– Зачем? – и, правда, на кой мы ему? Жили себе спокойно и жили, что сейчас-то не так. Тем более бывшая рабыня. Что-то тут не так. Еще до моего пленения, вакишики и люди поддерживали дружеские отношения… Ага, как же! Это наверно только я думала, что дружеские, ровно до того осеннего денечка.
– А ты еще не знаешь? Вот чудо-то! Ты хоть в курсе, что в мире-то происходит? Молчишь? Нашему императору сейчас нужно оружие. Много оружия и брони.
– И что? Вакишики никогда не имели славы отменных оружейников.
– И что? – передразнил меня Банчер. – Ваши когти, клыки и кости пробивают броню любой толщины! А шкура? Её же невозможно ничем поцарапать! Она просто идеальная защита!
– Что за чушь?! – но сердце предательски дрогнуло. – Как можно сделать из шкуры вакишики броню, если даже после смерти ее невозможно порезать, не говоря уже о том, чтобы снять с тела.
– Ха-ха! Сколько лет ты не была во внешнем мире?! Пять? Хм, нет. Скорее десять, – а наемник-то умен. – Именно столько лет назад, вакишики впали в немилость (ну тут как посмотреть) у императора.
– Не понимаю, – пришлось признаться.
– Чего? Частые военные конфликты нашего императора привели к тому, что ему стала нужна сила. Ну, или хотя бы защита. В виде вашей шкуры… и прочих частей тела.
– Ложь! – каюсь, не сдержалась. – У людей нет такого оружия, способного покалечить нас…
– Ты так думаешь. Акторганский черный камень, – оскалился Банчер, – режет вас как горячий нож сливочное масло.
– Врешь! – не знаю, что на меня нашло. Со всей силы, что у меня осталась, со всей ярость, что бурлила во мне постоянно, я ударила его лапой. От того, что раньше было головой наёмника осталось лишь кроваво-красное месиво с белыми – костяными – вкраплениями.
Я носилась по поляне, не помня себя, снова и снова проигрывая диалог с наемником. Верить – страшно, не верить – глупо.
Так, стоп. Он сказал Акторганский? Значит, те шахты вновь разрабатывают? Или нарыли новых? Но как же тогда брехисты? Обман? Или маги стабильно истребляют их только в том месте, где работают горняки? Опять столько вопросов и полное отсутствие даже намека на ответы.
Долго ныть по поводу нового людского оружия, у меня не было времени. Поэтому я принялась носиться по всему селу в поисках выживших мирных жителей. Нашла. Выгребная яма была с горкой набита трупами женщин, детей, стариков и даже мужчин. Рыдать над трупами невинно убиенных долго я не могла, у меня там свои "невинные" где-то ходят, имея все шансы погибнуть от рук наемников.
Всё еще находясь в облике зверя (превращаться обратно в человека я посчитала бессмысленным – так меня могли запросто убить даже простым метательным ножом), я обшаривала дома. Скажете мародерство? Возможно. Но трупам плащи и кружки, ни к чему, а вот живым (нам) они очень даже упростят существование.
Когда спустя полчаса я уже всё, что нам было необходимо, и даже стащила это самое в одну не слишком маленькую кучу, появился еще один наемник. Точнее вылез из-под трупов своих сотоварищей. Стараясь не шуметь, этот индивидуум попытался скрыться в ближайших кустах, но, увы, я была быстрее.
– Пощади! – завопил Хинфас. По голосу, конечно.
– Прекрати орать! – недружелюбно рыкнула я.
– А не убьешь? – подозрительно, но уже заметно тише спросил выживший.
– Пока не решила, – почесала я за ухом, неужели все-таки блох где-то подцепила. Наёмник замер и молча следил за мной, не порываясь больше начать разговор.
Пройдясь по селу еще раз и найдя еще один комплект одежды (ходить в рабской робе мне уже порядком надоело) я решила стать человеком, чтобы нормально упаковать всё это добро.
Глубоко вдохнув, я сосредоточилась на человеческих эмоциях и немного подождав, открыла глаза… пушистые белые лапы с всё еще выпущенными когтями остались на месте.
Вторая попытка тоже не принесла успеха – мощные кошачьи конечности никак не хотели пропадать.
