– Экскортница. Но рассчитывала уже на многое. Втянулась и сама, видно, хотя барышни в этом деле – не из наивных.
– Профессионалки?
– А то! Гетеры! Пыталась она, было, с нашим Степой в эмоциональные качели сыграть. Легкими манипуляциями подтолкнуть к «верным» решениям. Буггггага. Сама чуть в дурку не уехала. Сам видел, как ревела в уголке, чтоб никто не заметил. Спрашивала у меня всё: «ну что с ним не так?!». Со всеми ж раньше срабатывало!
– Они не знают?… Про него… И девочки его тоже?
– Они не «его» давно уже, он не коллекционирует, и Анна теперь на содержании у британского автомагната, хотя всё шлет ему намеки и скрытые приветики по типу «спаси заточенную принцессу из золотого плена, мой рыцарь», додразнилась. А ему уже всё это – зачем? Он чужие решения уважает, и считает однозначными, других не признает. Нет, девочки не знают, конечно же. Никто не знает.
– Но почему?? Даже тут?
– А ему зачем клеймо «больного» на голову? Особенно в такой сфере, где столько потенциальных обид? А кто разбираться будет? Слово страшное, и всё. Тем более – не дурачок, не псих, знаменитость. И сплетни потом не заткнешь. Молча жить проще. У всех свои секреты, способные многое нарушить, бабахнуть взрывом. Он не гей, допустим, но у него – своя тайна, вот где настоящий «каминг-аут» притаился, и сексуальные игры тут вообще ни при чем.
– Надо же! Всё ж на поверхности! Но никто не знает. Если прямо не сказать. – осмысливала Соня свою профессию на примерах.
– Даже если сказать, никто не в теме. Перепугаются только. Дремучий народ. – вторил ей почти коллега.
Или сообщник?
В тот момент она окончательно уверилась в своей профессии. И в своей правоте. Обнаглев, она поманила из уборной и незаметно отвела в сторону Самого Светоча. Решила: ставить эксперименты на людях – так на полную.
Итак, что она знает о нем… о его «недуге» – в теории? Буквальность? Правдивость? Прямота? Всё то, что он ценит как практичные и редкие черты и навыки – свои и окружающих.
– Стёп. – посмотрела она в красивое ухоженное загорелое кинематографичное лицо с острыми темными быстрыми пристально-рассеянными глазами. И он потянулся к ей шей, чтоб расслышать, – Почему ты здесь?
О моргнул и замер. Не зная, друг или недруг с ним говорит. Ему могут быть доступны эти правды, но со стороны, извне, а не с глазу на глаз.
– Из-за Нины?
Он осторожно кивнул.
– Что ты хочешь от неё?
У Сони было побуждение сразу сказать, что у Нины есть парень, и что искренне жаль, что этот фарс так затянулся… но что-то остановило её. Это что-то, кроме симпатии к Косте, останавливало её и в тех «торгах» с ним на крыльце.
Никита… Нина часто потухше упоминает, что от Никиты не добьешься ответов на мучающие вопросы, не дождешься ясности. Формально они – известная в округе, состоявшаяся пара, и Нина поверила в эти отношения, перспективную пару одобрили родители с обеих сторон. Но в реальности… Нина переживает. Часто. Молча. Потому что Никита даёт поводы.
Соня и сама замечала это. Молча.
И тут перед ней вдруг парень, не умеющий врать – такая вот у него проблема, неврологический дефект. И этот парень – интересуется её подругой. Истосковавшейся по правде.
Для Сони этот вечер стал вечером открытий. Но не чужих секретов, а своей собственной наглости. Вдруг она решила, что не вправе решать за других,
и принялась «решать».
Ведь тут – как повести беседу… Она могла бы сказать ему про Никиту… Вот прям сейчас!
– Ты не обидишь её? – вдруг продолжила торг она.
– Я не обижу её. – кивнул гость. Сейчас этот всемогущий «темный господин» был симпатичным моложавым поджарым парнем килограмм 75 от силы, и не у него с ней, а у неё с ним были важные переговоры.
