Александр Леонидович Аввакумов "Бог примет всех"

***

Из Петербурга Катерина перебралась в Екатеринослав. Она сняла небольшую комнатку и стала пытаться наладить связь с подпольем Киева. Все это не могло не привести к тому, что ей вновь заинтересовалась местная полиция, а затем сотрудники охранного отделения. Она снова оказалась на грани провала. Вечером, собрав свои вещи и, воспользовавшись черным ходом, она вовремя покинула свою квартиру. Купив на вокзале билет, Катя выехала в Полтаву.

– Катерина? – встретив ее в дверях, произнес Кутепов. – Как вы рискнули приехать сюда? Вы же, наверняка, знаете, что мы под надзором полиции…

– В Екатеринославле меня ожидал арест. Охранка, фиксировала каждый мой шаг, вот я и решила уехать к вам, в Полтаву.

– Смелая вы женщина….. У вас есть, где переночевать?

– Да….

– Тогда до завтра. Встретимся в полдень, в кафе «Перекресток». Знаете, где это?

– Нет. Думаю, что извозчик знает, довезет.

– Я тоже так думаю, тогда до завтра.

День выдался жарким. Катя остановила пролетку и, подобрав подол своего светлого платья, легко забралась внутрь.

– Простите великодушно. Вы знаете кафе «Перекресток»?

Извозчик кивнул и рукой провел по окладистой бороде.

– Это заведение господина Игнатова? Кто его не знает, богатое заведение.

– Вот и довезите меня до него.

Катя откинулась на спинку сиденья и приподняла вуаль, которая скрывала ее лицо. Расплатившись с извозчиком, она направилась в кафе. Она сразу узнала связного. Мужчина в светлом костюме сидел за столиком в углу помещения и маленькими глотками пил ситро.

– Не желаете, барышня? – спросил он и пододвинул ближе к ней пустой бокал. – Жарко сегодня.

– Спасибо, но мне чашечку кофе, – произнесла она, подошедшему официанту.

Тот мило улыбнулся и быстро удалился исполнять заказ.

– Как добрались? – поинтересовался он у Катерины. – Организация считает, что вам нужно срочно уехать из города. Нам стало известно, что охранка планирует ваш арест.

Катерина мило улыбнулась и в упор посмотрела на связного. Она достала из сумочки носовой платок и коснулась им уголков рта.

– Откуда у вас подобные сведения? И куда я должна убыть?

– Для начала в Одессу. Там вас встретят люди из издательства «Искры».

Катя снова улыбнулась.

– Это приказ или просьба? – спросила она связного.

Мужчина промолчал и, взяв в руки шляпу, хотел встать из-за стола.

– Как мне с ними связаться?

– Вот адрес, – произнес связной и молча, пододвинул ей небольшой листочек бумаги. – Здесь адрес. Пароль – я по объявлению. Вы сдаете комнату? Отзыв – Вы опоздали, комната уже сдана.

Мужчина встал и, улыбнувшись ей, вышел из помещения.

***

Евгений Варшавский бросил недокуренную папиросу в урну и, взявшись за поручни вагона, быстро поднялся по ступеням внутрь вагона. Он открыл дверь купе и невольно отшатнулся в сторону. Из купе, словно живой человек, вывалился густой табачный дым, перемешанный с запахом спиртного.

– Заходите, Евгений, – произнес штабс-капитан. – Присаживайтесь. Пить будете? Мы здесь в узком кругу решили отметить наши награды.

Варшавский отрицательно замотал головой.

– Без меня, господа, без меня. Мне сегодня не до вина…

– Бог с вами, поручик. Некто вас неволить не собирается. Здесь нет детей, едим не на прогулку, а на фронт. И никто из нас не знает, кроме Бога, что будет завтра…. Однако, своего Георгия и звание нельзя не обмыть в бокале вина. Вы же боевой офицер, а не гимназист.

– Ваше благородие! – услышал Варшавский у себя за спиной.

Он оглянулся. Перед ним стоял солдат и, приложив руку к козырьку фуражки, начал докладывать.

– В третьем вагоне сходка, ваше благородие. Какой-то рабочий проводит беседу с солдатами, призывая их бросить оружие и разойтись по домам. Что делать?

– И что же наши солдатики? Слушают этого агитатора или нет?

– Так точно, слушают. Хотят создать какой-то комитет, не хотят воевать с германцами. Говорят устали от войны и хотят вернуться домой.

– Извините, господа, дела, – произнес он.

Евгений развернулся и направился вслед за солдатом. Около третьего вагона он оглянулся, но идущего за ним солдата он не увидел, похоже, тот специально отстал от него, боясь гнева своих товарищей. В вагоне было сильно накурено. Пахло потом, едой и грязным телом. Посреди вагона стол мужчина средних лет в черном пиджаке. Его седые волосы были зачесаны назад. Появление в вагоне офицера осталось без всякого внимания со стороны нижних чинов.