Пришлось прибегнуть к самому кардинальному средству по обращению в человека – кувырок назад. Почему именно так? Миказу, будучи моим частым учителем и спарринг партнером очень часто вбивал мне в голову, что иногда человеком быть проще и выгоднее, а, следовательно, и обращаться в него надо быстрее. Именно поэтому вакишики и обнаружили этот до боли странный способ менять ипостаси. А всё из-за того, что у большинства (если не у всех) животных строение скелета не позволяло выделывать подобные кульбиты. Поэтому, если сможешь кувырнуться, то ты уже не животное, а, следовательно, и тело нужно другое.
Найдя поверхность поровнее (и главное без мертвечины) я сделала кувырок назад… вернее попыталась, тело даже самой гибкой кошки, напрочь отказывалось творить такое безобразие.
Словом нормально я смогла выполнить такое простое и одновременно невероятно сложное физическое упражнение только минут через десять. Правда при этом нехило приложилась грудью об укрывшийся в траве камень, что выбило из моих легких почти весь воздух. Слава богу, прочной шкуре – внутренности не пост… Шкуре?!
Первое что я ощутила, вновь увидев вместо человеческих рук звериные лапы, была паника. Я впервые в своей жизни не могла вернуться к человеческому облику. Осознание того, что я, возможно, навсегда останусь барсом несколько пугало. Однако тряхнув головой и сосредоточившись на главном, я силой воли придушила зарождающуюся истерику и…
– Не можешь стать человеком? – отвлек меня Хинфас.
– Даже не пыталась, – нагло соврала я.
– Неа, – лениво протянул он. – Так вертеться ваше племя начинает только в безвыходной ситуации.
– А ты я смотрю, много знаешь о нас, – зло прошипела я, медленно надвигаясь на смертника.
– Зато ты ничего не знаешь. В каких пещерах тебя растили? – продолжал храбриться Хинфас.
Весь этот театр одного актера, мне не понравился, не дай боги еще подумает, что я его опасаюсь. Поэтому недолго думая, я положила свою лапу на его правую голень (мужчина занервничал) и надавила всем своим весом (мужчина заорал).
– Выкладывай все что знаешь, иначе сломаю тебе и вторую ногу, – спокойно произнесла я, сев на попу и мирно укрыв хвостиком лапки.
– Хорошо, хорошо! – закивал Хинфас, от чего его русые волосы упали на лицо, полностью закрыв его. – Давай договоримся? – Да где их таких растят?! Феноменальная наглость! – Я рассказываю тебе все что знаю, а ты меня лечишь и отпускаешь!
– Могу предложить еще проще! – оскалилась я. – Ты мне все рассказываешь, а я тебя не убиваю!
– Согласен, – моментально согласился Хинфас.
– Ии? – поторопила я.
– Тот ошейник, что на тебе это новая версия кабавара – тибавар. Если кабавары просто запечатывали магию, то тибавары не позволяют менять себя.
– И какая разница?
– Ой, невежа… Кабавары не позволяют использовать внешнюю энергию, а тибавары внутреннюю. Так понятнее?
– Не умничай, – рыкнула я.
– Не бесись. Ты сможешь стать человеком, только если снимешь его и тол…
– Благодаря им вы снимаете шкуры с вакишики? – меня озарила внезапная догадка.
– Да… – тихо прошептал Хинфас, видимо ожидая очередной вспышки гнева.
– Дальше.
– Уф, а я уж думал… Император Виаван, как только узнал о том, что ваши шкуры, возможно отделить от носителя с помощью Акторганского черного камня, сразу же приказал выкупить всех из рабства… Когда же это все началось… Одиннадцать… Нет, все-таки двенадцать лет назад. А потом, когда все были скуплены, он приказал захватить как можно больше свободных. Самое странное, что он запретил их убивать…
– Самое странное, что ты так много знаешь и при этом еще жив, – перебила я разговорившегося Хинфаса.
– Эээ, ну, я… Просто так все говорили, – растерялся всезнайка. И кто же он такой?
– Скажешь правду, будешь жить. В противном случае ляжешь рядом с ними, – спокойно сказала я, не двигаясь с места.
– Да серьезно тебе говорю, – вновь активизировался Хинфас. – Меня послали проследить за успешной поимкой, сбежавшей из лагеря вакши. И заодно найти сыновей герцога Тагальтека. На этом всё.
Идея убить его, уже не казалась мне такой уж удачной. Если это просто знатный дворянчик, то ладно, а вдруг нет? Мало ли это, кто-то из приближенных к императору, смерть которых он не прощает.
И так и так покрутив эту мысль в мозгу, я дернула хвостом и пошла к горке найденных мной вещей.
– Так я свободен? – не унимался Хинфас. – Могу идти?
