Анна Атталь-Бушуева "О внутренней причине философского ожидания в темноте"

На том свинцовом – берегу —

Он всё стоит и тащит – муку,

И под тобой – всё время – свит —

Гранит, под плахами – культуры,

Им мир сегодня – отстоит,

Редеющее мнение – внутри,

Где ты стоишь и нет – одних,

Искусств, на современной плахе,

А только снег и скоп могил —

Скребещут вольностью – рубахи,

Ей ты отдал – зарок единый,

Упал на землю – той седины,

И утопический оскал – твой ад.

Нуарное окно безликого упадка гения: любви и звёзд

Смотря в лицо упадка – оглянись,

Одно лишь право – высмеяло тьму,

Им день твоей надежды – по уму —

Вопросом стал и день вчерашний,

Упадок закрывает – смерти шаг,

Дрожит и потускневшая – молва,

Как безымянное лекало – оправдав —

Любовь – запущенную нами,

Не хочет дух – нуарного пера —

В безликий день – смотрящей белизны —

Упасть, что социальный страх,

На подданной причине – идеала.

Нет места – на коротких берегах,

Их счастьем – управляешь как конвой,

Забытой чести – иллюзорной тьмы,

Но ты всегда – на праве обратил,

Свой ум, как памяти Король,

Итог и пережиток, словно фарс,

И чуждый день – ему вуаль,

Всклокоченного мира – тени благ,

Упадок гения – здесь мнений приговор,

Стоит, чтоб снять – иллюзии черту,

По разновидности – ему сказать —

Твою утерянную бытностью – мечту,

Не страх оцепенеет, а мораль,

Когда на звёздах – поворотные огни —

Построят времени – могилы нам,

И будущее смысла – их вины —

Не оправдать и не успеть – тогда,

На шансах мира – видимой длины,

Упадка слова – малого ума,

На что готов уже – сказать и ты,

Свою причисленную мира – пядь,

Другого гения – не думая понять,

Повторы времени – дороги бытия,

Существования искомой – глубины.

Не видно гнёта – иллюзорной мглы,

На социальной роли – декаданс,

Та невидаль всё – делает шаги,

Хохочущего вымысла – «враги»,

Ты памятью заносчиво – мораль,

Окутал тьмой, что общество руин,

Спадаешь – на обличьях близ него,

И тлеет памятью – земля других.

Ты чёрным отблеском – ей рай,

А завтра монолитом, как одни —

Враги и многочисленные – «мы»,

Оставили ту памяти – мораль,

Прошли упадком гения – везде,

Где слово останавливает – твердь,

И собственное мысли – в стать судьбе —

Спросили, как условие смотреть,

На долгий переход – морали в нас,

Откуда были – истребленьем «мы»,

Давно забытые враги и – мира страсть,

А нынче памятью – утоплены в могилы,

Те гении и звёзды гиблых – ран,

Попутной милости и необъятной лжи,

По чёрной форме – монолита пал —

Их смерти приговор, опять дрожит.

Услышан воплем – жалкому нутру —

Обратный ветер перемены – там,

Он как нуар – по чёрному окну —

Спадает и вольёт – притоки ран,