Нина Дианина "Ловушка для бабочек"

После развода лингвоисторик Анаис Ленникер потеряла вкус к жизни. Совершенно случайно ей на глаза попадается карта, которая указывает путь к легендарному артефакту, камню счастья..

date_range Год издания :

foundation Издательство :Автор

person Автор :

workspaces ISBN :

child_care Возрастное ограничение : 16

update Дата обновления : 23.08.2023

Ловушка для бабочек
Нина Дианина

После развода лингвоисторик Анаис Ленникер потеряла вкус к жизни. Совершенно случайно ей на глаза попадается карта, которая указывает путь к легендарному артефакту, камню счастья..

Нина Дианина

Ловушка для бабочек




Глава 1

Я с интересом наблюдала, как серый лист полуистлевшей бумаги медленно отслаивался от слипшейся, почти рассыпавшейся от старости ветхой тетради.

Приглядывать за манипуляциями реставрационных и копировальных приборов было сейчас моей прямой должностной обязанностью. Удивительно, однако за месяц нежданно-негаданно свалившегося на меня лаборантства чувство щенячьего восторга от чудесного превращения полусгнившей бумаги в источник интереснейшей информации так и не притупилось.

Мне хватило одного дня, чтобы полностью разобраться в несложных обязанностях лаборантки нижнего уровня и освоить управление местными многочисленными реставрационными приборами. Да и что там трудного было осваивать? Если упростить все инструкции до понятного состояния, всего-то и нужно было запомнить, что индикаторы приборов должны светиться зелёным. Если нет, то звать на помощь библиотечного искина. Вот и вся премудрость.

Стоит признать, что по сравнению с моим прежним перенасыщенным графиком и лавиной забот, нынешний надзор за копировщиками реставрационного зала трудом назвать было сложновато. Не работа, а нечто задумчиво-созерцательное под присмотром искусственного разума нашей библиотеки.

От прямого подчинения копировщиков искину без контроля человека руководство библиотеки не так давно отказалось. Видимо, слишком ярким было выступление взбесившегося реставрационного аппарата в одном из центральных хранилищ, где вместо реставрации прибор целые сутки крошил в пыль ценные архивные документы. После этого в библиотеках снова появилась исчезнувшая было совсем должность лаборанта нижнего уровня, которую мне случайно и посчастливилось занять.

На эту работу, совершенно не соответствующую моей высокой квалификации лингвоисторика, меня устроила верная подружка Елера. Именно она заполнила и подсунула в базу вакансий мою анкету. Мне самой тогда было всё равно. Все мои душевные силы были брошены на отрыв от мужа. А искусственному разуму библиотеки было совершенно безразлично, что на должность лаборанта нижнего уровня придёт высококвалифицированный лингвоисторик.

Небольшой реставрационный зал, где я сейчас находилась, не отличался особой величиной. Это была просто большая просторная комната с высокими окнами, заставленная всякой реставрационной всячиной. На шкафах выстроились ряды реактивов, нужных в реставрационном хозяйстве, на стеллажах ютились микроскопы, сканы, пластиковые ящики с лазерными инструментами и образцами. Несколько действующих копировщиков разных типов занимали часть столов и сейчас большинство из них трудилось, не покладая манипуляторов.

В отделённом шкафами закутке у пищевого синтезатора гордо расположился очень нужный в любом хозяйстве диванчик для утомившихся и проголодавшихся сотрудников. В общем, все удобства, только работай, не ленись.

В тонких паучьих лапках соседнего аппарата вращался слегка помутневший от времени инфокристалл. Я бросила взгляд на экран. Кристалл медленно поворачивался перед моими глазами, подставляя свои мутноватые бока для осмотра. На экране микроскопа он выглядел гигантским валуном, хотя в реальности был всего лишь с ноготь большого пальца.

Я сделала себе бутерброд, вернулась к первому копировщику и снова погрузилась в созерцание.

Выверенный осторожный танец многочисленных крохотных лапок-захватов копировщика завораживал. Стопка ветхой сросшейся от времени бумаги нехотя поддавалась. Наконец она отпустила на волю самый верхний. Камера на мгновение вспыхнула мягким оранжевым светом. Копировщик, согласно заложенной в нём программе, распылил на отделённый от стопки лист тончайшую укрепляющую прозрачную плёнку пластика. Звякнул сигнал, и уже вполне готовый для дальнейших манипуляций отреставрированный образец упал в лоток рядом.