– Зачем нам воевать с немцами, ведь они такие же, как и мы – рабочие и крестьяне. Их тоже, как и вас погнали на эту братоубийственную войну. Поэтому, я призываю вас не подчиняться офицерам, создавать Советы солдатских депутатов, которые будут решать все ваши вопросы.

Мужчина закончил говорить и надел на голову кепку, которую он держал в своей руке. Заметив офицера, он на какой-то миг смутился, а затем попытался раствориться среди солдатской массы, которая набилась в вагон.

– Солдаты! – обратился к военнослужащим Евгений. – Не слушайте провокаторов, которые призывают вас расходиться по домам. Если мы это сделаем, то кто будет защищать нашу родину от немцев. Вы думаете, что мы с вами направимся домой, а немцы вернуться обратно в Германию. Нет, братцы, германец просто так не уйдет. Для чего он к нам пришел? Он хочет отобрать у вас ваши земли, а вас самих сделать их рабами. Вы хотите стать рабами германских бюргеров? Если хотите, то бросайте ваши винтовки и подставляйте свои шеи под немецкий хомут.

В вагоне стало тихо, и в какой-то момент Варшавский почему-то подумал, что ему удалось убедить солдат.

– Если вам нужна эта война, вы и воюйте! Что вы за нас все решаете. Небось, вашему благородию, есть что защищать, а вот нам нечего, – выкрикнул кто-то из толпы.

Евгений обернулся на голос, стараясь рассмотреть лицо говорившего человека, но тот юркнул в толпу и скрылся среди солдат.

– Кто это сказал? Я спрашиваю, кто?

Лицо Варшавского сначала побелело, а затем налилось кровью.

– Кто не хочет защищать родину? Выйди из толпы, я хочу посмотреть на тебя и задать тебе пару вопросов!

Толпа заколыхалась, однако, того кто выкрикнул все это из дальнего угла вагона, он не увидел.

– Что испугался? Вот так всегда, братцы. Это трусы, они всегда прячутся за чужими спинами. Это предатели! Раз, выступающих больше нет, всем разойтись!

Все стали медленно расходиться по своим местам.

***

Паровоз пронзительно засвистел и, лязгнув стальными буферами, медленно тронулся. Катерина стояла у открытого окна и смотрела на убегающий назад перрон. Мимо нее прошел проводник в черном форменном обмундировании. Когда город остался вдали, она вошла в купе. Сосед, мужчина лет сорока, с нескрываемым интересом посмотрел на миловидное девичье лицо.

– Давайте знакомиться, – неожиданно для нее, предложил мужчина. – Меня звать Петр Петрович. Я направляюсь по делам в Германию. А вы куда следуете, если это не секрет?

– Меня зовут Катерина или просто Катя, – ответила она, и легкий румянец окрасил ее лицо. – Я еду в Мюнхен, по-моему, это тоже Германия.

В купе заглянул проводник.

– Милейший, принеси нам два стакана чая с лимоном, – обратился к нему Петр Петрович. – Надеюсь, показаться вам назойливым, но думаю, что вы от чая не откажитесь?

– Благодарю, вас, – ответила Катя, подарив мужчине обворожительную улыбку.

Через минуту проводник снова вошел в купе, держа в руках два стакана чая. Он осторожно поставил их на стол и остановился в дверях, ожидая очередного заказа.

– Принеси что-нибудь сладкое для госпожи… Что желаете?

Когда проводник вышел, Петр Петрович обратился к Катерине.

– Вот смотрю на вас и пытаюсь догадаться, чем вы занимаетесь? Идет война, а вы словно, роза в грязи.

– И как, получается? – ответила она и засмеялась.

– Боюсь ошибиться, но по манере говорить и общаться, мне кажется, что вы учительница.

– Где-то рядом, Петр Петрович, – ответила Катя. – Я действительно учу, но не детей, а взрослых людей. Учу их жить и всему доброму и светлому…

– Вот видите, Катенька, я почти угадал. Наверняка, вы едите заграницу по каким-то очень важным для вашей воскресной школы делам?

– И здесь вы угадали. Дела действительно очень важные…

Она взяла в руки стакан и сделала маленький глоток. Чай был горячий, терпкий и вкусный. Неожиданно для себя она почувствовала, как мужская рука легла на ее кисть. По телу женщины пробежала горячая волна желания. Она отчетливо почувствовала тяжесть в низу живота. Тело ее задрожало, она подняла глаза и посмотрела на Петра Петровича, который словно змей искуситель, не отрываясь, смотрел на нее.

