Раненые звёзды – 3: Книга Ветра и Крови
Сергей Котов
Из-за воздействия чужой формы жизни биосфера Земли оказалась поражена особым видом информационного вируса. Теперь ни одно сообщество разумных существ, возникающее на планете, не может просуществовать достаточно долго, чтобы создать полноценную цивилизацию.Я и мои товарищи должны пройти сквозь самые тёмные века и не допустить геноцида человечества, которое норовит уничтожить само себя при каждом удобном случае.
Сергей Котов
Раненые звёзды – 3: Книга Ветра и Крови
Часть 1
Вне памяти
300 000 лет до Перехода
1
Путь Ветра бесплоден.
Дух воина – искра на ветру; искра вызывает пожар; пожар убивает всё живое.
Ветра суть перемены. Без перемены нет жизни.
Без Ветров Мироздание мертво. Нет иной жизни племён, кроме бесконечной скорби.
Ветра суть дыхание. Дыхания суть вечная благодарность мятежному Духу, божественному Аресу.
Единственный из богов, выбравший одинокий путь.
2
Боги – хранители Мироздания от Хаоса.
Боги суть дух стихий Мироздания.
Боги суть жизнь.
Боги предвечны.
Боги живы.
Боги хранят порядок и требуют почитания.
3
На заре Мироздания не было духа Ветра.
Ветер был бесплоден.
Мироздание было беззащитно перед Хаосом.
Хаос поглотил Мироздание.
Миг Катастрофы, когда из крови Шести предвечных божеств родилось Седьмое.
Арес стал духом Ветра.
4.
Арес, Первый Воин, одолевший Хаос.
Слава Аресу! Первому Изгою. Первому, отринувшему себя ради жизни подобных себе.
Суть воина – защита своего племени.
Да не будет у Ареса других детей, кроме воинов людского племени верных.
Да не будет ему иных жертв, кроме врагов, убитых на поле брани.
Да не войдут в храмы его иные посвящённые, кроме воинов племени верных.
«Книга Ветра и Крови»
Ветхие главы
Перевод на русский Г.Волкова и К.Котова
1
Город выглядел странно. Слишком много прямых линий, слишком мало украшений. Невозможно было понять, где жилые дома, где государственные учреждения или культурные объекты. Это место походило на большую казарму или военный лагерь.
– Не нравится мне здесь, – Кай хмурился, неохотно переставляя ноги по мощёной дороге, – ты уверен, что нам так уж необходимо туда?
– Ты сам слышал, – ответил я, – угроза реальна. Мы должны понимать, что происходит.
Кай был одет в сероватый балахон и сандалии. Ткань одежды очень походила на ту, которую использовали жители города, но, конечно, была всего лишь изготовленной Гайей имитацией. Новый облик напарнику явно не нравился. Он то и дело поправлял неудобную складку на плече, раздражённо ощупывая ребристую костяную рукоять ритуального меча.
Издалека я увидел, как ворота города отворились, выпуская на дорогу группу путников. Кай остановился, приглядываясь.
– Встречающие? – спросил он.
– Не думаю, – я покачал головой, приглядываясь, – похоже на обычный конвой. Возможно, везут почту по близлежащим поселениям.
– Всё-таки не нравится мне эта авантюра, – продолжал брюзжать напарник, – думаю, нас раскусят, и очень быстро. И последствия будут самыми неприятными, едрить их в корень.
Мы говорили на русском. Новые возможности Гайи позволили нам навсегда оставить в прошлом языковые вопросы. Она научилась записывать необходимую информацию непосредственно в мозг. И Кай всё никак не мог нарадоваться этому неожиданному подарку. Он забавлялся с новым инструментом коммуникации, вытаскивая из потаённых уголков устаревшие и необычные лексические конструкции.
– Нам ничего не угрожает, – уверенно ответил я, – даже при худшем раскладе, они не смогут противостоять челноку. Не говоря о Гайе.
– Всё равно, что мешало вывести нас из стазиса лет на пятьдесят раньше? – продолжал возмущаться Кай, – до того, как они понастроили… вот это вот всё! – он указал рукой на городские постройки, потом вздохнул и добавил: – Гриш, у меня мурашки по коже от этого места.
– Знаю, друг, – ответил я, – у меня тоже. Поэтому мы должны всё выяснить.
Через двадцать минут мы поравнялись с караваном, вышедшим из городских ворот. Двенадцать мужчин сопровождали три грузовые самоходные тележки. Гайя сообщила, что эти устройства работали на каких-то высокоэффективных биологических аккумуляторах, и могли на одном заряде проходить до тысячи километров. Почему при этому они ехали так медленно и для чего их обязательно должны были сопровождать пешие, она не уточнила. Только высказала предположение что, вероятно, дело в религиозных ограничениях.
Сопровождающие груз на нас не обратили ни малейшего внимания. Я хотел по привычке улыбнуться им, но вовремя себя одёрнул. Мало ли что могла означать простая улыбка в местной культуре?
Знали мы про этих людей довольно мало. А всё дело было в том, что влияние Гайи за городскими стенами каким-то образом блокировалось. Она чувствовала некую продвинутую технологию, но взломать её не пыталась: боялась выдать своё присутствие. Вместо этого она обратилась к нам, прервав наше путешествие сквозь время в стазисе.