Замечательно. Что тут у нас? Я наклонилась над лотком и с интересом стала рассматривать упавший в него укреплённый лист с блёклыми, с трудом просматривающимися строчками, накарябанные чьей-то рукой сотни лет назад.

Хм… явно древнеэлтийский. Теперь главное справиться с разбором этих изящных завитушек, а сам перевод уже не составит труда. Этот мёртвый язык хорошо изучен. Программ лингвоперевода мёртвых языков, справляющихся с излишними завитушками и каракулями в инфосети тоже достаточно.

Я настолько погрузилась в разглядывание строчек, что голос, прозвучавший рядом, заставил меня вздрогнуть от неожиданности.

– Неужели что-то уже смогла разобрать?

Интонации этого звонкого до боли знакомого голоса как всегда были чуть насмешливыми.

Я оторвала взгляд от лотка, подняла глаза и прищурилась. Ну надо же, какие интересные у меня сегодня гости…

Милис, дочка заведующей библиотеки. Она как-то совершенно неожиданно обнаружилась в паре метров от меня и сидела совсем рядом на подоконнике, слегка покачивая ногой в белой модной туфле. Ну да, ну да, последний писк моды, толстая мягкая отсвечивающая металлом подошва и застёжка-модификатор.

Почему-то эта вполне симпатичная девица воспылала ко мне необъяснимой неприязнью с самых первых дней моей работы в библиотеке. Сложилось впечатление, что за мной повсюду следует её изучающий взгляд и рядом постоянно звучат её ехидные на грани фола комментарии.

Вот что ей от меня надо? Студентка столичной библиотечной академии, отличница, блондинистая красотка успешно проходила практику в одном из залов маминой библиотеки, однако частенько находила время и повод цепляться ко мне по мелочам. Слава небесам, девице было всего двадцать лет с коротким хвостиком против моих короткохвостых тридцати и возраст ещё позволял нам обращаться друг к другу на ты.

Не опускаться до склок с малявкой, удобно устроившейся рядом на подоконнике, опыта и выдержки у меня хватало. Я вздохнула, собрала волю в кулак и ровно ответила:

– Да, конечно, разобрала. В столичном историческом университете древнеэлтийский преподают в обязательном порядке на каждом факультете. Разве вам в библиотечной академии его не преподают?

– Зачем нам, обслуге историков, древние языки, – со злой иронией произнесла девчонка и сморщила носик. – На нашей кафедре древние языки только факультативно. Час в неделю для самых любознательных. Библик не ставит целью обучить своих студентов древним языкам. У него другие задачи. Это у вас в Архисте есть где разгуляться. И руны, и клинопись, и иероглифическое письмо и ещё не пойми-что загадочное.

Я улыбнулась. Знакомые названия всколыхнули память и на мгновение вернули меня в студенческие годы, туда, где столичную библиотечную академию студиозусы называли Библиком, а историко-археологический университет Архистой.

– Я видела твои документы, – сообщила Милис, вскинула на меня внимательный взгляд голубых глаз и добавила: – А потом поподробнее посмотрела программу вашего обучения. Интересное у тебя образование. Ты прямо какой-то языковый монстр по сравнению со мной.

Я усмехнулась. Ну да, ну да, филологи с упоением осваивали тонкости произношения и литературу современных многочисленных языков, а лингвоисторики Архисты корпели над мёртвыми, а кроме букв и дифтонгов – ещё разбирались с древними рисунками, символами и знаками, коих было в избытке.

Девчонка помолчала, снова бросила на меня внимательный взгляд и вдруг совершенно нормальным тоном, без тени насмешки, объявила:

– У меня к тебе серьёзное дело есть. Как к языковому монстру.

От неожиданности я чуть не поперхнулась. Уж слишком по-деловому это прозвучало. Тем более, голос эта белобрысая пигалица унаследовала от своей мамаши, заведующей библиотеки. Уж чего-чего, а раздавать руководящие указания непререкаемым тоном наша заведующая умела.

– Вообще-то, я на работе и у меня обязанности. Вон, – я махнула рукой в сторону пятого стеллажа, – очередной образец дожидается.