Не обращая на него внимания, я сначала попыталась увязать вещи, уложив их в один из плащей. Но, увы, кошачьи лапы не приспособлены к столь кропотливой работе. Плюнув на это бесполезное занятие, я вернулась к трупу Банчера и, располосовав карманы, нашла связку ключей, буду надеяться, что хоть один из них подойдет. Кинув связку к остальным вещам, я подогнула все четыре угла плаща в центр и, схватив всю эту красоту зубами, бросилась в дорогу. Правда, помня о том, что Хинфас может попытаться позвать на помощь и отправить кого-нибудь за нами, я петляла как могла. При этом умудрилась трижды споткнуться об один и тот же камень. И даже извалялась в болоте, чтобы убрать следы крови. Несло от меня, конечно, знатно…
Быстро объяснив Элини (Эрэд и Тиури все еще дулись), что надо сделать с ключами, покорно легла на землю в ожидании освобождения. Два братца-тунеядца разбирали вещи, совершенно не обращая на нас внимания.
– Хина, – зашептала мне на ухо кроха, – дядя Эрэд о тебе так сильно переживал, что несколько раз хотел отправиться к тебе на помощь.
– Ну, и что, – зевнула я.
– Попроси у них прощения, – нахмурилась Элини.
– Зачем?!
– Они так о тебе волновались, а ты их не любишь, – насупленное личико, руки в боки… Я чуть не умерла со смеху.
– Хорошо, хорошо, – наконец просмеялась я. – Как только ты снимешь с меня ошейник и я стану человеком, то сразу же попрошу у них прощения.
– Обещаешь?
– Да.
Данное слово пришлось держать, поэтому, как только я перестала быть огромным кошаком, то сразу же пошла… мыться, стираться и переодеваться.
Тиури привел всех к какому-то пруду, чему я была очень даже рада. Утащив с собой почти не сопротивляющуюся Элини к пруду, где мы долго сидели в воде смывая с себя всё и сразу. Особенно я. Наличествующая кровь, земля, болотная тина и еще куча разной грязи на второй ипостаси при обращении в человека никуда не исчезала… Поэтому сами понимаете, КАК, я выглядела.
Два часа спустя я, наконец, сподобилась подойти к Тиури и Эрэду, готовящих на костре чай (ну наконец-то! пить просто воду мне порядком поднадоело) и что-то еще (пахло вкусно и ладно).
– Тиури, Эрэд, – ноль внимания. – Я всё прекрасно понимаю. Вы хотели как лучше. Всегда заботились о нас и в лагере и сейчас. А я вас оскорбила своим недоверием. Не разбудила вас и переоценила собственные силы. Подвергла опасности всех нас, – на меня удивленно посмотрели две пары удивленных глаз. – Обещаю больше так не делать. Поэтому так и быть, ваши извинения приняты.
– Что?! – заорал Тиури.
– А знаешь, – облизал ложку Эрэд, – я почему-то даже не удивлен.
– А что вы хотели?
– Откровенно говоря, от тебя можно ожидать чего угодно. Я вот если честно, думал, что ты вообще не вернешься, – немного успокоился Тиури.
– У меня вопрос. Почему все вас называют братьями, если вы даже не похожи друг на друга?
– Боги! – взвыл Тиури.
– Род Хошет не совсем знатный, точнее прабабка моего деда обычная крестьянка. Вот поэтому после смерти моего отца на нас многие ополчились, – спокойно начал Эрэд.
– Почему? Вернее из-за чего?
– Работая всю свою жизнь мои предки заработали, между прочим, легально, очень много различного добра. И может быть, даже титул получили бы… Если бы не часть крестьянской крови. Дед и бабушка быстро отошли в мир иной, и мама осталась без защиты. Поэтому вышла замуж за моего отца. Когда мне стукнуло двадцать, он умер. И против Хошетов вновь ополчились…
– Тогда я упросил своего отца, – влез в разговор Тиури, – чтобы он женился на матери моего лучшего друга. Единственное условие это не претендовать на наследие рода Хошет. Вот так мы стали братьями. Сводными братьями.
– Вопросов больше не имею, – кивнула я и пошла, смотреть высохли наши новые вещи или нет. Далеко не ушла…
– Стоять! – не сдержался Тиури. Я аж споткнулась от этого крика.
– Тиури повышать голос, как минимум глупо, – Эрэд просто само спокойствие сегодня. – Хина, можно вопрос?
– Раньше вас мое мнение не сильно волновало.
