мне говорила, что зря они с папой за меня тогда волновались… А вот выходит, что вовсе и не зря. Что же получается? Если я останусь, не будет ни друзей, ни мужа. А если пойду одна, без Нараска, то у меня в любом случае останутся хотя бы друзья. Это все же лучше, чем ничего…
Тут мне пришлось встать, чтобы протереть красные глаза, смахнуть слезы с щек и ушей и высморкаться. Как раз когда я сворачивала совершенно мокрый носовой платок, пришел Нараск. Я посмотрела на него и поняла, что если я сейчас же не скажу, что хотела, он снова меня заговорит. Поэтому я торопливо глотнула воздух и сдавленно начала:
– Подожди… В общем, я решила. Я обязательно пойду в Закрытый лес с Риган. Мы с детства дружим… Ну, я ее не брошу. А ты… Я понимаю, ты с ними со всеми недавно знаком… Они тебе никто… Ты можешь не идти… А я пойду.
Выражение лица мужа, пока я говорила, менялось так сильно, будто передо мной прошло сразу несколько разных Нарасков. Был Нараск обычный: терпеливый и ласковый, был сильно удивленный, а потом он вдруг сменился яростным, с потемневшими глазами и даже как будто искаженными чертами лица, но прежде, чем я испугалась, ярость сменилась безнадежным тихим отчаянием. Я уже замолчала, а он, похоже, несколько раз пытался начать говорить, но не мог из себя выдавить ни слова. Только через три минуты ужасной звенящей тишины он, наконец, прошептал, глядя вниз:
– Что же ты делаешь, Ятенька… Ты думала, я так боюсь идти, что останусь тут, если ты пойдешь? Правда, я боюсь, но не этого.
– А чего ты боишься?
– Сама скоро увидишь, когда мы войдем в Закрытый лес, – сказал Нараск каким-то совсем уж не своим голосом. Я подумала было, что он сейчас вообще уйдет из квартиры, но он, наоборот, подошел ко мне, сел рядом и обнял меня так крепко, будто через пять минут мы должны были расстаться навсегда.
– Ну что ты… – начала я уже без всякой уверенности и решимости, пытаясь разглядеть его занавешенное волосами лицо в слабом свете, падающем из окна. – Если бы ты мне хоть что-то объяснил… Риган – моя лучшая подруга… Ну, хочешь, я ради тебя останусь тут?! – вырвалось у меня помимо воли, о чем я мгновенно пожалела и застыла в страхе, что муж сейчас уцепится за эту фразу и согласится. Но он только покачал головой:
– Нет, видимо, надо идти. Ничего не поделаешь, Ятенька. С судьбой спорить нельзя.
Согласие мужа я, конечно, получила, но радости это мне не прибавило нисколько. Когда мы на шестой день собрались вместе, обсуждая, что будем делать и как себя вести в Закрытом лесу, Нараск сидел рядом со мной, напоминая безрадостную тень самого себя. Алла и Буллан, судя по их громкому ехидному перешептыванию, это заметили. Я сердито глянула на них: они явно решили, что Нараск спал с лица от страха. Риган и Иваныч, конечно, тоже это все увидели и также о чем-то зашептались, но скорее сочувственно и беспокойно, после чего Иваныч напрямик сказал:
– Слушай, Нараск, если вы из-за нас поцапались, так этого не надо. Это ведь на самом деле наши проблемы.
– Я тоже это говорил,– отозвался Нараск негромко, – но Ятя хочет идти с вами, так что и я пойду с ней.
– …Барабанного боя тут не хватает! – прервав короткую тишину, рассмеялась Алла. – Или торжественной музыки, как у нашего моря.
– Хотя мы вроде тоже согласились пойти, но не так трагично! – хмыкнул Буллан.
– Вы-то да, – недовольно прервал их Иваныч. – А этот парень, между прочим, в Мантиле жил, откуда легко в лес попасть. Ты там бывал? – вдруг спросил он у моего мужа прямо. И Нараск так же прямо ответил:
– Да.