– Работа само собой. Отодвинуть рабочие обязанности и прочие заботы в предлагаемом мной деле не требуется. Однако я думала, ты заинтересуешься не как бестолковая равнодушная лаборантка, а как бывший научный сотрудник. Не тот, кого в первую очередь интересует карьерная лестница, а как настоящий исследователь, которому интересны тайны.

Девчонка сделала паузу и пробежалась по мне оценивающим взглядом.

– Я тут один документ нашла занимательный…

А она манипуляторша оказалась! Быстро вычислила, чем меня можно зацепить. И ведь очень точно нащупала мою основную болевую точку. Меня сейчас не привлекали ни деньги, ни карьера, ни путешествия, ни знакомства, ни модные тряпки или развлечения. Сейчас я отчаянно нуждалась в идее, которая поглотит меня настолько, что позволит забыть о побеге от Тима. Мне как воздух нужна была новая дверь в какое-то иное, полностью отличное он предыдущего, светлое будущее. Прежнее свой свет утратило.

Причина внезапно свалившегося на меня лаборантства была житейски проста и примитивна. Два месяца назад я ушла от мужа и ребром встал вопрос не только со сменой работы, но и с жильём и окружением. Хотелось спрятаться ото всех и от всего. От пересудов, косых взглядов, тактичных вопросов, которые душили своей деликатностью, вызывая непрошеные слёзы. Хотелось исчезнуть из прошлой жизни, полностью подтерев чужую память. Не было меня в природе и всё тут, и забудьте о моём существовании.

Кто бы мог подумать, что факультатив по реставрационным аппаратам, на который я по ошибке записалась на втором курсе Архисты, окажется настолько полезным при трудоустройстве! Для должности лаборанта одного из хранилищ старинных рукописей моя кандидатура, к счастью, подошла. Другими словами, нажимать кнопки на реставрационных приборах библиотечный искин решился мне доверить. Остальное, включая объявленные в анкете усидчивость, аккуратность, стрессоустойчивость, а также знание нескольких древних языков, пошло для моей новой должности как приятный, но необязательный бонус.

Где-то что-то совместилось в колёсах судьбы, их шестерёнки заскрипели, меняя направление, и я, убегая от Тима, оказалась в Кардигасе. Тьфу, когда же наконец я перестану думать о разводе?!

Я потрясла головой, выкидывая ненужные мысли.

Итак, что же за документ такой там у Милис на примете?

Девчонка не ошибалась в главном: как выпускница столичного исторического университета, я действительно знала около десятка древних языков. Современные методики обучения позволяли усвоить очень многое, а меня вообще всегда тянула тема способов передачи информации. В студенчестве в зону моих интересов входили и клинопись, и руническое письмо, и даже иероглифы Тискатана, считавшиеся очень сложными для изучения.

Неужели Милис явно не только поинтересовалась сухими формальными строчками моего досье, но и копнула чуть глубже? Теперь эта девица сидела рядом на подоконнике, мотала ногой, прищурившись смотрела на меня и с явным любопытством ждала моей реакции.

– И что за документ? Да и что значит, нашла? – пробормотала я недоверчиво, одновременно с удивлением ощущая, что месяц аутотренинга не прошёл впустую: моя любознательная натура подняла голову.

Однако, Милис не так проста. С неё станет добыть информацию моими руками, а точнее, мозгами, а вину за несанкционированную работу с закрытыми документами потом свалить на меня.

– Где ты его нашла? Стесняюсь спросить, чем мне грозит знакомство с ним? – покосилась я на неё.

Девчонка открыла рот и привычно скорчила надменную физиономию:

– Где-где, само собой в хране…

Я фыркнула, перебивая её поползновения:

– Слушай, Милли, если тебе нужна моя помощь, давай сотрудничать без этих твоих… гримас. – я вскинула голову, скривила губы и изобразила недовольную начальницу. – Такие рожи строить я и сама умею. Жизнь учит, знаешь ли.

Милис вздохнула и сменила надменное выражение лица на более простое.

– Извини. Знаешь, это, наверное, от страха. Я просто боюсь, что сотрудничества не получится.

– Почему?

– Да просто ты увидишь мою находку и сразу задвинешь меня подальше с моими идеями и планами. Воспользуешься ситуацией и начнёшь фонтанировать своими.

Я удивлённо подняла брови.