– Раньше ты была рабыней и…
– То есть раб это не человек и обращаться с ним можно как с мебелью? – не сдержалась я, однако орать не стала. Смысл?
– Хина, я не это имел в виду, – моментально среагировал на мой выпад Эрэд. – Я больше не эхисар, Тиури не эхисир, а ты не рабыня и…
– Вот именно. Однако будь на мне и Элини все еще магические метки вы бы вели себя по-другому, – развивать конфликт ой как не хотелось. – Ну, да ладно, это все в прошлом. Давайте вы перестанете, каждый раз спрашивать у меня можно ли меня спросить. Это напрягает.
– Хорошо, – кивнул Эрэд и, помешав что-то в одной из четырех глиняных чашек, принесенных мной, вновь повернулся. – Почему ты столько времени провела в лагере? – заметив мой удивленный взгляд, он тут же пояснил. – Просто ты весьма сильна и много знаешь о жизни в диких условиях. Но при этом десять лет терпела рабство. Ну, не совсем терпела, устраивала разные диверсии, кстати, тоже не понятно по какой причине.
– И почему ЭТО всех так волнует, – пробормотала я, но все-таки решила рассказать. – Когда я только попала в лагерь, как раз на третий день после того, как весь мой клан вырезали, то была сильно напугана. Если честно то я вообще плохо помню первые пару недель проведенных в рабстве, – стоять мне надоело, и я приземлилась на траву, опершись спиной на дерево. – Первые два года, а это где-то семь или восемь остановок, я вообще ничего не делала, в плане вреда конечно. Батрина многому меня учила и даже старалась воспитывать, именно поэтому я старалась не вредить надзирателями, чтобы те не наказали её. Потом… – я задумалась, сейчас даже мне стало интересно, с чего же все это началось, – знаете, до четырнадцати я и сама не знаю, что руководило мной. Только после того, как Батрина погибла, я стала вредить сознательно. Сначала, пришлось напроситься в город, чтобы найти карту, благо я стащила у Огируяцу, – Тиури сломал ветку, – пару монет. Затем по возвращению в лагерь я надоедала новым рабам, чтобы узнать, где мы сейчас находимся. Ну а потом… Я, благодаря Серхаду, примерно знала территории проживания вакишики. Поэтому недолго думая, я решила мешать спокойной жизни лагеря, если тот был слишком близко к очередному поселению подобных мне. Просто не хотела видеть их страдания. Про то, что помимо вашего лагеря есть другие, я старалась не думать. Но два года назад мы, слава богам, покинули территории, на которых могли быть вакишики.
– Стоп! – Тиури, перелил из чашки стоящей около костра в новую, какую-то зеленоватую жидкость и подал мне. – Это чай. А про диверсии… Нам пришлось сняться с места и переехать к Трударку из-за внезапно завядших фруктовых деревьев у Брирана. Это же ты. Не знаю, как, но точно ты, – поразительная логика, не правда ли? – И до этого двенадцать остановок. Твоих ведь рук дело. Зачем?
– Четырнадцать, – улыбнулась я. – А по поводу причины… Привыкла.
– Что? – подавился Эрэд.
– То, – отпила я чая и тут же зажмурилась от удовольствия. Наконец-то чай, а не вода! Боги, как мало надо вакишики, для радости! Не знаю, из чего он его варил (я почувствовала только мяту и землянику), но вышло божественно. – Я просто привыкла вам вредить… Ну не то чтобы лично вам, скорее Огируяцу.
– Кошмар, – прокомментировал Эрэд.
– Элини, хватит шпионить, я точно знаю, что ты в кустах за Тиури, – девочке пришлось, понуро опустив голову, выйти из своего укрытия.
– Прости, Хина, – шмыгнула она носом. – Я не хотела мешать, но…
– … тебе было интересно, – закончила я за нее и, улыбнувшись, похлопала по траве рядом с собой. – Иди сюда, чай пить будем. Тиури, где вторая порция?!
– Теперь понятно, почему Оги тебя так "любил", – проворчал Тиури, но вторую чашку с горячим напитком все-таки подал. – Погоди, а нам как прикажешь быть? Чашек-то всего четыре.
– Кто бы мог подумать! – притворно удивилась я. – Терпите мальчики, терпите.
– Ну, ты и язва, – улыбаясь, покачал головой Эрэд.
– Так вот, – продолжила я, – по поводу побега… Сначала не убежала потому что, как я и говорила, боялась. Потом из-за того, что мешала лагерю останавливаться слишком близко к поселениям вакишики. А…
