– Ты заметил? – Доцент продолжил западать на агрессивного младенца. – Этот карла даже соску перестал грызть, едва их черномазые благородия пришли. А как принюхивается брезгливо, это вообще что-то! Словно большего дерьма, чем мы, он и не видал никогда.
– А у тебя ещё есть какие-то сомнения по этому поводу?!
Но доцент отмахнулся:
– И глаза ещё здоровее стали, прямо на пол-морды лица! Словно у инопланетянки какой. Кстати, ты не заметил?! Он и вправду довольно миловиден. Может, это девчонка?!
– В этом мире всё может быть, всё! Даже ужин по расписанию. Садись и жуй.
– Определённо девчонка. Или гермафродит. Какого-то среднего пола! А может это мутант какой-нибудь. Тогда уж слишком непомерный для колыбели, даже такой, какую вон сделали ему, почти танковой. О, я понял! Просто снимается начало фильма «Танк Армата. Детство». Нет-нет, наверное, это всё же бройлерный мутант.
– Так ты не хочешь или не будешь?! Ты идёшь?! – Сыщик невозмутимо вынул неожиданно чистый носовой платок и вытер уголки губ. – Пошли-пошли, говорю. Смотри, фантазёр, а то пайку твою замету сходу, ты меня знаешь, не постесняюсь.
Это был аргумент. Фредди быстро встал и пошёл за приятелем к столу:
– Уговорил. Понимаешь, никак не могу с этой обстановкой свыкнуться. Зря мы согласились на этот бомжатский Хилтон. Нечисто тут что-то, попомни моё слово, попомни!.. Нечисто, говорю. Не бывает бесплатного сыра в мышеловке, просто не бы-ва-ет!.. Как тут можно вообще спать, например?! Хоть убей – не буду!.. Но сыр буду. Потому что потому!
Отъезд. Край кадра словно бы завернулся, утомившись тягучей бессмыслицей ещё только начинающихся словесных перепихиваний. Потом кадр всё-таки опять раскрылся, хотя при этом на какой-то момент и подёрнулся рябью спектральных помех, даже появился откровенно синюшный оттенок на лицах всех действующих лиц. Затем плоскость изображения ещё более расправилась, но синюшность по-прежнему подцвечивала физиономии персонажей, весь реквизит, даже манну калорийную-небесную на столах в алюминиевых тарелках и судках. Всё-таки в попытках полной адаптации даже у режиссуры идущего репортажа что-то серьёзно подклинивало.
Первый призывной контингент благотворительной ночлежки «Новый Декамерон» (он же «Новый Деградант») толково, со знанием дела, по-лагерному, до последней крошки расправился с ужином. Бомжикам ещё и помогли. И не кто-нибудь, а соплеменники. В этот самый волнующий момент к чавкающим в кадре восьмерым обитателям полуподвала прибавилось ещё двое. Один представился Жориком, а другой – ни больше, ни меньше, как Коликом. В результате к Толику, который по любому поводу адресовался к какой-то там мамке Клаве и при этом дико сам с собою забавлялся, прибавился ещё и Колик. Вероятно, до полного комплекта. Вдвоём писюнеть всегда веселее, кто спорит.
Но втроём ещё лучше.
Вновь прибывшие не только сходу хорошо покушали, но и позаигрывали со страшненьким малышом-карлой. Никто этого не делал, колебался, а эти вот сразу попробовали. Реально потеребили малышу ушко. У того от изумления из рабочего корытца опять вывалилась крупнокалиберная соска и снова упала прямо на пол, заплёванный и слегка затоптанный. Бомжомамка, леди Кры, в который раз терпеливо подобрала, облизала, прополоскала во рту и вновь воткнула, точнее, впихнула рабочий инструмент куда надо. Стволом вперёд, казённой частью сверху. Детёныш облегчённо зачмокал, а мамка разулыбалась. Она же так боялась его потерять. Однако убойный хлопчик, судя по всему, и сам не слишком-то жаждал потеряться. Это читалось во всём его воинственном виде. Не для того он сюда заявлялся, чтобы вот так безответственно теряться. Накануне таких событий.