– Даже так? Настолько ценная находка, что я сразу вспыхну, заполыхаю идеями, отодвину тебя и помчусь воплощать?

Девчонка уныло покачала головой.

– Даже так. Я, знаешь ли, с помощью этого документика хочу вырваться из Библика и поступить в Архисту.

– Постой, а что тебе сейчас-то мешает?

Голубые красивые, аккуратно подкрашенные глаза с насмешкой воззрились на меня.

– Не что, а кто. Сама без подсказок догадаешься?

Да уж, ответ лежал на поверхности. Похоже, её волевая уверенная в себе мамаша всё решила за дочь с момента её рождения. Будучи рохлей заведовать большой региональной библиотекой не получится. Тут командирские задатки нужны. Видимо, мечты мамаши уводили её в столицу, поэтому выбора жизненного пути у Милли не было вообще.

– Ты единственная дочь?

– Нет. Но роли своим детям мама с папой уже распределили. Я единственная, кто не согласен. Однако начинать с нуля в Архисте, с отличием закончив три года в Библике тоже как-то неправильно. Хотя бы первый курс зачесть, а лучше два.

Ха, а девочка-то в маму пошла, не мелочится.

– А я здесь с моим знанием древнеэлтийского причём?

Голубоглазая нахалка вздёрнула нос.

– Мы с тобой напишем статью в планетарный исторический журнал, сделаем прорыв в науке, и тогда я буду разговаривать со своими родителями совсем с других позиций.

– Так эту статью с криками радости и напечатали, ага, – хрюкнула я саркастически, прекрасно зная обстановку в научных изданиях. – Там безразмерная очередь из таких желающих.

– Да ладно прибедняться, – недоверчиво нахмурила брови девчонка. – Твои статьи в серьёзных изданиях встречаются, наверняка нужными знакомствами обзавелась. После того как ты у нас появилась, я навела справки. Анаис Ленникер, что пишет в соавторстве с Тимерсом Ленникером – это же ты?

– Я. Однако моё имя в статьях идёт вторым, а то и третьим и только в соавторстве. Это другое, – криво усмехнулась я.

Ну да, ну да, у меня другой вес в научном сообществе. Тимерс Ленникер – автор, а я вечный соавтор. Мы с Тимом вместе заканчивали Архисту, а потом и работали в одном направлении. Однако эти десять лет Тим уверенно шёл по карьерной лестнице, обрастая научными званиями, а я ушла в его тень. Муж генерировал идеи, а я взяла на себя неизбежную сопутствующую организационную рутину, задвинув свою любимую архолингвистику. Мы вместе ездили по экспедициям, а потом Тим выступал с докладами на конференциях планетарного уровня, Однако именно я готовила к ним материалы, вычищала тексты, подбирала наиболее яркие иллюстрации и вела переписку.

Кроме того, у Тима была мечта. Он хотел найти легендарный артефакт, так называемый, камень счастья. Мы вместе искали его следы, упоминания в старинных источниках.

Отличнейшие были годы, полные научных дискуссий, высокого смысла и блестящих перспектив! Я чувствовала себя приобщённой к настоящей истории! Правда, приходится признаться, что горечь последних месяцев несколько испортила всю картину.

Как я решилась бросить всё и вылезти из накатанной за десять лет совместной жизни колеи?! Наверное, от отчаяния.

– Ой, вот только не нужно посыпать голову тоннами пепла, – поморщилась Милис в ответ на мою кривую усмешку. – Имя в науке у тебя какое-никакое есть. Научную кухню ты освоила получше твоего бывшего муженька. Подводные камни процесса для тебя все как на ладони. Да и на открытие планетарного масштаба мы не претендуем. Так, весомое региональное.

– Региональное, всего лишь? – не удержалась я от иронии.

– Ну да, – усмехнулась девчонка и подмигнула: – нам хватит нашего северного кластера. Да, он величиной с материк, но материк ведь не вся наша планета Венессия. Всего лишь регион.

– Логично, – улыбнулась я в ответ.

– В общем, в самом научном прорыве у меня нет сомнений, – подвела итог моя собеседница. – Зато обуревают сомнения и опасения, что ты в процессе наших поисков можешь свернуть в сторону.

– В смысле? Не вписать твоё имя в статью?

Все книги на сайте предоставены для ознакомления и защищены авторским правом