– Точно? – ну к чему это она, он – всегда точен!
– Действием – нет. Если только словами – тут как получится. С этой точки зрения я гарантий дать не могу, это не в моей власти.
Она поняла, что он примерно имел ввиду: непонятки нейроНЕтипичной речи и формулировок.
Но это – слишком абстрактно. Сейчас – для них обих.
– У тебя нет нетрадиционных пристрастий? Ты понимаешь, что она – свободна в волеизъявлении? – буравила «вечную мерзлоту» она…
– Нету, я традиционен. Я не причиню вреда Вашей подруге, и не пойду против её воли. – понял, что от него хотят, гений. – Все решения будут за ней.
А ведь этот – не соврет. Не умеет! У них враньё в опциях не заложено. Информация как область изучения для них – всё, а искажение информации – святотатство. Кощунство.
– У тебя мало шансов. – честно предупредила она.
– Мне нужны те, какие есть.
– Не знаю, что тебе посоветовать. – пыталась сообразить Соня, и говорила обрывками собственных мыслей, – твой козырь – правда.
Соня вернулась и уволокла в сторонку Нину.
– Из хорошего: он не собирается тебя похищать. – объявила она.
Шутка уже давно не выглядела смешной, но ладно.
– Из действительного: Мы знаем, чего он выжидает. Он правда хочет забрать тебя сегодня с собой, и не знает как это сделать.
– З-зачем?
– Тебе рассказать, или сама догадаешься?
– Чё, вот так? Бывает, да? – возмутилась девушка, – Мы же незнакомцы, даже не разговаривали!
– Он не привык сам «крутить себе любовь», такое обычно – обсуждается: с его воли, но без его прямого участия. Он же – из тех, что «люди невпопад», сам себя личной жизнью – не обеспечит. Зато у него высокие сопутствующие возможности.
– !!!
– Соответственно, он не привык к отказам…
– ???!!!
– Но он и не насильник. Все решения за тобой.
Отличные новости…
– Странный, конечно: ни одного знака внимания за весь вечер, а оказывается, у него тут планы на меня. Он даже в мою сторону не смотрит! Или смотрит с неприязнью!
– Странность – его имя, пора начать привыкать. И услышать меня: за его странностью не кроется чего-то страшного. Просто есть сферы, и в основном – разговорные и невербальные, где он – не состоятелен. Где он – «не втыкает». Прости за неудачные метафоры.
– Понять и простить, ага.
– Спроси, что он хочет от тебя, и он ответит как есть, в лоб – иначе не умеет. И даже не поймет, что не так. Он не монстр, он хочет понять. Но не может.
Нина поежилась.
И попробовала спросить себя – ну так: он вообще как, нравится ей? Вот этот анимэшный прЫнц?
В его физической моторике – сквозит что-то между зажатостью и неряшливостью, а в лице – такая отрешённость, обезличенность, что это рождает неуютные, даже неприятные ассоциации. Почти «потусторонние». В попытках общаться – суета, за которой проглядывает неловкость, которую он гасит как пожар внутри. Он как дырявое покрывало – всё время просвечивает чём-то неловким, аномальным. Как будто человек не может до конца совладать со своим лицом. И телом. И потому он замирает.
Но в замершем состоянии выглядит привлекательно. Даже слишком.
– Я теперь поняла, что такое «отмороженный»… – с суеверным страхом поведала подруге Нина. – он реально пугает в моментах.
– Если не можешь отделаться от ощущения, что человек всё время в напряжении и что-то скрывает, даже если он ничего не скрывает, то может, он как раз и является носителем этой неболезни. О которой мы так много слышали и так мало знаем, даже если таких носителей – целых 5-8%населения земли, а то и больше. Поверь, тут – ничего зловещего. Просто его тело – мимика, жесты (как и он сам!) не вполне ему принадлежат.
– Это ты меня сейчас так успокоить решила?
– Ничего ужасного. Просто они – во власти своего Предназначения. Своих талантов. Которым они служат. А может, в этом и есть вся его зловещесть. Другим такое неведомо. Быть так близко к потустороннему, но только не духом, а умом.