– Что вы делаете? Не нужно, Петр Петрович, – тихо произнесла Катерина. – Зачем вам этот дорожный роман? Ведь вы человек женатый, верующий. Не нужно грешить и тешить свою плоть…

Она резко отдернула свою руку и, встав с места, вышла из купе. Дрожь по-прежнему волнами накрывало ее тело. Впервые за все время, ей захотелось мужчину.

«Успокойся! – приказывала она себе. – Ты же поклялась, забыть все женское. Главное – революция. У тебя не должно быть ничего личного в жизни, кроме борьбы с царизмом».

Резко развернувшись, она вошла обратно в купе и села на свое место. Словно ничего не произошло, она взяла в руки стакан и стала маленькими глотками пить чай.

– Что-то произошло? – спросил ее Петр Петрович.

– Ничего существенного, – холодно произнесла Катя. – Все хорошо.

– Я приглашаю вас в ресторан, Катерина, – предложил ей сосед.

– Извините, но у меня разболелась голова…

Мужчина встал и вышел из купе.

***

Поручик Варшавский прочитал письмо и отложил его в сторону. Письмо было из дома. Мать жаловалась на состояние здоровья отца, который страдал ревматизмом, интересовалась его службой. В заключение письма, она написала о том, что дочка соседей – Катерина была арестована, но бежала из ссылки. Где она сейчас может скрываться, никто не знает. Полиция каждый день посещает ее дом…

«Надо же, Катерина, вот бы не подумал. Была такой обаятельной девочкой, девушкой, – откинувшись на спинку кресла, подумал Евгений. – Да, политика многих ломает, превращая людей в послушных рабов идеи».

Он невольно вспомнил свою последнюю встречу с Катей, когда он посещал ее в тюрьме. Тогда, в годы его юности, он и подумать не мог, что эта проблема приобретет такой размах. Ему нравилась эта девушка с большими глазами, с копной русых непослушных волос. Его родители не раз намекали ему на дочку соседей, похоже, она нравилась не только ему одному, но и его родителям.

«Надо будет поинтересоваться у родителей, где она сейчас, – решил он про себя. – Может еще не поздно вернуть ее на путь истинный».

От размышлений его отвлек шум. Он поднял глаза. В блиндаж вошел штабс-капитан Козин. Не снимая шинели, офицер повалился на койку.

– Что случилось? Почему у вас кровь на щеке?

– Меня сейчас чуть не убили, – тихо ответил Козин. – Нет ни немцы, а наши доблестные солдатики. Надо же! Воевать сволочи, не хотят! Всех бы повесил…

Капитан, молча, подошел к столику и, налив себе полстакана вина, выпил.

– Скоты! Хамло! – не унимался Козин. – Это люди, люди…. Да, какие это люди, быдло одно, а не люди?

Варшавский промолчал. Если честно, то и ему надоела вся эта война. Пока они здесь сидят в окопах, там, в Петербурге происходят главные события века, решается вопрос о власти.

– Кстати, Евгений! Тебя, срочно, просил прибыть полковник Меньшиков.

– Зачем я ему понадобился? Он ничего не говорил?

– Это ты у него спросишь. Мне приказали передать, я и передал…

Козин снова налил полстакана вина и залпом выпил. Евгений поднялся из-за стола и стал одевать шинель. Застегнув ремни портупеи, он вышел из блиндажа. Варшавский невольно зажмурился от лучей октябрьского солнца и, поправив козырек фуражки, двинулся вдоль траншеи. Он проходил мимо солдат, которые сидели кучками и о чем-то говорили. Отдельные из них поднимались на ноги и принимали стойку «смирно», другие же не обращали на него никакого внимания. Варшавский выбрался из траншеи и короткими перебежками побежал в сторону небольшого лесочка, в котором находился штаб полка. За спиной раздалось несколько винтовочных выстрела. Одна из пуль угодила в сосну, выбив из нее крупную щепку. Трудно было определить, кто именно стрелял в него свои солдаты или немцы.

На небольшой полянке, окруженной соснами, около автомобиля стоял полковник Меньшиков. Заметив Евгения, он махнул ему рукой. Варшавский козырнул и посмотрел на полковника.

– Вот что, голубчик! – произнес полковник. – Берите мою машину и направляйтесь в штаб генерала Корнилова. Передайте ему пакет. Донесение секретное, поэтому будьте осторожны и внимательны. На дорогах много дезертиров и всякого сброда. Пакет не должен попасть в чужие руки. В крайнем случае, вы должны его уничтожить.

Меньшиков прикрыл ладонью рот и стал кашлять. По его утробному кашлю, Евгений сразу понял, что полковник серьезно болен.