Дальше – больше. Один из новоприбывших даже порывался взять горного птенчика среднего пола на руки, приговаривая:
– Ути-ути, пойди к дядьке Жорику, ужо он тебе покажет зюзьку!
Хотя ему злорадно не препятствовали, предвкушая, что же парнишка отмочит на этот раз, что-то всё-таки удержало Жорика от столь опрометчивого шага. Дядькина зюзька осталась невредимой и главное – сухой. Зато хлопец, поколебавшись, теперь его точно выделил и явно взял храбреца на заметку. Вообще в нём, в детёныше этом камышовом наблюдалась какая-то непрестанная внутренняя борьба. Больше того – порой она проглядывала как на ладони. Словно бы он ещё не знал, чего же на самом деле хочет, то ли по большому но пока немного, то ли опять по малому, но побольше, то ли дядьке липучему зюзьку оторвать, то ли кому-нибудь ещё, то ли наконец севрюжины с хреном. Но то, что чересчур отвязанный младенец чего-то очень и очень хочет, что ему чего-то там позарез как надо – наверняка это именно так и было. Возникало ощущение того, будто бы кто-то ему очень сильно задолжал и он, как Вий, вот-вот поймёт, кто именно. И тогда – берегись! Поэтому, едва малец глазик свой направлял на кого-нибудь – так вновь словно эхо от какого-то травматического, а может и боевого выстрела звучало где-то совсем рядом. Вероятно, даже за ближней стеной прокатывалось. Не исключено, что и контрольного. Со всей уверенностью тут можно было бы сказать только одно – никто из всех десяти негритят, для чего-то собравшихся в странном полуподвале, почему-то не хотел быть этому убойному пупсику хоть чего-то должным.
В правом верхнем углу проскочил входной символ межгалактической связи, подключились новые звёздные системы. Число абонентов резко возросло. Передача явно набирала рейтинг. Спустя полминуты внизу кадра прошёл мелкой вязью универсального контактора поясняющий текст с кратким содержанием предшествующих событий. И картинка восстановилась в полном объёме. Четверть Большой Вселенной наконец заинтересовалась невероятной фигнёй, происходящей в отдалённом эфире и поэтому срочно затаила дыхание. Что-то будет дальше?!
В кадре запечатлелось хаотическое движение насытившихся, прекрасных в своей первобытности двуногих существ без перьев. Кто в сортир двигался, вероятно, полагая, что лучше мочиться, чем быть мочимым, кто откидывался на батарею отопления или на кровать отключения, а кто и тут же, прямо на месте трапезы ловил явное удовольствие, затягивался дымом из насушенных на батарее ядовитых окурков. Однако карла всё равно водил глазами отныне только за палевными дядечками Жориком да Коликом. Судя по всему, и в самом деле никак не мог решить, что у кого оторвать. Где на самом деле искомая зюзька может находиться.
Фредди вдруг быстро зашептал, наклонившись:
– Гляди, как этот сучёныш опять за нами наблюдает. Даже немного всплыл вместе со своей летающей тарелкой! Глаза – во, именно по тарелке каждый! Что творит?! Вот циркач!.. Крошка, а ну, сделай «ап»! С переворотом в воздухе. Мы тебе поаплодируем. Вот, гад, не реагирует!
– Нет, он просто колеблется!.. А ты без лишних слов. Просто скажи – «ап!» Без всяких «крошек» и без понуканий. Вдруг среагирует?! Впрочем, тебя он вряд ли послушает. Вот я – другое дело. Но я пока не хочу.
– Видишь? Среагировал, зверёк. Наверно понимает человеческую речь. Даже обрадовался!.. Действительно, меня он не послушает. Сыщик, а сыщик, что-то мне спать и в самом деле расхотелось. Наверно это нам ему хочется что-нибудь оторвать или отрезать?! Чтобы стали повиноваться.
Мухортов, укладываясь рядом на ближнюю койку, поддержал общение обоих невероятно вдумчивых и потому полуподвальных ВИПов:
– Да у нас самих всё давно отрезали. От меня даже нищие в церкви шарахаются. Коты убегают, когда я им дорогу перехожу. А было же времечко! Я тогда в подземном переходе жил и каждую ночь через мою постель проходили тысячи женщин!
– Да ладно врать! – Равнодушно вставил ему Норкин, также улегшийся почивать. – Мы и сейчас ещё ничего. То есть, пока есть через что перешагнуть. Особенно у меня. Если не споткнётесь. Хоть и пописать на один раз осталось. В подземке я как на паперти – свой парнишка! Никто не шарахается. Или почти никто. Только перешагивают по-быстрому, на скорости проскакивают. Не веришь?! Пойди, спроси!
В нижнем углу кадра опять проскочил терминальный синхрон на в принципе непереводимую игру слов. Что-то из разряда общей справки по делу.
Сыщик, махнув рукой, – ещё чего, ходить спрашивать – и тоже улёгся, заскрипел пружинами да сеткой, подворачивая под себя одеяло. Постепенно и все остальные приняли горизонтальное положение. Спокойно и довольно безмятежно, хотя наступала их первая ночь в непонятно как заманивших апартаментах и потому ожидать можно было чего угодно. Однако народ как всегда наплевал на всё. Даже Фредди, вопреки своим угрозам не спать и караулить судьбу, отключился почти что сразу. Переутомился. Папа-бомж заснул отдельно от мамы-бомжа, во-первых, так гигиеничней, а, во-вторых, и условия не располагали к серьёзному контакту с пахучей леди Кры, может Ди, а то и самой Сары. Да и других постояльцев видимо ещё следовало постесняться, не настолько сроднились. Короче, принцесса так и осталась до востребования. Режиссёру купюр не понадобилось. Уже хорошо.
Младенчик же, великовозрастный, довольно миловидный мутантский бройлер, по-прежнему бдел себе налево и направо. Рикошетом оприходовал окрестности студенистым хозяйским выстрелом-взглядом. Поминутно менял то ли облик свой, то ли просто выражение лица, то ли запотевшую маску со скафандра. Правда, чуть-чуть ещё урчал-рычал. По-кошачьему, а может и по-собачьему. И по-прежнему никак не переставал брезгливо принюхиваться к исходящему отовсюду нестерпимому запаху ничем нетронутой, злокачественно девственной, разлагающейся человечинки. Свежесколоченная, могучая, и вправду почти танковая его зыбка висела на хорошем, только недавно украденном, буксировочном тросе, привязанном к проходящей под самым потолком толстой канализационной трубе. Не просто висела там, а ещё и покачивалась, подрагивала, чутко реагировала на всё, что шевелилось и хрюкало вокруг. И внутри тоже.
Вот она крепко покачнулась, словно на волне. Это первой ласточкой метнулся, нехилым топором дровосека раздался и прокатился начальный храп. Сначала леди Кры, она же бомжомамка, визгливо прогорланила ночную увертюру и пустила первого злого духа. Прекрасным метеором он просквозил сгущающуюся атмосферу и подал знак к ночной артиллерийской атаке. Незамедлительно в строй вступил второй акустический источник, затем третий, четвёртый, пятый. Загуляли ветра шальные. Довольно скоро органная многокалиберная пальба замолотила по ставшим невидимыми окошкам ночлежки. Кто только не отметился в заразном артиллерийском деле!
Один только сыщик не издавал никаких таких звуков, даже не считал метеоры и не загадывал желания. Его как будто и не было тут. Словно он в этих краях и не бывал никогда. Даже никогда не ворочался, никаких ни добрых ни злых духов не выделял и не запускал змеями в небо. А может и вправду не он тут был только что?! От ВИПа, как от Вия, всего можно ожидать. Может вместо него там двойник как покойник лежал, словно у генерального секретаря или президента любимого? Этого никто из зрителей пока ещё не знал. И даже не догадывался, что скоро обо всём узнает. Да ещё пожалеет, что узнал.
Извне транслируемой, отлично репортируемой реальности, а потом и в ней самой появился некий странноватый, сильно сыплющийся шорох. Вот он полностью стал фиксироваться и в действующем кадре. Наряду с прежними, артиллерийскими колебаниями среды. Вероятно, то был звук ссыпающихся в океан настоящих земных пустынь. А почему бы и нет?! Он и вправду был – сначала лёгкий, потом всё более нарастающий гулкий и массивный шорох. Произошло даже определённое наложение звуковых амплитуд, собственных и привнесенных. Поэтому ещё сильнее задрожали невидимые стёкла ночных окошек. Но не от храпа, не от пука практически былинного, а ещё и от куда более мощных и более согласованных подвижек всё плотнее окружающего пространства. Плюс в нагрузку началась подлинная вакханалия совершенно неясных цветных бликов и теней. Все они, словно всклокоченные крысы по амбару, в панике метались по стенам и потолку, усиливая общую сумятицу и отчаянно тревожащую неопределённость. Но их никак не оказывалось на спящих человеческих существах. То ли их там ещё не включали, то ли на совсем погасших сознаниях их попросту не могло быть.
Где-то за полночь, то есть, в самый глухой, в самый трупный час, не сдержавший своего слова и всё-таки безответственно заснувший доцент Фредди вдруг проснулся. Сначала он проделывал это медленно. Ему казалось, будто кто-то очень настойчиво звал его. Оператором крупным планом немедленно были предъявлены задрожавшие веки одного из самых важных подопытных фигурантов вновь открытого дела.
Очень интересным могло показаться и выражение глаз доцента в тот момент, когда он их приоткрыл, да и завидел действительно неистовую и тревожную цветовую сутолоку пятен и теней вокруг него, на потолке и стенах. Однако их выражение лишь внешне казалось ещё вполне сдержанным и почти невозмутимым. Потому что такое его самообладание оставалось неосознанным, исключительно рефлекторным. До него элементарно не доходило пока ничего. Не исключено, что Серёгин просто не до конца проснулся. Вот доцент скосил глаза, а затем и голову медленно-медленно повернул. Вот тут только самообладание принялось его покидать. Пошло боковое осознание воспринимаемой информации. Сразу стало заметно по его реакции, что примерно это он и ожидал увидеть, хотя в сам кадр пока ничего особенного пока не попало. В округляющихся глазах от ужаса стремительно закоченевающего главного героя угадывалось что-то действительно серьёзное, можно сказать, вполне смертоносное. Однако ничего более определённого в расширившихся зрачках избранной жертвы разобрать всё ещё не получалось.
Затем очень быстро что-то неуловимо, но вполне конкретно поменялось. Новые звуки вытеснили прежнюю артиллерийскую пальбу. Никто из персонажей-солистов практически не шевелился, да и храпа-пука также не произносил, не выдавал, притом вообще никакого. Взамен его в самый-самый полный формат, даже с преувеличенным шумом, огромными невообразимыми массами сыпался и сыпался злой термоядерный песок, невидимый и даже нестерпимо звонкий. Что-то сюрчало, свистело, свиристело, буркотало, клокотало, невнятно и откровенно неприветливо. И словно бы неслось куда-то непонятно куда. Теперь этот звук подавался не со стороны, а через восприятие приочнувшегося контрольного человеческого существа по кличке Фредди.
Об этом незамедлительно сообщили и титры. Таким образом, резко субъективизировалась и картинка подступающего нового события. Вселенная затаила дыхание.
На какой-то миг как будто кто-то стёр всё это. Р-раз – и ничего нет! Вообще ничего! Словно штора упала и намертво всё перемкнула. Как вкопанная встала наиполнейшая тишина, тотально полная, но не до звона, а непробиваемо глухая и совершенно, даже непроходимо вязкая. Все персонажи застыли по местам, будто подопытные крыски под наркозом на лабораторном стенде. Словно замерло всё до рассвета, дверь не скрипнет, не вспыхнет огонь. Однако на самом деле здесь и сейчас состоялся элементарный стоп-кадр. Наверно он очень нужен был для определённой фиксации мизансцены. Или, вероятнее всего, что-то где-то зависло, только и всего. Поскольку потом всё обязательно стронулось и пошло себе опять своим чередом. Со всем своим естественным и неестественным звуковым и видео-сопровождением.
Затем в огромной деревянной зыбке-гробике, словно в неопознанной летающей тарелочке, свободно парящей у тёмной и давно остывшей лампочки накаливания, словно возле сингулярного чёрного-пречёрного карлика, именно там послышалось ещё одно, какое-то на этот раз действительно странное движение. Новый звук оттуда теперь происходил такой, будто там кто-то драл простыни, тихонько, но настойчиво и непрестанно. А ещё отчётливо потрескивал трос подвески, словно вес летающей зыбки вдруг увеличился до такого предела, что вот-вот оборвётся. Может быть, там и вправду танк завёлся, с крупнокалиберным дулом во лбу или где-то ещё?! В полутьме, а всё же совершенно отчётливо, виднелось, как на том буксировочном отличном тросе, пока удерживающем агрегат в свободном парении, лопались и завивались отдельные волокна. Вес конструкции должно быть и вправду увеличился многократно. Вот-вот сорвётся с привязи. Что тогда?! Что получится, когда свободное парение перейдёт в свободное падение многотонного боезаряда?! На всё это дрыхнувшее артиллерийское и просто храпящее сообщество внизу?!
Но не перешло, не перешагнуло, не упало и не рухнуло. Потому что тут внезапно волокна срослись немедленно, а трос перестал гудеть и лопаться от напряжения, словно нагрузка на него резко упала и летающая тарелка явно по команде прекратила нарастающие попытки сорваться, на спящих внизу подопытных пушкарей и храпунов. Над деревянным краем самопального НЛО показался прищуренный, совершенно осмысленный, пронзительный глаз пришлого младенца, как-то разом потерявшего ещё недавно, хоть изредка, но проскакивающую почти девичью привлекательность. Он теперь не просто принюхивался к смрадному запаху приснувшей человечинки – он как ящер втягивал его, жадно и со вкусом. Наконец начал по-настоящему приподниматься, почти взлетать, естественно вертикально. Вот тут зрачки у доцента среагировали по-настоящему. Они не то что ещё сильнее расширились, это делать было некуда, они просто побежали в разные стороны. Или на дно куда-нибудь там попадали.
Голова лютого карлы вставала словно красное солнце над горизонтом. Вот это и был он. Сам! Настоящий ИмпОтэнт! Правильнее, ВИПее некуда! Всем ВИПам ВИП!
На экране и за кадром – по-прежнему без комментариев. Чего уж тут комментировать? Сматываться надо. Наш сукин сынок вышел-таки на охоту. Лишь тихо и непринуждённо отовсюду меркло. Погас даже опознавательный знак Метагалактики в верхнем правом углу голографического изображения.
Хорошего ужина тебе, малыш!
Маниакальный взгляд выпрямившегося под самый потолок самого настоящего, самого правильного командира летающей тарелки на этот раз искал, кого первого оприходовать. Через кого перешагивать в первую очередь.
– Редиской красной солнце встало, – как мантру пробормотал всё ещё грамотный доцент древнее, но такое красивое одностишие. Потом закрыл благополучно отказавшие глазки и тут же прикинулся, что опять вырубился. На этот раз со всей ответственностью.
Глава 4. Повивание мозгов
– Это называется стратегия Уолта Диснея или метод «мозгового штурма», как считается по нему же. Мультипликация здесь в принципе не при чём, он сам по себе был великим человеком. Методику просто назвали его именем, потому что он довольно часто действовал схожим образом. В принципе это и есть Код Успеха. Вкратце суть штурма выглядит так. Для начала вы вырабатываете внутри себя четыре позиции: Мечтателя, Реалиста, Критика и Наблюдателя.
Сначала входите в позицию Мечтателя, строите своеобразный воздушный замок, отрываясь от реалий, предполагаете всё что угодно. Даже когда лежите, но строго в направлении мечты. Когда такое видение проблемы полностью сформируется, вы занимаете позицию Наблюдателя. Теперь вы лицо нейтральное. В этом качестве налаживаете связь всех позиций между собой, мастерите канаты, которыми прикрепляете воздушный замок своего проекта к земле или к своим конструкциям, но и земным тоже. После этого располагаетесь в позиции Реалиста, то есть, человека дела. Он получает удовольствие от самого процесса реализации проекта, замысла. Его не интересует, что было вчера, что будет завтра, ему важно только то, что придётся делать прямо сейчас. То есть, чувство реальности превыше всего. Чётко знает, что завтра будет только то, что должно быть.
Что не произойдёт ничего такого, чего быть не должно!
Затем опять возвращаетесь в позицию Наблюдателя, оцениваете эффективность работы Реалиста, дополняете её. Только потом устанавливаетесь в позиции Критика. Критик должен находить такие моменты, о которых не думал ни Мечтатель, ни Реалист и предположить не мог Наблюдатель. Критик чётко видит все подводные камни на пути реализации изначального замысла или предположения и заранее определяет опасные места, ловушки.
Это не всё, ясное дело. Решительный прорыв ещё впереди. Теперь требуется снова войти внутри себя в позицию Наблюдателя. Оценить эффективность работы себя как Критика, непременно дополнить её. Затем информацию о том, что из предварительного замысла выбрал Реалист и какие моменты указал Критик – необходимо отправить на доработку Мечтателю. В образе Мечтателя вы анализируете полученную информацию, даже лёжа в направлении мечты, создаёте обновлённый образ замысла или предположения. Он наверняка получится менее глобальным и захватывающим, зато теперь куда более ярко и чётко прорисованным. Наконец появляется некий образ грядущего успеха, хотя ещё и зыбкий, дрожащий как мираж, но всё-таки в относительно реальных, конкретных очертаниях.
На завершающих этапах мозгового штурма крайне важно поочерёдно входить в позиции Реалиста и Критика – всякий раз через позицию Наблюдателя – и тщательно обрабатывать дополнительную информацию, полученную от Мечтателя. Корректировать и ещё раз корректировать получаемый продукт. И так до тех пор, пока предположение-замысел не окажется максимально приближенным к реальному воплощению, практически безукоризненным.
Затем ещё две операции доводки «мозгового штурма» – и вы точно вычислите что угодно и добьётесь какого угодно успеха, как это проделывал и Дисней. Сначала так называемая Интеграция Позиций. После доработки замысла нужно вновь войти в каждую из трёх позиций, кроме позиции Наблюдателя, взять характерное для каждой позиции эмоциональное состояние и способ работы с исходным замыслом, то есть, снять сливки – и объединить их в себе.
Наконец самая-самая последняя, финальная стадия «мозгового штурма», это Подстройка к Будущему. Всегда важно немедленно, не откладывая, начинать апробировать готовый продукт, то есть, прямо в эту минуту, немедленно добиваться результата, как можно быстрее достигать цели. Скакать буквально по головам, уже ничего не разбирая перед собой, лишь бы ухватить фата моргану за хвост и сдёрнуть её на землю.
Таков он – единственно возможный Код Успеха. Или метод оптимального достижения чего-либо. Реальный, практический. Всё-таки скорее именно – код. Его даже можно вычертить графически, да над столом письменным повесить. Вверх ногами. Чтоб не замыливался и всякий раз требовал дополнительного перемодулирования, изучения и внимания. Помните основную заповедь Христа? «Положите видение своё на скрижали и, даже если оно отложится, но всё равно сбудется!» Это про нас с вами сейчас. Видение своё худо-бедно отрабатываем. Потом пойдём искать скрижали.
Профессор перевёл дыхание, огляделся в поисках стакана воды, но потом всё же продолжил на иссякающем запале:
– Спускаемся от абстрактного к конкретному. Или поднимаемся по Марксу. Вы вот спрашивали, что интересного происходило за время вашего отсутствия. Формально ничего особенного. Иначе вы давно бы оказались здесь и не слезали со всех нас, не правда ли?! Кхе-кхе… Руководящие лица как блистали так и блещут, как от кутюр, так и от купюр. Вернее, от их избытка. Посему покамест не прячут свой достаток и своё скромное богатство. Чем больше у нас перемен, тем меньше изменений. Впрочем, как везде. Дважды в одну и ту же реку никому входить и не надо, из неё и не выходят никогда.
В остальном, прекрасная маркиза, всё хорошо, всё хорошо. Зато у вас, как погляжу, слава богу, не всё клеится. Не совсем в духе пребываете, даже совсем не в духе?! Не так ли, молодой человек?! Что ж, возьмите гвозди и забейте на всё!.. Шутка. Лучше всё-таки возьмите на вооружение Диснеевскую методу гарантированного достижения успеха. Берите-берите, не пожалеете. Я зря не предложу. Запустите импортный код успеха в гены буксующего отечественного расследования. Удача возьмёт, да и придёт. И будет всем счастье. Однажды, со временем. Жаль только, в пору эту прекрасную, жить не придётся ни мне, ни… кхе-кхе… разве что вам, мой дорогой ученик!
– Вдохновляете вы меня, как никогда! Особенно когда стали увлекаться и, как прежде, переходить на ваше фирменное, образное изложение. Помнится, этим всегда студентов покоряли! Своим парнем в доску казались. Но я именно так и сделаю, как вы предложили. Развлекусь. Может как раз туда, в пору прекрасную, и попаду и поживу там. Не сомневайтесь – попаду!
– А я и не сомневаюсь. Формализация на самом деле великая штука. Одно дело действовать интуитивно, как бог на душу положит, хотя бы и в верном направлении. А совсем другое дело – прорабатывать всё до мельчайших деталей, как можно более строго всё обдумав и про-планировав. Результативность несравненно другая. Поверьте! Реально и заранее проработанная, предельно строгая методическая последовательность и рассчитанность всех фаз «мозгового штурма» куда чаще позволяют добиваться по-настоящему внушительных результатов, чем расплывчатое блуждание вокруг да около таких приёмов. Для сравнения можно сказать, что это всё равно, как если бить кулаком или растопыренной пятернёй. Разница просто несопоставима.
– Убедили. И как же практически можно начать проработку фаз действительно чистого, строгого «мозгового штурма» по отношению к нашему делу?.. Авк, дорогой, давайте, в таком случае, займёмся прикладным приложением теории «мозгового штурма»! Хотя бы в качестве прикидки?! Горю от нетерпения.
– Давайте. Но всё же не слишком обольщайтесь для начала. Пока в вашем деле и в самом деле можно прочертить лишь самую общую схему «штурма», а уж наполнить её реальным практическим содержанием, проработать на хорошем уровне – это дело времени и особенно последующей техники экспликации темы. Техника, а точнее технология, действительно определяет чрезвычайно много. Известно, что всегда и повсюду не идея, а именно технология определяла и определяет суть и успех любого дела. Итак, погнали?!