Девочки переглянулись тайным знанием… И Соня вернулась в реальность:
– То что выражает его лицо, и что он чувствует на самом деле – может никак не совпадать. И не по его воле. Это просто нужно знать.
– Он будто плохо своим телом управлять научился! – попробовала осмыслить «попадалица».
– Тело – в нем не главное…
А вот тут многим захотелось бы поспорить…
– Ну… а мне-то что делать? Теперь…
– Поговорить… – подсказала подружка. – С ним… Спросить.
Инициировать… Пойти на контакт.
С тем, кто говорить не особо-то и умеем. По крайней мере, с собеседниками, вне научный контекстов.
Будто в ад отправила курьером… На аудиенцию к демону. Ведь так мы устроены: чем непонятнее, тем жутчее. И интересней одновременно…
– Он послал тебя посутенерствовать?
– Я сама послалась, не кипятись.
– Он правда предложит мне деньги? За ЭТО?!
– Ну что-нибудь предложит. Для него это понятная привычная «схема».
– И нельзя будет отказать?
– Смотри, на счет ответов: если для нас воспитанность, намеки и полутона – это естественно и по большей части понятно, то для него – нет! У нас всё это – приятная игра, и на этом строится флирт, интрига, чарующие моменты недосказанности и такта… то для них всё это – мучение и издёвка. Это на счет невнятности ответов. С вежливостью – то же самое. Мы ждем обычно, что человек сам догадается, если ты его к этому аккуратно подведешь. На этого – не надейся! Для него это – «двойные послания», и для него это – самое страшное! Не надо агрессии, но и не пытайся сгладить углы правды. Если так решишь, отказать ему нужно будет 3 буквами: нет. Всё. Без всяких эмоциональных наполнений. Не обиженно, не зло, просто бесповоротно. Это понятный ему язык. Не бросай его в водоворот неясностей, а то вы от него ещё неделю не избавитесь.
Соня знала, что её нейротипичная подруга нахмурится: та ещё задачка, научиться говорить однозначно. Для нормального человека.
И пока Нина нырнула в глубину осмысления, Соня вставила свой последний аргумент. Он же – первый:
– Ну вообще-то он красаффчик.
– Вообще то да. – признала развенченая сбитая с толку девушка.
С Истиной не поспоришь.
И тогда Нина решила последовать совету подруги и поговорить. Сама. Все ж надо как-то вопрос решать, раз вопрос повис в воздухе (или обосновался в углу), и она всё это начала…
Никогда ещё она сама не подходила к парню, чтоб ему отказать. Как в том анекдоте: «бежала за вами 3 квартала, чтоб сказать, как вы мне безразличны». Но тут – всё не как у людей. Парень будто ждал её в сторонке, улизнув от свидетелей, и оба они уже знали, о чем беседовали их «представители».
Нина посматривала на его сосредоточенное выражение и рассеянный взгляд, красивый загорелый профиль, пухлые губы и волны волос, отброшенные за уши и назад в пленительной небрежности, и пыталась сообразить, с чего же ей начать. И как подойти к сути. Потому что он явно не собирался ей помогать. Или не мог.
Выжидал.
– А Костя тебе кто? – начала издали она.
– Наёмный сотрудник.
– Он так опекает тебя. – прониклась она. – Думала, может, родственник?
– Нет.
– Твой любимый ответ… – уличила она, пробуя подступиться к своему «нет», которое обещало даться ей гораздо труднее, чем даётся ему.
– Зачем тебе охрана?
– Многие люди и государства могут попробовать использовать меня в личных и политических целях. Я этого не хочу. Меня защищает государство, гражданином которого я являюсь. И его высокопоставленные руководители.
– Ты им помогаешь?
– Не в политике или взломах.
– А в чем?
– Я обучаю сына руководителя страны.
– Арабского шейха? Он аутист?
– Нет. Он будущий руководитель. Процветающего богатого государства. Лучше меня мыслить логически его никто не научит.
– Логично.