Первые сотни тысяч лет её план по сохранению разума складывался вполне удачно. Влияя на природные климатические процессы, она вынуждала дробиться многочисленные группы людей, заселять всё новые места, таким образом избегая накопления критической массы разумных существ, которая привела бы к их самоуничтожению. Параллельно она изучала закономерности возникновения конфликтов, чтобы разработать тонкую тактику борьбы с ними к тому моменту, когда все возможные географические ниши окажутся заняты.
Но несколько десятков тысяч лет назад стало происходить нечто странное.
Началось всё с небольшого изолированного поселения людей. Оно находилось в горной долине, отделённой от ближайших ареалов родичей природными барьерами и большим расстоянием. Эта коммуна, численностью всего-то в десять тысяч человек, вдруг начала демонстрировать чудеса ускоренного развития. В течение одного поколения они освоили колесо, основы математики, архитектуры и земледелия. Научились обрабатывать металлы. А через поколение открыли электричество, химию, биологию – и множество других наук. Гайя не сразу обратила должное внимание на этот феномен. А, когда заинтересовалась им, её доступ в долину вдруг оказался неожиданным образом заблокирован. Присутствовавшие на территории частицы её мицелия не умерли, но перестали быть частью единой сети, утратив общие информационные структуры.
Тогда она предпочла не вмешиваться, ограничившись пристальным внешним наблюдением.
Через два столетия долина полностью преобразилась. Она превратилась в один большой и, судя по всему, самодостаточный город. А потом, в один день, все населяющие его люди просто исчезли.
Доступ к брошенным строениям снова открылся только через сотню лет.
Гайя тщательно исследовала руины, но не смогла обнаружить ничего, что послужило бы ключом к разгадке произошедшего.
В течение следующих десяти тысяч лет ситуация повторялась, с небольшими вариациями, ещё в нескольких местах. Причём в одном случае поселение было по-настоящему большим: около полумиллиона человек, почти четверть всего населения планеты. Когда и они исчезли без следа, Гайя решила остановить нас. Она решила, что выдать собственное присутствие, пытаясь «взломать» защиту поселений, было более опасно, чем привлечь нас, людей из другого времени. После некоторой подготовки, теоретически, мы могли внедриться в местные сообщества.
С тем городом, который лежал перед нами, ситуация была немного проще, чем с несколькими предыдущими. Его изоляция ограничивалась только исполинскими городскими стенами, вне которых оставались относительно свободные поселения земледельцев. Наблюдая за ними, Гайя смогла усвоить язык племени, а также некоторые обычаи, которые должны помочь нам продержаться первое время.
Когда я узнал о происходящем, то настоял на том, чтобы самому участвовать в группе внедрения.
Это было тем более разумно, что последствия воздействия любовного тюрвинга до конца преодолеть не удалось. Гайя только замедлила распространение безумия в нашей группе, но пока не остановила полностью. Согласно её уверениям, физическое расстояние между мной и остальными если не обернёт процесс вспять, то, по крайней мере, заморозит процесс.
Стараясь не замедлять шаг по мере приближения к городским воротам, я продолжал прокручивать в голове скудные сведения о поселении и его обычаях.
Раз в год среди селян проводилось что-то вроде отбора. Нескольких молодых людей, здоровых и физически сильных, собирали и отправляли в город. Предварительно изготовив или купив специальные одежды и оружие, довольно точные копии которых были на нас с Каем.
Какой-либо закономерности в отборе «рекрутов» Гайе определить не удалось. Никаких разговоров на сельских советах, посвящённых этой теме, никаких прямых указаний из города не было. Просто в один прекрасный момент парень, житель села, подходил к жилищу старейшины, и тот молча снабжал его всем необходимым. Никаких проводов, прощаний и тому подобного так же не было.
Копируя внешнюю сторону процесса, мы, конечно, представления не имели о его подлинном содержимом. Оставалось только надеяться, что нашей нехитрой маскировки будет достаточно, чтобы безопасно проникнуть в город. А дальше всё будет зависеть от нас и нашей смекалки.
2
Ворота города охраняла стража. Выглядела она довольно внушительно: бронзовые латы с кожаными вставками, копирующие мускулатуру тела, из-за чего воины казались участниками каких-то продвинутых соревнований по бодибилдингу. Они были вооружены глефами. Щитов при этом не наблюдалось.
Стараясь глядеть прямо вперёд, я уверенной походкой шёл мимо стражи. Кай старался не отставать.
Удивительно, но никакого окрика не последовало. Нас не попытались остановить. Стража даже глазом не повела!
За воротами была довольно длинная и узкая улица, запертая между глухими высокими стенами близлежащих домов. Мимо нас по направлению к выходу прошли трое: два мужика в крестьянских халатах и пожилая женщина. Возможно, их мать. На нас они тоже не обратили ни малейшего внимания.
Улица заканчивалась небольшой круглой площадью, в центре которой росло раскидистое дерево. В его тени сидело несколько человек в зелёных халатах. Они были заняты тем, что сосредоточенно долбили маленькие каменные таблички тонкими металлическими долотами. Вместо молотков они использовали плоские булыжники. Эти люди были так сосредоточены на работе, что при нашем появлении никто из них даже не поднял головы.
От площади радиально расходилось несколько улиц и переулков. Некоторые были довольно широкими. Дома, которые выходили на них, имели окна, правда, без стёкол или каких-либо их заменителей. Внутри помещений было темно, так что определить, что именно находится в доме, снаружи было невозможно.
Немного помешкав, я выбрал широкую улицу и двинулся в ту сторону. И тут нас, наконец, окликнули:
